Единственное что смущало Кушину, это сам факт появления Джиро в деревне. Не должен он был приходить сюда, но раз уж пришел, на тихой мирной жизни не остановится, а значит красноволосых в деревне будет больше. Минато понимал, что старик и так планирует здесь обосноваться, но гордость и недоверие могли его и отпугнуть, стоило только начать давить. А допустить этого было нельзя. Хотя бы двадцать… десять таких, как Кушина, да не в деревне Водоворота, а здесь, могли сильно укрепить Коноху. В былые времена Узумаки не горели желанием переселяться из своего дома, поэтому в селении их всегда было мало, три–четыре человека, да и то, скорей это были послы, сейчас же… Такой шанс нельзя упускать. Показать себя предлагающим, даже просящим — явно обескуражит старика. Просить слишком много он не станет, ибо не совсем понимает, что происходит, да и не факт, что дадут. Гордость в норме. Слова, вроде, подобрал правильные. Осталось нанести неофициальный визит, чтобы подтвердить намерение сотрудничать, и дело сделано… сказала Кушина. Что ж, посмотрим, насколько она права.
* * *— Ну что? Чего он хотел? — спросил я деда, когда мы вошли в его комнату.
Встретил я Джиро еще на пороге дома, но не разговаривать же там о делах.
— Знаешь, Ши–кун, я в некотором… недоумении, — уселся он на специальную подушку. — Минато предложил нам обосноваться в Конохе, но то, как он это сделал… я прям даже не знаю, — поднял он на мгновенье руку.
— Не томи, дед, — поторопил я его. — Что там у вас произошло?
— Минато спрашивал, что ему надо сделать, чтобы мы остались в деревне.
— О как.
Признаю, на некоторое время Минато и меня удивил. То есть, вместо того, чтобы ставить нам условия, он предложил их высказать деду. Ну, нихрена себе. Мы не настолько нужны Конохе, чтобы действовать подобным образом.
— Не понимаю, — покачал головой дед. — Но тут явно должен быть подвох. Я ведь могу ему целый воз условий выставить. Большая часть не пройдет, но и малой будет достаточно.
— Да и само положение, в которое он ставит верхушку деревни… — продолжил я его мысли. — Это ведь получается, что мы им еще и одолжение делаем.
— Вот и я говорю, — кивнул старик, — все слишком хорошо.
Подвох, где этот долбанный подвох? Надо быть полным профаном в политике…
— А ведь он больше воин, чем правитель, деда. Есть вполне реальная возможность, что Минато тупит. Да и Кушина наверняка… Кушина… — прикрыл я глаза.
— Что? — услышал я деда.
— Если бы не Кушина, — ответил я старику, — Минато вряд ли бы стал заниматься вопросом Узумаки так скоро. А раз так, значит, она не могла не рассказать ему о тебе.
— Да что она может знать? — пожал плечом старик.
— Не она, а Узумаки Мито, которая занималась ее воспитанием и не могла не преподать ей курс начинающего политика. А ты, насколько я знаю, был достаточно знаком с женой Первого.
— Друзьями были… — пробормотал задумчиво старик. — Но даже если бы и не были, она довольно часто навещала родственников, где могла узнать достаточно. А курс, как ты выразился, начинающего политика, предполагает знание прошлых и нынешних правителей самых сильных селений. В целом, согласен. Но что нам с этого? Думаешь, это такой хитрый план Кушины? Но она вряд ли станет действовать нам во вред.
— Это да, — согласился я. — Скорей всего. Но и говорить, что Минато совсем никакой политик, теперь тоже нельзя.
— Тем самым мы возвращаемся к вопросу: в чем подвох?
— Ну… — начал я, а потом махнул рукой. — Признаю — я тоже в недоумении.
Через пару минут молчания дед вновь нарушил тишину:
— Давай предположим, что за Минато стоит не Кушина, а Сарутоби. Это, кстати, и логичней.
— Ну, давай, — вздохнул я. — Человек, дольше всего просидевший на посту Хокаге, глава клана Сарутоби, предлагает Минато сдать все позиции и не поиметь с нас ничего. Зачем?
— Если не верить в тот бред, якобы из–за которого он передал шапку Хокаге, приходится признать, что его вынудили уйти. Но просто так отдавать власть и влияние он не намерен.
