Им повезло только раз: один лучник-трокмэ попал в шею приближавшейся лошади. Животное повалилось на землю, потянув за собой своего товарища по упряжке. Колесница перевернулась. Воины, находившееся в ней, покатились по земле, словно сломанные куклы. Трое или четверо трокмуа, еще стоявшие на ногах, радостно заголосили. Вскоре они были мертвы.
Один элабонец из опрокинувшейся колесницы тоже погиб. Шея его была неестественно вывернута. Другой извивался и рычал от боли: он сломал ногу и получил другие, более мелкие повреждения. Третий, Пэрол Горошина, держался на ногах и чуть прихрамывал.
— Клянусь богами, я счастливейший человек на земле! — воскликнул он.
Джерин не собирался с ним спорить, однако сказал:
— Как бы там ни было, этим не стоит хвалиться. Если не хочешь, чтобы божественные силы отняли у тебя дарованное, молчи. А то они могут и передумать.
Он сделал все возможное для воина со сломанной ногой: зафиксировал конечность между двумя обтесанными молодыми деревцами. После этого беднягу пришлось привязать к колеснице. Из-за этого она уже не могла передвигаться с прежней скоростью, а пострадавший вскрикивал на каждой кочке и выбоине дороги, которая, казалось, только из ухабов и состояла.
— Мне следовало взять с собой повозку для раненых, — сказал Лис, когда они остановились на ночлег в самом сердце захваченных Адиатанусом земель. — Я хотел двигаться как можно быстрее, но нас все равно задерживают все эти стычки, а мы еще даже не вступили в решающий бой.
— Ты слишком много требуешь от богов, ожидая, что твое дело пойдет в точности так, как ты его задумал.
— Верно.
Несмотря на выраженное согласие, Джерин все равно приуныл. Планы должны срабатывать, вот как. Если они проваливаются, значит, он сам чего-то недоучел. И Лис старался всесторонне обдумывать даже самое мелкое дело. Но поскольку жизнь — это жизнь, то очень малая толика его предприятий в точности повторяла все пункты замысла, за что он не переставал себя упрекать.
Бледная Нотос, почти полная, царствовала на небе. Мэт, совсем еще молодая, жалась к закатному солнцу и была практически не видна, а Тайваз имела форму ущербного полумесяца, в отличие от трех четвертей румяной Эллеб, стремившейся сделаться правильным диском. Почти такая же Эллеб пряталась в облаках, когда Джерин и его люди убили первое чудовище в поместье Бевона.
Вспомнив о том упыре, он вновь подумал о тварях, присоединившихся к Адиатанусу. Лис не опасался, что сами трокмуа предпримут ночью вылазку против его людей. Он продолжал надеяться, хотя в глубине души и не очень, что Адиатанус еще не знает о его походе. Но даже если лесные разбойники и проведали об этом, в ночное время они никуда не пойдут.
А вот чудовища — дело иное. Он уже убедился, что ночные призраки им не страшны. Подземные твари вполне могли напасть на отдыхающих воинов, воспользовавшись их беззащитностью.
Поэтому он, подумав, решил удвоить число караульных постов, выставленных неподалеку от главных бивачных костров. Те, кого он вытащил из спальных мешков, принялись ворчать.
— Пожалуйста, можете спать дальше, — отрезал Лис. — Если предпочитаете хорошенько выспаться перед смертью, чем остаться в живых, то я не возражаю.
Задетые его сарказмом, новоиспеченные караульные разошлись по своим местам.
Чудовища действительно рыскали по лесам и полям. Их вой и крики несколько раз будили Лиса еще до полуночи. Он хватался за меч, щит и шлем, потом понимал, что враги далеко, и принимался ворочаться, пока вновь не находил удобное положение, а потом засыпал.
Затем Лис услышал крики не только чудовищ, но и своих солдат. Он схватил оружие и вскочил на ноги. Стояла глубокая ночь. Эллеб проделала половину пути от восточной линии горизонта к меридиану. Но глаза Джерина были обращены вовсе не на румяную луну.
В ее свете, а также в свете Нотос и в малиновых отсветах углей его взору предстали два караульных отряда, вступивших в схватку с чудовищами. Тем временем к воинам, медленно просыпавшимся у костров, приближались другие твари.
