— От заряда меньшей силы, который сможет воздействовать лишь на мое физическое тело, — заметил Ши, — навряд ли будет много пользы, не так ли?
Эвардо улыбнулся:
— Вам совершенно не обязательно будет раздеваться догола перед тем, как войти в королевство гномов. А я подумал знаете о чем? Ведь люди с низкими моральными принципами могут использовать эти шапочки для достижения своих низменных целей, ну к примеру…
— Эвардо! — строго оборвала его Озма.
Эвардо тяжело вздохнул:
— Моя дорогая! Мне ведь пришло в голову только то, что добычей невидимых воров может стать что угодно, а поэтому нам надо пуще глаза беречь эти шапочки. А ты что подумала?
— Ничего! — ответила она, подавив улыбку.
Жители страны Оз, думал Ши, наделены ярко выраженными викторианскими взглядами и настроениями. Озма и Дороти Гейл были близкими подругами в детстве и, повзрослев, по всей вероятности, усвоили одинаковые приемы управления мужьями.
— Ваши величества! — обратился Ши к королевской чете. — Нам нужны три шапочки: ведь для Ознева тоже потребуется шапочка, если нам удастся его освободить. Вы ведь сами сказали, что не сможете использовать Пояс, для того чтобы перенести нас сюда, пока мы не выберемся из пещер. Может, нам имеет смысл посмотреть в ваше магическое зеркало и с его помощью определить, что нам может понадобиться в пещерах?
— Вы абсолютно правы, сэр Гарольд, — ответил Эвардо, — давай посмотрим, моя дорогая.
Глядя в магическое зеркало, Ши сказал:
— У нас, обитателей земного мира, есть нечто похожее на это и называется оно телевизионным экраном. Но на нем мы не всегда можем увидеть то, что нам хочется, к тому же довольно часто изображаемое просто наводит скуку.
Озма, не отводя глаз от зеркала, сжала пальцами виски; ее губы беззвучно шептали что-то. Вдруг изображение в зеркале — непримечательный пейзаж с деревьями и водопадом — померкло. Пейзаж сменился темным фоном, на котором возник молодой человек, находящийся то ли в склепе, то ли в темнице. Стальные браслеты на его запястьях и лодыжках соединялись крепкими цепями с массивными скобами, вмурованными в каменную кладку стены.
— Камеру держат на запоре? — спросил Ши.
Озма прошептала еще что-то, а затем отвела взгляд от узника. Несомненно, дверь камеры, отчетливо видимая на заднем плане, была снабжена целой системой засовов и замков, но сейчас эта дверь была полуоткрытой.
— Эх вы, корабельные крысы! — не сдержался Руджеро. — А Калико… этот рассеянный король, боже мой… В те времена, когда королем был я, любой тюремщик, забывший запереть дверь камеры, отправлялся прямиком на гильотину!
— Так, — сказал Ши, — предположим, мы проникнем в камеру. А что делать с цепью и браслетами? Подбирать ключи я не умею. Может, у вас есть волшебная палочка или что-то похожее, способное помочь разорвать цепи?
— Боюсь, что нет, — ответил Эвардо, — даже если бы и было, то наверняка не сработало бы в Гномисии.
— А кто-нибудь в стране Оз использует устройство для срезания болтов?
— Я не знаю, но выясню.
Утро следующего дня застало Ши в королевской кузнице, где он с помощью эскизов старался объяснить королевскому кузнецу принцип действия устройства для срезания болтов.
Придя затем в одну из комнат дворца, где его ждали король и королева, Ши поделился с ними своими мыслями:
— Я думаю, что внятно растолковал кузнецу принцип работы устройства для срезания болтов, но боюсь, что первая попытка изготовить такое устройство не принесет удачи. Последнее, что я видел, уходя из кузницы, как кузнец бормотал какие-то заклинания над куском стального прута. Так вы собираетесь доставить сюда Байярда сейчас?
— Да, мы ждали вас, чтобы сообщить об этом, — ответила Озма.
