В библиотеке глаза мои задумчиво оглядели большие стеллажи с книгами. Анфиса ушла вглубь и уже была в поисках нужной ей книги. Я же бессистемно смотрел на корешки книг. Может с новостей начать?
-Что вам нужно, юноша?
-Не вижу газет у вас.
-Прямо и направо. Там у нас газетная периодика, Салун Петерсборга и Имперский вестник. Только юноша, аккуратнее. Выносить и портить ее воспрещается. Газеты у нас приносят для наставников.
Беру в руки “Имперский вестник”. Что тут у нас?
“...Именной высочайший Указъ данный Государственному Совету Гран-Тартарии. Нашему генерал-адьютанту, морскому министру, адмиралу Сежавину высочайше повелеваем быть членом Государственного совета с оставлением в занимаемой им должности и в звании генерал-адъютанта”
Так. Это мне не интересно. Что тут еще?
“...Высочайший приказъ. Назначаются: по пехоте...” Не интересно.
“Хроника. Бюро печати сообщает, что аглицкое и мериканское правительства пришли к соглашению относительно необходимости для каждого из них к охране общих интересов, предусмотренных агло-мериканским союзом. Особенное внимание имеет быть обращено на пункт соглашения, открывающий кредитные линии на военные поставки с целью обеспечения независимости Империи Катая”
Н-да. Это явно не для меня, а для каких-то дипломатов. Ну или военных.
“Морской обзоръ. 06 Бейлетъ. Аглицкий военный дирижабль решил предпринять такой же набег в наши пределы, какой предприняли подобные ему суда 02 Бейлетъ. На этот раз агличане избрали объектом своего визита район Пустозерья в провинции Самоедия, появившись со стороны Мурманского моря.
Но благодаря тому, что они появились над этим городом днем, эта попытка для них закончилась неудачно. Наши моряки и воздухофлотцы оказались на чеку, вовремя заметив и сумев заставить его покинуть наши границы. Что именно интересует аглицких военных в столь пустынных и далеких от цивилизации местах и почему иноземцы решились столь нагло нарушить наши пределы, осталось неизвестным. Аглицкому послу в Новом Петерсборге по новому факту нарушения границ заявлен очередной протест.”
Более интересно, чего им там надо. Но тоже, фигня какая-то. В ихней политике я ни черта не понимаю.
“Агентство Вулфа сообщает, что в прошлую осьмицу австро-венгерский правительственный дирижабль “Gwendolin” над озером Aнicca захватил германский пассажирский дирижабль “Wissmann”. Разрушив машины, они взяли в плен капитана, инженера и команду. По некоторым данным, ставшим известным агентству, их целью были пассажиры на борту дирижабля, входившие в состав экспедиции, организованной немецким магическим обществом “Копье Лонгина” и орденом магов “Зеленый дракон”. Что сталось с пассажирами дирижабля, не сообщается.”
Опять маги. И их еще и захватывают.
“Разборъ недавних событий в Могольской империи. В последнее время не раз появлялись сведения о занятии катайскими войсками различных пунктов Могольской империи. Эта область является малонаселенной, но богатой земле территорией, где проживает в среднем до 6 человек на квадратную версту. Не раз империя Катаев пыталась завладеть, если не всей Могольской империей, то хотя бы наиболее богатой ее восточной частью, по правую сторону от рек Кандрис и Гангес. И недавно с приходом, объединившего народы и армии, нового императора катаев Ши Цзинта им удалось это сделать...”
Чтение имперского вестника оставило у меня тягостное впечатление. Что за злодейка-судьба меня сюда забросила? Как? Зачем? Почему?
Боже, как же мне надоел этот запах. Фу-у! Бесит с первого дня пребывания. Запах “душистой” обуви и носков, валяющихся под кроватями. Обычно сам проветриваю всю комнату, чтобы освежить воздух и чувствовать себя лучше. Делаю это тогда, когда в ней никого нет. Сегодня все в сборе, но я больше так не могу. Придется опять идти открывать окно. У окна стоит кровать, на которой, балуясь своими личными часами на цепочке, лежит здоровый бугай Иван Скоробогатов, по прозвищу Скоробогат. Известный проваленной в прошлом году учебой, и невесть каким образом оставленный в приюте на второй год. Матерщинник и главный скандалист нашего класса, любимой забавой которого является игра на ругань. Правила игры просты. Кто кого больше переругает. Нужно награждать оппонента ругательными эпитетами, и чем сочнее, тем лучше, а потом окружающие сравнивают и сообщают, чьи же ругательства были сочнее. И соответственно, кто выиграл. Правда часто такие игры от обиды оппонентов превращались в драки, но это уже совсем другая история.
