— Вы мне больше не нужны, аквитор.
Чувствуя некоторое раскаяние, она произнесла: — Не надо зарекаться. Ведь вам, возможно, еще придется выполнять известные обязательства…
Купец выглядел более серьезным, чем обычно. — Нет. Со шпионажем покончено.
— Ах. Найдете более чистый источник, Бурак?
— Не сомневайтесь.
— Полагаю, Эдур вскоре запросят мира. — Она отпила чай. Мята, что — то еще, горчащее на языке. — Вы остановитесь в Трейте?
— В Трейте. Это же, в конце концов, мой дом.
Голову Серен внезапно заполнила тупая боль. Слова с трудом пробились сквозь нарастающий туман: — Что это? Уж не отравил ли ты чай, Бурак?
— Я должен был… С той ночи… Я позабочусь о вашей безопасности. Помните, аквитор — вы всегда владели моим сердцем… И помните — вы ничем не сможете мне помочь…
Голос раздавался как будто издалека. Она оседала. Воротник платья сдавил шею. Треск и покачивание дали понять, что барка вставала к причалу.
* * *Какой-то шум рядом. Перед лицом возникла кружка. — Выпей, дочка.
Серен не узнала голоса. Попыталась отстраниться.
— Не надо так. Тот человек сказал, ты выпила слишком много. Видишь ли, дочка, бужу тебя уже целый звон. Я давно не видел жены. Мы плавали слишком долго. Бедняжка заждалась. А теперь повернись…
Серен заворочалась. Мышцы шеи нестерпимо ныли, в голове пульсировала тупая боль. Седовласый человек протянул ей плащ: — Вот, я починил застежку. Знаешь, у меня была дочь. Высокая, как и ты. Один благородный забрал ее с собой в Летерас. Больше мы ее не видели. Да и как? Мы люди бедные. Разве что тело проплыло бы по реке, как это бывает… На, выпей эля.
Она приняла кружку, быстро сделала три глотка.
— Вот так будет лучше.
— Мне надо идти. И вам — к жене.
— Отлично, дочка. Ты можешь встать?
— Где мой тюк?
— Он унес с собой, сказал, что можно будет забрать из сарая рядом с его домом. Он особенно настаивал насчет сарая. Не входи в дом, сказал он. Очень настаивал…
Она повернулась к трапу. — Спасибо. Помогите.
Грубые ладони подхватили ее под руки, затем, по мере того как она поднималась, уперлись в бедра. — Все, что мог, — выдохнул старик, когда она оказалась наверху.
Серен выбралась на причал. — Еще раз спасибо, господин.
Город был тихим, разве что пара собак лаяла где-то за складами. Спеша по улице, Серен то и дело спотыкалась. Однако, как и говорил матрос, эль смягчил головную боль. Мысли стали даже слишком ясными.
Она добрела до дома Бурака. Старое, но хорошо сохранившееся здание на полпути от складов. Ни огонька за закрытыми ставнями.
Взойдя по ступеням крыльца, она ударила ногой по двери.
Четыре удара — и замок поддался. Пробудились соседи. Кто-то звал стражу. Неподалеку зазвонил колокол.
По дверному полотнищу Серен вошла в прихожую. Ни звуков, ни выскакивающих слуг. Внутрь, по темному коридору, на верхний этаж. Еще переход. Все ближе к спальне Бурака. Открыть дверь. Внутрь.
Он висел на потолочной балке. Синее лицо в полутьме. Под ногами упавший стул. Узкая кровать рядом.
Из горла Серен вырвался крик ярости.
Внизу забухали ноги. Она снова закричала, и крик перешел в рыдание.
«Вы всегда владели моим сердцем…»
* * *Огромные плюмажи дыма поднимались в серое небо, чтобы тут же припасть к земле, серыми змеями поползти над сожженной травой. Облака дыма закрыли весь север. Морщинистое лицо смотревшего на картину разрушения Ханради, вождя племени Меруде, было совершенно непроницаемым. Тралл Сенгар гадал, почему Ханради стоит рядом с ним, когда все его воины разбивают лагерь на лесистых склонах.
— Халл Беддикт говорил правду, — проскрипел вождь. — Они ударили преждевременно. По селам хиротов, бенеда и арапаев.
Всю ночь на севере полыхало алое пламя. Не менее четырех сел, среди которых родное селение Тралла, уничтожены.