На ней был надет широкий пояс, похожий на те, которыми подпоясываются хулиганствующие рокеры. Она, наклонившись вперед, закрыла глаза и палочкой начертила в воздухе какой-то сложный узор, беззвучно шевеля при этом губами. Послышалось шипение, словно откуда-то выходил воздух, а затем что-то большое и тяжелое внезапно с грохотом опустилось на ковер. Широко раскрыв от изумления глаза, Ши увидел стоящий на ковре объект, в действительности являющийся большой кроватью примитивной конструкции: с деревянной рамой из грубо обтесанных досок и веревочной сеткой вместо матраса.
К тому же на кровати лежали двое, их тела были накрыты одеялом, и только головы торчали снаружи. Одна голова принадлежала крупному мужчине с большой темной бородой, вторая — рыжеволосой бледнолицей молодой женщине. Когда они, проснувшись, сели и одеяло сползло вниз, оказалось, что оба они совершенно голые, по крайней мере до талии. Женщина, вскрикнув, ухватилась за край одеяла и потянула его на себя, силясь прикрыть наготу.
— Фоморианцы![11] — кричала она. — Мы просто два мертвеца, вот кто мы!
Бородач водил вокруг широко раскрытыми глазами и, наконец увидев Ши, закричал:
— Ха, Гарольд! Я знал, что рано или поздно вы вытащите меня оттуда. А куда вы нас доставили?
— В страну Оз, — ответил Ши. — Это королева Озма и ее супруг король Эвардо Ивский. Это Руджеро — бывший король гномов. Ваши величества, а это — доктор Уолтер Байярд. Просим прощения, Уолтер, за то, что доставили вас сюда в не совсем удобное для вас время.
Байярд поклонился, стараясь сделать это настолько церемонно и изящно, насколько позволяло ему сидячее положение на шаткой кровати.
— Рад приветствовать вас, ваши величества. Прошу прощения, что не могу приветствовать вас стоя, но, как вы, должно быть, видите, на мне сейчас не та одежда, в которой следует появляться при дворе. А это (он показал на рыжеволосую девицу) — моя cane dhonn[12] — иными словами, мистрис Боан Ни Колам. Скажите, Гарольд, а почему все эти люди так взбудоражены, видя обнаженных людей, совсем как это бывает с обитателями мифической Ирландии?
— Мы соблюдаем обычные правила приличия, — ответила ему Озма.
— Тогда, — невозмутимо продолжал Бай-ярд, — не одолжите ли вы нам что-нибудь из одежды? Если бы мы знали заранее…
Озма подала знак одному из придворных, и он тут же побежал исполнять приказание королевы.
— Я не узнал бы вас с усами, Уолтер, — сказал Ши.
— Друид без бороды — это не друид.
— Так вы сейчас друид?
На лице Байярда появилась довольная усмешка.
— Я удостоился третьей степени в Ордене ватесов, или мудрецов. Использовав самым тактичным образом совсем немногое из научного багажа современной психологии, я обеспечил себе такое преимущество в состязании с местными мудрецами, что практически оказался вне конкуренции.
Посланный королевой придворный вернулся с четырьмя здоровенными слугами, которые вынесли кровать вместе с лежащей на ней парой.
— Я хочу разместить их в гостевом покое номер четырнадцать, туда же я послала для них одежду. Сэр Гарольд, а они в этой мифологической Ирландии ходили в одежде?
— Ну конечно! В таком климате, как там, любого, кто ходит без одежды, ждет неминуемая смерть от пневмонии.
Появился Байярд, одетый в зеленые бриджи до колен, рубашку и жилет, и мистрис Боан, на которой было платье из тонкой просвечивающей материи, как предположил Ши, извлеченное из шкафа, где хранили обноски королевы Озмы. Байярд церемонно поклонился со словами:
— Ваши величества, примите мою глубокую благодарность вместе с сердечной признательностью.
Монаршие супруги сделали знак руками, свидетельствующий о том, что столь незначительная услуга не стоит горячей благодарности. После этого Байярд обратился с вопросом к Ши:
— Гарольд, а где Бельфеба? Я надеялся увидеть ее здесь, с вами.
— Она осталась дома, потому что ждет ребенка, — ответил Ши.
— Примите мои поздравления. Но я удивляюсь тому, что она отпустила вас из дому даже ради вызволения меня из страны охотников за головами, воспетых поэтами.
