Если нечто подобное и было у фермера на уме, он не подал виду. («Да и не стал бы подавать», — подумал Джерин.) Селянин сказал:
— Йо, по вам это видно. Отправляйтесь в путь, и пусть боги оберегают вас ночью.
Как только они отъехали на расстояние, не позволяющее никому их услышать, Джерин обратился к Вэну, который опять взялся править повозкой:
— Постарайся отъехать от этой деревни как можно дальше. Если до заката встретится какая-нибудь боковая дорожка, езжай по ней, а вправо или влево — неважно. Главное — остановиться на ночлег там, где наш бивачный костер никто не увидит.
— Ты прав, — согласился Вэн. — Я бы и сам сделал так, даже если бы ты ничего не сказал, но я рад, что наши мысли по этому поводу совпадают. Когда будешь нести караул, спи в обнимку с луком, мечом, щитом и шлемом.
— Если позволишь, я буду спать и в доспехах, — сказал Лис. Вэн хохотнул и кивнул.
Они ехали до тех пор, пока голоса призраков не начали завывать у них в ушах. Тогда, стиснув зубы, Джерин принес курицу в жертву духам. Свет бивачного костра закрывал большой камень, лежавший около боковой тропы, на которую они съехали, чтобы убраться подальше от дороги на Айкос.
Джерин первым нес караул. Нотос и Тайваз держались поблизости, в нижней части восточного сектора небосклона. Обе были почти полными, хотя более быстрая Тайваз обещала достигнуть полнолуния на пару дней раньше. Мэт появится лишь во второй половине его вахты, а Эллеб увидит только Вэн, поскольку эта румяная луна выйдет из-за горизонта не раньше полуночи.
Лис отошел от костра и ямки с кровью настолько, насколько позволяли призраки. Он боялся вовремя не заметить возможных преследователей из той деревни, где была куплена птица. Лук он держал наготове, а колчан висел на спине, так что он в любую минуту мог выхватить оттуда стрелу с бронзовым наконечником.
И вот, как раз когда золотая Мэт начала проглядывать сквозь листву деревьев, с западной стороны послышались звуки шагов. Люди двигались на восток и даже не пытались соблюдать тишину, свободно переговариваясь между собой.
Когда они приблизились к ответвлению, Джерин увидел у каждого в руках факел, однако призраки их все равно донимали. Один произнес:
— Это жужжание сводит с ума. Если мы их не найдем в ближайшее время, я возвращаюсь обратно к жене.
— Думаешь, она ждет тебя среди ночи? — спросил другой.
Все рассмеялись. Крестьяне приостановились возле тропы, на которую съехали Джерин и Вэн. Несколько пар глаз вгляделись в ту сторону, где засел Лис. Он съежился под кустом, опасаясь, что свет трех лун вот-вот позволит фермерам его обнаружить. Возможно, их ослепил свет собственных факелов, но они так ничего и не заметили. Невнятно бормоча, мужики посовещались и двинулись далее на восток.
Примерно через полчаса они уже возвращались обратно беспорядочно растянувшейся по дороге толпой. Их факелы почти погасли, и они торопились поскорее добраться до своей деревушки.
— Может, это и к лучшему, что мы не нашли этих сукиных сынов, — сказал один из них. Джерин узнал голос того малого, что продал им курицу. — Они бы наверняка убили кого-нибудь из нас, даже если бы мы их одолели.
— Нам нужно оружие, — ответил другой.
— Верно, но нам также нужны люди, которые смогут взять его в руки, — возразил продавец курицы. — Вы были в поле и не видели их. Пара крепких, готовых на все негодяев. Если бы мы затеяли с ними драку, то духи вдосталь хлебнули бы нашей кровушки, это я точно вам говорю.
Крестьяне удалялись, и вскоре затихли даже отголоски их спора. Но владелец курятника, несомненно, был прав. Они с Вэном дорого продали бы свои жизни. И все же Джерин очень порадовался, что эти фермеры, или грабители, или кем там они себя считают, не нашли ни его, ни его товарища. Как бы дорого ты ни продал свою жизнь, обратно выкупить ее невозможно.
Лис вернулся по тропке в лагерь. Он был почти уверен, что фермеры не вернутся, и оказался прав. Когда Мэт проделала чуть больше половины пути от горизонта до меридиана, он разбудил Вэна и рассказал ему о случившемся.
