- Я знаю, - сказал Бере и взял со стеллажа томик в черном с серебром переплете.
Выбранная наугад книга оказалась "Полным и весьма полезным руководством по вызову существ, порожденных стихией Огня, с описанием всех необходимых при оном вызывании процедур, обрядов и предосторожностей. Сочинение профессора люменомагии и фламенофакторики Дариуса вон дес Нильса." Бере никогда не слышал о профессоре вон дес Нильсе и понятия не имел, что это за магические дисциплины - люменомагия и фламенофакторика. Одно было понятно с самого начала: к серьезной науке все это никакого отношения не имеет...
- Мэтр Бере?
Маг вздрогнул. Мальчик-слуга, доливавший масло в светильники, стоял рядом с ним и делал вид, что поправляет фитили в лампе, горевшей у стеллажа.
- Идите по правой стороне магазина к двери в комнату переписчика, - прошептал мальчик, не глядя на Бере. - Вас ждут.
Бере проглотил вставший в горле ком, положил книжку на полку и пошел вглубь магазина. Дверь, о которой сказал мальчик, была полуоткрыта. Бере толкнул ее и вошел в небольшую, девять на девять футов, комнатку, освещенную расставленными по углам лампами на высоких поставцах. Еще одна лампа стояла на конторке переписчика, а за конторкой сидел человек в темном плаще и с капюшоном на голове и что-то писал.
- Это вы меня ищете? - спросил Бере.
Человек не ответил. Лишь выпростал из-под своего одеяния левую руку и жестом показал, что надо плотно закрыть дверь. Бере понял, закрыл дверь и шагнул вперед, к переписчику.
- Кто вы? - спросил он.
Переписчик встал со стула, сбросил капюшон, и Бере увидел молодую женщину, лет двадцати двух - двадцати пяти, очень миловидную, темноволосую, с большими зеленовато-желтыми глазами и очаровательным вздернутым носиком, красиво очерченным ртом и милыми ямочками на щеках.
- Я Анжелис Линн Григген, - сказала девушка, - внучка профессора Бенедиктуса Григгена.
- Почему я не удивлен? - сказал Бере с улыбкой. - Рад знакомству с вами.
- Я тоже очень рада. Простите мне эту идиотскую выходку с ребусом. Мне надо было убедиться в том, что вы именно тот человек, который мог бы мне помочь.
- Я вас слушаю.
- Мне известно, что вы согласились занять место лаборанта на кафедре, где работал мой дедушка. Это правда?
- Истинная правда. Это имеет какое-то значение?
- Очень большое. Наверное, все, что я расскажу вам, покажется невероятным, но я прошу вас верить мне. Все очень серьезно, вы даже не представляете себе, насколько серьезно.
- Хорошо, я понимаю. Давайте о деле.
- Простите, я очень волнуюсь... Мой дедушка - он несколько раз упоминал ваше имя. Отзывался о вас с большим уважением.
- Очень приятно, что старый ворчун меня помнит. Как он поживает?
- Он очень плох. В последние несколько дней он не встает с постели и почти ничего не ест. Я чувствую, что очень скоро он...вы понимаете, что я хочу сказать.
- Не стоит так расстраиваться, дамзель Аннжелис. Ваш дедушка очень пожилой человек, ему ведь уже лет восемьдесят, если не ошибаюсь. Все люди смертны, и нужно смириться с этим. Пусть вас утешит то, что мэтр Бенедиктус прожил прекрасную и долгую жизнь, в которой он сделал очень много добра. Я был бы горд иметь такого родственника.
- Да, конечно, я все это понимаю, но все равно, это очень больно... Но я о другом хочу с вами поговорить. Есть одна вещь...
- Ну же, я слушаю вас.
- Мне кажется, что девушка скрывает от меня что-то очень важное.
- С чего вы это взяли?
