Так произошло и в отряде Греторига. Из черни погибло множество людей. За время пути кто сорвался в пропасть, был брошен на дороге из-за травм, потерял сознание от жары и жажды. Но сердце отряда - телохранители и друзья варвара, уцелели. А это главное, в предстоящем бою не эта чернь обеспечит победу, а настоящие воины, избравшие своим делом ремесло войны.
Чем больше погибнет черни, рассчитывал Древний, тем проще будет взять власть. Точнее, передать ее Греторигу, а уж через него управлять всем племенем.
Не слишком изящный инструмент, но право слово, носитель - Каперед, был не лучшим образцом. Если его соплеменники такие же, то Мефадон будет огорчен, узнав, во что выродились потомки беглецов.
Незнатные воины требовали искупительных жертв. Ведь знатные забрали всю воду и вино. Греторигу во время очередного привала пришлось пойти на грязный ритуал.
Ослабленный внутренним червем Каперед не слишком возражал. Хотя его культуре человеческие жертвоприношения казались самым отвратительным и постыдным деянием. Варвары легко бросали пленников на заклание, но жертвовать одного из своей среды, пусть и незнатного...
Пришли суровые времена, путь оказался тяжел для отряда.
Жертва была принесена. Греториг, как вождь, наделенный правом общаться с богами, совершил все как положено. Единственным отступлением от ритуала стала чаша, полная дымящейся крови, которую горцы передавали друг другу. Это питье помогло утолить жажду и связать воинов узами.
Узы эти сильнее братских. Ведь горцев теперь связывало вместе нечто большее - общность преступления.
Разрушение города, грязные мистерии, а теперь и каннибализм - воины дичали. Происходило это легко, ведь их души подобны необожженной глине. Достаточно пролить на них влагу, они станут пластичными. Любой скульптор с легкостью внесет изменения в произведение.
Мефадон умелый скульптор. Пусть его действия ослаблены тем, что он находится в чужом теле, не полностью подвластном ему. Но века опыта никуда не делись, а его носитель быстро учится и легко прислушивается к наставлениям.
Действуя таким образом, Мефадон находил особое удовольствие. Творить зло приятно, но быстро наскучивает. Используя кого-то другого, можно продлить удовольствие. Процесс сложнее, результат не столь явный. От того Мефадону нравилось его нынешнее состояние. Он не желал поглощать разум торговца, иначе игра лишится удовольствия.
Ведь для удовольствия Мефадон рожден.
Днем позже лагерь покинул Морин, не выдержавший всех перемен. Странник, изгой и полукровка - ему легче сорваться и сбежать, чтобы до конца жизни корить себя за совершенные злодеяния.
По следам беглеца отправили охотников, но они вернулись ни с чем, измотанные и голодные. К счастью, среди черни было много тех, кто едва держался на ногах.
Мефадон не стал бы преследовать Морина. Оставить его в живых уже неплохое развлечение, ведь Древний знал, что будет преследовать полукровку. Не охотники, не соплеменники, а его собственные демоны.
Не стал Древний препятствовать Греторигу в поисках просто из интереса. Вдруг варварам удастся поймать беглеца. Неизведанность, непредсказуемость - за века однообразной жизни на развалинах Мефадон позабыл значение этих сладких слов. Теперь же он переживал и познавал их, находя небывалое удовольствие.
До поселения оставалось несколько дней. Армия Греторига превратилась в толпу оборванцев, одержимых жаждой крови и парного мяса. А ведь дома остались их женщины и дети. Воины предвкушали предстоящий пир и с удвоенными силами штурмовали горы.
Даже если поселение будет предупреждено, если Морин направился туда! Никуда жители не денутся, они не покинут отчих домов, не бросят имущество. Тем более не поверят диковатому с виду человеку. Который к тому же полукровка, а значит - не совсем свой человек.
Морина забьют камнями, подвесят за ногу вниз головой. И он будет смотреть на горящую деревню, люди в которой не послушались предупреждений.
