— Да, Первый Евнух.
— Это… поразительно.
— А Ханнан Мосаг? — спросила Серен Педак.
— Он также склонил колени и выразил покорность, аквитор.
И снова все замолчали.
Затем Первый Евнух кивнул Удинаасу: — Благодарю. Теперь я готов предстать перед императором.
Удинаас кивнул и пошел к завесе. Отодвинув ее, ступил в тронный зал. Знать расположилась так, чтобы освободить проход к центральному возвышению. Все стояли. Рулад Сенгар на своем помосте оперся на меч. Движения сместили с мест некоторые монеты, обнажив полоски обгоревшей кожи. Влажность, жар от масляных светильников сделали воздух тяжелым и горьким. Удинаас старался взглянуть на сцену глазами постороннего — и поразился ее грубому варварству. «Это павший народ.
Который поднимается вновь».
Первый Евнух и аквитор появились на пороге. Нифадас шагнул влево, открывая взорам Принца.
Удинаас возвысил голос: — Император. Первый Евнух Нифадас и Принц Квиллас Дисканар. Официальная делегация Летера.
— Подойдите, — хрипло, но приветливо сказал император. — Я Рулад Сенгар, и я объявляю вас гостями Империи Тисте Эдур.
Нифадас склонил голову: — Мы благодарны Вашему Величеству за гостеприимство.
— Желание короля летерийцев — установить с нами формальные отношения, — произнес Рулад. И дернул плечом: — Я почему-то думал, что у нас уже есть договор. Мы его почитаем, а ваш народ — нет. Какой же прок в новых соглашениях?
Едва Первый Евнух собрался ответить, принц шагнул вперед. — Вы конфисковали собранных нами клыкастых тюленей. Да будет так. Сделанного не отменишь, это верно. Однако остается вопрос долга.
Удинаас усмехнулся. Ему не было нужды поднимать голову, чтобы представить возникшее на лицах знати удивление.
— Ханнан Мосаг, — чуть помедлив, сказал Рулад, — будет говорить об этом от лица Эдур.
Удинаас бросил взгляд на экс — короля. Тот вышел вперед, встав у края помоста. Лицо его было непроницаемо. — Принц, вам придется объяснить, каким именно образом летерийцы пришли к заключению о нашей задолженности. Забой был незаконным. Вы это отрицаете?
— Нисколько. Нет, Нифадас, говорить буду я. Как я только что сказал вам, Ханнан Мосаг, мы не спорим о нелегальности забоя. Но нелегальность не может отменить реальности произошедшего. Плоды охоты Летера попали в руки Тисте Эдур. Вы можете припомнить, что нынешний договор устанавливает рыночную цену на клыкастых тюленей, и мы желаем возмещения.
— Удивительная логика, принц, — рокочущим голосом произнес Мосаг.
— К счастью, — продолжил Квиллас, — мы приготовили компромисс.
— Неужто?
Удинаас удивлялся, почему Нифадас безмолвствует. Такое безмолвие можно толковать лишь как лояльность принцу и провозглашаемой им позиции.
— О да, компромисс. Долг можно списать в обмен на землю. А именно, остаток залива Трейт. Мы все знаем, что для вашего народа он служит всего лишь временной стоянкой на период охоты. Конечно же, такие стоянки не будут запрещены. Они останутся доступными за скромный процент от ваших уловов.
— Мне очевидно, — ответил Ханнан Мосаг, — что вы начинаете переговоры о долгах.
— Именно.
— Основываясь на допущении, что украденный улов в наших руках.
— Безусловно. А…
— Но мы не владеем им, принц Квиллас Дисканар.
— Как? Вы должны!..
— Мы приглашаем вас посетить все склады, — увещевающее говорил Ханнан Мосаг. — Мы наказали охотников, и это было наше право. Но мы не забирали улов.
— Прибывшие в Трейт суда пусты!
— Наверное, они сбросили груз, стараясь улизнуть от нашего возмездия. Увы, ускорить ход кораблей так и не удалось. — Принц таращился на Ханнана Мосага, который продолжал: — Поэтому мы ничего вам не должны. А вот вы имеете долг. В рыночной цене забитых тюленей. На данный момент мы не определили природу потребного возмещения. Ведь монета нам не нужна.
— Мы предлагаем вам дар! — крикнул Квиллас.