Тралл повернулся, чтобы посмотреть на облепивших склоны воинов. С ними работают женщины и невольники, старики и дети. «Теперь нет пути назад. Магия летерийцев стерла наши дома… но они были пусты. В селениях оставались одни вороны. И горстка несчастных нереков. Все они стали пеплом».
— Тралл Сенгар, — сказал Ханради Халаг, — утром подошли наши союзники. Три тысячи. Тебя заметили; кажется, ты им хорошо известен, хотя и понаслышке. Они знают сыновей Томада Сенгара, но тебя — особенно. Их вожак зовется Доминантом. Здоровенный человек, особенно для этого народа. Волосы почти седые. Его личное имя Б» нагга…
— Вождь, меня не это интересует, — бросил Тралл. — Однажды я пойму вас, Ханради Халаг. Вашу так хорошо сокрытую суть. Ханнан Мосаг согнул вас, подчинив своей воле. А теперь вы склоняетесь перед моим братцем — императором. Узурпатором. Не ради ли этого затевалось объединение племен? Такого будущего вы желали?
— Узурпатор. За такие слова тебя убьют или изгонят.
Тралл хмыкнул: — Рулад с западной армией…
— Но духи теперь служат ему.
— Ага, теперь среди нас шпионы? Император, страшащийся своих подданных. Император, не терпящий критики. Кто-то должен говорить во имя разума.
— Не говори больше об этом. Не со мной. Я отвергаю сказанное тобой. Ты глупец, Тралл Сенгар. Глупец. Твой гнев рожден завистью. Всего-то. — Халаг отвернулся и пошел вниз по узкой тропе, вновь оставляя Тралла стоять в одиночестве у нависающей над долиной пропасти. Он позабыл посмотреть, взаправду ли вождь потерял свою тень.
Пропасть. Он может заглянуть в нее и увидеть тысячи, копошащиеся между деревьев.
Три армии и четыре флота включают в себя весь народ Тисте Эдур. Лагерь внизу имеет лигу в ширину и две в длину. Никогда Тралл не видел так много Эдур в одном месте. Хироты, арапаи, солланты, бенеда.
Он уловил на краю лагеря, находящемся под началом Фира, движение иного рода. Приземистые фигуры в мехах. По коже прополз озноб. «Наши… союзники».
Жекки.
Призванные тем, кого они убили. Поклонники меча.
Ночь пролетела незаметно, скрытая кошмарными проявлениями колдовства. Летерийские маги высвободили невообразимые силы, являя свою ужасающую и намеренную жестокость. Это будет война, не знающая пощады; для летерийцев завоевание и уничтожение стали синонимами. Тралл гадал, ответит ли Рулад в такой же манере.
«Однако у нас нет домов, чтобы вернуться назад. Мы обречены оккупировать юг. Весь Летер. Мы не станем равнять с землей города. Или станем?» Он глубоко вздохнул. Нужно снова поговорить с Фиром. Но брат с головой ушел в командование армией. Вышедшие полдня назад передовые части уже подбираются к Высокому Форту. Армия должна пересечь реку Кеттер у Узкой Стремнины, где стоит древний каменный мост, и присоединиться к передовым отрядам.
Там будет битва.
Для Фира время вопросов миновало.
«Но почему я сам не могу избавиться от вопросов?» Неуверенность — его фатальный порок. Разум не может избавиться от мучительных раздумий, от беспокойства о грядущем.
Тралл побрел вниз, к тракту. «Жекки находятся под командой Фира. Мне не обязательно говорить с ними».
Эдур дружно готовили доспехи, точили оружие. Женщины пели заклинания, чтобы сплести сеть невидимости по всему лагерю. Между деревьями носились духи — большинство направлялось к югу, на перевал и к равнинам. Тут и там виднелись туши демонических созданий, неподвижно нависающие над недавно протоптанными тропами. Демоны были в тяжелых латах, позеленевших от старости; круглые шлемы, опущенные забрала, длинные нащечные пластины вдоль выступающих челюстей… Палицы, копья, двойные топоры — все виды оружия для ближнего боя. Еще недавно призывание демонов было редкостью. Ритуал проводится женщинами — привлечение, ложные обещания и обман в итоге. Твари скованы, принуждены воевать не ради своих интересов. Единственным видом освобождения станет гибель. В новой армии Фира их насчитываются сотни. Тралл почувствовал себя плохо, осознав последствия.
