Глядя во все глаза на бледное чудище, Джерин чуть было не забыл, что в руках у него лук. Он одним плавным движением вытащил стрелу из колчана, установил ее, натянул тетиву и разжал пальцы. Чудище даже не попыталось уклониться или увернуться. Возможно, оно никогда прежде не видело луков. Стрела угодила прямо в центр широкой груди. Тварь вцепилась в древко, истошно вопя, и рухнула наземь.
Вопли ее привлекли внимание остальных чудовищ. Оцепеневший мозг Джерина опять заработал. «Сколько же этих упырей томилось в подземной тюрьме? И как долго все это для них продолжалось?» Как бы там ни было, существа выбрались теперь на поверхность земли и, очевидно, намеревались отомстить людям, вынудившим их так долго вести подземную жизнь. А заодно и всем остальным, в кого они только смогут впиться зубами.
Чудовища уже бежали к повозке, но их несомненно кровожадные планы нарушило появление отряда храмовой стражи. Твари изменили направление бега и накинулись на стражников со свирепостью диких зверей. У тех, правда, имелись мечи, копья и доспехи из бронзы и кожи. Зато чудища были, казалось, увертливей и проворнее любого человеческого существа.
Джерин лишь мельком взглянул на схватку. Силы вроде пока были равны.
— Если мы с тобой вмешаемся в это побоище, то нас непременно убьют, — сказал он Вэну. — Эти проклятые твари все лезут и лезут из-под развалин.
— Ну что ж, тогда давай заберем Сивиллу и поскорей смоемся отсюда, прежде чем эти красавчики сообразят, какая аппетитная штучка от них ускользает, — сказал Вэн.
При других обстоятельствах в этом высказывании можно было бы усмотреть непристойный намек. Однако, вспомнив красную от крови пасть застреленного демона, Джерин решил, что чужеземец просто делает вполне разумное предположение.
Когда Вэн остановил повозку около жилища Сивиллы, Джерин спрыгнул вниз. Дверь была распахнута. Возможно, ее открыло землетрясение. Он вбежал внутрь.
Если бы от подземных толчков горшки не посыпались с полок, а светильники — со столов, обитель пророчицы ничем не отличалась бы от жилья опрятного и зажиточного крестьянина. Беленые известью стены прикрывали довольно приличные гобелены, да и мебель была им под стать. Однако добротность обстановки не уберегла табуреты от падения, а глиняную печь в углу — от трещин.
Сивилла, будучи все еще без сознания, лежала посреди царившего вокруг хаоса на кровати. Когда Джерин шагнул к ней, земля у него под ногами вновь задрожала. Жутко боясь гнева Байтона, Лис чуть было стремглав не бросился в дверь, но затем рассудил, что землетрясения вряд ли находятся в ведении прозорливого бога. Осердясь, тот наверняка предостерег бы его чем-нибудь поконкретней.
Джерин склонился над Сивиллой. Та была все в том же тонком льняном платье, что и вчера в подземелье под еще не разрушенным храмом. Интересно, очнется ли она от моего прикосновения, подумал Лис. Девушка шевельнулась и что-то пробормотала, когда ее взяли на руки, но не открыла глаз. Джерин поспешно вышел на улицу.
— Хорошо, что чудовища все еще заняты схваткой, — сказал Вэн, увидев его. — Девушка у тебя на руках очень мила, но, как оружие, бесполезна.
— Зубоскал, — буркнул Джерин.
Нараставший шум сражения во дворе храма недвусмысленно говорил ему, что сейчас не до шуток. Со всей возможной осторожностью он уложил Сивиллу на дно повозки. Она снова что-то пробормотала, но не очнулась. Усевшись рядом с Вэном, Лис опять взял в руки свой лук и колчан. Вставляя очередную стрелу, он сказал:
— Пора убираться отсюда.
— Ты совершенно прав.
Вэн тронул поводья. Лошади помчались вперед, радуясь возможности дать выход энергии, пробужденной в них страхом. Когда повозка, дребезжа, проносилась мимо пролома в стене, в нем показалась одна из тварей. Джерин выстрелил. Упырь повалился со страшным ревом. Вэн хлестнул лошадей, и те перешли на галоп. Промчавшись через пылающий Айкос, повозка, не сбавляя хода, понеслась к старому лесу.
