Многое базировалось на местных сплетнях. Маркус остановился на мгновение рядом с представлением о подлом мяснике, который коптил мясо на горящем навозе и делал колбасу из перемолотых личинок, когда синнайка из толпы начала кричать, что кукольнику заплатил золотом мясник-конкурент. В другом месте четверо людей королевы в медных ошейниках с мечами смотрели представление о сливах и прекрасной принцессе. Их мрачные мины ясно говорили, что из-за этой аллегории, в чем бы та не состояла, артист вполне мог оказаться по другую сторону закона.
В трактире, где они остановились, был двор, выходящий на набережную. Солнце катилось вниз по закатному небу, окрашивая белые оштукатуренные стены блестящим золотом. Воды залива были бледно-голубыми, а море за ними темно-синим, почти черным. Запахи моря и жареной курицы сражались с дымом ладана, исходящим от странствующего жреца. Моряки нескольких рас, широкоплечие парни с лужеными глотками, сидели за широкими столами под ярко вышитыми тентами. В промежутках горели жаровни, наполняя холодный зимний воздух напоминанием о лете. Маркус сел и поймал взгляд служанки. Она кивнула, и он расслабленно откинулся на стуле.
— Нам понадобится работа.
"Да, сэр," сказал Ярдем.
— И новая команда, на сей раз настоящая.
"Да, сэр."
— Но тут будут склады. Караваны отправятся в путь с приходом весны..
— Так и будет, сэр.
— Есть идеи?
Служанка — куртадамка c юной, мягкой и светлой шкурой и золотыми и серебряными бусинами вдоль всего тела — принесла им кружки горячего сидра, и скрылась так поспешно, что Маркус даже не успел заплатить ей. Ярдем поднял кружку. В его руках она казалась маленькой. Он медленно выпил, его лоб был покрыт морщинами а уши спрятаны. Солнце за его спиной светило так яростно, что могло причинить боль.
— В чем дело? — спросил Макрус.
— Девчонка контрабандистка, сэр. Ситрин.
Маркус рассмеялся, но за смехом скрывалась злость. По движению плеч Ярдема, было видно что тралгу заметил это.
— Полагаешь это было бы умно поставить нас между этой повозкой и всеми теми, кто захочет забрать её у девчонки?
— Не было бы, — сказал Ярдем.
— Тогда о чем тут можно ещё говорить? Работа сделана. Время двигаться дальше.
— Да, сэр, — сказал Ярдем и отхлебнул из кружки ещё. Маркус ждал когда он заговорит. Ярдем молчал. Один из моряков — первокровный, с черными, коротко стриженными волосами и слабым Лайонейским акцентом — начал петь похабную песенку повествующую о способах спаривания распространенных среди сауслингов. Большие черные глаза представителей этой расы были причиной тому, что их часто называли дыроглазыми, что давало возможность подобрать определенные рифмы. Маркус почувствовал что зубы его сжались. Он наклонился вперед, чтобы смотреть Ярдему прямо в глаза.
— У тебя есть что сказать на это?
Ярдем вздохнул.
— Если бы она не была так похожа на Мериам, ты бы остался. — сказал Ярдем.
Похабная песенка продолжилась новым куплетом, размышляющим на тему сексуальной жизни дартинаи и синнаи, или светлячков и личинок, как утверждалось в песне. Маркус бросил раздраженный взгляд на певца. Напряженность от его челюсти распространилась вниз к его шее и плечам. Ярдем поставил кружку на стол.
— Если бы повозкой управлял мужчина, — сказал он, — или женщина постарше. Любой, кто выглядел бы не так как Элис или чей возраст не соответствовал тому, который мог бы быть сейчас у Мериам, ты бы взялся бы за работу.
Маркус выдавил из себя смешок. Певец прервал свое пение, чтобы набрать воздуха для следующего куплета. Маркус встал.
— Эй, ты! Довольно. Тут серьезные мужики пытаются подумать.
Моряк нахмурился.
"Кто вы такие? Я вас не знаю. Идите на х…!"
— Тот, кто говорит тебе "хватит". — ответил Маркус.
Моряк фыркнул, затем прищурился всматриваясь в выражение лица Маркуса, вспыхнул краской и сел обратно за стол, повернувшись к Макрусу и Ярдему спиной. Маркус обернулся к своему спутнику.
