Халед не ответил.
Он вошли в дом. Внезапная теплота, единственный звук — треск пламени. Халед помог ему снять волглый плащ. Судорожно вздохнул, схватив Удинааса за рубаху. — Где ты их получил?
Удинаас нахмурил брови, поглядел на почти черные синяки в местах, где его обхватывали когти Вайвела. — Сам не знаю.
— Похожи на раны Пернатой, от того демона. Как есть они. Удинаас, что стряслось с тобой?
— Ничего. Пойду спать.
Халед больше не заговаривал. Удинаас прошел через длинный зал к своей каморке.
* * *Сражаясь с течением, три шлюпки подходили к южному берегу реки. На каждом было примерно по дюжине летерийцев — в большинстве телохранители в полном вооружении, с опущенными забралами шлемов.
Серен следовала к берегу в четырех шагах позади Бурака Преграды. Кажется, они станут единственными членами «комитета по встрече», по крайней мере поначалу. — Что вы решили им рассказать? — спросила она.
Бурак оглянулся, и капли полетели с краев капюшона его плаща. — Я надеялся, что расскажете вы. Хоть что-то.
Она ему не поверила, но поддержала игру: — Я не разбираюсь в протоколе. Глава делегации — Нифадас, но там будет и принц. Кого приветствовать первым?
Бурак пожал плечами: — Любой из них разозлится на вас, если первым поклонитесь другому.
— Будем надеяться, — продолжала она, — что это не примут за рассчитанное оскорбление.
— Ну, будем. Аквитора все полагают лицом нейтральным.
— Тогда мне нужно будет поклониться середине между ними?
— Тогда они оба почувствуют себя обиженными.
— По крайней мере, никто не будет обойден.
— Юмор. Это уже лучше, аквитор. Не нужно злиться.
К этому времени они достигли полосы прибоя и встали, ожидая прибытия шлюпок. Дождь решился припустить еще сильнее, заливая камни, с громким плеском падая на волнуемую приливом морскую воду. Суденышки почти пропали за серой пеленой дождя, а потом внезапно обнаружились вновь. Первое задрожало и зашуршало, ударившись о песок. Команда прекратила грести — взметнулись к небо и сразу же опали весла. Охранники с плеском спрыгнула на берег. Один махнул рукой Бураку и Серен. Лицо, насколько видно за шлемом с носовой пластиной, было угрюмым.
— Я финед Мороч Неват, из Гвардии Принца. Где Эдур?
Казалось, Мороч смотрит на Серен, так что она ответила: — В цитадели, финед. Случилось… событие.
— Что это значит, во имя Странника?
Позади финеда и его подчиненных слуги несли над водой Принца Квилласа Дисканара. Первый Евнух Нифадас отказался от подобных услуг и брел к берегу самостоятельно.
— Дело довольно сложное, — сказала Серен. — Лагерь Бурака на другой стороне моста. Мы сможем укрыться от дождя…
— Наплевать на дождь, — фыркнул Мороч. Обернувшись, он отдал честь принцу, под зонтом в руках двух слуг двигавшемуся к Бураку и Серен. — Мой Принц, — хрипло произнес финед, — кажется, Тисте Эдур решили, что в такой миг им лучше показаться занятыми.
— Едва ли благоприятное начало, — бросил Квиллас и с ухмылкой обратился к Серен. — Аквитор. Избрал ли Халл Беддикт верный курс, уехал ли из этой деревни?
Она заморгала, стараясь скрыть тревогу¸ вызываемую вниманием высоких персон к Халлу. «Неужели они так его боятся?» — Он поблизости, мой Принц.
— Я намерен его изгнать, аквитор.
— Я полагаю, — сказала она медленно, — что он тоже будет приглашен к Королю — Ведуну.
— О? И Халл станет говорить в пользу Эдур?
Наконец в разговор вступил Бурак. — Мой Принц, этот вопрос интересует всех нас.
Квиллас перевел все внимание на него: — Ты торговец из Трейта. Бурак Преграда. — Бурак поклонился так низко, что с трудом выпрямился.
— К тому же пьяный торговец.
Серен прокашлялась: — Вы прибыли внезапно, мой Принц. Эдур заперлись в цитадели уже полтора дня назад. Нам оставалось лишь ждать.
Первый Евнух стоял на шаг позади принца, видимо, не очень интересуясь происходящей беседой. Его маленькие блестящие глазки смотрели на цитадель. Казалось, он не обращает внимания и на ливень, колотящий по капюшону и покрытым плащом плечам. Серен пришло в голову, что это иная разновидность силы, молча и незаметно крадущая значимость принца Дисканара.