-Эй, шкет, не надо открывать окно.
-Извини, Иван, надо проветрить, дышать нечем.
-Свежачок, ты не понял, не надо открывать окно.
-Почему не понял? Понял, но надо комнату проветрить. Это недолго. Сам же и закрою. Свежего воздуха в комнате очень не хватает.
-А я не хочу! Мне и так хорошо.
- А надо! Ты же тут не один живешь.
- Шкет, а в глаз!
- А попробуй, штаны порвешь!
И резко крутанул ручку окна, открывая приток свежего зимнего воздуха в комнату.
Назревал конфликт. Все в комнате быстро пришли в движение. Кто-то из ребят быстро дернулся к двери и стал на стреме, выглядывая там дежурного надзирателя. Другие начали убирать с проходов выставленные там стулья. Петька с Олегом подбежали к нам, первыми стремясь загасить конфликт. Шавка Скоробогата и провокатор, щуплый долговязый паренек Игнат с прозвищем Сопля, глядя на “шефа”, быстро затараторил:
-Ну ужо получишь! Небось ты у нас получишь в рыло!
- Ба! Скоробогат! Может не надо?
Обращаясь ко мне:
- Сергей! Ты тут у нас человек новый, порядков наших не знаешь.
И к нему:
-Скоробогат, он же первые дни тут. Аркаша присматривает, Акулина Валерьяновна знает, и доктор наш. Надзиратель ходит. Не скроешь, Вань, не надо этого.
“Медведь” в лице Скоробогата медленно встал с кровати, потягиваясь и разгибаясь, и также нарочито медленно, с видом “ну я тебе сейчас так врежу” плавно подошел ко мне, словно любой противник для него, это так, мелкая сошка.
- Что, шкет, чуешь чем пахнет? -выставил перед носом свой здоровый кулачище – За мной, шкет, не заржавеет!
- Скоробогат, ну не надо.
В это момент Сопля дергает Скоробогата за руку, провоцируя конфликт дальше:
-Да врежь ему! Врежь!
Рука Ивана дернулась и почти коснулась моего носа.
Быстрый перехват руки, болевой захват, приём с учётом массы тела моего противника и на потеху удивленным зрителям Скоробогатов с тяжёлым глухим “шмяк” падает оземь.
-Ша, ребята! Надзиратель идёт! Ша!
-Что тут у нас происходит! А ну прекратить!
-Ничего не происходит, господин надзиратель. Просто Иван ... неудачно поскользнулся и упал.
- Так уж, взял и упал!
- Так и было. Правда, ребята!
Все вокруг неуверенно закачали головами.
- Иван, Игнат, все так и было?
Сопля открыл рот и получил больной тычок в спину:
- Да...а-ай!
- Иван?!
- Да, надзиратель. Я просто упал.
-Господи и Владыко живота моего...
Урок Божий. Вот этого предмета я в упор не понимал. Приходивший к нам из соседней церкви, бородатый попик Евлампий, всякий раз рассказывал нам, как мы должны любить друзей. И особенно, врагов. Вел урок он несколько странно. Рассказывает нам о любви, а сам ухватится за бороду, смотрит куда-то вдаль поверх наших голов и смешно причмокивает, параллельно думая о чем-то своем. Еще нравилась ему лампа на столе, непонятным образом туда попавшая. Абажур которой он постоянно касался своим толстым пальцем. Слушать этот бред, особенно в моем случае – нет никакого желания. А ведь еще это зубрить надо и по ним экзамены сдавать. Просто какой-то ужас.
В голове засела детская шутка. Попик попик бородатый, гребет денежку лопатой. Внутренне смеюсь своей шутке и на лицо лезет улыбка. Ну смешно же. Поп заметил:
-Новенький! Конов! А не поделитесь всему классу причиной своей беспричинной радости?
Встаю из-за парты. Под тихое шу-шу-шу всего класса.
-Так что же стало причиной вашего смеха, молодой человек!
Отвечаю:
-Батюшка, простите! Смешно! Говорите, врагу нужно подставлять щеку. Обе?
-Истинно так, юноша. Господь наш терпел и нам велел!
