К огромному изумлению Нихмеду, маг вошёл в воду, не сняв даже обуви. Дайнод и Эамонд тоже вскинули брови, но благородный охотник и два его помощника не подавали никаких признаков удивления. Во время ежемесячных церемоний в их пастве частенько встречались люди.
Галаэрон перевёл взгляд на Валу, чтобы посмотреть, не кажется ли ей такое поведение странным, но на её лице застыло выражение полного изумления, и понять о чём она думает, было невозможно. А вот её люди смотрели на Такари с таким животным вожделением, что эльф заволновался, правильно ли оценили реакцию людей на издевательства Старейшины Холмов. Это поставило его в тупик куда больше, чем поведение Мелегонта, ведь для людей разведчица была всего лишь случайно пострадавшей в битве эльфийкой. Учитывая обстоятельства, они вряд ли могли влюбиться в неё, так что эльфу было трудно понять, почему просто вид её обнажённого тела пробудил в них такую страсть.
Оставляя запачканной в дороге одеждой разводы тёмной грязи, Мелегонт прошёл к центру озера и остановился возле Такари. Он пощупал нарыв и посмотрел на Галаэрона.
– След от хвоста фаэримма, не так ли? – не дождавшись ответа, он продолжил, – Ты не заметил? Он что-нибудь впрыснул ей?
– По хвосту разок пульсация пробежала, – ответил Нихмеду. – А позже я заметил в глубине раны что-то маленькое и горячее.
Плюфан поднял глаза.
– Я испробовал все известные мне противоядия.
Мелегонт покачал головой.
– Фаэриммы впрыскивают не яд, – сказал он. – Они откладывают яйца.
– Яйца? – Такари так быстро развернулась, что выскользнула из рук Плюфана. – Что значит «яйца»?
– Только одно за раз, – ответил маг. Он посмотрел на благородного охотника. – Они так размножаются.
– Как личиночные осы? – лицо Такари приобрело болезненный бледно-жёлтый оттенок. – Тогда прикончите меня, сейчас же! Я не хочу, чтобы какая-то дрянь съела меня изнутри!
– До этого не дойдёт, – успокоил её Мелегонт и повернулся к благородному охотнику. – Извлеките яйцо и назначьте лечение, как при лихорадке. Отдохнёт дней десять и будет в полном порядке.
На лице эльфийки читалось сомнение.
– Тебе легко говорить…
– Да, легко, я из себя выковырнул шесть таких, и рядом не было целителя, чтобы облегчить лихорадку, – маг потрепал разведчицу по щеке, кивнул благородному охотнику и побрёл к берегу.
– Дайнод, проследи, чтобы она отдыхала, как ей велели, – Галаэрон посмотрел на Такари и добавил, – После лечения вернёшься к своим на год.
– Спасибо, – отозвалась та с грустью в глазах, – но я подожду до того момента, как Киньон…
– Нет, ты отправишься домой сразу же, как только позволит здоровье, – перебил Нихмеду. – Даже если он его не озвучил, решение Киньон уже принял. И я хочу, чтобы ты побывала дома, пока я могу отдать тебе такой приказ. Ты слишком долго не была в Высоком Лесу.
На глаза Такари навернулись слёзы.
– Я…
Галаэрон прервал её взмахом руки.
– Мы ещё поговорим, прежде чем ты отправишься в путь, – сказал он. – Когда поправишься, навести меня.
Эльфийка кивнула и опустилась в руки Плюфана.
– До скорой встречи.
– До скорой встречи.
Галаэрон попросил жрецов поблагодарить за него благородного охотника, передал им для их богини золотого льва и принялся ждать, пока Мелегонт выберется из воды. Человек потёр пальцы друг о друга, делая пассы простенького заклятия, чтобы высушиться, но ничего не произошло. Он нахмурился и попробовал снова.
Одежда оставалась мокрой.
– Позволь мне, – предложил Галаэрон, весьма удивлённый неудачей мага. Мифал блокировал все заклятия, способные нанести вред Эвереске, если их читали не эльфы. Но едва ли заклятие просушки можно было назвать разрушительным. Да и Мелегонт бы ощутил на себе неприятное воздействие, если бы намеревался нанести какой-либо вред своим колдовством. Вместо этого чары просто не сработали.
– Ты чувствовал магию?