— За который после назначите процент? Принц, мы изучили ваши методы культурного проникновения к пограничным племенам. Мы со всей симпатией относимся к вашим планам, но как вы говорите, дело есть дело.
Нифадас наконец подал голос: — Кажется, нам обоим есть о чем поразмыслить, император. Увы, наше странствие оказалось долгим и трудным. Может быть, вы позволите нам на время удалиться, подготовиться к утренней встрече?
— Превосходная идея, — сказал Рулад и улыбнулся, перекосив монеты на лице. — Удинаас, проведи делегацию в Длинный Дом для гостей. Потом вернись сюда. Нас ожидает долгая ночь.
Принц стоял, словно кукла, которой перерезали веревочки. Однако выражения лиц аквитора и Первого Евнуха оставались спокойными.
«И все равно, кажется, мы все здесь марионетки…»
* * *Тралл Сенгар смотрел, как раб выводит аквитора и делегацию из зала. Мир не крошился, он разрушался полностью, и перед его глазами были рваные куски — комната в сетке трещин, тысячи осколков, и в каждом бесконечные отражения. Лица Эдур, ломаные силуэты, клубы дыма. Беспорядочные движения, бред бормочущих звуков, жидкий блеск золота… и меч, такой же пестрый и фрагментированный, как и все вокруг.
Будто сумасшедшая мозаика, медленно собираемая руками идиота. Он не понимал, какому миру принадлежит, куда годится. «Брат императора. Это Рулад, да не он. Я не знаю его. И я знаю его слишком хорошо. Возьмите меня Дочери, это больше всего и пугает».
Ханнан Мосаг вел тихую беседу с Руладом — он легко сжился с новой ролью, но Тралл понимал, что это делается для успокоения гостей. Тралл гадал, какой ценой дается Королю — Ведуну спокойствие.
Кивок и движение руки — приказ Ханнану Мосагу удалиться. Он отошел и встал позади к'риснан ов. По распоряжению Рулада на помост было принесено тяжелое кресло, и император сел, обнаруживая, на взгляд Тралла, крайнюю усталость. Требуется время, чтобы получить силу, позволяющую выдерживать столь тяжкий и ужасный вес хотя бы недолгое время. Император прислонил спину к спинке трона и оглядел знать. Его внимание быстро прекратило всякие разговоры.
— Я познал смерть, — произнес Рулад грубым голосом. — Я вернулся, и я не тот, что прежде, не юный воин, которого вы видели отправляющимся в ледяные пустоши. Я вернулся, чтобы принести вам память о судьбе. Чтобы повести вас. — Тут он замолчал, словно чувствуя потребность отдохнуть после краткой речи. Еще дюжина ударов сердца — и он продолжал: — Фир Сенгар. Брат. Выйди вперед.
Фир исполнил повеление, встав во внутреннем круге, у подножия помоста. Рулад поглядел вниз, и Тралл узрел в больных глазах внезапную алчность.
— Ты второй после Ханнана Мосага, Фир, и твоя верность нужна мне более всего.
Фир поражено взглянул на него, словно тут нечего было обсуждать.
Раб Удинаас вернулся, но встал позади всех. Воспаленные его глаза оглядывали собрание. Тралл поразился, насколько суровым стал взор невольника.
— Император, чего ты желаешь от меня? — спросил Фир.
— Дара, брат.
— Все, что я имею — твое…
— Верно ли твое заявление, Фир? — склонился к нему Рулад.
— Иначе я бы так не говорил.
«О нет, Рулад. Нет…»
— Императору, — Рулад снова откинулся на спинку кресла, — нужна императрица.
Понимание заставило Фира побледнеть.
— Жена. Фир Сенгар, дашь ли ты мне жену?
«Нелепый уродец…» Тралл сделал шаг.
Рулад вскинул руку, останавливая его. — Осторожно, Тралл. Это не твоего ума дело. — Он обнажил почерневшие зубы. — И никогда не было твоим делом.
— Ты хочешь сломить тех, кто следует за тобой?
— Еще одно слово! — взвизгнул Рулад. — Еще слово, Тралл, и я велю освежевать тебя заживо!
Тралл яростно отступил, впав в безмолвие.
Монета упала к подножию трона, когда Рулад поднял руку с лицу и потер его, обуреваемый страстью; затем он выпрямил руку, держа перед лицом и наблюдая, как пальцы сжимаются в кулак. — Убейте меня. Всего лишь один удар. Ради доказательства. Да, убейте меня. Снова. — Сверкающие глаза уставились на Тралла. — Ты знал, что я в одиночестве охранял задний склон. Знал, Тралл, и оставил меня судьбе.