-Даже если он церковную кассу сопрет? Вашу бороду обрежет! Супружницу... – далее я многозначительно промолчал.
Евлампий моментально потемнел лицом, взъярился и нервно дергая волоски со своей бороды, каким-то злым голосом заговорил:
-Конов! Ах, ты, стервец! Завтра отпросишься с урока и придешь ко мне в церкву! Будешь у меня с час шестопсалмие читать.
И подходя к столу, сильно стукнул по столешнице. Класс моментально притих, внимая. Поп, дождавшись тишины, обратился ко всем:
-Я сделаю из вас благочестивых людей, угодных господу, императору и всея Тартарии!
И начал гладить абажур. Как ни в чем не бывало.
Я бы этой лампой да по роже Евлампия. Ну что ж за невезуха. Пришлось назавтра идти.
- Даруй ми зрети моя прегрешения...очисти мя грешнаго... очисти мя грешнаго...
Фу-у! Неужели все закончилось! – выхожу из двери. Набожная бабулька-одуванчик с укором смотрит вслед.
-Отстоял?! – с таким вопросом у выхода церкви встретила наша честная компания, сбежавшая с перемены. После недавней стычки со Скоробогатом я стал относиться к ним, как к своим друзьям. И они, похоже, тоже приняли меня в свой круг.
-Отстоял.
-Да ты не тушуйся. Евлампий наших частенько за провинности в церкву отправляет. Подумаешь, ну почитаешь тут немного, примешь благочестие, да и отпустит он тебя.
- Но так нельзя! А если он не прав? Как вы можете принимать все на веру?
- Мы ко всему привычные. Испокон века бабка моя попу верила, мать верила, и мы верно будем верить. А у тебя разве было не так?
И вот что им на это ответить?
-Да что ж мне так везет-то. Первые дни тут и уже проверочная. Контрольная у нас, короче. По арифметике.
Списал условия с доски.
*Вексель в 3763 целковых 50 копеек куплен с уступкой 842 целковых. За сколько времени до срока куплен этот вексель, если учет сделан по 7,2%.
*Купец занял у своего знакомого деньги, по 5% и через десять лет возвратил 20000 целковых. Как велик был занятый капитал?
*По сколько процентов нужно отдать капитал 8000 целковых, чтобы в 4 года получить 1600 рублей процентов денег.
*Из двух сортов чаю, по 3,4 целковых за фунт и по 2,75 целковых, составили без прибыли и убытка 7,8 фунтов смеси, по 3 целковых за фунт. Сколько взяли чаю того и другого сорта.
Смотрю в книгу – вижу фигу. Как решать, что на что перемножать – не понимаю. Анфиса рядом уже чего-то строчит, вычисляет. А я, сижу и туплю. И время идет. Точно завалю.
Тихо толкаюсь и шепчу соседке:
-Анфи-и-са-а, дай списать!
-Вот еще! -шепчет -Сам решай! Матвей Петрович дюже строгий!
-Ну будь другом!
-Как можно? Мою думку повторять! Не дам! – и закрыла лист от моего взгляда своей ладошкой.
Вот зар-раза!
Преподаватель, молодой усатый дядька, ходит по рядам, высматривает, кто среди нас списывает. Жаль, телефонов тут нет. Хорошо бы в инет выйти и в решебнике ответ скачать! Жаль вот, нет тут интернета. Зато шпоры есть. Кто ж знал, что контрольная будет. Ладно, пусть ставят пару в дневник, еще исправлю, наверстаю. В следующий раз себе шпор наделаю, опыт имеется.
Надеюсь, тут препод не такой, как наш, ТАМ. Как сейчас помню, наш математик во время контрольной тоже вот так ходил. Все искал, кто среди нас списывает. И вдруг, как заорет на весь класс, о кей, гугл! А потом, включить музыку! Ну у многих на включенных телефонах музыка-то и запиликала. Гениальный у нас преподаватель был, что и говорить.
Вспоминаю об одной маленькой штуке:
-О, мой калькулятор! Дроби ж с процентами он ведь считает!
Достаю. Пока учитель не видит, начинаю вычислять. Вижу, как Анфиса краем глаза удивленно косится на меня. А вот фиг тебе, не покажу. Закрываю калькулятор ладонью. Вскоре в голову приходит последовательность действий. Решаю на черновике. Вроде так. Проставляю полученные решения в тетрадь и сдаю в конце урока. Ф-фух! Надеюсь, прокатит.