- Два месяца назад - дедушка еще работал в университете, - я вдруг заметила, что с ним стало происходить что-то непонятное. Он всегда был веселым, бодрым, разговорчивым, а тут будто одряхлел в один момент. Глаза у него потухли, он совсем перестал спать и почти ничего не ел. Так прошло несколько недель. А потом он сказал мне, что написал прошение об отставке. Я, конечно, сказала, что он правильно сделал, что ему давно пора отдохнуть и заняться своим здоровьем, но тут дедушка вдруг сказал мне: "Завтра, Анжелис, ты должна написать такое же прошение. Ты не будешь больше там работать. И не спрашивай, почему". Я не поняла ничего, но дедушка взял с меня клятву, что я сделаю так, как он велит. На следующий день я пришла к Ван Затцу и подала ему прошение. Декан был удивлен, но отговаривать меня не стал, только заметил, что я ухожу с факультета именно в тот момент, когда передо мной могли открыться блестящие перспективы. Он подписал мое прошение, я вернулась к себе, поплакала и пошла домой. Дедушка сразу спросил меня, ушла ли я с работы. Я показала ему подписанную Ван Затцем бумагу, и он сразу просветлел лицом. Я пыталась спросить его, почему я должна была так поступить, но дедушка отказался говорить со мной на эту тему. Ночью я проснулась от шума внизу, на первом этаже - мне показалось, что там кто-то ходит. Я накинула халат, вышла из спальни и выглянула в гостиную. Дедушка стоял у камина. В руках у него была какая-то книжка, он выдирал из нее страницы, комкал их и кидал в огонь. При этом он разговаривал сам с собой: я не могла слышать, что он говорит, но мне стало жутко. Я решила подойти поближе, он почувствовал мое присутствие и повернулся ко мне. У него было ужасное лицо - его будто кто-то сильно напугал.
- Иди спать! - крикнул он и бросил разорванную книгу в огонь. - Слышишь, иди спать!
Я закивала, сказала, что сделаю так, как он хочет, но тут дедушка вдруг схватился рукой за грудь, закачался и упал на ковер. Я закричала. Прибежал наш слуга Алир, вдвоем мы перенесли дедушку на диван, уложили его, но он начал задыхаться и хрипеть, и нам пришлось посадить его. Потом Алир вызвал врача. Врач велел мне уйти и долго пробыл в гостиной наедине с дедушкой. После этого он вызвал меня и сказал, что жить дедушке осталось недолго, самое большее месяц. Врач сказал, что сердце у дедушки, и без того изношенное за долгие годы, не выдержало какого-то сильного потрясения и теперь может остановиться в любой момент. Он даже денег с меня не взял, - Анжелис всхлипнула. - С тех пор я каждый день жду, что дедушка...Простите, я не могу спокойно об этом говорить.
- Успокойтесь, - Бере обнял девушку, погладил ее волосы. И тут Анжелис внезапно и громко разревелась.
- Мне так плохо! - восклицала она, уткнувшись лицом в грудь Бере и прижавшись к магу всем телом. - Я... я так устала! Мне страшно, очень страшно...
- У вас с дедушкой никого нет?
- Ни... никого.
- А ваши родители?
- Отец... бросил нас с мамой. А пять лет назад мама... - Тут Анжелис глубоко вздохнула и покачала головой. - Извините меня, я в какое-то мгновение потеряла над собой контроль.
- Вы сильная девушка. И мне не за что вас прощать.
- Все, я в порядке, - сказала Анжелис то ли Бере, то ли самой себе. - Я вам главного еще не сказала.
- Я весь внимание.
- В первую неделю после того приступа дедушка был на грани смерти, но доктор Леверс и Алир совершили чудо. Понемногу дедушка начал оживать. Он даже интересовался какая за окном погода и несколько раз просил меня, чтобы я почитала ему его любимые книги. И вот однажды, когда мы сидели вдвоем, он вдруг вспомнил вас.
- И вас это удивило, не так ли?
- Да. Он сказал: "Анжи, у меня было много студентов, но толковых было от силы полтора десятка. Тебе бы кого-нибудь из них в помощь. Беренсона, например". Я не поняла и спросила, о какой помощи он говорит. А дедушка помрачнел так и добавил: "Не надо было переводить эти тексты. Но теперь уже поздно."
- Какие тексты?
- Понятия не имею. Наверное те, которые дедушка сжег в камине.
- Интересная история, - Бере потер пальцами мочку уха. - Это все?
- Нет, еще буквально несколько слов. Четыре дня назад, когда я пришла от мастера Меццера домой, Алир сказал мне, что дедушка спрашивал обо мне. Я сразу пошла к нему. Он лежал на спине и выглядел так... вобщем, я даже испугалась, что он уже умер. Но тут дедушка открыл глаза, увидел меня и прошептал: "Они не должны узнать. Никто не должен знать". Когда я спросила, о чем это он говорит, в глазах дедушки опять появился страх, он начал озираться, тяжело дышать - будто видел кого-то, кого не могла видеть я. Мне стало страшно, я позвала Алира и убежала к себе в комнату. Какое-то время я сидела в комнате и прислушивалась к звукам внизу, а потом пришел Алир, сказал, что дедушка уснул, и дал мне свежий номер "Городской газеты". Я стала читать раздел вакансий и случайно натолкнулась на эту заметку, - Анжелис взяла с конторки вырезку из газеты и подала Бере. Это было объявление администрации факультета сверхъествознания о приеме на работу нового второго лектора, доктора Роланда Вестерика, и нового магика-лаборанта, магистра Бере Беренсона. - Я сразу вспомнила, что говорил про вас дедушка. И тут же решила связаться с вами.