V
Вскоре после полудня Сивилла пришла в себя. К тому времени путешественники проделали уже больше половины пути через странный лес, охранявший дорогу в святилище. Джерин ожидал увидеть поваленные деревья посреди дороги или какие-то другие последствия землетрясения. Но ничего подобного не обнаружил. При взгляде вокруг начинало казаться, будто никаких подземных толчков не было вовсе.
— Вот и хорошо, — сказал Вэн, когда друг поделился с ним наблюдениями. — Быть может, деревья поглотят и тех страшилищ, когда они ринутся всей ордой из Айкоса к нам.
— Было бы здорово, — отозвался Джерин. — Однако на это не стоит особенно надеяться, поскольку…
Он осекся: повозка качнулась. Перепугавшись, Лис решил, что это очередной подземный толчок, но, оглянувшись, понял, в чем дело. Сивилла очнулась и села. Он кивнул ей в знак приветствия:
— Добрый день, леди.
Ее взгляд выражал полное смятение.
— Вы — те самые люди, которым я только что предсказывала будущее? — спросила она, запинаясь.
Хотя мелодичный голос Сивиллы вполне соответствовал ее наружности, услышав его вновь, Джерин поразился. После того как из уст девушки исторгся глас Байтона, он совсем позабыл, что сама она говорит совершенно иначе.
— Не только что, — поправил он ее, недоумевая, как рассказать ей о том, что произошло. — Это было вчера. После передачи слов Байтона вы впали в транс больше чем на сутки.
— Не может быть. Такого никогда не случалось, — возмутилась она, но через секунду ее вновь охватило смятение. — С другой стороны, если вы меня обманываете, то почему тогда я чувствую, что вот-вот лопну. Остановитесь на минутку, прошу вас.
Вэн натянул поводья. Лошади, радуясь передышке, принялись щипать травку с обочин.
Джерин спрыгнул вниз, подошел к задней части повозки и протянул руку.
— Давайте, леди, я помогу вам слезть, чтобы вы могли… избавиться от одной из забот.
Сивилла отпрянула, будто ей предложили помощь лишь для того, чтобы изнасиловать ее под ближайшим кустом.
— Вы что, с ума сошли? — спросила она ледяным тоном. — Я не должна прикасаться к мужчине. Если такое случится, повелитель мой отвергнет меня.
Лис глубоко вдохнул. Она еще не поняла, каким образом оказалась в повозке. Винить ее в этом было трудно, однако это ничуть не облегчало его задачу.
— Леди, боюсь, чуть раньше я все-таки вынужден был вас коснуться, чтобы спасти вашу жизнь. Клянусь богами, я очень сожалею, но…
И он повторил ей пророчество, исторгшееся из ее уст, а потом рассказал об утренних ужасах. Чем больше он говорил, тем бледнее становилась Сивилла.
— Ложь, — прошептала она. — Уверена, что это все ложь. Вы погубили меня, а теперь пытаетесь представить все так, словно это все сделано для моего же блага?
Девушка принялась озираться из стороны в сторону, словно загнанное животное, и вдруг ее взгляд упал на голову Орена Строителя, материалами для которой некогда послужили благородное золото и не менее драгоценная слоновая кость. Джерин думал, что стать бледнее она уже не может, но оказалось, что он ошибался.
— Вы… вы посмели взять это? — спросила Сивилла. — И владыка Байтон не поразил вас на месте?
Джерин чуть было не ответил ей резкостью, но прикусил язык.
— Нет, леди. Она валялась за пределами святилища, когда я ее подобрал. Я ведь уже говорил: из-за землетрясения в Айкосе наступила полнейшая сумятица. Храм пал. Не знаю, что случилось с пещерой, в которой вы занимались предсказаниями, но, по всей видимости, подземные толчки разрушили кладку с защитными заклинаниями, и наружу полезли жуткие чудища.
Вэн обернулся и сказал:
— Вообще-то, Лис, все могло быть ровно наоборот. Помнишь осколки известкового раствора, который мы видели на полу, когда Кинифор вел нас к леди? Возможно, те чудища пытались проломить заколдованные препятствия, удерживавшие их внизу на протяжении многих лет. Когда же им это наконец удалось, их напор мог вызвать землетрясение.
— Ты прав, могло выйти и так, — согласился Джерин. — Но, как бы там ни было на самом деле, сейчас это не имеет значения.
Он вновь обратил свое внимание на Сивиллу.