Вот какую забавную картину представлял себе Мефадон. Но он не сильно расстроился, узнав, что Морин оказался умнее и направился совсем в иную сторону. Поселение горцев располагалось в плодородной долине, куда вело несколько дорог. Старейшины и отец Греторига уже знали, что к поселению приближается отряд. Но они думали, что воины вернулись ни с чем, побежденные в схватке за город.
Они и подумать не могли, что это возвращалась победоносная армия. Потому их застигли врасплох.
Жители поселения бросили свои занятия, вышли встретить вернувшихся мужей, отцов, сыновей и братьев. Они протягивали к ним руки, собираясь перевязать раны, обогреть и накормить.
Уцелевшие воины из отряда Греторига обрушились на толпу людей подобно лавине.
По пути домой воины сбрасывали доспехи, теряли оружие. Потому предстали перед жителями города оборванцами: изорванные рубахи, потерянные сапоги и сбитые в кровь стопы. Кожа горцев подверглась заражению из-за многочисленных порезов, что наносили себе воины, давая друг другу клятвы. От мускулатуры мало что осталось. Голодающие тела пожирали себя.
Паразиты, что населяют человеческое тело, распространились в войске из-за каннибализма. Черви, вши, клопы облепили человеческие тела, сделав их похожими на трупы. Глаза слезились червями, в редких волосах бродили кровососущие паразиты. Рты горцев походили на кровавые раны - у них выпадали зубы и десна кровоточили.
Ужасное зрелище предстало перед жителями поселка, но еще ужасней были твари, что вернулись в обличие их родичей.
Звери вихрем пронеслись по улицам, запаляя соломенные крыши хижин, обрушивая идолов и срезая спелые колосья жизни соплеменников. Жатва вышла обильной.
Поселение запылало и утонуло в крови. Жестокость насилия превосходила ту, что произошла в торговом городе. Преступление, ужасней которого не придумать.
На острие атаки был Греториг, который стремился пробиться через толпу и зарубить старейшин, своего родителя. Лишь время, необходимое на убийство и осквернение тел, задержало его. Аристократы успели забаррикадироваться в общинном доме. Они защищали его даже во время пожара, не пуская чудовищ в священные чертоги.
От серпа смерти не ушел никто.
Лишь носитель и паразит оставались в стороне от общего безумия. Один с ужасом наблюдал за происходящим, а другой громко смеялся. Подобного развития событий Мефадон не планировал. Но так вышло, так чего уж? Пусть происходит то, что должно. Ведь так интересней, а переиграть у него все равно нет возможности.
Поселение пылало несколько дней. Вся армия, приготовленная для похода на юг, была уничтожена в вихре безумия.
Каперед потерял средство для отражения набега варваров из Коматии, а Мефадон лишился жестоких и первоклассных бойцов. Никто не добился успеха. И только один получил удовольствие от происходящего.
События этих дней повлияли на Капереда. Он вспомнил, носителем чего теперь является. Мефадона это не беспокоило.
Путь домой займет много времени, но Каперед не собирался отказываться от цели. У него еще остался долг. Помнить об этом необходимо. Иначе опять паразиту удастся взять контроль над событиями.
Глава 6.
Сгоревшая деревня привлекла падальщиков со всей округи. Беда у соседа никогда не останется незамеченной. Ближайшие племена, входившие в союз, сбежались посмотреть на пепелище, добить выживших.
Начавшаяся за этим борьба за первенство прокатилась по всей местности подобно лавине. Ни одно племя не осталось в стороне. Безопасных мест не осталось. Так что странник лишился возможности пополнить припасы. Ему пришлось уйти с дороги, ведущей к перевалам.
Дорогу в Гирцию предстояло найти самостоятельно.
Капереда беспокоило, что он застрянет в горах на долгие месяцы. А там зима... времени на подготовку останется крайне мало. Ведь на обучение новобранцев затрачивается три месяца, варвары, скорее всего, выступят в поход весной, чтобы уже летом к первому урожаю прибыть в гости.
Враги не заставят себя ждать. А Каперед потратил время на то, чтобы стравить друг с другом местные кланы.
