Абу Дун держал руки над потрескивающим огнем.
— Ты слишком хороший ученик, колдун, — рассердился он. — Или я слишком хороший учитель. Нам надо на запад, больше я пока ничего не знаю. Дорога дальняя. Было бы идеально достать какое-нибудь суденышко, но это нам не удастся. Давай попытаемся раздобыть лошадей.
— Ты хочешь сказать — украсть? — уточнил Андрей.
— У тебя есть деньги, чтобы купить их? — равнодушно спросил Абу Дун и засмеялся. — Не беспокойся, христианин. Я не хочу нанести вред твоему душевному здоровью и толкнуть тебя на нарушение одного из ваших запретов. Я сам обеспечу нас транспортным средством и всем остальным, что может понадобиться.
— Надеюсь, ты никого не убьешь, — сказал Андрей твердо.
— Разумеется, нет, — пообещал Абу Дун. — Клянусь своим душевным здоровьем.
— Тогда я могу быть вполне спокоен, — усмехнулся Андрей.
— Не будь слишком беспечным, — предупредил Абу Дун. — Я уже говорил, что мы скоро повстречаемся с войском султана Селика. Я почти уверен, что они не сделают мне ничего плохого, но тем не менее мы должны быть осторожны. — Он покачал большой головой. — Вы — христиане. Будет непросто объяснить, почему я сопровождаю вас.
— Так дальше и пойдет, пока мы будем «в твоем сопровождении», — сказал Андрей и подумал: «Куда Абу Дун клонит?»
— Равно как и наоборот, — подтвердил пират. — Будет лучше, если, наткнувшись на людей султана, я выдам вас за своих рабов.
Фредерик вытаращил глаза, и Андрей поспешил добавить:
— И разумеется, мы скажем то же самое о тебе, если это будет христианское войско.
— Естественно, — согласился Абу Дун.
— Ты шутишь, — вмешался Фредерик. — Ты же не хочешь всерьез…
— Остаться живым? — перебил его Андрей. — Почему же?
— До тех пор пройдет время, — сказал Абу Дун. — Пройдут дни. Места здесь довольно спокойные. Ничего интересного нет. По этой причине я тут… хотел заключить сделку.
От Фредерика не ускользнула запинка в словах Абу Дуна. Он прищурился.
— Пока хватит, — сказал Андрей. — Дай немного отдохнуть, пусть высохнет наша одежда. Потом пойдем дальше.
— Неплохо было бы что-нибудь съесть, — сказал Абу Дун. — Я умираю от голода.
— В лесах полно дичи, — отозвался Андрей. — Почему бы тебе не выпросить у леса вкусное жаркое?
— Почему бы не отрезать тебе одну руку и не поджарить ее? — спросил Абу Дун. — Ведь она отрастет снова. — Он бросил ветку в огонь и смотрел, как она, потрескивая, ломается и выбрасывает вверх искры. — Ты умеешь плавать, колдун?
— По воде я не умею ходить, если ты это имеешь в виду, — сказал насмешливо Андрей.
— Я о другом: должен ли ты дышать, находясь под водой?
— Точно так же, как и ты, — подтвердил Андрей. — Но я могу удержать довольно много воздуха… А почему ты спрашиваешь?
— Моя шхуна, — ответил Абу Дун. — Там, где она затонула, река не особенно глубока. Можно было бы нырнуть и взять немного золота из моего сундучка с драгоценностями. Мы могли бы отлично использовать его.
— Почему бы тебе самому не сделать это? Ты лучше меня знаешь, где что на твоей шхуне.
— В принципе это так, — уклончиво ответил Абу Дун. — Но есть… одна маленькая трудность.
— Какая же?
Абу Дун замялся.
— Я не умею плавать, — признался он наконец.
— Как так? — удивился Андрей.
— Я не умею плавать, — повторил Абу Дун мрачно. — Я никогда этому не учился. Да и зачем? У меня была шхуна.
— Пират, не умеющий плавать? — усомнился Андрей.
— То же, что и колдун, не умеющий колдовать.
— Никакой я не колдун.
— А я не пират. Так что? Поплывешь?
Андрей раздумывал недолго. Он был превосходным пловцом и мог долго удерживать воздух в легких, — возможно, достаточно долго для того, чтобы нырнуть к полусгоревшей шхуне работорговца и что-нибудь достать из каюты Абу Дуна. Пират прав: они использовали бы каждую монету, которую Андрей извлек бы оттуда.