— Я так и думал, — сказал чужеземец, надевая свой шлем с красным султаном и поправляя нащечники, — Это можно было предположить по их виду. Вряд ли они вернутся сюда. Уже слишком поздно.
— Вряд ли. — Джерин снимал доспехи, в то время как Вэн, наоборот, надевал свои. — Хотя слишком рассчитывать на это не стоит.
— Да ну? — хохотнул Вэн. — Вот что я хочу тебе сказать, капитан: на обратном пути надо будет постараться проехать эти места около полудня. Чтобы нам не пришлось ночевать тут поблизости ни накануне, ни после.
— Не стану спорить. — Джерин зевнул, едва не вывихнув челюсть. — Я уже так плохо соображаю, что вообще не могу ни о чем говорить. Ужасно хочется спать. Если меня убьют во время твоей вахты, я тебе этого никогда не прощу.
— У тебя не будет такой возможности, — ответил Вэн, снова хихикнув.
Джерин забрался под одеяло, оставив последнее слово за болтуном.
На следующее утро он проснулся целым и невредимым и сразу же ощутил восхитительный запах жарящейся колбасы. Вэн, раздув тлеющие угольки, варганил завтрак. Пламя скворчало и шипело, слизывая капли жира. Джерин получил острую палку с насаженной на нее колбасой, обжег нёбо еще не остывшим куском, выругался и наконец сумел его разжевать.
Вэн справился со своей порцией раньше и, пока Джерин влезал в свои латы и наголенники, запряг лошадей. Сойка, примостившаяся на ветке ели, все это время визгливо кричала на чужеземца. Он ткнул в нее пальцем.
— Советую тебе замолчать. Я бывал в таких краях, где люди считают певчих птиц вполне съедобными.
Словно поняв его слова, сойка умолкла.
— Элабонцы тоже иногда употребляют в пищу певчих птиц, — сказал Джерин, — Обычно мы ловим их сетями, а не подстреливаем из лука.
— Йо, это разумно, — согласился Вэн. — Они такие маленькие и прыткие, что нужно быть отличным стрелком, чтобы попасть в них, да и то кучу стрел потратишь зря. — Пристегнув последний ремень, он добавил: — Давай, капитан. Пора в путь.
Лес по дороге в Айкос становился все гуще, меняя свой облик. Правильнее сказать, принимая свой истинный облик, подумал Джерин. Элабонские купцы и исследователи в те давние времена, когда Рос Свирепый еще не подчинил северные земли империи, описывали эти края как непролазные дебри, тянувшиеся от Хай Керс до Ниффет и к западу до Оринийского океана.
Храм Сивиллы в Айкосе окружали столь же древние дерева, как и те, что теснились вокруг. Кое-какие из искривленных сучковатых дубов и раскидистых темно-зеленых сосен вполне могли помнить времена, когда люди, населявшие местность, где впоследствии стал отстраиваться Элабон, были еще просто необразованными дикарями. А другие, возможно, пробивались из-под земли еще до того, как народ Кидзуватны в своих речных долинах начал выцарапывать первые буквы на глиняных табличках, а затем обжигать их в печи.
Быть может, свисавший со многих ветвей косматый мох заглушал все звуки, а может, какая-то грозная сила владела этой чащобой или по крайней мере некоторыми из росших там исполинов, каких Джерин нигде больше не видывал. Как бы там ни было, в лесу стояла жутковатая тишина. Даже скрипы и дребезжание несмазанных колес повозки словно растворялись в ней. Высоко над дорогой ветви деревьев с обеих ее сторон переплетались между собой, скрывая львиную долю дневного света. А тот, что все же пробивался сквозь листву, был холодным, подрагивающим, зеленоватым.
— Такое ощущение, будто мы едем под водой по дну моря, — сказал Джерин.
— Да, похоже. — Вэн беспрестанно вертел головой, глядя вперед, назад, вправо, влево. — Не нравится мне это место, а ему, по-моему, не нравятся люди. Ему хочется, чтобы нас здесь не было, как, впрочем, и мне.
— Я бы поспорил с тобой, если бы считал, что ты не прав.
Джерину все время мерещились преследовавшие повозку шаги, но, как резко он ни оборачивался, ему никак не удавалось поймать взглядом то, что тревожило его слух.
— Интересно, — задумчиво произнес Вэн, — что случилось бы, отправь какой-нибудь лорд сюда своих крестьян в сухое лето с топорами и факелами.