— Думаешь, он хочет подставить Минато? — спросил я, обдумывая такую возможность.
— Скорей сделать закладку на будущее, — поправил меня дед. — Когда он решит вернуться, это будет один из многих упреков.
— Как вариант, — согласился я. — Но это означает, что для нас сейчас очень благоприятная ситуация. Наши условия действительно могут принять.
— О–о–о… — протянул дед. — Я, кажется, понял. В принципе, не важно, кто ведет это дело, Минато, Кушина или Хирузен, тут подвох в нюансах. По идее, я должен выставить кучу условий, чтобы приняли пусть и малое их количество, но самое для меня важное. Правильно?
— Согласен, — кивнул я. Обычная практика торговли. Хочешь тысячу, проси десять, может, и две получишь.
— А теперь смотри, как это выглядит со стороны. Мы выдвигаем условия, их отвергают, выдвигаем опять, отвергают и их. Выдвигаем вновь, и на них нехотя соглашаются. Со стороны мы будем выглядеть, как… как… я даже не знаю. Как будто именно мы жаждем здесь поселиться, а они делают нам одолжение, принимая ну хоть какие–то условия. Остатки гордости сохраняют. Они — нам. Коноха, мать их так, печется о нашей гордости!
— Неприглядная картина, — пришлось согласится. — Но технически — плевать.
— К демонам твое «плевать»! — возмутился дед. — Мне не плевать! И тебе тоже должно, — слегка успокоился старик. — Ты не раз говорил, что население Конохи будет за нас, но его и не надо настраивать против, достаточно сделать равнодушным. Когда нас начнут давить, это твое население посчитает, что так и должно быть. Все в пределах нормы, ведь давят презренных Узумаки. Нельзя давать слабину, Шигеру, в момент съедят.
А ведь старик прав, что–то я расслабился. Сам ведь не раз говорил, что дьявол кроется в мелочах.
— Извини, дед, ты, конечно же, прав.
— «Конечно же» никто не прав, все ошибаются. Запомни это, — завел свою шарманку Джиро. Все никак не может понять, что в этом я его полностью поддерживаю. Зарываться и мнить себя самым–самым, смерти подобно.
— Возвращаясь к предложению Минато… выход ведь довольно прост.
— Ну да, — хмыкнул старик. — Всего лишь требовать самое основное. Но если следовать их логике… кто бы эти «они» ни были… от чего–нибудь они в любом случае попытаются отказаться. Но тогда нам придется просто уйти.
— Значит уйдем, — поджал я губы. — Но попытаются — не значит откажут. Если условий будет мало, им, скорей, придется согласиться. Поставив Коноху в положение условно просящего, Минато сам себя в ловушку загнал.
— Где–то как–то так, — кивнул дед.
— Кстати, — усмехнулся я. — А ведь есть вариант, что это мы с тобой параноики, и Минато действительно просто хочет клан Узумаки в Коноху.
На пару секунд Джиро замер, глядя на меня пустым взглядом.
— Не, не получается, — заявил он. — Не могу удержать такое в голове.
Глава 5
Паузу, взятую перед ответом четвертому Хокаге, мы с дедом решили растянуть на неделю. Ну, так как время было, решил потратить часть его на тренировки.
Я стоял посреди нашего двора и готовился наложить пятиуровневую печать на врытый в землю столб. Как вы понимаете, сложность тут запредельная, но гены Узумаки и предыдущие тренировки давали надежду, что в этот раз я справлюсь. Одно дело — рисовать такое, и совсем другое — прямое наложение. Удерживая ручную печать концентрации, я был уже готов, но…
— Твою мать, — пробормотал я, почувствовав нарушение периметра территории. — Ну что за люди…
— Эй, Узумаки, — раздалось чуть сбоку. — Айда в прятки играть.
Прямо на заборе в полный рост, скрестив руки на груди, гордо стоял малолетний представитель клана Учиха.
— А понять, что я занят тренировкой, не судьба? — повернулся я к нему, добавив в голос сарказма.
— Стоять как дурак посреди двора — по–твоему тренировка? — задрал он нос еще выше. — Вот игра в прятки — тренировка!