Дети помогают ставить палатки. Оторваны от привычной жизни, приобретают новую форму. Если игра провалится…
Фир стоял около почти погасшего костра. Дымок обвивал его ноги. Рядом были двое присланных императором к'риснан ов и Ханради Халаг.
К ним подходил Жекк: копна волос, пронизанная седыми прядями, будто полосами железа, на плоском лице следы бесчисленных ранений. На безрукавку из кожи тюленя нашиты раковины. С пояса свисают и другие трофеи — куски эдурских доспехов, каменья. Славная память о победах. Как там его назвал Ханради? Б» нагга — доминант.
Радужки Жекка были желтоватыми, на серых склерах виднелись синие жилки сосудов. В этих глазах светилось что-то безумное. Подпиленные зубы оскалились в дерзкой ухмылке. — Тот, кого не смогли победить!
Тралл оскалился: — На юге не будет ледяных полей, Жекк.
— Привет, Убийца! Чесотка и лишай — вот единственное, что нас страшит. — Широкая улыбка подчеркнула шутливость слов. — Фир Сенгар, можешь гордиться своим братом. Снова и снова мои воины стремились превзойти его в поединках, в том и ином обличье — он не отступал. Он побил всех. Никогда прежде мы не видели такого упорства, такого мастерства.
— Среди всех, кого я учил, Б» нагга, — отозвался Фир, — Тралл остается лучшим.
Тралл уставился на брата. Лицо его омрачилось недоверием. — Достаточно. Наш император говорит через духов? Он выразил удовлетворение неудачей летерийцев? Он плюет на наши потери?
Ему ответил один из к'риснан ов: — Тралл Сенгар, мы не потеряли ни одного Эдур. Благодаря Халлу Беддикту.
— О да, предателю. А как насчет оставшихся в селе нереков?
Ведун пожал плечами: — Мы не командуем ими.
— Остуди гнев, брат, — произнес Фир. — Опустошение причинили летерийцы, не мы сами.
— Да. И теперь наш черед?
— Да. Духи сообщили, что к перевалам приближается армия.
«Так скоро!»
«нагга захохотал. — Устроим засаду? Мне послать волков?
— Они не дошли до моста, — ответил Фир. — Но полагаю, они захотят помешать нам его перейти. Надо успеть раньше. Хотя сейчас они идут медленно и, кажется, не ждут сопротивления.
— Пока все ясно, — сказал Ханради. — Какой командир решится искать боя с врагом, засевшим сверху? Это пробное наступление. Одна атака — и они отступят. В Высокий Форт. Фир, нужно все время пускать им кровь.
— Б» нагга, пошли вперед половину своих. Пусть наблюдают за врагом, оставаясь незамеченными.
Снова вмешался к'риснан: — Фир, к этой армии должны быть приставлены маги.
Фир кивнул: — Отзовите призраков, кроме дюжины или около того. Я хочу внушить мысль, что это просто обитатели здешних земель. Пусть враг ничего не подозревает. Ханради Халаг, воины должны быть готовы к походу. Их поведешь ты.
— Мы сможем выйти к полудню.
Тралл посмотрел в спину уходящему меруде. — Те маги могут стать проблемой.
К'риснан хмыкнул: — Тралл Сенгар, мы равны им.
Тралл поглядел на молодых колдунов. Сыновья вождей. Погодки Рулада. Улыбка к'риснан а была понимающей. — Мы связаны с Ханнаном Мосагом и через него с самим Императором. Тралл Сенгар, послушная нам сила мощнее и опаснее всего, что было ранее доступно народу Эдур.
— И это вас не заботит? Каковы аспекты новой силы? Что о ней знаете вы? Ханнан Мосаг? Рулад?
— Сила приходит к императору через меч, — ответил к'риснан.
— Это не ответ…
— Тралл! — крикнул Фир. — Хватит. Я повелел тебе собрать отряд из жителей нашего села. Ты сделал это?
Тралл кивнул.
— Веди их к мосту. Займи удобную позицию на том берегу и жди подхода сил Ханради. Они не замедлят.
— А если летерийцы послали вперед разведку?
— Оцени их силы и действуй по обстановке. Но, Тралл — не надо «смертельных битв». Врага остановит и простой набег, особенно если он не знает величины твоих сил. Теперь собери воинов и иди.
— Слушаюсь.