Горцы - разбойники. Но за деньги они могут поддержать любую сторону конфликта. Каперед знал, что они готовы выступить против своих собратьев, если с ними договориться по-хорошему. Золото и перспектива ограбить тылы варваров Коматии.
Теперь же на долгие годы горные варвары будут резать друг друга, изредка спускаясь на равнины Лода за припасами и рабами.
Каперед не хотел верить, что стал причиной этих событий. Однако пусть его сознание замутнено чужим влиянием, память никуда не делась. Он помнил все, что творил, хотя и не мог припомнить деталей.
Такое бы красноречие и умение убеждать да использовать среди соотечественников.
Граждан еще предстоит убедить. Поверят ли они словам изгнанника? Опять эта дилемма, опять неуверенность. Рассчитывать на помощь паразита не приходится. Этот ублюдок действует только в своих интересах.
Прошло несколько дней с момента резни в племени Греторига. В ущельях и в лесах чувствовался запах дыма - это мог быть обман сознания. Каперед понимал, что недалеко ушел от пожарища.
Где-то там пируют стервятники, выбирая нового царя царей. Или они не выбирают... Но по тропам рыскают отряды вооруженных варваров.
Обычные копейщики, конников почти нет. Лишь знатные люди могут позволить себе содержать коня в горах. Горцам приходится покупать лошадей на равнине, как раз у тех людей, чей город был с особой жестокостью уничтожен.
Не без иронии Каперед подумал, что на ближайшие года горцы лишились кавалерии.
А в пешем бою легионеры их раздавят.
Не это должно заботить его. Воины Коматии - вот о чем следует думать. Они лучшие воины, хоть и слишком независимые. И кавалерия у них есть. Множество крыльев имеет варварское войско, коршуном падающее на Обитаемые земли.
Их необходимо остановить у перевалов, пожертвовав Провинцией. Удастся ли убедить принцепса в необходимости подобной стратегии, удастся ли вообще убедить хоть кого-нибудь?!
И стоит ли вообще...
Цивилизации приходят и уходят. Возможно, уже пришла пора соотечественникам Капереда исчезнуть, как исчезли древние.
Нет, нельзя так думать, это чужие мысли!
Каперед не поддавался соблазну и продолжал путь.
Здесь в горах время ощущается иначе. Рассветы и закаты происходят в иное время. Рубежные горы выше тех, что отделают Провинцию от Коматии, воздух холоднее, люди суровее.
И как местные варвары умудряются выживать.
Племена населяют сжатые со всех сторон долины, обычно рядом имеется источник воды. Реки бурные, но вода чистая, не требуется разбавлять ее с уксусом, чтобы безопасно пить.
Рубежные горы богаты строительным лесом. Жители Обитаемых земель успели обглодать все рощи, находившиеся в предгорьях. Теперь там сельскохозяйственные террасы, а стволы пошли на строительство длинных кораблей.
В северном краю Рубежных лес оставался нетронутым. В основном из-за сложностей добычи. Варвары не торгуют древесиной, мешают другим добывать дерево.
Местные леса богаты и зверьем и пищей, не такие темные как леса Венавии. Капереду приходилось ориентироваться по солнцу, чтобы найти дорогу на юг. Часто он менял направление, чтобы перебраться через горные речушки, обойти заставы или найти пропитание.
Охотником Каперед не был, но с голодом не поспоришь. Запасы быстро подходили к концу. Пришлось учиться. Поймать рыбу в реках у Капереда не получалось. Опять проблемы, как в Венавии. Каперед много раз видел, как медведи - меньшие собратья тех, что обитают на равнине, - выбивают из русла жирную рыбину. Но торговец не был медведем.
Торговцу пришлось устанавливать силки, задерживаться подолгу на одном месте, ожидая, как добыча сама попадется ему. Бить ее стрелой или пращой не получалось. По причине отсутствия стрел и неумения пользоваться пращой.
Горожанин не сможет быстро научиться тому, что умеют варвары. Каперед очень жалел, что не нашел проводника, который помог бы добраться до долины Лода. К тому же вдвоем путешествовать легче.