Доказательство этой мысли последовало незамедлительно. Принц повернулся к Нифадасу и сказал: — Что вы поняли из всего этого, Первый Евнух?
Ответный взгляд был невыразительным. — Мой Принц, мы прибыли в момент кризиса. Аквитор и купец что-то знают, и нам нужно выслушать их объяснения.
— Действительно, — сказал принц. — Аквитор, сообщите о сути кризиса.
«Да, пока ты стоишь под зонтиком, а мы мокнем до костей» . — Конечно, мой Принц. Король — Ведун направил отряд воинов в ледяные пустоши, чтобы принести нечто, оказавшееся мечом. Однако в пути их осадили Жекки — Солтейкены. Один из воинов, тот, что нес меч, был сражен. Остальные принесли его для похорон, однако тело не выпускало меча из рук. Король — Ведун был весьма разгневан этим, и решительно заявил права на оружие. Случилось публичное столкновение между ним и отцом погибшего.
— Почему бы просто не отрезать пальцы? — спросил принц, поднимая брови в сердитом удивлении.
— Потому что, — лаконично и как-то слишком спокойно отвечал Нифадас, — Эдур традиционно оказывают телам павших воинов великое почтение. Прошу вас, аквитор, продолжайте. Трудно поверить, что такая трудность так и не нашла разрешения.
Она кивнула: — Это было лишь начало, ставшее предметом спора местных жителей. А потом тело вернулось к жизни.
Квиллас фыркнул: — Что за шутки, женщина?
— Не шутки, ответил Бурак. — Мой Принц, я видел все своими глазами. Он был жив. Истина обнаружилась по его крикам, таким ужасным крикам, ибо он был «одет»…
— Одет? — спросил принц, оглядываясь. Первый Евнух широко раскрыл глаза: — Как далеко это зашло, купец Бурак?
— Монеты, Первый Евнух. И воск.
— Храни Странник, — прошептал Нифадас. — А тот меч — он так и не отдал его?
Серен покачала головой: — Мы не знаем, Первый Евнух.
— Опишите оружие, аквитор, насколько сумеете.
— Меч двуручный, но с тонким лезвием. Некий сплав, плохо соединяющийся. В нем есть железо и какой-то черный металл, имеющий вид длинных осколков.
— Происхождение? Можете определить стиль?
— С трудом, Первый Евнух. Гарда в виде колокола несколько напоминает манеру ковки, используемую мекросами…
— Мекросы? — спросил Квиллас. — Торговцы из плавучих городов?
— Да, хотя рисунок на рукояти изображал какие-то цепи.
Бурак кисло глянул на нее: — У вас острые глаза, аквитор. Я видел просто меч.
— Полагаю, — произнес Нифадас, — мы пойдем в лагерь купца.
— Вы проглотите оскорбление, Первый Евнух? — прошипел принц.
— Тут нет оскорбления, — быстро сказал Нифадас. Он подошел к удивленной Серен Педак, подцепив ее под руку. — Сопроводите меня, пожалуйста.
— Конечно, Первый Евнух.
Остальным пришлось тащиться сзади.
Нифадас шел быстро. Дюжину шагов спустя он произнес тихим, вежливым голосом: — А Халл Беддикт видел все это?
— Нет. По крайней мере, я так не думаю. Его не было какое-то время.
— Но он вернется.
— Да.
— Я оставил большинство телохранителей на «Могучей Крепи», в том числе и финеда Геруна Эберикта.
— Геруна… о!
— Да уж. Будет ли благоразумно послать за ним?
— Я… я не знаю, Первый Евнух. Полагаю, это зависит от того, чего вы ожидаете.
— Может быть, обмена парой слов с Халлом по его возвращении?
— А финед — человек, умеющий убеждать?
— Не силой слова, а…
Она кивнула, силясь подавить дрожь. Увы, не очень успешно.
— Продрогли, аквитор?
— Дождь.
— Конечно. Полагаю, слуги Бурака развели хоть какой — то костер?
— Даже слишком усердно.
— Ну, не думаю, что кто-то станет жаловаться. Кажется, вы с бураком прождали нас… некоторое время.
— Да, некоторое. Была аудиенция у Короля — Ведуна, но я держалась в рамках полномочий и была отослана до начала серьезной беседы. Из того, что было сказано, слова не слышала ни от Бурака, ни от Халла.