— Что? Я ничего не знал, Рулад…
— Хватит лжи, братец. Фир, отдай мне свою нареченную. Отдай Майен. Встанешь ли ты между ней и титулом императрицы? Скажи, ты настолько самолюбив?
В тело Фира словно вонзались ножи, один за другим. Рвали в клочья. Вот в такое уродство превратился Рулад. Ребенок с брутальной алчностью, с порочным желаниями. «Скажи нам, неужели ты так самолюбив?»
— Она твоя, Император.
Слова, которыми кровоточила сама жизнь; слова, которые сами по себе являлись даром для познавшего смерть. Однако Руладу недоставало душевной тонкости, чтобы это понять.
Его лицо просто наполнилось радостью и торжеством, искривилось под монетами широкой ухмылкой. Взор отыскал в толпе место, где стояли невесты. — Майен, — крикнул он, — все готово. Выйди вперед. Соединись с императором.
Высокая, царственная женщина шагнула вперед, будто тысячу раз репетировала тот миг.
«Но такое невозможно».
Она прошла мимо Фира, не бросив на него и взгляда, и встала по левую сторону трона, глядя в зал. Рулад схватил ее за руку с привычной фамильярностью. Этот жест поразил Фира будто удар в грудь. Он качнулся назад.
— Спасибо, Фир, — сказал Рулад, — за твой дар. Я уверился в твоей преданности, я рад звать тебя братом. Вы, Бинадас, Мидик и Зерадас, Ханнан Мосаг… и, — его взор скользнул в сторону, — конечно же, Тралл. Ближайшие мои братья. Мы связаны кровью предков…
Он продолжал речь, но Тралл больше не слушал. Его глаза не отрывались от лица Майен. От написанного на нем ужаса, который невозможно сокрыть. Тралл мысленно закричал Фиру: «Смотри, брат! Она не желала такого предательства! Смотри!»
Понадобилось усилие, чтобы оторваться от лица Майен и увидеть, что Фир тоже понял это. Увидел то, что увидели уже все, кроме Рулада.
Это спасло их всех. Спасло от отчаяния. Она показала им, что некоторые истины невозможно сломать, что даже безумная вещь на троне неспособна сокрушить внутреннюю честь рода Тисте Эдур. И ее лицо обещало кое-что еще. Она станет свидетельницей его злодеяний, потому что нет выбора. Обещание, ставшее одновременно и уроком. «Перенести. Вытерпеть. Жить, как приходится жить. Однажды на все будет найден ответ».
Но Тралл гадал: кто же даст ответ? Кто ожидает за пределами знакомого им мира, достаточно сильный, чтобы бросить вызов такому уродству? И как долго придется ждать? «Мы были павшими; император возгласил, что мы поднимемся вновь. Он безумец, ибо мы не поднимаемся. Мы падаем, и боюсь, этому падению не будет конца».
Пока некто не даст ответ.
Рулад замолчал, словно осознав, что между его сторонниками происходит что-то непонятное, что-то не имеющее отношения к нему и его новой силе. Он резко поднялся к трона. — Собрание окончено. Ханнан Мосаг, ты и твой Отряд остаетесь со мной и императрицей, ибо нам многое предстоит обсудить. Удинаас, приведи к Майен ее рабынь, чтобы они служили ей. Остальные — уйдите. Разносите весть о рождении новой Империи Эдур. И, братья и сестры, готовьте оружие…
«Умоляю, пусть кто-то даст на это ответ».
* * *В десяти шагах от цитадели кто-то поджидал Удинааса среди дождевых струй. Аквитор. — Что он сделал?
Удинаас мельком глянул на нее и пожал плечами: — Он украл невесту у брата. У нас есть императрица, и она делает веселое лицо, хотя дело дрянь.
— У Эдур появился узурпатор. На трон воссел тиран.
Удинаас колебался, однако сказал: — Передайте Первому Евнуху. Пора готовиться к войне.
Эти слова не удивили женщину; скорее, в глазах ее появилась усталая грусть. Она отвернулась и пропала за стеной ливня.