Джерин закричал, чтобы отвлечь внимание одного монстра от элабонца, все еще продолжавшего громко храпеть. Он позавидовал способности этого малого сладко спать, несмотря на поднявшуюся суматоху, но предпочел бы, чтобы тот не демонстрировал это качество в столь неподходящий момент.
Чудовище отвернулось от спящего и бросилось к Джерину. Его зубы блестели в свете двух лун. Когтистые руки были раскинуты, готовые разорвать все, что им подвернется. Джерин отчетливо сознавал, что защищают его лишь шлем и щит. Прохладный ночной ветерок проникал сквозь льняную рубашку и шерстяные брюки, напоминая, что могут сделать с его почти обнаженной плотью когти и зубы подземного существа.
Вместо того чтобы начать рубить, он сделал выпад в сторону упыря, когда тот подскочил к нему на расстояние вытянутой руки. Чудовище налетело прямо на острие бронзового клинка. Джерин покрутил меч в ране и резко выдернул. Чудовище снова вскрикнуло, но на этот раз к его крику примешивались боль и удивление, приблизительно в тех же пропорциях, в каких они наличествуют в стонах раненых воинов.
Когда враг зашатался, Джерин пронзил его снова, на этот раз прямо в горло. Из раны фонтаном забила кровь, черная в свете лун. Чудовище покачнулось, упало и больше не поднималось.
Лис бросился к ближайшему очагу схватки. И с ходу ткнул в спину какого-то упыря мечом. Тот завопил и обернулся к новому врагу, но тут воин, с которым он дрался, нанес ему почти такой же удар, как и Лис.
Хотя каждое чудовище в отдельности было гораздо сильнее человека, сражавшегося без доспехов, драться они умели только обособленно и лишь за себя. Поэтому элабонцы стали постепенно одерживать верх над врагами. И оказалось, что, как и всем хищным животным, этим тварям вовсе не хотелось сражаться с теми, кто давал им достойный отпор. В конце концов они убежали обратно в лес, крича от ярости и ненависти.
— Подбросьте дров в костры, — велел Джерин. — Надо посмотреть, что тут творится, и довести дело до конца.
Когда пламя разгорелось, воины стали обходить поле боя, приканчивая тех чудовищ, которые из-за ран уже не могли ни бежать, ни ползти. Несколько воинов тоже погибли. Джерин, Райвин и еще пара людей, худо-бедно смысливших в искусстве врачевания, по мере сил помогли тем, кто был покусан или пострадал от когтей.
— Хорошо, что они не напали на лошадей, — сказал Вэн, выставив для перевязки раненую руку. — Тогда бы нам несдобровать.
— Это уж точно, — согласился Джерин. — Правда, теперь на некоторых колесницах у нас по два человека вместо трех. Но ты прав. Могло обернуться и хуже.
— Могло, даже вот как, — сказал чужеземец. В его речи порой проскальзывали обороты, присущие трокмуа. — Но я ужасно рад, что мне не придется идти пешком, когда за нами погонится Адиатанус и его мальчики в колесницах. А это произойдет уже завтра, если, конечно, Адиатанус не слепой, в чем я уверен.
— Ты снова прав, — сказал Лис. — Мы легко могли наткнуться на него еще вчера. Вообще-то я даже на это надеялся. Все эти стычки лишь ослабляют нас перед главной схваткой.
Вэн кивнул и сказал:
— Однако мы причинили им больше вреда, чем они нам.
— Я утешаю себя этой мыслью, — ответил Джерин, — но пусть я сгорю в самом страшном аду, если знаю, кто из нас может позволить себе нести большие потери — я или Адиатанус. Этот сукин сын привел с собой из-за Ниффет немало трокмуа, а жуткие твари весьма усиливают его войско.
— Придет время, и все выяснится, — сказал Вэн гораздо бодрее, чем смог бы произнести это Джерин. — Однако, что касается меня, единственное, чего мне сейчас хочется, — это еще поспать.
Он опустил на землю копье и щит, снял шлем, завернулся в одеяло и захрапел. А Лис все еще стоял, возмущенно глядя на великана. Он почему-то не мог столь же легко выкинуть из головы только что разыгравшееся побоище, как и большинство его воинов. Некоторые все еще стонали от ран, а остальные сидели у костров и тихо обсуждали, через что им пришлось пройти.