«Понимают ли лес и его обитатели элабонский?» — подумал Джерин.
Он опасался, что понимают, поскольку тотчас после слов Вэна ветви над дорогой сплелись еще гуще и ниже и на большинстве из них откуда-то появились шипы. Да и сама дорога сузилась — окаймлявшие ее деревья, тоже все в шипах, столпились по краям, словно намереваясь схватить непрошеных визитеров. Пару раз он вполне отчетливо увидел чьи-то глаза, злобно следившие за ним из-за листвы, но ему так и не удалось разглядеть существо, которому они принадлежали.
— Ты ведь просто пошутил, не так ли, друг мой? — нервно произнес Джерин.
— Что? А-а, да. — Вэн мог противостоять любому врагу в человеческом облике, но даже такому отчаянному смельчаку нечего было и думать выстоять против леса. Оглядывая все более плотный свод веток над головой, он продолжил: — Какая прелестная зелень? По правде говоря, было бы совершенно непростительно сорвать тут хотя бы листочек.
Какое-то время ничего не происходило. Но как раз в тот момент, когда Джерин готов был уже выхватить меч и начать рубить ощетинившиеся деревья, все вернулось в прежнее состояние. Солнце заиграло в просветах зеленого покрова, дорога снова расширилась, а деревья стали просто деревьями. То неизвестное, что преследовало повозку, исчезло или, по крайней мере, затихло и затаилось.
— Ф-у-у, — едва слышно выдохнул Вэн. — Лес, наверное, понял, что я просто шутил, да ведь так оно и вправду было. — Последние слова он произнес особенно громко.
— Конечно же, ты шутил, — с избыточной искренностью поддержал его Джерин. И добавил уже гораздо тише: — Так или иначе, мы все равно заночуем в одном из селений неподалеку от Айкоса, а не в этом лесу. Чтобы на деле доказать, что мы не желаем зла обитающим здесь силам.
Вэн поймал его взгляд, и у обоих промелькнула одна и та же мысль. «Кроме того, это убережет нас от них». Вслух же никто ничего не сказал. Джерин не хотел, чтобы тот, кто на них зол, влез в их головы и еще что-то затеял.
Солнце за их спинами уже почти село, когда Джерин с Вэном въехали на холм, откуда открывался вид на долину, где приютился сверкающий беломраморный храм Байтона. Внутри его располагалась расселина, ведущая в покои Сивиллы.
— В последний раз мы останавливались на ночлег в лесу, — напомнил Вэн, — Однако ты верно сказал: лучше заплатить и переночевать на одном из постоялых дворов там внизу.
Вокруг святилища Сивиллы раскинулся небольшой городок, предоставлявший услуги тем, кто приезжал сюда в поисках пророческих наставлений.
— Йо, ты прав. — Джерин вздохнул.
Он не любил тратить серебро без особой надобности. Больше того, он не очень-то охотно тратил его даже при необходимости. Но ему не хотелось провести ночь по соседству с жуткими дебрями, где вполне могли обитать существа пострашнее ночных привидений. Он хлестнул лошадей, и они устремились вперед.
В предыдущие его посещения Айкоса городок перед храмом кишел элабонцами как с севера, так и с юга от Хай Керс, а также ситонийцами, кидзуватна, трокмуа, кочевниками Шанды и представителями разных других народов. Одна из главных причин, по которым Джерин предпочитал в ту пору ночевать на холме, заключалась в том, что все постоялые дворы внизу были забиты.
На этот раз, въехав в город, он увидел пустые улицы. Несколько постоялых дворов и вовсе закрылось. Пара из них, судя по полуразрушенному виду, пустовала уже многие годы. А держатели уцелевших гостиниц бросились из своих заведений навстречу повозке с радостными криками. Джерину даже не пришлось торговаться: они наперебой снижали цены, отталкивая друг друга, так что в конце концов он получил жилье, ужин и обещание завтрака за половину того, что намеревался заплатить.
Пивная на постоялом дворе тоже оказалась почти пустой. Кроме Джерина с Вэном за столами сидели лишь несколько завсегдатаев. Они пили эль и рассказывали друг другу давно надоевшие каждому из них байки. Должно быть, их слышали тут уже тысячу раз. Хозяин постоялого двора принес гостям эль и пивные кружки.