«Да, я воистину приношу высокий прилив. А теперь настал черед Пернатой Ведьмы…»
Дождь обрушивался с небес, ослепляющий и слепой, равнодушный и безмозглый, и в его поступках не было смысла. Откуда? Это просто ливень, поток воды из легиона скорбящих туч. А свист ветра — голос законов природы, рожденных высоко в горах или среди океана. Голос, не обещающий ничего.
Нет никакого смысла в неживой погоде, в пульсе приливов и отливов, в наступлении сезона перемен.
Как нет смысла в жизни и смерти.
Тиран облачен в золото, и будущее смердит кровью.
Ничего это не значит.
КНИГА ТРЕТЬЯ
НЕЗРИМОЕ И СОКРЫТОЕ
Тот, кто не смеется никогда
Глубоко закинул невода
Мы попались и хвостами бьем
Задыхаясь в воздухе густом
Голоса его ужасный звук
Словно грохот молотов вокруг
О спасении вещает он
Пир горой, коль соблюден закон
Стол заставят чередою блюд
Все, что пожелаем, подадут
Милость вечную, блаженство и добро
Только лезвие ножа остро
И рыбарь движеньем мастерским
Одного кромсает за другим.
В Королевстве Благих Пожеланий,
Глава 12
С вершины золотой горы и лягушка не спрыгнет.
Шутки Бедного Умура
— «Пять крыльев купят вам почитание». Признаюсь, хозяин, смысл этой пословицы от меня так и ускользнул.
Теол провел по волосам обеими ладонями, обнаруживая множество колтунов. — Ух. Это про Вечную Резиденцию. Крыльев у нее пять, и все распростерлись у ног Странника, у ног судьбы. Империя восстает. Летер просыпается ко дню новой славы.
Они бок о бок стояли на крыше.
— Но пятое крыло тонет. Как насчет четырех?
— Смотри, Багг, чайки дерутся. О боги, денек будет жаркий, словно в печи. Какие дела ожидают тебя сегодня?
— Первая встреча — с Королевским Архитектором Грюмом. Наши способы закрепления почвы под складами его, кажется, впечатлили.
— Хорошо. — Теол еще мгновение смотрел на город, затем повернулся лицом к слуге. — Этого будет достаточно?
— Его впечатленности? Гм… ну, полы не проседают и сухие, как костная мука. На новой штукатурке ни трещинки. Хозяева в восторге…
— Я думал, что склады мои.
— А вы не в восторге?
— Ну, ты прав. Я в восторге. Каждая моя часть.
— Именно это я и писал Королевскому Архитектору в ответе на его послание.
— А как насчет желающих перехватить мои контракты?
— Они тоже в восторге.
— Отлично. Денек что надо, а?
Багг кивнул: — Должен быть, хозяин.
— И это все, что ты запланировал? На целый день?
— Нет. Придется украсть что-то на еду. Затем посетить Шенд и ее подружек, снова продиктовать ваш список. Он слишком длинный.
— Ты запомнил его наизусть?
— Да. Пюрист Ротт по кличке Пиво. Этот мне особенно нравится.
— Спасибо.
— Но не все же они фальшивые?
— Нет, это они бы разоблачили быстро. Все местные фигуры — настоящие. По крайней мере на время они будут при деле. Надеюсь. Что еще?
— Еще встреча с гильдиями. Могут понадобиться деньги на подкуп.
— Чушь. Держись крепко — скоро они получат удар с другого направления.
— Удар? Ничего не слышал…
— Конечно нет. Еще не случился тот инцидент, что вызовет лавину. Ты знаешь, что Королевский Архитектор имеет право нанимать лишь членов гильдий. Нужно разрешить этот конфликт прежде, чем он нам помешает.
— Ладно. Еще нужно проверить убежище для Шерк и ее нового друга.
— Харлест Эберикт. Вот так сюрприз. Сколько же всего немертвых слоняется по городу?
— Очевидно, что больше известного нам числа, хозяин.
— Да половина населения может быть неупокена — вон те нам мосту, и те, и эти, что тащат корзины — все они могут быть ходячими мертвецами.
— Могут, хозяин, — согласился Багг. — Вы имели в виду мертвецов натуральных или иносказательных?
— О да, какая-то разница есть. Прости, отвлекся. Как там ладят Шерк и Аблала?
— Как будто в одном канале родились.
— Весьма веселая шутка, Багг. Итак, ты должен проверить их тайное логово. На сегодня все?
— Только на утро. В полдень…