На следующий день.
-Конов! Соблаговолите ответить всему классу, молодой человек, как вам удалось найти ответы на задачи без записи их решения?
Бодро отвечаю:
-В уме, Матвей Петрович!
Ребята в классе засмеялись:
-В уме?! Ось молодец, Конов! Садись обратно, пишу в тетрадь двойку!
Ну почему?
Отвод по болезни закончен. И сразу гимнастический зал. Физра, как много в этом звуке, для сердца нашего слилось.
Напялив гимнастические трико, вся группа стоит в гимнастическом зале. Под высоким потолком подвешены канаты и кольца. В центре зала стоят деревянные стойки с гимнастическими брусьями и стойки для прыжков, с лежащими под ними матами. На стенах упоры с турниками для подтягивания и столбы со ступеньками, имитирующими лестницы. Вдоль зала разложена серая тканая тряпичная дорожка.
О, и тут оно, наше все, любимое приспособление для прыжков с трамплином – козел. Девчачья группа в коричневых платьях с черными фартуками уже занимается гимнастикой в конце зала, у зеркальных стен с балетными станками.
Физрук, Евграф Матвеич, судя по выправке, отставной военный, окинув всех нас взглядом и погладив свою бороду, произнес:
-Ать-два. Мальцы, в шеренгу стройсь.
Окинув взглядом построившихся по росту пацанов, выцепил в строю новенького.
- Ага! Новенький?! Имя, фамилья!
- Да. Сергей. Сергей Конов.
- Смотрю, крепок, как парочка имперских вагонов. -пошутил он: – Мышца есть. Из каковских будешь? Занимался?
- Не знаю. Ничего не помню.
- Как так, не помню? Больной что-ль?
- Евграф Матвеич, болезный он, всю память напрочь отшибло. Дохтур наш так сказал. Пока полиция родных ищет, он тут у нас – со смехом протянул конопатый паренек слева.
- Зараза треплистая...ну погоди, прибью попозже -про себя думал я.
-Даже так! Нехорошо смеяться. А ну ка, ты, киселяй, гирьку взял, вон ту...да-да, ее, родимую...и давай-ка, с пяток подъемов вверх.
(паренек возмущенно) – Ну, Евграф Матвеич! Почему так сразу я!
-Давай-давай! Чтоб не закладывал, покуда не спрашивают!
Конопатый с усилием поднял гирьку два раза и третий раз...не смог.
- Теперь ты! Давай-ка, Сергей!
Подошел к гире. Двадцати четырехкилограммовая. Та самая, “золотая”, что Шура пилил.
С легкостью поднял десять раз и бросил ее на мат.
- Силен, малый! Явно занимался. – И обращаясь к моему обидчику: – Смотри, как надо! А ты, ежели делом не займешься, завсегда будешь у меня колоброд и киселяй! Всё, давай, вертайся взад!
Оглядев строй, физрук снова пробасил:
- А теперь канаты! Разбиться по пятеро! Арш!
Разделившись, юноши побежали к канатам. Первая пятерка, вторая. Евграф Матвеевич смотрел на свои часы на цепочке в руках.
- Медленно...совсем медленно...чего там зависли, чай не беременные! Так и до обеда в зале висеть будем!
Третья пятерка. Моя.
-Арш!
Подъем дался легко. Тренированные руки ухватились за канат, зацепился ногами. Перехват-вверх-перехват-вверх-перехват-вверх и уже потолок. Осматриваюсь. Мои конкуренты еще внизу. Ф-фух! Первый. Спускаюсь.
- Однако! – слышу голос Евграфа Матвеевича: – Это где ж ты так натренировался?! Скажешь?!
- Не помню, уважаемый Евграф Матвеевич! – и лыблюсь: – Наверное, где-то, тренировался!
Прокол. Не иначе. Но правда сказать, этот косяк был на физкультуре не последним. Во время прыжков я забылся и сделал в полете большой прыжок с переворотом, после чего приземлился на мат. Мое “сальто-мортале” через козла вызвало слаженный вздох, похоже, всей девичьей части группы, наблюдавшей за прыжками парней, и одобрительный ор с улюлюканьем парней. Евграф Матвеевич только головой покачал. Пронесло. Хотя нет. Потом до самого вечера вся группа подозрительно косилась и шепталась. Прокол?! Ну да!