Возраст играл со мной дурную шутку. В некоторых ситуациях спасало положение и фамилия, но детям было плевать и на то, и на другое. Пока шла война, мы с дедом были по уши в работе, не знаю, как он, а я просто не обращал внимание на творящееся вокруг. Да я из дому–то выходил редко, а постоянные сигналы защитных печатей, такие как нарушение периметра, списывал на посланников Хокаге. Вот Шида, да, он на себе прочувствовал все опасения деда по поводу малолетних соседей, а вот до меня раньше эта суета не доходила.
Пока не появилось свободное время.
Детям хватило двух дней, чтобы записать меня в их круг, а конкретно этому парню — Учиха Катсуро, сделать меня своим другом, соперником и, кажется, чем–то вроде подчиненного. Сам Катсуро был на год старше меня, уже два года как учился в Академии и серьезно нацелился на ремесло кузнеца.
Может, выделить ему денек? Показать детишкам, кто тут альфа самец и всю бесперспективность игры со мной во что угодно? Я‑то по силам и возможностям уже давно чунин, а может даже и чуть больше, играть со мной в те же прятки просто бессмысленно.
— И тебя не смущает, что я занят и в целом не горю желанием играть с вами во что бы то ни было?
Он даже задумался на секунду.
— Не-а! Если ты не будешь тренироваться, то как с тобой тренироваться буду я?
Я даже прикрыл лицо ладонью ненадолго. И чтоб он не видел, что я об этом думаю, и чтобы его не видеть.
— Ладно, — произнес я, когда уложил в голове его слова. — Этот день полностью твой. Будем играть, во что хочешь. Но на будущее, Катсуро — если не обращать внимание на желания других, однажды можно проснуться с кунаем в жопе. Оно тебе надо?
— Хм, — он даже рукой качнул в означенную сторону. — Учту. Ну так что, идем?
Недалеко от особняка нас ждали еще семеро детей — трое девочек и четверо мальчиков. Все Учиха и все ровесники Катсуро, то есть на год старше меня. Из них я знал только сестру парня Рами, которая была старше его на несколько минут, чем страшно гордилась.
— Вытащил все–таки малолетку? — заявила Рами увидев нас. — Вот и отлично — будет кому водить.
На слова девочки я лишь улыбнулся. Будь я их ровесником, то несомненно возмутился бы, а так…
— Что смешного? — моментально отреагировала девочка.
— Ничего, — махнул я рукой. — Идите уже, прячетесь.
Все–таки беззаботные дети, если они не нацелились превратить твою жизнь в ад, это отличный заряд хорошего настроения. А сколько было возмущений, когда я в третий раз нашел всех ребят за какие–то десять минут.
— Это уже становится неинтересным, — заявил один из парней, когда все собрались на одной из полянок рядом с домом местного кузнеца. Тот жил аккурат между кварталом Учиха и нашим домом, в одиночку заботясь о семилетнем сыне.
— Как ты это делаешь, Узумаки? — спросила Рами. — В чем секрет?
— Никакого секрета, — усмехнулся я. — Просто я по возможностям на уровне чунина.
— Врешь! — раздалось сразу несколько голосов.
— Быть такого не может, — выразила общее мнение Рами. — Окончить Академию в десять еще ладно, но сразу чунином?
— Прям–таки и не может, — улыбался я.
Ох уж эти дети, такие они порой забавные.
— Для этого надо быть гением, а ты на него что–то не похож, — покачала головой девочка, стоя из себя серьезную взрослую леди.
— А давайте сразимся? — влез Катсуро. — И сразу все станет понятно.
Все сразу согласились, и парни, и девчонки.
— Как–нибудь в другой раз, — вздохнул я. — Поиграли и хватит. Я не большой любитель тренировок, но из–за войны приходилось заниматься только работой. Пора наверстать упущенное.
— Ой, да какая у тебя работа? — махнул рукой один из парней.
— Фуиндзюцу, — ответил я коротко. — Клан Узумаки специализируется именно на фуиндзюцу.
— Круто, — произнес медленно Катсуро. — А ты можешь сделать взрывпечать? И кстати, ты говорил про весь день, а не полчаса, — заметил он под конец.
Не забыл мою оговорку. Жаль. Что ж, за слова надо отвечать.
— Могу, а вам зачем? — склонил я голову на бок.