- И прислали ко мне Френса Лабера?
- Лабера? - Анжелис насторожилась. - Кто это?
- Какой-то человек интересовался у меня новостями из университета. Предлагал деньги за помощь с переводами.
- Ой! - Губы Анжелис задергались. - Бере, я боюсь!
- Не бойтесь, я отказал этому человеку, и я не собираюсь менять своего решения. Вы правильно сделали, что нашли меня. Мэтр Бенедиктус был моим учителем, одним из самых любимых, и я многим ему обязан. Только пока не пойму, что и как я могу сделать для вас и для вашего дедушки.
- Я хочу, чтобы вы встретились с ним и поговорили. Уверяю вас, он будет очень рад вас видеть и может быть... может быть, он расскажет вам то, чего так упорно не желает рассказывать мне.
- Отличная идея. Я готов.
- Правда? Тогда мы прямо сейчас и пойдем к нам, - заявила Анжелис с той решимостью, которая появляется у отчаявшегося человека при первой поданной ему надежде. - Я только переоденусь и скажу мастеру Меццеру, что закончила копию, которую он просил. Вы... спасибо вам, Бере.
- За что? Я пока еще ничего не сделал.
Анжелис ничего не ответила, только улыбнулась, скинула свой бесформенный балахон и выпорхнула из комнаты. Бере посмотрел ей вслед, потом обратил внимание на лежавшие на конторке книги. Их было две. Верхняя называлась "Неминуемый восход" - похоже, просто женский роман. Вторая была сборником цитат и изречений придворных магов, служивших первым правителям Руфии. Именно из этой книги Анжелис делала свои выписки для Меццера.
" - Умелый ищет возможность, неумелый оправдание, - прочел Бере и захлопнул книжку. Взгляд его упал на балахон Анжелис. Движимый непонятным порывом, Бере взял его с табурета и повесил на крючок у двери и тут заметил, что из складок балахона выпал клочок серой бумаги. Бере поднял его. На клочке неровными прыгающими буквами (будто паралитик писал!) были выведены три строчки:
MOEREDEM VENNE LLARASY
FESSEN FO NAZWANYRR
MOEREDEM VENNE SGOR
И хоть со времени учебы в университете прошло уже больше двадцати лет, Бере Беренсон даже не сомневался, что узнал этот почерк - слова на бумажке были написаны рукой профессора Бенедиктуса Григгена.
Глава шестая
- И что было после? - спросил притихший Фес.
- Самое скверное, - Бере сунул трубку в кисет, начал набивать ее табаком. - Мы с Анжелис приехали на извозчике к ней домой, а там нас уже ждали. Врач, несколько соседей и слуга Алир. Старый Бенедиктус скончался буквально за несколько минут до моего прихода. Панихида назначена на послезавтра, пройдет она в университетской церкви, и я не могу не пойти.
- Ты не боишься, что тебя могут увидеть с девушкой и что-нибудь заподозрить?
- Нисколько, - Бере вставил мундштук трубки в рот. - Ты забываешь, дружочек, что я ученик покойного Бенедиктуса. Мое появление вполне оправдано и даже диктуется простыми приличиями. Кроме того, у меня всегда есть объяснение - я занял на кафедре должность Анжелис, и мне хочется узнать, чем девочка занималась перед увольнением.
- Она симпатичная?
- Она очаровательна. У нее роскошная темная коса, прелестные карие глазки и нежная кожа. Маленькие ручки, маленькие ножки, фигурка, как у статуй водяных дев, которые украшают аллеи Королевского парка.
- Вот и приударь за ней. Вполне достойная кандидатура. К тому же сирота, которой ты станешь опорой по жизни.
- Ты издеваешься? При всем моем уважении к профессору, девчонка едва избавилась от одного старого хрыча, а тут за ней начнет волочиться другой.
- Глупо, Бер. Вы могли бы стать опорой друг для друга.
- Не в этом смысле, что ты вкладываешь. Но в одном ты, безусловно, прав, девушке нужна помощь. То, что она мне рассказала, весьма странно. Насколько я помню, Бенедиктус всегда был очень уравновешенным человеком.
