— Вам нравится мое платье? — спросила Адель, счастливо сияя.
— Недурно, — пожала плечами герцогиня.
— Оно еще не закончено! — поспешила сказать принцесса. — Вот здесь и здесь пришьют оборочки. Вот тут будет лента, а здесь кружево! Посмотрите! — она подхватила со столика моток изысканно-золотистого оттенка. — Вот оно! Потрогайте, какое тоненькое! Мне оно так нравится!
— Боюсь, оно будет не слишком хорошо сочетаться с моим подарком, — произнесла герцогиня.
Принцесса подняла на нее непонимающий взгляд. Она и не заметила, что следом за гостьей вошел слуга и оставил в кресле перевязанный шнуром сверток.
— Подарок? Мне? — переспросила принцесса.
— Да, моя девочка. Пришло время, и я хочу подарить тебе свою подвенечную вуаль.
Герцогиня развернула сверток и достала тончайшею ткань холодного, серебристо-голубого цвета, сплошь расшитую изящной вышивкой.
— Эта вуаль закрывала мое лицо в самый незабываемый момент моей жизни, прятала слезы радости! Никогда не забыть мне тот миг — нас объявили мужем и женой, и маршал Эбер осторожно поднял вуаль, чтобы скрепить узы брака поцелуем, — поведала герцогиня с искусно наигранным чувством. — И я хочу, чтобы в день, когда ты поклянешься в верности моему сыну, она была бы на тебе.
— Разве я могу принять этот дар? — пролепетала принцесса. — Это такая честь для меня...
— Не говори глупости! — рассмеялась герцогиня. — Ты станешь мне дочерью и просто обязана ее надеть!
Она накинула изящное покрывало на поникшую голову девушки, расправила складки по плечам — и развернула ее к зеркалам. Принцесса увидела множество своих лиц, бледных и бескровных под сероватой тканью. Румянец пропал, сейчас она казалась себе покойницей в саване.
— Тебе очень идет! — восхитилась герцогиня, обняв ее за плечи. — Правда, платье придется шить другое. Это никуда не годится. Но еще достаточно времени, мы прекрасно успеем приготовиться к торжеству.
— Как вам угодно, — не посмела перечить принцесса.
Тем временем кот на балконе сидел, урча ругательства. В отличие от своей госпожи он был весьма памятлив, вернее сказать — злопамятен. Он-то помнил об обещании графа — и сейчас припоминал хозяйкиному жениху все обиды, накопившиеся за целую жизнь.
— Почему он опаздывает, собака нечесаная? — ворчал Мэриан сердито. — Если решил не приходить, так бы сразу и сказал. Сиди теперь его жди... Мерзни... Я вам не сторожевой пес, чтобы дверь караулить!
"Дверью" кот назвал калитку в ограждающей дворец стене, которую из-за заснеженных кустов роз было отлично видно с высоты балкона. Этим черным ходом пользовались служанки, бегая в город по поручениям. И охранял ее только один стражник — старый понятливый солдат. В общем, весьма полезная и удобная дверь.
Но наконец-то кот перестал нервно бить хвостом — чуткие ушки навострились, уловив цокот копыт. Калитка отворилась, стражник с поклоном пропустил всадника, который направил лошадь прямиком под балкон.
— Явился наконец! — мяукнул Мэриан.
Пройдясь по перилам, кот с презрительным видом развернулся, сделав задней лапой движение, будто что-то неприличное закапывает. После чего вспрыгнул на подоконник, торопясь вернуться к камину.
На самом же деле верный зверь сбросил всаднику тонкую веревочную лестницу.
— Что там за шорох? — насторожилась подозрительная герцогиня.
— Может быть, птицы? — пробормотала Адель, густо краснея. — Я иногда их подкармливаю зерном, и они повадились...
Штора перед окном и балконной дверцей раздулась парусом от порыва холодного воздуха, ворвавшегося в комнату.
— Ах, вот это что за птица, — усмехнулась герцогиня. — Сокол мой!
— Вы здесь, матушка? — сказал Гилберт. Затворил за собой балконную дверку с изящным переплетом стекол, но не сделал дальше ни шага, прислонился спиной к узкому простенку.
— Тайное свидание? — продолжала улыбаться герцогиня. — Проникнуть под покровом темноты через окно в спальню к любимой — это так... поэтично! Не ожидала от тебя подобного безрассудства. Твой отец никогда бы себе такого не позволил.