Впервые со времен изгнания Каперед испытывал одиночество. А все потому что у него появился сожитель. Этот мерзкий червь не унимался, развлекался тем, что донимал носителя.
Монологи, предложения, угрозы - все это использовал Мефадон для собственного удовольствия. Он убеждал знахаря в опасности растений, которые собирался брать Каперед, чтобы подкрепиться или вылечиться. И порой ему удавалось переубедить Капереда.
Для этих целей Мефадон отделил свой разум от разума носителя. Отгородился стеной, образно говоря. Это было сделано на время, имело свои, непонятные цели.
Каперед страдал от назойливого соседа больше, чем от мошкары.
Гнус вился вокруг и днем, и ночью. Лишь резкие порывы ветра остужали кровожадных насекомых, загоняя их под траву. Иногда шел дождь, но под кронами это почти не ощущалось.
Опять холод, голод, болезненные укусы, но к этому добавилось одиночество.
В ином состоянии Каперед не испытывал бы этого чувства. Он мог бы насладиться окружающей красотой, богатством природы. Ведь вокруг в изобилии росло все, что могло пригодиться для работы.
Осесть в этом краю, кормить варваров снадобьями, снабжать торговцев советами и слушать их истории, сидя в светлом лесу. Что может быть чудеснее. Горный край не казался таким пустынным как Венавия. Вот где царило одиночество.
Среди деревьев бродили стада мелких копытных. Какая-то разновидность оленей или чего-то подобного. Каперед плохо разбирался в фауне. Все-таки мир растений, грибов ему ближе.
Не найдя способа лучше, он решил избавиться от бормотания паразита с помощью грибов. Он видел множество растений, навевающих успокаивающие сознание сны. Это были и цветы, тысячами произрастающие на одном стебельке. Алые точки плесени, покрывающие камни возле ручья. Синие шляпки грибов, похожие на фаллосы - эти растения часто используют в ритуалах, растут практически везде.
Деревья обвивали лианы, некоторые из которых применялись как лекарства. Даже пресловутая омела, так любимая жрецами Коматии. Для ее сбора, как известно, используют золотые серпа, собирают лишь в определенные дни месяца, согласуясь с движением луны.
Найдя подходящую расселину среди камней, Каперед расположился там лагерем на несколько дней. Конечно, он сначала убедился, что в этом доме никто не живет: горные львы, медведи, к примеру. Нашлось только несколько змей, яд одной из которых пригодился Капереду. Мясо этих безногих тварей отдавало тиной, но Каперед был рад и такому. Ему очень не хватало соли.
Приготовить дурман не составило труда. Каперед не намеревался освобождать разум от оков, наоборот, он пытался заткнуть его, уложить спать на долгие дни. Зачем? Всего лишь для облегчения боли. Это средство используют чаще всего. Ведь искусство лекаря недостаточно развито, чтобы устранять причины болезней. Зачастую приходится смириться, уповая на то, что тело само излечится. Или боги, какие бы они ни были, все-таки обратят внимание на несчастного.
Покой, дарованный дурманом, был сладким и приятным. Вход в пещеру изнутри походил на чрево, а Каперед превратился в плод. Используй он освобождающий дурман, то нашел бы эту аналогию интересной, захватывающей, а последующее освобождение от оков дурмана могло бы выглядеть как перерождение.
Вот только это пустое философствование не дает ничего. Оно пустое, как и головы большинства людей. Особенно тех, кто мнит себя знатоками.
Были только стены, покрытые плесенью; забрызганный пометом летучих мышей пол; да разрубленный дурманом человек.
По ту сторону входа солнце всходило над ледяными пиками Рубежных гор и ныряло за горизонт через несколько часов. Костер Каперед не поддерживал, лишь отпивал из фляжки.
А ведь он когда-то употреблял иное зелье... почему прошли те времена. Капереда это теперь не беспокоило. В прошлом он излечился от дурмана, а сейчас применять его просто опасно из-за того, от кого Каперед убегал.