— Что пожелаете на ужин? — спросил он, кланяясь так низко, будто Лис был самим Хилдором Третьим, императором Элабона.
— Только не курицу, — хором ответили они с Вэном, как и тогда, в гостях у Рикольфа.
— Значит, вы приехали издалека и провели пару ночей под открытым небом. — Хозяин поджал губы, выражая сочувствие. — Я забил поросенка сегодня днем: собирался закоптить мясо и засолить его, но могу приготовить несколько кусков с базиликом, тимьяном и лесными грибами. Это великолепное блюдо, уверяю вас. К сожалению, мне нечасто приходится его готовить в последнее время. Правда, это займет немало времени, но куда вам сегодня спешить, господа?
Джерин и Вэн переглянулись и кивнули. Лис сказал:
— Твое заведение, похоже, терпит убытки с тех пор, как трокмуа пересекли Ниффет и ворвались на северные земли, а империя перекрыла сообщение с югом.
— Боги свидетели, сэр, вы даже себе и представить не можете! — Хозяин закатил глаза. — Мы тут, как вы сами изволили убедиться, дожили до того, что переманиваем друг у друга клиентов. Святилище переживает не лучшие времена, и все, кто остался здесь, тоже.
— Старая Сивилла еще жива? — спросил Джерин. — Я еще пять лет назад не чаял застать ее в живых, а сейчас уже не удивлюсь ничему.
— Нет, Байтон забрал ее к себе в прошлом году, — ответил хозяин. — Теперь он вещает через другую Сивиллу, та помоложе. Но пророчества от этого не сделались хуже, и наша выручка пошла на убыль вовсе не потому, — поспешил уверить он гостя. — Просто теперь сюда приезжает гораздо меньше народу.
— Понимаю.
Джерин осушил свою кружку. Хозяин быстренько наполнил ее снова. Лис опять выпил и вздохнул, испытывая почти настоящее удовольствие.
— Как хорошо, что здесь можно расслабиться, вдали от призраков и ночных разбойников. Теперь мне остается лишь беспокоиться о том, что меня привело в этот край.
— Я очень рад, что мое скромное заведение способно облегчить ваши тяготы, — заявил хозяин.
— Не говоря уже о кошельке, — сухо сказал Джерин.
Хозяин склонил голову набок и кашлянул, показывая, что упоминание о таких бренных вещах, как деньги, его оскорбляет. Он немного помолчал, будто что-то обдумывая.
— Говорите, ночные разбойники, сэр? Значит, люди теперь научились отгонять призраков и презирать богов?
— Да, люди с той самой дороги, что ведет в Айкос, — ответил Лис и рассказал собеседнику о вольных крестьянах, которые вооружаются, грабя проезжих. — Они не нашли нас, хвала Даяусу и Байтону тоже, но эти фермеры не просто так бродили в ночи. Я слышал их разговор и понял, чего им надо.
— Иногда мне кажется, что весь мир погружается во тьму, словно свеча, которую вот-вот задуют, — печально сказал хозяин. — Даже во сне ко мне теперь приходят всякие чудовища и мертвенно-бледные подземные существа. Лежа ночью в постели, я вижу, как они разбредаются по земле, а бедные слабые люди бессильно пытаются что-то с ними поделать.
Джерин хотел было кивнуть ему, как человеку, разделявшему его мрачные взгляды на мироустройство, но неожиданно дернулся и вскинул глаза.
— Мне снилось то же самое, — сказал он.
— И мне, — подтвердил Вэн. — Правду говорю, хотя мне это и не нравится, тут явно есть какая-то тайна.
— Может, Сивилла прольет на нее свет, — Джерин постарался придать своему голосу бодрости, но, к сожалению, ему это не удалось.
IV
Когда Джерин пришел за лошадьми, они были вычищены скребницей до блеска и уже запряжены в повозку. Он дал на чай конюху со словами:
— Ты сделал больше, чем должен.
— Господин, я не заслуживаю вашей щедрости, — ответил парень, но предложенную монету все-таки взял.
Раньше, когда Джерин приезжал в храм Сивиллы, пространство вокруг обнесенного забором внешнего двора его было забито повозками, колесницами и пешим людом. Каждому не терпелось побыстрее задать пророчице Байтона свой вопрос. И единственным способом попасть к ней без промедления, а иногда вообще удостоиться посещения был подкуп одного из евнухов, служителей храма.