— Не выдавайте нас, пожалуйста! — взмолилась Адель.
— Выдать? — изумилась герцогиня. — Ну что ты, девочка моя, как можно... Как можно являться к даме сердца в подобном виде?! — строго нахмурилась она, заметив на одежде графа бурые пятна. — На кого ты похож! Точно в канаве выкупался.
— Вы правы, матушка, — опустил голову Гилберт. — Я имел неосторожность свалиться с лошади и немного запачкался.
Герцогиня неодобрительно покачала головой, но промолчала, сдержалась.
— Ну что ж, не буду мешать, мои птенчики, — засмеялась она. — Воркуйте, голубки! Ах, юность-юность...
Едва дверь за ней закрылась — и принцесса торопливо щелкнула замком, силы оставили графа. Он сполз по стене, сел на пол.
— Ты правда упал с лошади? — не поверила Адель.
— А ты правда всё еще хочешь выйти за меня? Даже после этого... — он махнул рукой на подвенечную вуаль.
— Конечно! — улыбнулась Адель. — Я не отступлю от своего слова, даже если тетушка Изабель нарядит меня в свои любимые страшные платья!
Она опустилась возле него и нежно провела ладонью по бледному лицу, убрала растрепавшиеся волосы. Ее глаза испуганно распахнулись:
— Что это? — Осторожно прикоснулась пальчиком к алевшей полосе, оставленной плетью на щеке. Гилберт, поморщившись, перехватил ее руку, прижал ладонь к горячим губам.
— Подожди, я сейчас... — засуетилась девушка. — Нужно промыть, и у меня есть хорошая мазь... Светлые Небеса, кто же это сделал?!
Гилберт не ответил. Расстегнул пряжку на плече, плащ тяжело упал на пол. Адель увидела расплывшееся по бархату куртки алое пятно, рваный разрез. Охнув и закусив губу, она торопливо помогла расстегнуть пуговицы куртки, рубашку стащила через голову. Рана, оставленная ножом, оказалась неглубокой, но длинной, прошла вскользь по ребрам. Но в еще больший ужас привел ее вид ожерелья наливающихся синяков на шее, она сразу же заметила их под черными завитками рассыпавшихся по плечам волос.
Протянув руку, Гилберт сдернул со спинки стула вуаль и безжалостно, с треском разорвал на ленты тонкую ткань.
— Это всё из-за меня... — поняла Адель. — Кто-то узнал о нашей помолвке и...
— Никогда! Слышишь?! Никогда больше не выходи в город без охраны! — закричала она и, заколотив по его груди кулачками, горько разрыдалась. Он притянул ее к себе, она прижалась лицом к его плечу, размазывая горячие слезы по холодной коже. Не замечая, что его кровь пачкает ее подвенечное платье...
Мэриан, прищурив глаза, прикрыл усатую мордочку плюмажем хвоста, делая вид, что давным-давно спит и не видит всех этих слез и жадных поцелуев.
***— Берта, дорогуша, теперь-то ты скажешь, зачем притащил нас сюда, в такую даль? — спросил Иризар, когда над верхушками деревьев наконец показался шпиль колокольни сельской церкви.
— В этом селении живут пятеро сильных колдунов, они нужны мне, — ответил Гилберт, устало потерев виски. — И я вас не заставлял со мной ехать, вы сами увязались.
— Прогуляться захотелось! — воскликнул Дакс. — Надоело герцогский винный подвал разорять!
— Пятеро? Сильных? — переспросил Иризар. — Интересно, как ты собирался с ними справиться в одиночку?
— Хотел бы я на это поглядеть! — поддакнул Дакс.
Дэв-хан молча усмехнулся. Гилберт, ехавший впереди своей маленькой свиты, спиной чувствовал насмешливые взгляды, которыми обменялись демоны. Он, конечно, в душе был им благодарен, что составили компанию в этом малоприятном неблизком походе. Но постоянно терпеть их остроты и подначки...
— От одной-то знахарки тебя спасать пришлось, из подпола вытаскивали, можно сказать, прямо из огня... — продолжал нарочито озабоченным тоном Иризар. — А тут — пятеро! Сам себе погибель ищешь.
Гилберт поморщился, но промолчал в ответ.
Под ворчание демонов въехали в деревню.