— Этот фургон будет притягивает к себе мечи и кровь, мы оба знаем это, — проговорил Маркус мягко, — Столько богатства в одном месте это явный призыв к убийству. И ты говоришь, что стоять перед ним было бы правильно с нашей стороны?
— Нет, сэр. Это было бы чертовски глупо, сэр, — сказал Ярдем, — Только вы бы это и сделали.
Маркус встряхнул головой. В его воспоминаниях Мериам тянулась к нему из пламени. Он поднял её умирающее тело на руки, он мог слышать запах горящих волос и кожи. Он чувствовал как она ослабла у него на руках, и вспомнил как подумал что она спасена, она в безопасности и лишь потом осознал что на самом деле означает эта мягкость в её суставах. Теперь он уже не знал, были ли это его настоящие воспоминания или события из его снов.
Ситрин Бел Саркур. Он представил её повозку. Представил миниатюрную первкровного возничего средних лет, на её месте, или хозяина каравана и его жену, или Мастера Кита и Опал. Любого кроме неё самой.
Он тер глаза пока перед ними не поплыли цветные пятна. Неясно шумело море, острый яблочный запах сидра прорезался сквозь холодный воздух. Злость в его груди рассыпалась, как броня, сделанная из бумаги и Маркус выругался.
— Пойти найти её, сэр?
— Надо бы, — ответил Маркус, бросая монеты за выпивку на стол. — Пока она не натворила чего-нибудь опасного.
Гедер
Гедер мог бы столкнуться с большими затруднениями, скрывая свою аферу, не ожидайся его провал с самого начала. Вместо этого он и его не слишком надежные солдаты дохромали до города, сдали тонкие отчеты и были отпущены. Гедер вернулся к своим вялотекущим обязанностям: вытряхивать налоги, арестовывать лоялистов и всячески угнетать народ Ванаи во имя Алана Клина.
— Я не могу заплатить столько, — сказал старик Тимзинай, поднимая взгляд от налогового уведомления, — Принц заставил нас заплатить вдвойне перед войной, а теперь вы хотите еще столько же.
— Это же не я, — сказал Гедер.
— А кроме тебя я больше никого здесь не наблюдаю
Магазин был на тёмной улице. И тут и там лежали куски кожи. Около закрытого клеёнкой окна стоял латунный манекен, на котором висел костюм из чёрной дублёной кожи, до сих пор едва пахнущий. Как броня кожа была слишком тонка и, поэтому, бесполезна. Едва ли лучше обычной ткани и, вероятно, хуже, чем хорошая стёганая куртка. Однако, с другой стороны, в суде она смотрелась бы впечатляюще.
— Хотите его? — спросил тимзинай.
— Что, простите?
— Плащ. Его заказал мастер каналов — и исчез ночью, — он зажал налоговое уведомление в черной чешуйчатой руке — накануне того, как нас освободила благородная империя. Он не окончен, но у меня осталось много нужной краски, и я могу перекроить его под вашу фигуру.
Гедер облизал губы. Он не мог. Кто-нибудь обязательно спросит, как он достал этот плащ и ему придётся объясняться. Или солгать. Что если сказать, будто он купил его по дешёвке, возможно на южных дорогах или у одного из тех маленьких караванов, что они искали.
— Вы действительно сможете перекроить его?
Губы тимзинай расплылись в циничной ухмылке.
— Вы могли бы потерять это? — спросил он, кивая на бумаги.
На миг Гедер ощутил отголосок того удовольствия, с которым он уезжал от контрабандистов, увозя спрятанные под рубахой камни и украшения. Одно потерянное налоговое извещение. В худшем случае это оставит чуть больше пустого места в сундуках Клина, и сделает его отчет в Камнипол чуть менее многообещающим. Это позволит кожевеннику с его лавкой продержаться еще сезон; если бы тот попросил, Гедер, пожалуй, «потерял» бы извещение даже без отличного плаща, обещанного в обмен.
Да и по-сравнению с тем, что он уже натворил, двадцать серебряников, потерянных для Клина, были каплей в море.
— Никому не принесет пользы, если лишить работы честного человека, — сказал Гедер. — Я уверен, мы сможем с этим разобраться.