— Леди… кстати, есть ли у вас какое-то имя?
Девушка слушала их разговор, словно бредни двух сумасшедших, охваченных по случайности однородным безумием. Она встрепенулась, когда Лис обратился к ней, но ей понадобилось несколько секунд, чтобы ответить. Наконец она пробормотала:
— Долгое время меня звали… Силэтр. Я была лишена этого имени, когда стала оракулом Байтона, но не забыла его. — Горькая усмешка исказила ее губы. — Теперь, впрочем, я снова могу себя так называть, ведь благодаря вам мне больше нельзя служить моему повелителю. Если все, что вы говорите, правда, вам лучше было бросить меня там умирать.
— Леди… Силэтр… Я бы очень хотел ошибиться, но, боюсь, буду прав, если скажу, что единственными живыми обитателями Айкоса к вечеру останутся лишь те существа, что выбрались на свет из-под обломков святилища. Мне неизвестно, как глубоки и широки пещеры и сколько там этих тварей. Но я не мог оставить вас в хижине на растерзание им хотя бы потому, что вопрос, после ответа на который вы впали в столь продолжительное забытье, был задан именно мной, — сказал Джерин.
— Если вы думаете, что, спасши меня, вы оказали мне услугу, то ошибаетесь, — отвечала Силэтр. — Я опозорена, осквернена… как я смогу теперь найти свой путь в этом мире, когда вы лишили меня смысла моего существования?
— Вы же как-то жили до того, как стали Сивиллой, — резко сказал Вэн, — Многие, кто пострадал гораздо больше вашего, продолжают тянуть свою лямку. Отправляйтесь в лес, оросите папоротник и возвращайтесь. Мы накормим вас хлебом и колбасой, напоим элем. На полный желудок мир всегда кажется веселее, а вы, должно быть, голодны, как длиннозуб, раз проспали целые сутки.
Выслушав этот незатейливый совет, Силэтр фыркнула. Но, возможно потому, что ничего лучшего ей не пришло в голову, подумав немного, кивнула. Джерин снова решил предложить ей руку, но едва он ее протянул, как девушка опять отпрянула, и с таким ужасом, что руку пришлось опустить. В результате Джерин нарочито подчеркнуто отошел от повозки и предоставил ей выбираться оттуда самостоятельно.
— Что мы будем делать, если она вздумает сбежать и вернуться в Айкос одна? — прошептал он Вэну, когда она удалилась в кусты, росшие вдоль дороги.
— Если негодница настолько глупа, пусть отправляется куда угодно, — ответил чужеземец. — Но, по-моему, она не такая.
Джерин достал еду, обещанную Вэном Сивилле. Она пробыла в лесу дольше, чем ожидалось, и он уже вновь начал думать, не пришло ли ей в голову улизнуть. Перспектива разыскивать беглянку в жуткой чаще совсем его не привлекала. Но как раз в тот момент, когда это уже казалось неизбежным, она вернулась. Выражение ее лица было трудно определить. Он указал на еду, приготовленную из запасов, взятых в дорогу, но даже не попытался предложить ей свой нож. Если она не желает, чтобы ее касались, что ж, пусть так оно все и идет.
Силэтр тихонько произнесла слова благодарности и набросилась на хлеб, колбасу, лук и эль так, будто голодала дней десять, а то и двадцать, но никак уж не сутки. Она все еще насыщалась, когда издалека, с западной стороны, откуда выворачивала дорога, донесся едва слышный рык, явно не принадлежавший ни медведю, ни длиннозубу, ни волку, ни какому-либо другому животному из ведомых Лису. Волосы на его руках и затылке тут же встали торчком.
— Если хотите знать мое мнение, — сказал Вэн, — это наверняка одно из тех существ… из подземелья.
Силэтр отложила недогрызенный кусок хлеба.
— Какой жуткий звук, — произнесла она, вздрогнув, — Я слышала его в ночных кошмарах. И теперь, кажется, начинаю вам верить.
Хозяин постоялого двора говорил, что ее в бессознательном состоянии словно бы донимали страшные сны. Это было сегодня утром, ошеломленно подумал Джерин, а кажется, вечность назад и вообще в другом мире. Впрочем, учитывая произошедшие перемены, последнее представлялось вполне реальным.
— Нам тоже снились чудовища, — сказал он. — А сегодня мы увидели их вживую… возле развалин храма.