— Так это… — начал парень.
— Ради доказательства, — перебила его сестра. — А то вдруг ты врешь?
Детская непосредственность.
— На «слабо», Рами, надо брать гораздо тоньше, — усмехнулся я, и наклонившись, поднял с земли ближайшую ветку. — Держи, попробуй сломать.
Печать укрепления второго уровня, которую я наложил в момент касания, на таком дерьмовом материале, как ветка, продержится от силы час, но детям этого времени хватит с головой.
Единственной, кто так и не сдался, была Рами. Ее брат, например, плюнул на попытку сломать ветку после того, как минут пять прыгал на ней, прислонив к дереву, а вот девочка до последнего крутила ее в руках.
— О, — распахнула она глаза, когда ненавистная деревяшка сломалась от простого давления руками. — А? — посмотрела она на меня.
— Да ты крута, Рами–тян, — присвистнул один из парней.
— Материал не выдержал, — пояснил я ребенку. — Это человеческое тело может держать печать сколь угодно долго, а в других случаях приходится учитывать материал.
— Так это не Рами? — спросила одна из девчонок.
— Тебе ж ясно сказали, — выкинула сестра Катсуро теперь уже две ветки. — Слышь, мелкий, не будь занудой, сделай взрывпечать.
— Чтоб мне потом от взрослых влетело? Нет, и не проси.
— Да кто узнает? Бабахнем разок, и все дела.
«Я не ел варенье», — сказал ребенок, перемазанный в нем с ног до головы. Ох уж эта детская непосредственность.
— Рами–тян, а хочешь я запечатаю твой голос? Будешь до конца дней мычать.
— Что? Угрожаешь? — встала она в стойку. И немного помолчав, все же добавила: — Конечно не хочу.
— Тогда не действуй мне на нервы, — сказал я с улыбкой. — А то доведешь.
— Эй, не смей угрожать моей сестре! — встрял Катсуро.
— Угрожают равному противнику, Катсуро–кун. Более сильного предупреждают, а более слабого ставят перед фактом.
И, вроде, даже в мыслях не было пугать, а детишки притихли, будто я у них перед носом ножом поводил.
— Давайте не будем ссориться, — подала голос одна из девочек.
— Пф, — фыркнула Рами. — Как будто я ссорюсь. Не можешь сделать, так и скажи, а то наговорил тут…
Домой ребятня засобиралась только после заката. Не знаю, что они там дальше будут делать, но до завтрашнего обеда я никого из них точно не увижу. Ибо Академия, ага. Да и потом не каждый же день они ко мне бегать будут, уверен, у них и без меня найдется, чем заняться. А не найдется, родители найдут.
Новые посетители почтили своим присутствием наш дом еще через день. Я в тот момент занимался универсальным самонастраивающимся тренировочным костюмом, сокращенно — УСТК, и заглянувшая ко мне в комнату Фиоми, признаться, стала достойным поводом отвлечься и немного остудить мозги.
— В доме посетители, Узумаки–сан, — произнесла она тихо, но отметив, что я нисколечко не раздражен тем, что меня отвлекают, продолжила уже громче: — Тагамими–сан просила предупредить вас, что к нам пришли гости. Две женщины. Сама она пошла к Узумаки–доно, а меня к вам отправила.
Фиоми, как и Оучи, в отличие от той же Арисы, не была такой чопорной и в отсутствии посторонних вела себя гораздо проще. Фиоми, к примеру, сейчас просто заглянула в комнату, облокотившись на косяк двери.
— Две женщины? — переспросил я. — Признаю, Фиоми–сан, заинтригован.
Поднявшись с пола, поправил свое синее кимоно, как и большинство моей одежды, обшитое с обратной стороны печатями, делающими ее аналогом тренировочного костюма, направился в гостиную.
Помещение, куда служанки проводили женщин, было обставлено в европейском стиле, то есть нормальные кресла, диваны, столы, вот на одном из диванов, в центре гостиной, посетительницы и расположились.
— Какой красавчик, — увидела меня брюнетка, слегка наклонив голову и приложив ладонь к щеке.
— Трудновато его будущей жене будет, — покивала красноволосая.
— Узумаки Кушина–сан… как я понимаю, — улыбнулся я, слегка прищурившись.