- А насчет этого ты что думаешь? - Фес показал лапой на клочок бумаги, украшающий столик.
- Ничего. Чтобы понять, что означают эти слова, надо знать язык, на котором они написаны. Я этого языка не знаю.
- Совсем-совсем?
- Совсем-совсем, - Бере все же решился и при помощи заклинания поджег табак в своей трубке. - Я хотел поговорить об этой бумажке с Анжелис, но сейчас девушке не до этого. Она очень сильно переживает смерть старика.
- Что ты планируешь делать, Бер?
- Ничего. Честно говоря, я не знаю, за что браться. И чем именно я могу помочь девочке. Вряд ли она расскажет мне что-нибудь, кроме того, что уже рассказала при первой встрече.
- Тилим-тилим-тилим! - внезапно ожил Кристалл на столе. - Мой добрый господин Бере, с вами желает разговаривать почтеннейший мастер Арно Ван Затц!
- Бере, это я, - раздался идущий ниоткуда голос декана. - Ты не занят?
- Нет, мэтр Арно. - Бере был удивлен. - Надеюсь, у вас все в порядке?
- Да, все хорошо. У меня для тебя неплохая новость. Ректор подписал приказ о твоем назначении на должность лаборанта.
- Я рад. Поблагодарите от меня господина ректора.
- Я понимаю, что сегодня выходной, и у тебя могут быть свои планы, но я попросил бы тебя срочно зайти ко мне для беседы. Не в университет, домой. Адрес мой помнишь?
- Ээээ...Солнечная улица, дом с желтой крышей напротив Лошадиного рынка?
- Рад, что ты не забыл. Приходи прямо сейчас. Я жду.
- Начальство желает тебя видеть, - с иронией сказал Фес. - Какой из своих ста парадных камзолов наденешь?
- Самый парадный, - Бере сделал последнюю затяжку и выколотил истлевший табак в оловянную тарелку рядом с Кристаллом. - Я так думаю, это насчет похорон Бенедиктуса. Не скучай, я скоро.
- На обратном пути зайди к бакалейщику и купи мне две... нет, три упаковки копченых сосисок с горчицей, - заявил Фес. - Надеюсь, ты не отдал все наши деньги дамзель Анжелис? А я пока попробую заняться этой странной бумажкой, если ты не против.
Бере хмыкнул и пошел одеваться.
*********
Дом Ван Затца сильно изменился с той поры, когда Бере побывал здесь последний раз. Раньше тут было множество книг - самых разных, старинных и не очень, беллетристики и трактатов по магии и различным научным дисциплинам. Эти книги Ван Затц, тогда еще совсем молодой и честолюбивый магистр сверхъестествознания, охотно демонстрировал всем своим приятелям и гостям и мог говорить о них часами. Теперь ни самих книг, ни старых стеллажей, прогибающихся по тяжестью инкунабул и свитков, больше не было, они исчезли неведомо куда. Их заменила дорогая мебель из траканского мореного дуба, красного дерева и барийского кедра, покрытая инкрустацией и начищенная ароматным воском: полы, которые одиннадцать лет назад усеивали клочки разорванных черновиков и сломанные перья, видимые свидетельства интеллектуальной работы хозяина, теперь были покрыты дорогим и безупречно натертым паркетом и еще более дорогими коврами из натуральной шерсти. Каждый квадратный дюйм этого дома будто кричал: "Посмотри на меня, я просто воплощение роскоши и благополучия!" Оглядевшись, Бере с усмешкой подумал, что в доме не осталось ни единой вещи, которая свидетельствовала бы о тех чудесных временах, когда они с Ван Затцем начинали свой путь, и каждый строил свои планы. Судя по обстановке дома, планы Ван Затца реализовались с лихвой, а вот его мечты, увы, так и остались мечтами...
- Ступай, - велел декан слуге, который привел Бере в его кабинет, закрыл за ним дверь, жестом предложил гостю сесть. - Прости, что не предлагаю тебе вина, но в моем доме нет ничего хмельного.
- О, не беспокойтесь, мэтр Арно. Если не возражаете, давайте сразу поговорим о деле.
- Спешишь? - Декан смерил Бере тяжелым взглядом. - Хорошо, попробую объяснить тебе все без длинных предисловий. Для начала возьми это, - тут Ван Затц показал на небольшой замшевый мешочек, лежавший на его письменном столе между серебряной лампой, изображавшей обнаженную нимфу, держащую в руках плафон из молочно-белого тончайшего фарфора, и бронзовым письменным прибором с гербами королевского дома Руфии. - Я стараюсь исполнять свои обещания.