Но это было рискованно. Вода очень холодная, а силу течения он уже почувствовал на собственной шкуре. Сумеет ли он выбраться оттуда и в каком состоянии находится шхуна? Греческий огонь распространяет невообразимый жар. Скорее всего, от сокровищ Абу Дуна ничего не осталось.
— Ладно, — сказал Андрей. — Немного подождем. Если они уйдут, я попытаюсь. А если нет, то мы пойдем дальше.
Прошло немало времени, прежде чем они рискнули покинуть свое убежище в скалах. Незадолго до истечения срока, который сам себе определил Андрей, «Чайка» подняла единственный для такого громоздкого корпуса — безусловно, слишком маленький — парус, развернулась по течению и стала набирать скорость; второе судно тоже медленно сдвинулось и стало разворачиваться на месте. Утром Андрей не заметил, а теперь разглядел, что судно располагало не только большим парусом с кроваво-красным символом дракона, но еще и дюжиной мощных весел, которые согласованно опускались в воду и медленно сдвигали судно с места.
Андрей поспешно потушил костер, и они укрылись за скалами, пережидая, пока мрачный черный парусник не проплывет мимо. Он шел по самой середине реки, потому что там было глубже, но туман уже окончательно рассеялся, да и облаков не осталось, так что парусник можно было рассмотреть куда лучше, чем ночью.
И при свете дня он выглядел зловеще и внушал ужас, но уже не казался таким величественным. От мрачной красоты, которой парусник, казалось, обладал, не осталось и следа; теперь он был убогим и жалким. Рыцаря в кроваво-красной одежде не было видно. Тем не менее Андрей наблюдал за судном так сосредоточенно, как умел. Оно медленно проплыло мимо, потому что даже огромным веслам было нелегко противостоять течению.
Судно было старинной постройки и очень большое, хотя и не такое могучее, каким показалось ночью. Комбинация из парусов и весел делала его весьма маневренным, но в то же время и медлительным. Парус с вышитым красным драконом был порван и во многих местах заштопан, а черная краска, которой был покрыт корпус, напоминала скорее деготь, хотя Андрей и не мог представить себе, для чего это было нужно. Больше десятка мужчин стояли на палубе, они были во всем черном и какие-то изможденные. Судно находилось достаточно далеко от берега, чтобы можно было разглядеть подробности, но Андрею показалось, что это рабы, а не воины, или, по крайней мере, люди, служившие по принуждению.
Когда парусник медленно проплывал мимо них, Андрей обратил внимание на одну маленькую деталь. Он был разочарован, что не увидел еще раз зловещего капитана, теперь уже вблизи, но в то же время испытал облегчение. Его не покидало чувство, что тот совсем не случайно посмотрел в его направлении.
Даже когда черный парусник уже не был виден, Андрей еще какое-то время оставался за скалами, прежде чем встать и вместе со своими спутниками отправиться на то место, откуда они недавно вышли.
Фредерик попытался отговорить его от задуманного, но Андрей стоял на своем. Он разделся, велел Фредерику и Абу Дуну развести новый костер, вошел в воду и поплыл к месту, где затонула пиратская шхуна. Абу Дун объяснил, где надо искать, и Деляну сразу же принялся за дело.
Река в этом месте действительно была не особенно глубокой, но шхуна лежала на боку и разрушилась почти до неузнаваемости. Вода была настолько мутной, что Андрей практически ничего не видел. Он сделал три попытки найти каюту Абу Дуна.
Прошло много времени, прежде чем он вернулся на берег. Его добыча выглядела достаточно скудной. Он нашел два мешочка с золотыми монетами, представлявшими собой немалую ценность, но Абу Дун был недоволен. Вместо похвалы на Андрея обрушился поток проклятий и упреков. В каюте пирата он обнаружил ящик с украшениями и драгоценными камнями, но ничего оттуда не взял. Ему стоило немалого труда найти два маленьких мешочка с монетами. Им не нужны были украшения, им нужны были деньги.
По крайней мере, на дорогу, которая им предстояла, этой наличности должно было хватить. Он утешил Абу Дуна обещанием позже вернуться на шхуну и достать ценный груз, оделся и собрался в путь. Фредерик не смог удержаться от колкого замечания, но Абу Дун обиженно молчал. Хотя Андрей отнюдь не претендовал на его собственность, пират поспешил надежно спрятать оба мешочка с монетами под одеждой.