Ши нахмурил брови:
— Как раз наоборот: именно она настояла на том, что я должен идти. Я думаю, что она чувствует себя виноватой, так как должна родить девочку. Она пришла из мира, где сыновья ценятся намного выше дочерей. Я объяснял ей роль Y-хромосом в установлении пола и неоднократно повторял, что для меня пол нашего ребенка не имеет никакого значения и что я буду одинаково любить и мальчика, и девочку. Но я, к сожалению, так и не смог убедить ее и избавить от чувства вины из-за невозможности оправдать мои ожидания. Поэтому она практически вынудила меня исчезнуть до рождения ребенка. Глупо, но ничего не поделаешь.
Позже в этот день состоялся следующий разговор.
— Сэр Гарольд, — обратился Эвардо к Ши, — могу ли я побеседовать с вами, пока королева показывает дворец нашим гостям? Прошу вас оказать мне любезность и пройти со мной в мой кабинет.
— Конечно, ваше величество, — ответил Ши, — давайте поговорим.
Усевшись за массивный письменный стол, Эвардо в волнении постучал пальцами по его крышке.
— То, что я намереваюсь обсудить с вами, — сущий пустяк, но королева настаивает на необходимости этого. Ваш товарищ Байярд и его… как бы это сказать… мистрис Ни Колам состоят в близких отношениях. Но… хм… является ли их союз законным?
— Вы хотите спросить, состоят ли они в законном браке?
— Абсолютно точно, сэр Гарольд. Понимаете, королева настаивает на строжайшем соблюдении всех формальностей, по крайней мере в своем дворце. Наши гости, кажется, надеются получить временное пристанище и обосноваться в покое, куда их поселили, но по нашим правилам мы не можем предоставить такового тем, чей союз не скреплен формальной процедурой. А ведь в их случае отсутствовал обряд бракосочетания?
Выслушав Эвардо, Ши едва не рассмеялся:
— Я не знаю, как они жили в мире ирландских мифов. Мне помнится из легенд, которые, возможно, не совсем точно описывают условия жизни в Эри, что нравы обитателей этой страны весьма вольные и они не придерживаются строгих правил в сексуальном общении, хотя, что касается наготы, здесь они больше чем пуритане. Там сюзерен может потребовать от своего вассала, чтобы тот на несколько ночей уступил ему свою жену.
— Разрази меня гром! — вскричал Эвардо, придя в неописуемый ужас от услышанного. — Здесь такого мы допустить не можем!
— Конечно нет, — успокоил его Ши. — Эри — это же в общем-то варварская страна; я там побывал. По моим наблюдениям, там если мужчина и женщина устроили себе жилище и живут в нем, то они считаются мужем и женой. Вы можете объявить, что Уолтер и Боан сочетались браком в соответствии с законами и обычаями той страны, в которой они встретились.
Эвардо нахмурил брови:
— Не знаю, насколько убедительной покажется королеве эта сказка, но я тем не менее попробую. Меня слегка удивило, что доктор Байярд ничуть не возражал против того, чтобы остаться здесь на правах почетного заложника, пока вы с Руджеро будете совершать свои подвиги в Гномисии.
Ши пожал плечами:
— Уолтер весьма непосредственный человек, воспринимающий вещи и события такими, какие они есть, и он столько всякого повидал на своем веку, что уже не стремится искать какие-либо приключения ради собственного удовольствия. Я уверен, что, попроси мы его прийти сюда, он непременно пришел бы. А оставшись здесь, он наверняка испытает некие удовольствия… хм… которых мне сейчас не хватает.
На лице Эвардо появилась улыбка:
— Я понял, что вы имеете в виду мистрис Ни Колам. Я считаю себя человеком, не склонным придерживаться излишних формальностей, но, умоляю вас, не говорите об этом с королевой, тем более в шутливом тоне. Она может воспринять это как оскорбление.
— Как прикажете, ваше величество. Моя жена тоже не допускает вольностей в подобных вещах.
— А как, позволю вас спросить, продвигается изготовление устройства для срезания болтов?