— Тогда становитесь на тот табурет, — сказал тимзинай. — Я хочу быть уверен, что вещь сидит на вас наилучшим образом.
Зима была засушливым временем года в Ванаи. Стены каналов, приспособленные для полноводья, на несколько футов возвышались над хрупким льдом и медленным темным потоком. Опавшие листья скользили вдоль оснований стен, и обнаженные мертвые деревья стояли в садах и беседках. Сосульки на деревянных карнизах домов становились тоньше день ото дня, а свежий снег все не выпадал. Ночи были суровыми, дни — просто холодными. Город ждал оттепели, таяния, свежих ручьев и жизни, которую весна принесет только через несколько месяцев. Все умерло или уснуло. Гедер шел по улице, слегка пружинистой походкой, его охрана следовала за ним.
Вернувшись домой в первый раз, Гедер запер дверь, достал купленный в Гилее полотняный мешочек и разложил камни и украшения на постели. Они представляли собой проблему, сверкающую под полуденным солнцем. Он был теперь богат достаточно, чтоб обеспечить себе более комфортный быт в Ванаи, но его богатство было не в монетах. Он, конечно, мог продать драгоценности, но обратиться к городским ювелирам означало рискнуть, что кто-то узнает камень или работу по металлу. И если Клин или кто-то из его фаворитов заметят, что у Гедера вдруг стало больше монет, чем полагается, ничего хорошего не последует.
Он решил проблему, отправив своего оруженосца обменять только наименее опасные камни — три круглых граната и алмаз в непримечательной серебряной оправе. В кошельке с монетами оказались серебро и бронза, медь, и два тонких кружка золота, таких хрупких, что он мог бы сломать их пальцами. Для его образа жизни это было богатством, и часть его он нес сейчас в рюкзаке вместе с книгой, готовый к последнему на сегодня заданию.
Академия фасадом смотрела на тесную площадь. В свои лучшим дни она была центром, для детей младшего дворянства, а купцы с высоким положением нанимали тут учителей и произносили речи. Путь под резными дубовыми сводами, ведущий в большой зал, был исписан именами ученых и жрецов, которые читали тут лекции вот уже более полутора веков со дня ее основания. Внутри пахло воском и сандаловым деревом, и пылинки висели в лучах солнечного света, который пробивался сквозь горизонтальные окна наверху. Где-то поблизости мужчина глубоким звучным голосом читал стихи. Гедер вдохнул воздух этого места.
Позади него послышались мягкие шаги. Клерк был худощавым южным с огромными черными глазами на пол-лица. Движения выдавали в нем почтительность и страх.
— Могу я помочь вам, милорд? Какая-то проблема?
— Я хотел найти ученого, — сказал Гедер, — Мой оруженосец сказал, что это — подходящее место.
Южный моргнул огромными черными глазами.
— Я… Это, милорд… — клерк одернул себя — Правда?
— Да, — сказал Гедер.
— И вы не арестуете никого? И не наложите штрафа?
— Нет.
— Хорошо. Подождите немного, милорд! — сказал южный, — и я найду нужного человека. Может, пойдете со мной?
В боковой комнате, Гедер сидел на деревянной лавке, дерево которой истертой до блеска за десятилетия использования. Кто-то занимался чтением стихов, слова у него выходили непонятными. Гедер расстегнул ремень, ерзая на скамье. Он почти физически помнил те ощущения, что у него были, когда он ждал своих наставников и он отодвинул назад иррациональный страх, что может и не ответить на вопросы ученого человека. Дверь немного проскользнула вперед, и мужчина первокровный бочком прошел внутрь. Гедер вскочил на ноги.
— Добрый день. Меня зовут Гедер Паллиако.
— Вас знают в городе, лорд Паллиако, — сказал мужчина. — Тамаск сказал, вы ищете ученого?
— Да, сказал Гедер. Он достал книгу и протянул ее. — Я занимался переводом этой книги, но она не слишком хорошо написана. Я бы хотел, чтоб кто-то отыскал для меня другие похожие книги.
Учёный осторожно взял книгу, будто красочное, но неизвестное насекомое, и раскрыл её. Гедер заёрзал.