Был уже почти полдень, когда они покинули группу скал, где утром разводили костер. К тому времени Андрей проголодался и так устал, что с удовольствием соснул бы хоть ненадолго. Это была цена, которую он заплатил за свою почти неуязвимость. Его организм умел с невероятной быстротой залечивать раны, но вместо этого он требовал энергии. Гораздо большей, чем Андрей мог в настоящий момент дать.
Они прошли еще несколько десятков шагов, когда Абу Дун внезапно остановился и указал на береговой откос:
— Мне кажется, там, наверху, дорога лучше.
Андрей посмотрел наверх. Абу Дун прав. Лес стал реже, подлесок не был таким густым, как в других местах, и между деревьями пробивался свет. Возможно, это была всего лишь узкая полоса. Но местность непосредственно у воды становилась, напротив, непроходимой. Из песка торчали обломки скал и острые камни, делавшие продвижение вперед все утомительнее и труднее.
— Пожалуй, — согласился Андрей. — К тому же и обзор оттуда лучше.
— И нас будут лучше видеть, — встревожился Фредерик.
— Придется рискнуть, — возразил Андрей. — Тут, внизу, мы слишком медленно идем вперед.
— Но… — начал было Фредерик.
— Ты можешь остаться здесь, — резко перебил его Андрей. — По мне, так можешь хоть плыть.
Его терпению пришел конец. До сих пор он по мере возможности опекал мальчика, но больше уже не мог. Деляну гневно посмотрел на Фредерика и пошел вверх по береговому откосу. Там он остановился, не только для того, чтобы подождать Абу Дуна и Фредерика, но и для того, чтобы оглядеться по сторонам.
Наверху лес, собственно говоря, уже и лесом-то не был — узкая полоса, за которой снова откос к широкой долине, покрытой травой, кустарником и редкими деревьями, по большей части низкорослыми. Идти по такой местности намного легче. Вдали тает в воздухе легкая пелена. Возможно, это дым. Там город?
Абу Дун подошел к нему неторопливым шагом с улыбкой удовлетворения на лице:
— Это следующее очко в мою пользу. Пора завести дневник, чтобы записывать общий счет.
— Очко в твою пользу? — удивился Андрей. — Только если ты нас понесешь.
— Ты быстро обучаешься, колдун, — сказал, посмеиваясь, пират. — Пошли, день только начинается.
— Это безумие, — возразил Фредерик. — Нас будет видно на много миль отовсюду.
— А почему бы и нет? — спросил Андрей. — Мы — безобидные путешественники, нам нечего скрывать. Мы ищем людей, Фредерик, — не останавливаясь, он указал на марево над горизонтом, которое ему все больше казалось дымком от огня в камине. — Если повезет, мы сможем купить там лошадь или повозку. Тебе охота несколько сот миль топать пешком?
Деляну старался говорить дружелюбно. Его гнев снова улетучился. Фредерик, казалось, тоже не был склонен продолжать спор, потому что отреагировал лишь упрямым взглядом. Он был сильно взволнован.
— Тут можно найти немного ягод! — крикнул им Абу Дун, шедший первым. — Или даже…
Он запнулся, остановился, потом сделал шаг вправо и опустился на корточки. Андрей подошел к нему и сделал то же самое. Он вздрогнул от неожиданности, увидев, что Абу Дун вытащил из травы.
На первый взгляд это был самый обыкновенный заяц. Но он был страшно изуродован. Одно ухо отрезано, оба глаза выколоты. А когда Абу Дун открыл ему рот, то увидел, что резцы выломаны.
— О Аллах! — пробормотал Абу Дун. — Какой зверь делает такое?
Андрей не мог ответить на этот вопрос. При всем желании он не представлял, какой хищник так искалечил добычу. Любой дикий зверь, будь то кошка, ласка или лиса, едва ли ограничился бы тем, что убил свою добычу, не проглотив ни кусочка.
— Тебе ничего не приходит на ум? — Абу Дун легко встряхнул зайца.
Маленькое тельце двигалось как-то странно, неправильно, и Андрей понял, что каждая косточка зайца раздроблена. Но это ничего не объяснило ему, и он отрицательно помотал головой.