— Первое устройство оказалось неудачным: кузнец утверждает, что для него вся трудность заключается в правильности расположения соединительных штифтов. Он хорошо знает, как делать ножницы и щипцы, но они имеют по одному штифту, а когда их пять в одном инструменте, тут есть над чем поломать голову. Сейчас он работает над другой конструкцией.
— Если мне не изменяет память, — произнес Руджеро скрипучим старческим голосом, — вход должен быть вот на этом гребне.
— В этом месте он и обозначен на карте, — ответил Ши.
Ши доел свой обед, и Руджеро отложил в сторону концертино, на котором до этого услаждал слух Ши, наигрывая грустные мелодии.
— Ну что ж, пошли, — сказал Ши, прилаживая мешок за спиной и поправляя висевшую сбоку саблю. — Ведите, ведь вам знакома эта страна.
Мрачные скалы западного Ива окружали их со всех сторон, а просветы между ними и справа, и слева, и спереди, и сзади, казалось, были закупорены облаками. Руджеро вышагивал впереди и как будто набирался сил, прикасаясь ногами к родной земле. Забавно было смотреть, как он опирался при ходьбе на алебарду, полученную из арсенала страны Оз, за которым неусыпно наблюдал Эвардо, став супругом королевы.
Руджеро выбрал именно алебарду из огромного набора сабель, топоров, пик, секир, арбалетов и аркебузов. (Когда Ши увидел в арсенале это примитивное рубящее, колющее, режущее оружие, то пожалел о том, что не взял с собой пистолета, поскольку в стране Оз он был бы в диковинку.) Когда Ши спросил у Руджеро, почему он выбрал именно алебарду, тот, выпрямившись во весь свой рост в четыре с половиной фута, предложил продемонстрировать возможности длинного копья с насаженным боевым топором против жалкой сабли Гарольда.
Подложив под одежду на груди мягкие вещи и защитив лица масками, они встали в боевые стойки. Почти сразу же Руджеро начал с того, что сделал три выпада, целясь острием алебарды в живот Ши. Два выпада Ши отразил. Во втором раунде он сумел, отступая и наступая, продержаться до тех пор, пока у Руджеро не сбилось дыхание и он не ослабел, а уж затем Ши, сделав выпад, упер саблю ему в грудь.
Перед началом третьего раунда Ши был убежден в своей победе. Но едва поединок начался, как он получил удар по голове, от которого у него искры посыпались из глаз.
— Видишь, мой мальчик, — оскалился в улыбке Руджеро, — это оружие кажется ничем не примечательным лишь тому, кто не знает, как им пользоваться.
Алебарда, которой был вооружен Руджеро, имела шестифутовое древко, увенчанное стальным шириной в полфута топориком, одна сторона которого имела острое лезвие, а вторая была заточена на острие. Венчал алебарду заостренный бронзовый наконечник, предназначенный для нанесения колющих ударов. Ши вложил саблю в ножны. Руджеро, вышагивающий со своей алебардой впереди, ворчал:
— Не поднимайте шума и пыли, сэр Гарольд, придерживайте эту штуку, чтобы она не бряцала! Длинноухий Слухач может услышать наше приближение за целую милю.
Ши ухватил ножны левой рукой. Бряцанье прекратилось, но поступь стала менее твердой. Он споткнулся о камень, да причем так сильно, что у него перехватило дыхание, и пожалел о том, что не взял с собой какой-либо палки, чтобы опираться при ходьбе. Для этого он мог бы воспользоваться и саблей, но мысль о том, сколько кропотливого труда было затрачено на заточку острия и лезвия, удержала его от этого.
— Неуклюжий чурбан! — пробурчал Руджеро.
Они брели по извилистой тропинке, зигзагами ведущей к вершине холма по одному его склону и спускающейся к подножью — по другому. Какое-то непонятное существо пронеслось с пронзительным криком над их головами. Это была не птица, не летучая мышь, не птерозавр, а нечто напоминающее всех трех.
Дорога оказалась более долгой, чем Ши представлял себе. Через некоторое время они остановились, чтобы передохнуть.
— Сэр Гарольд, — скрипучим голосом заговорил Руджеро, — по-моему, Ши в земном мире — ирландское имя?
— Думаю, что да. Но мой род живет в Америке столь долго, что это уже не имеет значения.