Небо на востоке сделалось серым, затем розовым, потом золотым. Тонкий полумесяц Тайваз почти исчез на фоне пробуждающегося рассвета. Солнце залило землю своими яркими лучами. Люди Лиса с трудом вырыли неглубокие могилы для своих убитых чудовищами товарищей, а затем прикрыли холмики камнями, чтобы жуткие твари, равно как и падальщики, не добрались до них. Трупы же упырей, все еще грозных, но неподвижных, так и остались лежать, где лежали.
Возницы запрягали лошадей в колесницы.
— Пора отправляться, — сказал Джерин. — То, что мы сумеем сделать сегодня, покажет, чего стоит все это предприятие.
Первая крестьянская деревня, встретившая им на пути, казалась необитаемой. Сначала Джерин не придал этому значения и, лишь миновав заброшенное поселение, понял, что весть о приближении элабонцев уже докатилась до этих мест. Если уж и крестьянам известно, что во владения Адиатануса вторглось ищущее боя войско, то трокмуа и подавно знают о том.
— Ну, мы ведь и не рассчитывали, что наше приближение удастся скрывать так долго, — сказал Вэн, когда Джерин высказал свои опасения вслух.
Чужеземец пощупал свой щит и остальное оружие, дабы убедиться, что весь арсенал у него под рукой. Джерин приказал Раффо замедлить ход. Возница повиновался, и вскоре остальные колесницы подъехали к ним. Тогда Джерин отдал своему войску пару распоряжений и хлопнул Раффо по плечу. Его колесница вновь устремилась вперед, за ней неслась колесница Драго.
На широком лугу пасся крупный рогатый скот, овцы и пара коней. Животные удивленно подняли головы, завидев движущиеся к ним колесницы, как и их пастухи. Последние вскоре пришли в ужас и бросились в сторону леса, хотя до него было достаточно далеко.
— Догнать их? — спросил Раффо. — Судя по рыжим волосам, это лесные разбойники.
— Нет, пусть бегут, — сказал Джерин. — Они выглядят настоящими бедняками, так что для нас не опасны.
Вэн показал на другую сторону луга, куда из леса, громыхая, выкатывались колесницы, запряженные лохматыми пони, раскрашенные яркими спиралями и заостренными свастиками. Люди в них стояли бледнокожие и светловолосые, как и убежавшие пастухи. В лучах утреннего солнца бронза их лат отливала красным.
— Ты хотел увидеть других местных жителей, которые могут быть нам опасны, а, Лис? Вот, кажется, и они, — сказал Вэн.
Не успел Джерин кивнуть, как с другой колесницы раздался крик Драго Медведя:
— Что будем делать, господин?
— Съедем на обочину, начнем выстраиваться для боя. А заодно освободим дорогу, чтобы остальные колесницы смогли развернуться, — ответил Джерин.
Раффо, хорошо знавший его, уже направил колесницу к нужному месту. Возница Драго последовал примеру товарища.
Обращаясь к Вэну, Джерин пробормотал:
— Посмотрим, чему научился Адиатанус за несколько лет войны с нами.
— Йо, если он привел сюда все свое громадное ревущее войско, как это любят трокмэ, то раздавит нас прежде, чем подоспеют наши друзья, — сказал чужеземец. — Будем надеяться, что он, как и мы, выслал вперед только разведку и что та тоже ждет прибытия основных сил. — Он хихикнул. — На этот раз боевая смекалка сыграет не в его пользу.
К глубокому облегчению Джерина, трокмуа на той стороне луга не погнали своих лошадей прямо на них. Вместо этого они даже попятились назад, к опушке, почти как раки, словно прикидывая, сколько колесниц у противника, и когда они появятся.
Джерина беспокоил тот же вопрос. По всей видимости, Адиатанус хорошо усвоил военные методы элабонцев, поскольку его сподвижники появились из леса примерно в одно время со сторонниками Лиса. Две линии колесниц растянулись приблизительно на равную длину по обе стороны луга. Между колесницами Адиатануса стояли чудовища. Джерин не был уверен, что это не навредит трокмуа. Пони, запряженные в колесницы, нервничали при виде этих свирепых союзников.
Адиатанус сложил ладони ковшом, поднес их ко рту и заревел, словно буйвол. Джерин узнал его голос. Он и сам в тот же миг поднял руку и резко опустил ее, указывая на ряды трокмуа. Возницы с обеих сторон хлестнули лошадей, и те пустились вскачь.