— Так Халл там был? — Слабая улыбка. — И ничего важного вам не выдал? Признаюсь в сомнениях на сей счет, аквитор.
Серен Педак колебалась. — Аквитор, — произнес Нифадас тихо, — привилегий нейтралитета больше не существует. Делайте выбор.
— Все не так, Первый Евнух, — ответила она, сознавая шаткость своих слов. — Боюсь, какие бы решения не принят тогда Король — Ведун, сейчас это уже не важно. Не думаю, что Рулад Сенгар отдаст меч.
— Рулад. Что скажете об этом Руладе?
— Младший сын благородной фамилии.
— Сенгар? Старший у них Фир, не так ли? Командир воинов Эдур. Весьма почтенная кровь.
— Да. Другой брат — Бинадас, кровный побратим Халла.
— Интересно. Начинаю представлять ожидающие нас сложности, аквитор.
«Кажется, я тоже. Кажется, и выбор я сделала.
Будто Нифадас даст мне возможность увильнуть, будто он уже не держит меня за руку…»
* * *— Проснись, Удинаас.
Веки обнажили горящие, воспаленные глаза. Удинаас уставился в балки крыши. — Нет. Мне нужно поспать…
— Не так громко. Что тебе нужно, глупец, так это идти в цитадель.
— Почему? Они перережут мне горло…
— Нет, не перережут. Рулад не даст — ведь ты теперь ЕГО раб, и ничей больше. Нужно сказать. Делегация Летера ждет.
— Оставь меня, Тлен.
— Император Тисте Эдур ожидает тебя. Немедленно.
— Точно. А сам он это знает?
— Пока нет.
— Как я и думал. — Он снова сомкнул веки. — Изыди, дух.
— В этом мы согласны с вайвелом, Удинаас. Пора тебе выйти в передний ряд. Пора сделаться незаменимым для Рулада. Скажи, ты хочешь, чтобы Пернатая Ведьма стала твоей, или нет?
Удинаас мигнул и сел: — Что?
— Иди, и увидишь.
— Сначала объяснись, Тлен.
— Не стану, раб. Иди в цитадель. Служи императору Эдур.
Удинаас откинул одеяла и потянулся за все еще мокрыми мокасинами. — Почему бы не оставить меня одного?..
— Она изнасиловала тебя, Удинаас. Взяла твое семя. Зачем бы это?
Он застыл — один мокасин на ноге, другой в руках. Невыразимо холодный.
— Сучка имеет собственные планы, о да. Уж она не любит ни Эдур, ни Анди.
— И какая связь? — Призрак не отвечал. Удинаас поскреб лицо, натянул второй мокасин и взялся за волглые шнурки. — Тлен, я же раб. Рабов не выдают за рабынь, а только таким путем я смогу получить Пернатую Ведьму. Или ты решил влезть ей в мозги и исказить волю? Но в этом случае она не будет Пернатой Ведьмой, понимаешь?
— Не приписывай мне сил, которыми не владею.
— Просто подчеркиваю абсурдность обещаний. А теперь тихо. Я иду. — Он поднялся, проковылял по каморке. Снаружи у очага сгорбился Халед. Он разогревал что-то — суп или чай.
— Ты говорил сам с собой. Не надо так делать.
— Я сам себе это говорю, — отозвался Удинаас, направляясь к двери и на ходу сдергивая с крючка плащ. Снаружи был не дождь, а потоп. Он едва смог различить в гавани стоящие на якорях суда. На берегу силуэты. Солдаты.
Накинув капюшон, он пошлепал по направлению к цитадели, которая недавно принадлежала Королю — Ведуну.
«Служить императору Эдур. Куда ты пошлешь свой народ, Рулад Сенгар?»
Сторожившие вход теневые духи не препятствовали рабу войти. Поднявшись по ступеням, он положил руки на дверь и раскрыл створки, внося внутрь водяную пыль. «Сюда, клятые Эдур. Проведите лезвием по горлу. По груди». Но внутри не было охраны, завеса в тронный зал опущена.
Он стряхнул воду с дождевика и продолжил путь. К завесе. Откинул ее.
И увидел Эдур на коленях. Все они склонились перед мерцающим Руладом, который стоял на возвышении, подняв меч над головой. На плечах медвежья шуба, лик — зыбкая золотая маска, окружающая темные провалы орбит.
Но он не слепой. Не увечный. А если в нем есть безумие, сейчас оно густыми потоками льется по всему залу.
