— А это только по голове и можно определить. «Кицаши» — дословно «безухие». Степняки вот здесь, на завитках ушей, — он пальцем очертил собственное ухо, — указывают, к какому роду и семье принадлежат, а на мочках перечисляют своих детей. Если кого-то изгоняют, ему эти части отрезают, чтобы каждый видел, с кем имеет дело. Собственно, обычно только кицаши и расползаются по соседним странам: дома им житья нет, а за его пределами они пользуются определённым спросом. Им нечего терять, у них нет никаких принципов и за деньги они готовы на всё. Так что чисто теоретически нанять их мог кто угодно. В Вереле степняков немного, но если задаться целью, можно на них выйти, а при наличии объёмного кошелька можно даже пригласить откуда-нибудь с границы. И я более чем уверен, что эти ребята именно оттуда и привезены специально для нападения, здесь при желании слишком легко найти нужные концы. Гораздо интересней другой вопрос: как они попали в дом? Здесь действительно серьёзные охранные чары, и для их взлома нужен специалист очень высокого класса.
— Ну, думаю, на этот вопрос ответят ваши следователи. Или там такие следователи…
— Нет, почему? У Полумесяца в вотчине всегда полный порядок, — пожал плечами Варс. — Что я смешного сказал? — Он обвёл захихикавших нас растерянным взглядом.
— Имена у вас — закачаешься, — за всех ответила я. — Впрочем, после Белой Звёздочки я уже ничему не удивляюсь.
— А, вы об этом, — он чуть наморщил нос. — Главное, при нём не захихикайте. У Давра нет чувства юмора и закончится подобное… плохо.
— Да мы уже поняли, что у местных альф чувство юмора — большая редкость, — отмахнулась Белка.
— И много вы альф видели для таких выводов? — иронично уточнил Варс, но продолжить весьма содержательную беседу мы не успели: в кухню вошёл молодой волк, бывший в группе на подхвате.
— Здесь сейчас присутствуют все оставшиеся обитатели дома, кроме хозяина и тех двойняшек? — уточнил он, окидывая нас взглядом.
— Ну да, — я пожала плечами. — А! Нет, не все, ещё Инра была, бабушка хозяина.
— Разумеется, — он улыбнулся уголками губ. — Всем придётся по очереди побеседовать со следователем, я вас провожу. Наверное, стоит начать с княжны? — уточнил он. — О! Может, мне принести обувь? — смущённо уточнил он, обнаружив, что кутающаяся в одеяло Леда сидит с ногами на стуле не только потому, что ей так удобнее.
— Да ладно, ещё бегать туда-сюда, — отмахнулась она. — Пойдём.
— Прошу, вот сюда.
Где-то через треть часа тишины тот же юноша вернулся и попросил следующего, заверив нас, что княжна уже с ведьмами. Следом за Лебедяной в порядке моральной поддержки и усиления была отправлена Белолеса, а я решила идти замыкающей. Как и положено командиру: либо впереди, вдохновляя примером, либо позади, подпирая отстающих.
Варс с Велесветой сидели на соседних стульях и молчали, думая о своём, но мужчина грел в ладонях её руку, и было непохоже, чтобы тень возражала. Меня даже язвить на эту тему не тянуло; наверное, на что-то подобное я и рассчитывала, вываливая на Чёрного Когтя всю информацию разом. Он, конечно, зануда, но мужик правильный и надёжный, Вету не бросит, даже если она будет на этом настаивать. Если не будет — тем более можно пожелать обоим семейного счастья!
Будет забавно посмотреть на Велесвету в роли прилежной волчьей домохозяйки и матери семейства. Интересно, она сама-то понимает, с кем связалась? С этим договориться не получится, и прогибаться придётся именно ей. Оглянуться ведь не успеет, как окажется окружена оравой волчат и начнёт готовить мужу супы, ожидая его со службы. Причём сама не заметит, как это случится; Чёрный Коготь всё-таки дипломат, и не наивной тени с ним бодаться.
Впрочем, может, ей в самом деле так будет лучше? Из отряда тень и так придётся исключить, а в случае, если исключить её придётся замуж… Не думаю, что Черногор будет настолько зол, что потребует от местного князя её голову. Право слово, не та величина личности и не тот масштаб трагедии, чтобы идти из-за этого на скандал с волками. Отсидится за широкой спиной Варса, а через пару лет даже сможет съездить на экскурсию в Старгород. Главное только, его хозяину на глаза не попадаться, но с этим проблем быть не должно.