Возвращаясь к своему отряду, Тралл повторял себе: смысла спорить не было. Никто не желает слушать. Независимость мышления отброшена с ужасающей покорностью — так ему казалось — и вместо нее родилась тупая готовность не задавать вопросов. Тралл чувствовал себя беспомощным. Он не мог молчать, хотя видел в лицах окружающих гнев — гнев, которому он может бросить вызов, заявить, что смеет думать не так, как они все и тем поколебать их уверенность…
В нем нарастало побуждение действовать, и чем сильнее он сопротивлялся ему, тем сильнее становилось желание. Ему казалось, что они стали «реакционерами», а он — участником «крайней оппозиции». И еще ему казалось, что он проигрывает битву против всеобщей упрямой косности.
В несогласии нет ничего ценного. Единственным итогом станет изоляция и потеря доверия.
Его воины уже готовы: снаряжение упаковано, оружие проверено. Тралл знал каждого по имени и полагал, что достиг власти благодаря не умению, а положению в племени. Поэтому, помнил он, многие принимают его командование неохотно. К тому же его недовольство грядущей войной стало широко известным. Но все-таки они пойдут за ним.
Среди них нет ни одного благороднорожденного.
Тралл подошел к воину, которого выбрал в капитаны. Алрада Ан тренировался вместе с Траллом, избрав излюбленным оружием саблю меруде. Он был левшой — редкость среди Эдур — и в правой руке обычно держал короткий широкий нож для ближнего боя. Эфес его сабли был унизан шипами, предназначенными для захвата вражеских клинков и копий. Постоянные упражнения над такой тактикой боя сделали левую руку почти в два раза толще правой. Тралл не раз наблюдал, как учебные копья громко щелкают, ломаясь при провороте сабли Алрады.
Воин его ненавидел, и причины этого Траллу так и не довелось узнать. Он подумал, что сейчас Алрада, несомненно, нашел новую причину.
— Капитан.
Серые глаза не желали встречать его взгляд. Как и всегда. Кожа у Алрады более темная, чем у всех знакомых Траллу Эдур. В длинных, свободно висящих волосах видны белые пряди. Вокруг кишат теневые духи — еще одна странность этого мужа. — Вожак, — ответил он.
— Сообщите сержантам, что мы выходим. Брать минимум снаряжения — нужна скорость.
— Все уже готовы. Ждем вас.
Тралл прошел к своим припасам, взвалил на плечо тюк, выбрал из связки четыре копья. Все оставленное позади подберут рабы — летерийцы, принесут в главный лагерь. Он будет осторожно переноситься к югу, вслед наступающим силам Тралла и Ханради.
Тралл обернулся и увидел, что на него устремлены глаза всех воинов.
— Воины, нам придется бежать. После прохождения перевала каждый взвод сойдет с тракта и выберет свой путь к мосту. Поэтому вы должны быть и быстрыми, и молчаливыми.
Отозвался сержант: — Вожак, если мы сойдем с тракта, мы замедлимся.
— Тогда надо выйти поскорее.
— Вожак, — настаивал сержант, — мы потеряем скорость…
— Канарт, я не доверяю дорогам за перевалами. А теперь в путь. — Он мысленно проклял себя. Вожак не должен разъяснять причин. Достаточно приказа. Как и сержант не должен открыто возражать командиру, добавил он. Начало неудачное.
Один взвод шел впереди, за ним Тралл, за ним остальные взводы. Алрада занял место в арьергарде. Отряд пустился бегом. Лагерь быстро исчез сзади. Затем они миновали и силы Ханради (его воины заблаговременно расступились, образовав коридор).
Тралл нашел удовлетворение и облегчение в быстром беге. Рассудок смог затеряться в энергичном ритме; леса проносились мимо, деревья становились все ниже и тоньше — они приближались к гребню перевала. Солнце светило с безоблачного неба.
Где-то в середине утренних часов они остановились на южном склоне. Тралл с радостью увидел, что никто из воинов не сбил дыхания. Наоборот, они вздыхали глубоко и ритмично, чтобы успокоить биение сердец. Жара и усталость покрыли всех коркой пота. Воины попили воды, съели немного сушеного лосося и хлебцев с кедровой пастой.
Отдохнув и подкрепившись, воины снова разошлись повзводно и, не дожидаясь приказа, рассеялись по лесу в обе стороны от дороги.