Удинаас почуял, как глаза Императора остановились на нем — будто когти впились в мозг. — Подойди, раб, — проскрежетал он.
Головы поднимались, пока Удинаас проходил сквозь толпу к тронному помосту. Летериец не глядел в глаза присутствующих: его взор не отрывался от глазниц Рулада Сенгара. Он мельком заметил Ханнана Мосага, на коленях и с опущенной головой, а за ним, в аналогичных позах — всех к'риснан ов.
— Говори, Удинаас.
— Прибыла делегация, Император.
— Мы связаны, Удинаас, ведь так? Раб и владыка. Ты услышал мои призывы.
— Да, хозяин. — Он понял, что лгать всегда легче.
— Делегация ожидает в лагере торговца. Веди их сюда, Удинаас.
— Как прикажете. — Он поклонился и начал с трудом проталкиваться наружу, не поворачиваясь.
— В этом нет нужды, Удинаас. Я не оскорбляюсь видом человеческой спины. Иди и скажи им, что ныне их примет правитель Эдур.
Удинаас развернулся и вышел из зала. Снова дождь, снова через мост. Одиночество могло бы побудить к раздумьям, однако Удинаас поборол это побуждение. Мир был погружен в туман, и подобие этого тумана воцарилось в его уме. Он раб. Рабы выполняют приказы.
Около купеческих фургонов было натянуто широкое полотнище, из — под него валил дым. Аквитор Серен Педак повернулась и первой увидела его. «Да. В ней есть большее, чем она сама сознает. Духи, чем-то родственные ей — роятся, будто мошки вокруг пламени свечи. А она их даже не видит». Он видел, как она что-то произнесла. Другие люди стали оборачиваться в его сторону.
Удинаас встал как раз около полога. Он не поднимал глаз. — Правитель Эдур просит вас придти в цитадель.
Один из воинов заворчал: — Ты стоишь перед Принцем, летериец. Падай на колени или я снесу твою голову с плеч.
— Тогда вытаскивайте меч, — ответил Удинаас. — Мои хозяева — Тисте Эдур.
— Он никто, — произнес молодой человек в роскошных одеждах. Вяло махнул рукой: — Наконец-то нас пригласили. Первый Евнух, вы пойдете во главе?
Грузный широкоплечий мужчина с лицом столь же темным, как его платье, вышел к Удинаасу. — Аквитор, прошу вас идти с нами.
Серен Педак кивнула, натягивая на голову капюшон, и присоединилась к Первому Евнуху.
Удинаас повел их через мост. Ветер рвал дождевые струи, и те с силой хлестали по тропе под их ногами. Мимо домов знати, к лестнице.
Перед дверями кишели теневые духи.
Удинаас взглянул на Квилласа Дисканара: — Принц, ваши телохранители не приглашены.
Юнец скривил губы. — Финед, ждите снаружи вместе со всеми вашими людьми. — Мороч Неват хмыкнул и жестами приказал охране расположиться вдоль внешней стены цитадели.
Духи отступили, формируя проход к двойным дверям.
Удинаас прошел вперед и широко распахнул их. Потом обернулся. В одном шаге стояли Нифадас и аквитор; принц, с кислым лицом, встал немного ниже их.
Первый Евнух нахмурился, взглянув на завесу в дальнем конце коридора. — Тронный зал полон эдурской знати? Почему же я ничего не слышу?
— Они ожидают вашего появления, — ответил Удинаас. — Правитель Тисте Эдур стоит на центральном помосте. Его внешность может вас поразить…
— Раб, — подчеркнуто презрительно сказал Квиллас, — мы не ожидаем, что переговоры начнутся немедленно. Мы пока всего лишь званые гости…
— Не гарантирую ничего, — невозмутимо ответил Удинаас. — Советую быть готовыми к любому повороту.
— Но это нелепо…
— Давайте же войдем, — прервал их Нифадас.
Принц, не привыкший, чтобы его речи прерывали, покраснел.
Заговорила аквитор Педак: — Удинаас, по твоим словам я заключаю, что Ханнан Мосаг свергнут.
— Да.
— И Рулад Сенгар объявил себя новым королем Эдур.
— Нет, аквитор. Императором.
На несколько ударов сердца все замолчали. Принц недоверчиво хрюкнул. — Какой империи? Шести племен охотников на тюленей? Этот дурак сошел с ума.
— Одно дело, — медленно произнес Нифадас, — провозгласить себя императором. Другое — заставить благородных Эдур склониться перед такими претензиями. Удинаас, они приняли его?