С чужого личного мысли снова перескочили на своё, и я раздражённо поморщилась. Открытие было неожиданным. А если подумать ещё и проанализировать реакцию рыжего на мою обиду, намечалось ещё одно открытие: уж не настиг ли его тот же недуг? Как я не должна была обижаться на глупые слова, так Трай не должен был трогательно уговаривать меня не дуться.
Что со всем этим делать и как на это реагировать, я не представляла. Последний раз я влюблялась лет тридцать назад, тогдашние свои ощущения помнила смутно и ориентироваться на них не могла. С другой стороны, особенной трагедии в конце я тоже не помнила, всё остыло само собой и мы спокойно разошлись, выкинув друг друга из головы. Так, может, и сейчас стоило плюнуть и расслабиться, оставив всё как есть?
За этими мыслями время прошло незаметно, а к моменту наступления собственной очереди я умудрилась окончательно успокоиться и взять себя в руки, так что перед следователем предстала спокойной, умиротворённой и пребывающей в полной гармонии с собой, что не могло не радовать.
Волк был безукоризненно вежлив, подчёркнуто холоден и невозмутим. Будь на его месте мой сородич, это смотрелось бы довольно смешно, но тут я бы не удивилась, окажись он таким по жизни, а не только на службе. Так что пришлось прикусить язык, удержавшись от посторонних язвительных замечаний, и начать смиренно отвечать на вопросы.
Начал он формально и издалека, с цели визита, сроков, количественного состава и прочих мелочей, которые слышал сегодня уже семь раз из разных уст. Да, в общем-то, он и все остальные ответы слышал. И на вопросы о чём-нибудь подозрительном, происходившем с нами в городе (я не могла не припомнить советника с его «тёплой» встречей), и на вопросы о сегодняшнем утре и вчерашнем дне. Но это всё было ожидаемо, а странности начались, когда с темы хозяина дома следователь плавно перешёл к Инре Белая Звёздочка, её отношениям с Траем и с нами всеми. Здесь я уже насторожилась, а потом и встревожилась, потому что вопросы не кончались.
— Да причём тут эта старая стерва-то? — не выдержала в конце концов. Волк смерил меня задумчивым взглядом и огорошил новостью:
— Мы нашли её мёртвой. Вероятнее всего, убийство.
— И что, ты думаешь, её Трай убил? Или кто-то из нас? Больно надо, — возмущённо фыркнула я.
— Что я думаю, к делу не относится, — поморщился собеседник. — Пока факты утверждают обратное, так что не стоит беспокоиться. Всего доброго, — сообщил он и недвусмысленно кивнул на дверь, собирая свои записи. Осталось только пожать плечами и удалиться: не ругаться же с ним, в самом деле.
Всю компанию я обнаружила опять в кухне, в уже значительно более приличном виде. В том смысле, что все были полностью одеты и обуты, а не сидели в том, в чём прибежали на шум. Похоже, допрос был окончен, и нас уже можно было оставлять всех вместе.
Точнее, не всех.
— Хм. А где рыжий?
— Не знаю, — пожала плечами в ответ Белка. — Но он был здесь. В том смысле, что его не взяли под арест, а он сам куда-то ушёл.
— Нирь, найди его, пожалуйста, — мрачный Варс поднял на меня очень серьёзный взгляд.
— Поясни, — растерянно уточнила я.
— Я ему ничем помочь не могу, а ты — можешь, — с той же серьёзностью ответил волк.
— Почему ты думаешь, что ему нужна помощь? — я удивлённо вскинула брови. — Тем более, моя?
— Я не думаю, я знаю. Нирь, пожалуйста, — с нажимом повторил он. Я хотела съязвить в ответ, но неожиданно для себя осеклась и, замешкавшись на пару секунд, всё-таки вышла. Было сейчас во взгляде Варса что-то… эдакое, над чем совершенно не хотелось смеяться. Не типично альфячья попытка приказать, а искренняя и очень серьёзная просьба.
Похоже, чего-то я о рыжем всё-таки не знаю, а старый друг — знает; что, впрочем, не удивительно.