Граф натянул поводья, вороная кобыла остановилась, встревожено косясь в сторону домов, переступая в глубокой дорожной колее копытами, меся и без того жидкую грязь. Как назло зима уступила эти дни почти весенней оттепели, сделав неблизкий путь еще трудней.
— Странно, — произнес Гилберт. — Дома пустые...
Однако гадать о причинах неожиданного запустения не пришлось — из-за угла выскочил паренек в бесформенной меховой куртке, не боясь поскользнуться, он бежал сломя голову, не глядя вокруг, явно куда-то страшно опаздывал. Наверняка даже чужаков не заметил бы посреди улицы — если б не Иризар. Он повелительно протянул руку — и паренек, испуганно замотав вихрастой головой, внезапно свернул в их сторону, двигаясь безусловно против собственной воли. Подбежал, встал точно вкопанный и изумленно вытаращил глаза.
— Скажи-ка, малец, — дружелюбно обратился к нему Иризар, — куда это у вас весь народ подевался?
— А все в церкви! — выкрикнул мальчишка.
— У вас праздник?
— Не! Наоборот! Тетка одна нагадала, что нынче к нам бесы прилетят, и всех нас резать будут. Вот все и спрятались. Поди, в церкви не достанут.
— Долго ли прятаться думаете? — уточнил Гилберт.
— Да сколько надо! — с вызовом ответил мальчишка. — Там родник есть святой, еды притащили!
— Ясно, — сказал Гилберт, поглаживая кобылу по холке. — Отпусти его, Иризар, пусть идет к своим.
Демон пожал плечами. И мальчишка тут же сорвался с места и рванул вперед, вопя во всю глотку:
— Бесы приехали! Они уже тута!..
Гилберт тронул поводья и махнул спутникам следовать за пареньком. Под звонкие выкрики, точно под горны герольдов, они прибыли к церкви.
Граф издалека заметил, как обитые железом врата приоткрылись, высунулся чей-то любопытствующий нос. Но едва прячущиеся расслышали страшную весть, створы с лязгом захлопнулись. Подбежавшему пареньку с минуту пришлось отчаянно колотить в двери, чтобы его наконец впустили.
Гилберт приказал остановиться поодаль, но так, чтобы жители селения могли их видеть. Через узкие оконца на них уставилась сотня внимательных глаз...
Зарядил мелкий, леденящий кожу дождик. Спешившись, молодой некромант и три демона подвели лошадей к колодцу-водопою, расположенному в центре небольшой сельской площади. Лошади потянулись мордами к низким, вырубленным из камня поилкам, отходящим от устья колодца. Соломенный навес на столбах, прикрывающий круглую купель источника, отчасти защищал от дождя, но не от холодного ветра.
— Ну и что будем делать? — спросил Дакс, в нетерпении ударяя кулаком в ладонь. — Высадим двери и перебьем их всех зараз?
Дэв-хан, как обычно разделяя настроение воинственного приятеля, выразительно положил руку в кольчужной перчатке на крестовину меча.
Гилберт не ответил. Вкруг устья колодца была устроена каменная скамья, а темную воду покрывала тончайшая корочка хрусткого льда. Забравшись коленями на скамью, граф дотянулся до ледяной воды, зачерпнул горсть, плеснул себе в лицо. Резко выпрямившись, откинул волосы назад, сел, задумчиво взглянул на церковь. Иризар прищурился, ледяная капля, сорвавшаяся с вьющейся пряди, скользнула по его щеке.
— Я не хочу убивать крестьян, — устало выдохнув, произнес Гилберт. — Лучше подождать. Отдохнем немного.
— Чего ждать-то? — в недоумении хлопнул себя ладонью по бедру Дакс.
— Сколько времени ждать? — уточнил Иризар.
Гилберт, прикрыв глаза, едва заметно пожал плечами.
Иризар не стал возражать, и двоим демонам тоже пришлось смириться. Чтобы как-то себя занять, взялись проверять упряжь на лошадях.
Сложив руки на груди, Иризар не спускал глаз с врат церквушки. Сквозь фырканье коней и недовольное сопение рвущегося в драку Дакса, чуткий нечеловеческий слух уловил странный шум. В запертой церкви раздались скрежет, крики. Хруст ломаемых досок, грохот, визг...