Другой рукой Абу Дун дернул заячью голову, и, к ужасу Андрея, она сразу отлетела!
— Проклятье! — испуганно крикнул Деляну. — Что это значит? Откуда ты…
— Видишь, нет крови? — сказал Абу Дун мрачно. — Кто-то выпил из него всю кровь. — Он бросил на землю зайца, поднялся и с отвращением вытер руки об одежду. — Что за чертовщина? Такого не делает ни один зверь!
— И что же? — язвительно спросил Фредерик. — Не думаешь ли ты, что это бесчинствует демон? — Он указал на растерзанного зверька. — Почему бы нам его не зажарить, раз уж ты разделил его на части?
Абу Дун растерянно посмотрел на мальчика. Андрея охватил ледяной озноб. При одной только мысли о том, чтобы съесть животное, ему чуть не сделалось плохо.
— Мы найдем что-нибудь другое, — сказал он. — А теперь продолжим путь.
6
Вскоре они вышли на дорогу, которая резко сворачивала на запад. Уже вечерело, когда им встретился первый человек. То, что Андрей видел вдалеке, было действительно дымом от камина. Маленький городишко. Но находился он гораздо дальше, чем ему показалось, да и дорога вела не прямо к нему, а изрядно петляла. Хотя она была широкой и находилась в хорошем состоянии, за весь день им так никто и не повстречался.
Когда они подошли к населенному пункту, Андрей увидел, что это скорее крепость. Более чем двухметровый деревянный частокол окружал дюжины две простых построек; некоторые из них были возведены в грубой фахверковой манере, но большинство сооружено из скалистой породы и глины. Была тут и деревянная сторожевая башня, с площадки которой, расположенной на восьмиметровой высоте, хорошо просматривались окрестности и широко распахнутые ворота, производящие впечатление массивных. Все оборонные сооружения были старыми и во многих местах залатанными и подновленными, но, в общем, в безупречном состоянии.
Местное население встретило их с естественным недоверием простых людей, но тем не менее приветливо. Андрею удалось по дешевке снять для всех троих ночлег и за мелкую монету из кошелька Абу Дуна заказать ужин.
Кормили зайчатиной.
Хотя городишко был совсем маленьким, постоялый двор оказался неожиданно большим, с многочисленными комнатами, и, едва солнце село, трактир начал быстро заполняться. Фредерик, единственный, кто приступил к еде с аппетитом, едва увидев тушеного зайца, сразу после ужина удалился, но Андрей и Абу Дун остались. Андрей с удовольствием пошел бы наверх и вытянулся на удобной постели. Уже давно ему доводилось спать только на жесткой земле, с седлом под головой вместо подушки, и перспектива лечь в постель, пусть состоящую всего лишь из одного соломенного матраца, казалась ему райской.
Однако они нуждались в сведениях. Им надо было знать, где точно они находятся, кто правит в этой части страны, какие крупные города есть поблизости и какой из них им лучше обойти стороной… Тысяча вопросов, каждый из которых может стоить им жизни. И еще нужны были лошади.
Андрей знал, что задавать вопросы напрямую не следует. Люди в отдаленной местности охочи до новостей, но недолюбливают тех, кто чрезмерно любопытен. И даже защитный частокол, которым обнесен городок, говорил о том, что у них есть основания не доверять чужакам.
Между тем Абу Дун проявил неожиданную искусность в общении с местной публикой. Безусловно, уже сам вид всего чужого вызывал у людей страх, но Абу Дун громко и много смеялся, велел хозяину поставить на каждый стол кувшин пива, и наконец любопытство победило. Скоро за их столом собралась добрая дюжина мужчин, угощавшихся за их счет, слушавших истории, которыми щедро потчевал шумную компанию Абу Дун и которые, несомненно, были придуманы, но весьма увлекательны. И постепенно они получили всю информацию, в которой нуждались.
Андрей держался в стороне, но не мог не восхищаться тем, с какой ловкостью Абу Дун обращался со словом. Мусульманин отлично умел не только преодолеть недоверие местных жителей, но еще и создать такую атмосферу, при которой те сами, по своей инициативе, начинали рассказывать. За время, прошедшее после ухода Фредерика, возникло такое чувство, как будто собрался круг добрых старых друзей и они с интересом слушают рассказы одного из них, вернувшегося из долгого путешествия, полного невероятных приключений.