Хозяин дома обнаружился именно там, где я и ожидала его увидеть: на скамейке на верхней террасе. В отличие от всех остальных, он так и оставался в одних штанах, не подумав переодеться и даже обуться. Сидел, ссутулившись, опираясь локтями о расставленные колени и обхватив ладонями голову, а в траве перед ним стояла бутылка.
Странная картина, совершенно не вяжущаяся у меня с привычным обликом рыжего, от которой мне стало всерьёз не по себе.
— Трай, — тихо окликнула я. — Всё в порядке?
— Да. Я просто хочу побыть один. Можно? — отрывисто проговорил он, не глядя в мою сторону.
Я замешкалась. И прошлый жизненный опыт, и все попытки примерить на себя нынешнюю шкуру мужчины единодушно требовали удовлетворить эту просьбу и оставить рыжего один на один с его мыслями. Против этого был только серьёзный напряжённый взгляд Чёрного Когтя и крошечный упрямый червячок сомнения, утверждавший, что это мне стоило бы остаться одной в такой ситуации, но подобное совершенно не обязательно работает со всеми. Несколько долгих секунд я стояла в раздумьях, но потом всё же решила прислушаться не к себе, а к окружающим в лице Варса: волк волка, пожалуй, поймёт гораздо лучше.
— Нельзя, — спокойно возразила я. Подошла ближе и неуверенно замерла рядом с не шелохнувшимся мужчиной, потом всё-таки протянула руку, погладив кудрявую макушку. От этого прикосновения рыжий вздрогнул всем телом, будто забыл о моём присутствии, но тут же поймал мою ладонь. А потом вдруг быстрым порывистым движением обхватил обеими руками за бёдра, крепко прижал к себе, прислонившись щекой к моему боку. Я опять замерла в растерянности, неловко приподняв руки и не зная, куда их деть.
Теперь уже даже мне было очевидно, что Трай не в себе. Только непонятно, почему? Из-за смерти старухи? Так он вроде её терпеть не мог. Или нет?
Я неуверенно обняла его плечи, мягко погладила по голове — раз, другой. Руки мужчины, сжимавшие меня почти до боли и не удивлюсь, если ещё и до синяков, в ответ на эти прикосновения ослабили хватку; так что, видимо, действие было правильным. Некоторое время мы провели в том же положении: Трай обнимал меня, а я продолжала его гладить. Потом мужчина распрямился, откидываясь на спинку скамейки и не выпуская меня из объятий, так что пришлось устроиться у него на коленях. Сейчас уже было не до собственных неудобств и привычек — понять бы, что это было!
— Рыжий, а, рыжий, — позвала я через некоторое время. Мужчина к этому моменту, кажется, окончательно расслабился, и уже он гладил меня по спине и бедру. Причём не с чувственным подтекстом, а явно для собственного удовольствия, как кошек гладят. Приятное, но довольно странное ощущение: я себя в подобной роли ещё не пробовала. — Меня пугают такие перепады настроения. Что это было?
— Извини, что-то я… расклеился, — шумно глубоко вздохнув, проговорил он. — От неожиданности.
— Из-за её смерти? — настороженно уточнила я.
— Да, наверное. В основном, да, — неуверенно ответил мужчина. — Она была последней. Я… не думал, что всё так случится.
— В каком смысле — последней?
— Последней из родственников, — пояснил Трай уже вполне спокойно, полностью взяв себя в руки, так что я всё же рискнула отстраниться и заглянуть ему в лицо. Выглядел он мрачно-сосредоточенным, но той обречённости, что читалась в ссутуленной фигуре несколько минут назад, видно не было.
— А сестра? — уточнила я. — Ты же говорил…
— Я соврал, — он пожал плечами. — Она вместе со всей своей семьёй погибла почти тридцать лет назад во время набега степняков.
— Но зачем? — растерялась я.
— Из-за Инры, — рыжий неопределённо дёрнул головой. — Она всегда так радовалась, получая письма сестры, и мечтала уж в этом-то году собраться к ней в гости… Я так и не смог ей сказать.
— А письма? — совсем опешила я. Он как-то странно усмехнулся и пожал плечами.
— Если бы она знала, кто их писал, она бы придушила меня собственными руками. Тамаль, небольшой городок почти на границе; там учебка, стоят части, отдыхают бойцы, сменившиеся с патрулей. Ламра — хозяйка борделя в Тамале. Она лихо подделывает любой почерк, а письма… Ей было несложно написать два-три в год.