В ответ Мелегонт приподнял густые брови и отрицательно покачал головой.
Галаэрон повторил пальцами жесты мага, и тот почувствовал, как через него потекла магия Плетения. Раздалось шипение, мелькнула вспышка света, и одежда мага тут же высохла, исходя паром.
Мелегонт хлопками затушил небольшой огонёк.
– Ты скопировал моё заклятие?
– Ну, небольшой талант у меня всё же есть, – ответил Нихмеду, опустив длинную историю о том, как он поступил в Академию Магии и как из неё вылетел. – Это заклинание не такое странное как те, что ты использовал раньше.
– Поразительно, – восхитился Мелегонт. – Хоть ты освоил и совсем простенькие чары, это всё равно поразительно.
– Эх, если бы ты был наставником в Академии Магии, – усмехнулся Галаэрон.
Он повернулся и вывел людей из рощи. Когда они снова оказались на мощёных мрамором дорожках, к эльфу подошла Вала.
– Тебе надо было её поцеловать, – сказала она.
Галаэрон так опешил, что чуть не споткнулся.
– Такари? Зачем мне это?
– Разве влюблённые эльфы не делают этого, когда прощаются? – удивилась женщина. – Или целуются только люди?
– Мы целуемся… правда, судя по скорости, с которой размножается ваша раса, не так часто, – ответил Нихмеду. – Но мы с Такари не влюблены друг в друга.
– Беру назад двенадцать добрых слов из тех, что я сказала о тебе, – ответила Вала. – Только клыкастые твари так обращаются с влюблёнными девушками.
– «Клыкастые твари»?..
– Орки, – объяснил Мелегонт. – И, Вала, вряд ли гость имеет право расспрашивать приютившего его о подобных вещах.
Женщина тут же опустила глаза.
– Разумеется. Прошу меня простить, – она отстала на шаг, позволив Галаэрону занять её место подле мага.
Эльф оглянулся, его слегка обеспокоило то, как быстро её индивидуальность исчезала при первом же намёке на недовольство волшебника. Ещё с того момента, как они вышли из гробницы клана Вишаан, он пытался понять, что их связывает, но едва речь заходила о Гранитной Башне, как Мелегонт тут же менял тему, а Вала говорила, что он лезет не в своё дело.
Решив, что лучший способ завоевать доверие Валы – это самому быть откровенным, Галаэрон сказал:
– Не стоит извиняться, но мы никогда не были любовниками.
По взгляду женщины эльф понял, она уверена в том, что между ним и Такари что-то было.
– Мы могли бы стать ими, но такие связи всегда плохо кончаются, даже между лунными и лесными эльфами.
– Серьёзно? – спросил уже Мелегонт. – Я этого не знал.
– Наверное, потому что ты не эльф.
Не обращая внимания на любопытные, а иногда и враждебные взгляды прохожих, Галаэрон провёл людей по солнечной низине, лежавшей у подножия Колокольного Гребня и замер, направив свой взор на Златоутренний Холм. Очевидно, Мелегонт почувствовал, что на эльфа нашла меланхолия, потому что прежде чем снова заговорить, он позволил Галаэрону погрузиться на несколько минут в свои мысли.
– А ведь они все погибнут.
Нихмеду не нужно было спрашивать, что имел в виду маг.
– Не стоит судить о наших высших магах по моим навыкам, – тихо ответил он, убедившись, что рядом нет никого из эльфов. – Лорд Дуирсар не преувеличивал, когда говорил о том, что магия эльфов – древняя.
– И могучая, не сомневаюсь, – кивнул Мелегонт. – Но много ли известно вашим высшим магам о фаэриммах? Ты даже не знал, кто они такие, а ваш жрец не понял бы, что с Такари, пока личинка не проела её внутренности.
– А ты откуда столько о них знаешь?
Оставив вопрос без внимания, маг продолжил:
– Последнюю тысячу лет, фаэриммы провели под Анорохом практически без еды. Они еле-еле поддерживали силы, питаясь редкими бединами, которых их рабам удавалось поймать или заманить за Стену Шарнов. А теперь мы – ты и я, – дали им шанс вырваться из плена, и, уж поверь мне, они его не упустят.
– Это всё, конечно, очень интересно, но ты не ответил на мой вопрос. Откуда ты столько о них знаешь?