— И если мы не хотим увидеть их вживую еще раз, думаю, нам лучше продолжить путь, — сказал Вэн. — Насколько я понимаю, они сейчас не гонятся именно за нами, а просто исследуют, изучают, как выглядит поверхность земли. Ведь они так долго находились под ней. Но если они на нас наткнутся, то вряд ли остановятся пожелать нам доброго дня, если вы понимаете, о чем я.
Джерин отошел в сторону, давая возможность Силэтр самой забраться в повозку. Везти ее с собой в Лисью крепость будет достаточно хлопотно, раз уж любое, даже случайное прикосновение воспринимается ею как насилие. Но если так… то, выходит, он уже ее изнасиловал… и в весьма грубой форме. Чтобы не усмехнуться, Лис закусил изнутри нижнюю губу. Сейчас не время думать об этом. Сначала им надо убраться от Айкоса… подобру-поздорову.
— Давай я буду править, — сказал он Вэну, — а ты отдохни, ведь у тебя болит голова.
— Ничего, — ответил чужеземец. — С тех пор как началось землетрясение, я и думать забыл о своей несчастной башке.
— Я тоже, — сказал Джерин. — Однако мне таких лекарств от похмелья не надо.
— И мне, Лис, и мне.
Вэн засмеялся, но тут же осекся: тишину леса нарушил еще один жуткий рык. Чужеземец дернул поводья и потянулся назад, чтобы достать свой кнут. Размахнувшись, он обрушил его на спины лошадей. По мнению Джерина, это было излишним. Животные, и без того напуганные страшными рыками, понесли прямо с места.
— Пожалуйста, осторожней, — сказала Силэтр. — Вы чуть не задели меня, когда искали свой хлыст.
Она сидела, съежившись, в дальнем углу колымаги, словно не сомневалась, что Вэн тянулся именно к ней.
— Леди, хм, Силэтр… мы ведь не собираемся… э… безобразничать с вами. У нас на уме ничего подобного нет. — По голосу чужеземца было ясно, что он сдерживает себя из последних сил. — Во-первых, мы с Джерином предпочитаем не принуждать девушек. Во-вторых, если вы все-таки мне не верите, нам ничто не мешало развлечься с вами… и по нескольку раз… еще до того, как вы очнулись.
— Знаю, — тихо сказала она. — Однако меня оскверняют любые касания, не только похотливые. Лорд Джерин, я допускаю, что вы забрали меня из моей хижины из добрых побуждений, но лучше бы вы этого не делали. Лишиться ощущения единения с богом, знать, что он никогда больше не заговорит моими устами, потому что я нечиста… о, впереди меня ждет злосчастный удел.
Лис выдохнул через нос, нетерпеливо и гневно.
— Владыка Байтон все равно не смог бы больше вещать через вас, даже если бы мы не пришли в ваше жилище. Потому что в этом случае и часа бы не прошло, как вы стали бы добычей чудовищ. Вот что я бы назвал по-настоящему злосчастным уделом. Повезло бы только брюху самого прыткого упыря, удачно набитому за ваш счет.
Он обернулся, чтобы посмотреть, как отреагировала на его слова девушка. Ему не хотелось причинять ей лишнюю боль. В конце концов, она совершенно неожиданно для себя оказалась в такой ситуации, какую и представить себе не могла и к которой никак не была подготовлена. Если она обиделась, придется пойти на попятный и как-нибудь свою грубость замять.
Но к его удивлению, она изобразила бледное подобие улыбки.
— По сравнению с участью быть проглоченной ваш вариант, пожалуй получше. Ладно, я не виню вас за это… или, скажем, не слишком виню.
— Благодарю вас, миледи.
Он мог бы (с его-то характером запросто мог бы!) вложить в эту фразу столько сарказма, что ей бы стало не по себе. Но кроме искреннего сочувствия, он ничего в нее не вложил. Сивилла, вернее, бывшая, но все же Сивилла пыталась приспособиться к новым условиям жизни. Ему же, со своей стороны, тоже следовало приноровиться к ней.
Когда они выбрались из окружавших Айкос страшных дебрей и въехали в обычную чащу, характерную для всех остальных северных мест, солнце уже клонилось к закату. Границу между тем и другим лесом определить было легко, ибо в обыкновенном лесу землетрясение все-таки поработало и путь лошадям преградили упавшие на дорогу деревья.