Я некоторое время растерянно разглядывала рыжего, пытаясь уложить в голове полученную информацию и как-то впихнуть новые факты в уже сложившийся образ безалаберного легкомысленного бабника. Факты не лезли, а образ трещал по швам.
Тридцать лет. Мамин хвост, тридцать лет он молчал, упрямо поддерживая видимость чужой жизни, чтобы ненавидящая его старуха могла радоваться редким письмам и мечтать навестить правнуков. Не решался сказать? Три раза «ха!» Солнцеликую ему в тёщи, он делал это совершенно сознательно, иначе не сидел бы тут сейчас весь разбитый с бутылкой в охапке!
— Знаешь, Трай, кажется, я начинаю тебя бояться, — пробормотала я, внимательно разглядывая усыпанное несерьёзными веснушками лицо.
— Почему? — растерянно моргнув, он сфокусировал на мне полный искреннего удивления взгляд. Я неопределённо повела плечами, а потом всё-таки пояснила:
— По двум причинам. Во-первых, к религии Двуединого я всегда относилась с опасением, и уж тем более — к людям, будто сошедшим со страниц их притч и нравоучений; ну тех, знаешь, подвижников с неадекватным восприятием реальности. А во-вторых, я теперь, кажется, готова ожидать от тебя абсолютно любого поступка, без ограничений, потому что теперь я совершенно не понимаю, что на самом деле происходит вот тут, — сообщила, выразительно постучав пальцем ему по лбу. С самого начала моего короткого монолога на губах Трая заиграла улыбка, а под конец он легко рассмеялся.
— Ну, спасибо! Подвижником Двуединого меня ещё не называли.
— Пожалуйста, чего не сделаешь для хорошего человека, — отмахнулась я.
— А ещё ты больше на меня не дуешься, да? — всё ещё улыбаясь, вдруг проговорил он, обхватив ладонью моё лицо, и вопросительно заглянул в глаза.
— Если ты сейчас скажешь, что вот это всё был спектакль, чтобы меня отвлечь, я точно убегу и спрячусь под кровать. Или в шкаф, — с подозрением разглядывая улыбающуюся физиономию, предупредила я.
— Нет, просто вспомнилось, — отмахнулся он и привлёк меня поближе для поцелуя. Сопротивляться я не стала, хотя поцелуй получился странный, очень мягкий и ласковый, так рыжий меня ещё не целовал. — Спасибо, — тихо и веско проговорил Трай, отстраняясь.
— За то, что не дуюсь? — насмешливо уточнила я.
— За то, что пришла, сидишь сейчас здесь, позволяешь себя тискать и… ну да, за то, что не сердишься, тоже — спасибо.
— Ну, за первое спасибо Варсу, — возразила я. — Я бы не догадалась, что тебе непременно нужна компания. Он же в курсе всей ситуации?
— Да, конечно, — рыжий пожал плечами. — Он и ещё несколько моих друзей, которых Инра принимала благосклонно.
— Мне не понятно, почему она столько лет в это верила и не удивилась, что даже дети твоей сестры не приезжали в гости?
— Наверное, очень хотела верить, — он пожал плечами. — Для некоторых мечта о каком-то событии гораздо важнее этого события. Может, если бы к ней действительно приехали гости, она была бы чудовищно недовольна. А так… помимо негативного примера перед глазами у неё был позитивный где-то там, далеко. Идеальный и непогрешимый. И ей этого хватало, — рассудительно заключил он. — Ты с такими случаями не сталкивалась?
— Пожалуй, парочку могу припомнить, — медленно кивнула я, соглашаясь и вновь глядя на Трая другими глазами.
Если немного подумать, всё это даёт ему очень неожиданную характеристику. Он прекрасно разбирается в людях, умеет быть очень хладнокровным и терпеливым, легко и непринуждённо врёт. Плюс, из известного ранее, способен подавлять собственные инстинкты, что умеют очень немногие, виртуозно владеет холодным оружием, очень ловок. Если ещё немного отойти в сторону и обратить внимание на незамеченные раньше мелочи… он с одного раза, просто наблюдая, легко запомнил, как устроена моя не самая простая в этом отношении одежда, то есть — обладает отличной зрительной памятью. А из этого всего следует ещё один интересный вопрос, который неплохо было бы задать раньше.