– Последние сто лет я провёл, изучая их, – ответил Мелегонт. Заметив, что Галаэрон молчит, он добавил:
– Это всё, что тебе нужно знать.
– А всё что нужно знать тебе – это что я не нарушу слово, данное лорду Дуирсару, – ответил эльф. – Ни по твоей указке и вообще ни за что на свете, пока я жив.
– А за твою жизнь я и не беспокоюсь.
– Тогда расскажи мне, почему, по-твоему, они погибнут, – потребовал Нихмеду. – Если ты убедишь меня, мы снова поговорим со Старейшинами Холмов…
– Которые скорее позволят Эвереске погибнуть, чем примут помощь человека.
– Которые имели с людьми достаточно дел, и знают, что их помощь никогда не бывает бескорыстной, – возразил Галаэрон. – Я моложе их больше чем в пять раз, и всё равно уже сам усвоил эту истину.
Они повернули за угол и вышли к гранитному берегу пруда Рассветной Славы. Там две дюжины эльфов игрались в лучах утреннего солнца, купаясь в горячей воде, от которой шёл пар. Нихмеду провёл спутников в тихий уголок, где пара обаятельных сестёр – золотых эльфиек, – приводили в порядок намокшие волосы.
Старшая из них, дева поразительной красоты, подняла взгляд, в её глазах виднелись фиолетовые крапинки.
– Добро пожаловать домой, Галаэрон, мы уже слышали про Луэнгриса и твоих серебряных. Нам будет его не хватать.
Эльф вздрогнул, новости распространялись очень быстро. Они доберутся до отца раньше него самого.
– Всех остальных тоже, Жерили, – он указал себе за спину, почти чувствуя жар, исходивший от людей при виде обнажённых сестёр. – Пока Старейшины Холмов определяют их судьбу, люди находятся под моей опекой. Мне непросто просить об этом, но им нужно принять ванну, прежде чем я смогу отвести их в дом моего отца.
Та, что помоложе, наморщила нос.
– Внимательно следи за ними, – она повернулась к людям спиной и направилась к центру озера. – Мне не нравится, как этот курносый смотрит на меня.
Воздух всколыхнул звук сильной затрещины, а потом раздражённый голос Валы:
– Прикрой глаза, Кул, не то выколю.
Галаэрон дал сёстрам возможность отойти, а потом жестом позвал гостей к бассейну.
– Прошу вас, – он бросил взгляд на Мелегонта и добавил, – обычно перед этим одежду снимают.
Желание на лицах мужчин сменилось робостью, и они посмотрели на Валу, ожидая распоряжений.
Та просто пожала плечами и сказала:
– А почему бы и нет?
Она расстегнула пояс с мечом, потом присела и стала расшнуровывать сапоги. С неохотой её подчинённые последовали примеру. Десять минут спустя они уже как щенята резвились в воде. Мужчины своим крупным телосложением и покрытыми густыми волосами спинами напоминали рофов. Вала была крепко сложена, хотя в размерах и уступала сильной половине своего отряда. Её округлости выступали несколько больше, чем у эльфийских женщин, и, к счастью, пучки волос были только там, где положено, но вот в воде она веселилась так же бесцеремонно, как и её люди. Когда те схватили её сапог и, бросая друг другу, решили поиграть с ней в догонялки, женщина, не стесняясь, принялась хватать их за те места, которых, по мнению эльфов, неприлично было касаться даже близким друзьям. Мужчины в долгу не оставались, цепляя её за всё что можно. Они даже попытались втянуть в свои игры Галаэрона и бросили ему сапог, подтолкнув туда же Валу. То, что она смотрит на него с тем же вожделением, которое он заметил раньше у мужчин, сильно озадачило эльфа. Из-за этого он даже забыл защититься, её рука скользнула вперёд и, не встретив сопротивления, ухватила его за такое место, что он удивился ещё больше. Женщина сбила Нихмеду с ног и, погрузив его лицо в свою мягкую грудь, выхватила свой сапог.
Галаэрон, прокашлявшись, поднялся и посмотрел на Валу, держащую в одной руке свою обувь.
– В чём дело, эльф? – она одарила его одной из полных желания человеческих ухмылок и бросила сапог на берег. – Ещё не отмылся?
– Вовсе нет, – внезапно смутившись, Нихмеду повернулся к берегу. – Мой дом совсем близко. Мы быстро до него доберёмся, а вашу одежду и броню почистим позже.