Не прошло и четверти часа, а врата настежь распахнулись. Обезумевшие от ужаса люди, отталкивая друг друга, бросились врассыпную, спотыкаясь и падая на ступенях церкви. Точно за ними кто-то гнался, поспешили укрыться не в домах — бежали из родного селения в лес.
Иризар хмыкнул и обернулся к как будто задремавшему господину:
— И что это значит? Кто их там покусал?
Гилберт вздрогнул, точно очнувшись, взглянул на разбегающийся народ.
— Одна важная персона, за заслуги погребенная вместе с супругой под алтарем, — с улыбкой ответил некромант.
Они подождали еще немного. И лишь когда мимо проковыляла, охая и причитая, последняя старуха — вошли в церковь.
На грязном, истоптанном крестьянскими башмаками полу лежали шесть мертвых тел. На серых лицах застыли маски смертельного ужаса. Им было отчего испугаться — на горле одной из жертв повисла, стиснув шею тощими пальцами, костяная рука с обрывками сухожилий. Остальными конечностями скелет расправился с другой жертвой, после рухнул сверху грудой костей. Второй скелет, чуть поменьше и поизящнее первого, сумел умертвить еще троих мужчин — одного придушил, другого проткнул собственной костью, третьему перекусил горло. Эти пятеро несчастных жертв были одеты в обычные для деревенских колдунов балахоны с меховой подбивкой.
Но Гилберт приблизился к еще одному мертвецу — крестьянину, на голову которого обрушилась деревянная балка.
— Этот не колдун, — сказал он с сожалением. — Случайно погиб, я не хотел его смерти.
Иризар подошел к зияющей в полу за алтарем дыре, заглянул вниз. Каменные плиты выворочены наружу, стоят дыбом, будто льдины в ледоход. Глубоко внутри виднелись полуистлевшие открытые гробы с остатками богатой отделки, лоскутами позеленевшей парчи.
— Грузите колдунов на лошадей, их заберем с собой, — распорядился граф. Поймав на себе удивленный взгляд Иризара, чуть смутился, добавил: — Скелеты голыми руками лучше не трогать.
— Так это что же? Драться ни с кем не придется? — разочарованно протянул Дакс. Тяжко вздохнув, за ноги поволок мертвеца к выходу.
***Гортензия не любила ветер — тем более когда он завывал в печную трубу, дергал снаружи створки оконных ставень, и чудилось, будто некто из темной ночи хочет пробраться в дом. Ведьме наконец надоело прислушиваться, вздрагивать от очередного скрипа-стона — сотворив заклинание погоды, она заставила вьюгу угомониться. Ну и пусть где-то в другом месте теперь из-за нее разыграется буран, зато наконец-то огонек масляной лампы перестал дрожать от сквозняка, и в воцарившейся тишине можно было спокойно вернуться к расчетам. Устроившись удобней в кровати, поправив покрывало в ногах, Гортензия вновь взяла квадратную дощечку, исписанную цифрами и символами, и уголек, заменившие дорогие бумагу и чернила. Ведьме нужно было кое-что подсчитать...
Ее волновало не то, сколько и каких ингредиентов следовало положить в очередное заказанное зелье, а куда более насущный вопрос. Фредерика росла, словно на дрожжах. Своим поведением она напоминала уже не ребенка, но девочку подростка. Вернее, девочек. Кто знает, когда взрослеют драконы?.. Гортензия хотела бы знать, хоть примерно, что ее ждет в ближайшем будущем. Если воспитанница станет и дальше расти с прежней скоростью, когда она превратится в огромное чудище вроде тех, которыми пугают обожаемые Фредерикой рыцарские баллады? При рождении, вылупившись из яйца, она умещалась на ладони. Теперь же, спустя всего несколько месяцев, может сравниться весом с Лизой-Энн! А через год, например, сколько ведер творога и булочек ей потребуется на завтрак?..
Круглая луна серебристо просвечивала сквозь рваные лоскутки бегущих туч. Пусть ветер внизу послушно утих, в вышине продолжалась чехарда. Казалось, еще чуть-чуть — и свезенная очередной снежной тучей луна тоже покатится кувырком по небосводу...
В убаюкивающей тишине неожиданно раздался вой:
— У-у-у! — уныло затянул вначале один, потом подхватили еще два голоса. Рука Гортензии непроизвольно дернулась, прочертив на дощечке лишнюю кривую.