Колесницы в сражении, как правило, подвижны, словно ртуть, и нынешняя битва не стала исключением. Возницам приходилось лавировать, огибая пасущиеся стада, чтобы не налететь на животных. Стук копыт, дребезжание бортиков и грохот колес, а также резкие возбужденные крики воинов пугали овец и более крупных коров и быков. В результате они разбегались в разные стороны, лишь усиливая неразбериху.
Джерин вытащил стрелу из колчана, натянул тетиву и выстрелил в Адиатануса: если сразить предводителя, враги станут легкой добычей. Стрелять с трясущейся платформы, да и просто стоять на ней, не держась за перила, причем так, чтобы тебя не выбросило из колесницы, было делом совсем непростым. Однако благодаря бесконечным тренировкам Лис уже не задумывался, как у него это получается. Он выбранился, увидев, что трокмэ не упал.
Мимо его собственного уха тоже просвистела стрела — лесные разбойники целились и в него. С обеих сторон то там, то тут из колесниц вылетали люди и распластывались в густой зеленой траве. Кони тоже падали, зачастую опрокидывая колесницы, в которые были запряжены. Иногда воины выходили невредимыми из этих переделок и продолжали сражаться уже пешими.
Одно из чудовищ поскакало к колеснице Джерина. В скорости оно почти не уступало лошадям, но было гораздо проворней. В отличие от других замеченных Лисом тварей этот упырь никакого оружия не имел. Но, несмотря на это, ему хватило ума напасть в первую очередь на коней, а не на людей, прячущихся за ними. Запряженные животные не могли дать отпор, и если хоть одно из них упадет, то колесница, скорей всего, перевернется.
Лис выстрелил в чудовище с расстояния в несколько ярдов и, промахнувшись, смачно выругался. Вэн находился с другой стороны колесницы, и ему было не с руки атаковать упыря, к тому же он все равно не достал бы его своим копьем. Лошади заржали и испуганно шарахнулись при приближении твари.
Не успел Джерин прицелиться во второй раз, как Раффо стегнул монстра хлыстом по вытянутым рукам. Чудовище взревело. Возница хлестнул его снова. Хря-сссь! На этот раз по морде, совсем близко от глаза. Тварь схватилась рукой за ушибленное место и умчалась прочь.
Вместе с еще тремя или четырьмя колесницами Джерин прорвал оборону противника.
— Вперед! Атакуем с боков! — закричал он, охваченный хищным весельем, и повел своих людей в обход вражеского строя.
Они устроили в рядах трокмуа настоящий переполох, и все было бы просто замечательно, если бы лесные разбойники не прорвали его собственную оборону с другой стороны. Но так случилось, и оба строя разметало, словно захваченные разрушительным вихрем.
Лис оказался лицом к лицу с Адиатанусом. Трокмэ потерял где-то свой шлем. Его лысая макушка побагровела от напряжения и от солнца, однако глаза оставались холодными, злыми.
— Ну что ж, лорд Джерин, — сказал он с презрительной миной, — теперь мы преградили тебе путь к дому, не так ли?
— Верно, — отвечал Джерин на языке трокмуа. — Но точно так же мы преградили путь к дому и вам.
Во время переговоров двух предводителей битва стихла. Адиатанус нахмурился. Возможно, варвар надеялся испугать элабонца, но у него ничего не вышло. Он оглядел поле сражения.
— Вы нанесли нам примерно такой же урон, как и мы вам, — сказал он. — Желаешь продолжить или прервемся на этом?
Джерин тоже оценил обстановку. Вождь трокмуа был прав. Битва закончилась вничью. Лесные разбойники превратили в руины деревню Мэнора Форели, зато элабонцы сумели им отомстить. Даже с лихвой. Лису вовсе не улыбалась перспектива драться до тех пор, пока в живых не останется лишь небольшая кучка людей, особенно когда рядом рыщут чудовища.
— Остановимся пока на этом, — неохотно произнес он. — Если ты сможешь попридержать этих… тварей, чтобы мы мирно могли разойтись.
— Это я смогу, хотя и попросил бы тебя не отзываться плохо о моих друзьях и союзниках, — сказал Адиатанус. — Да, разойдемся… пока. Мы еще встретимся, я в этом не сомневаюсь. Пф, и когда мы сойдемся, я соберу еще больше друзей и союзников, а вот ты, Лис, что станешь делать ты?