— Всё, что касается падения Империи Драконов — он сказал — Это уже известная история, но мне следует обратиться к теоретическим изысканиям, я полагаю?
Шуршание древних страниц перекрывало голоса вдалеке и шепот ветра за окном. Учёный склонился над книгой, нахмурился.
— Каково Ваше предложение, Лорд Паллиако?
— Я заплачу за каждую найденную Вами книгу по интересующему меня времени. Если их можно купить напрямую, я плачу Вам награду. Если их придётся копировать, могу взять на себя оплату услуг переписчика, но таким образом уменьшается и награда нашедшего. Особенно я заинтересован в различных соображениях о падении Драконов, а именно — не упоминается ли в этой связи нечто под названием "Праведный Слуга". Я бы хотел найти как можно больше именно об этом.
— Дозволено ли мне спросить о причинах интереса, Лорд?
Гедер открыл было рот, но закрыл его. Ему не доводилось обсуждать этот вопрос с кем-то, более того, он не мог ответить и себе самому.
— Это поиски… правды. И обмана. И я считал это интересным. — храбро сказал он.
— Могут ли вас также заинтересовать сочинения по этой теме? Азиния Секундус написала неплохое исследование природы правды времен Второй Алфинской Оккупации.
— Это философия? Я взгляну на эту произведение, но я охотнее бы за него взялся, если бы это было эссе.
— Вы говорили. Теоретическое эссе, — сказал ученый с едва различимым вздохом.
— А это проблема? — спросил Гедер.
— Совсем нет, мой лорд, — с натянутой улыбкой сказал ученый. — Для нас будет честью помочь вам.
"Моя позиция в следующем: учитывая отсутствие исходных документов того времени, наш лучший метод — исследовать тех, кто объявлял себя потомками империи Драконов, и, рассматривая их действия, делать выводы о природе примера, которому они следовали. Давайте вспомним загадку осады Аастапала. Даже прямой осмотр руин не дал ответа, было разрушение города достигнуто силами атакующих войск великого дракона Морада или, что более сомнительно, оккупированных войск Инаса, его брата по кладке.
Столкнувшись с нехваткой прямых свидетельств, мы можем обратиться к историям, известным лучше. Не далее чем через тысячу лет после этих событий, появляется великий генерал ясуру Маррас Тока в четвертой кампании Святого Очищения. А также проконсул Линника, Хараррсин Пятый, в битве за Ашен Дан. Еще королева Эррасианпадос при осаде Кажамора. В каждом из этих случаев военный командир, претендующий на родство с последним императором Драконов, предпочитал разрушить город, но не сдать его врагу. И если, как я попытаюсь доказать, они сознательно имитировали последнюю великую войну драконов, то Аастапал разрушил сам Инис, предприняв тактический шаг, чтоб не дать Мораду захватить его, что идет вразрез с общепринятой версией."
Гедер недоверчиво качнул головой. Аргумент выглядел слабым. Во-первых, он никогда не слышал о двух из трех примеров. И потом, из всех тех битв, войн и осад, которые произошли со времен падения драконов, наверняка можно было отобрать случаи с любой подходящей стратегией или решением. Дело можно было бы обернуть и прямо противоположным образом, описывая других лидеров и другие битвы. И, — Бог свидетель, — каждый третий тиран объявлял себя потомком драконов по той или иной линии.
И все-таки, если оставить детали в стороне, это была поразительная мысль. Когда что-то нельзя изучить, когда точные обстоятельства утеряны навсегда, посмотри на события, которые последовали, на отголоски минувшего, — и проследи путь назад, к правде. Как будто видишь круги на воде и знаешь, куда упал камень. Он взглянул наверх своей маленькой комнаты, взволнованный. В выемке его письменного стола еще оставалось немного чернил, но он куда-то засунул перо. Отложив открытую книгу, он стремглав подскочил к поленьям у каминной решетки, подобрал упавшую лучину и немедленно вернулся к столу. Грубое дерево окунулось в черноту, и Гедер сделал аккуратную пометку на поле книги. Смотреть на круги на воде, чтоб узнать, куда упал камень.
Он откинулся назад, удовлетворенный. Теперь если бы только было какое-то обсуждение Праведного Слуги…
— Лорд Паллиако, — заглянул в дверь его оруженосец. — Банкет лорда Клина?