Они выбрались из воды и завернули свою броню в плащи. Без одежды люди уже не выглядели так устрашающе и притягивали куда меньше взглядов, так что до вершины Златоутреннего Холма они добрались быстро. Расположенный в глубине Эверески холм уступал Трём Сёстрам в размерах, но именно на нём располагалась крупная роща кленовых деревьев, которые ушли из Кормира во Времена Бед в поисках убежища в Эвереске. Галаэрон не смог сдержать улыбку, вспомнив это зрелище – бесчисленные ряды деревьев, строем двигающиеся вдоль Пустынной Границы и исчезающие в Шараэдиме. Он подошёл к основанию Башни Звёздного Луга – до того, как пришли кленовые деревья, она стояла в самом сердце поля, с которого эльфы любили наблюдать за звёздами, – и указал на круглый дверной проём, располагавшийся на высоте семидесяти футов.
– Это мой дом. Если потеряетесь в городе – спросите, где находится Древесная Крона Звёздного Луга, и вас направят сюда.
- Древесная Крона, – повторил Дексон. Коренастый человек запрокинул голову и увидел, как два эльфа ползут мимо двери, головой вниз. – А где лестница?
– В Эвереске лестницы не нужны, – улыбнулся Галаэрон.
Он зажал броню подмышкой, потом прижал ладонь и стопу к стене. Благодаря магии мифала, они крепко приклеились к каменной стене, и эльф начал подъём.
– Только кожей, никогда не пытайтесь взобраться сюда в перчатках или обуви.
Несколько мгновений Вала и остальные с опаской понаблюдали за ним, но потом последовали за эльфом. Веселились они ещё больше, чем в озере, и вскоре уже смущали Галаэрона возгласами и песенками.
Разве что Мелегонт был не в восторге от подобного подъёма. Он, по правде говоря, производил не самое отрадное впечатление, и казалось, что побольше физических упражнений и поменьше магических пойдут ему только на пользу. Маг немного постоял на земле, пытаясь произнести заклинание полёта, которое не сработало, как и чары просушки. В конце концов он сдался и принялся с трудом карабкаться по стене. К тому моменту, как он добрался до Галаэрона и остальных, волшебник громко пыхтел и тяжело дышал, практически потеряв возможность говорить. Галаэрон показал людям, как безопаснее всего забраться и выбраться из дверного проёма – сбоку, а не вскарабкиваясь снизу, – и вошёл в дом.
Древесная Вершина был просторна и хорошо освещена, от мягко изгибающихся стен исходило слабое свечение. С верхних этажей спускалась винтовая лестница, которая исчезала за углом в фойе перед ними, а потом шла дальше, в нижнюю часть дома. Вдоль стен тянулись скамейки из белого мрамора и столы из полупрозрачного алебастра, тут и там стояли аккуратные вазы с изысканными узорами и неземной красоты статуэтки.
В дверном проёме появилась младшая сестра Галаэрона, восьмидесятилетняя Кейа.
– Галаэрон! – Она пронеслась по комнате вихрем длинных голубых волос и золотистого шёлка платья и заключила его в объятия. – Добро пожаловать домой! Прошедший год тянулся, словно десять зим!
Радуясь тому, что хоть кто-то для разнообразия не говорит ему о его потерянном отряде или о том, что шансов оправдаться перед мастерами стражи гробниц у него больше, чем кажется, Нихмеду выронил броню и прижал сестру к груди.
– Кейа! С каждой нашей встречей в тебе всё больше и больше от настоящей леди, – он ещё некоторое время не выпускал её из объятий, потом освободился и повернулся, чтобы представить своих спутников. – Старейшины Холмов поручили мне позаботиться о наших гостях.
– Знаю, – эльфийка взглянула на представшие её взору покрытые волосами тела, - Думаю, этой женщине подойдёт одна из твоих туник.
– Вала, – представилась та. Она протянула Кейе руку, пристально разглядывая эльфийку, словно примериваясь к добыче. – Рада встрече.
Кейа, смутившись, чуть отступила, недоумённо глядя на протянутую ладонь.
– Нужно пожать, – объяснил Галаэрон. – Это человеческий жест дружбы.
Эльфийка посмотрела на брата, в её золотистых глазах явно читался вопрос – действительно ли это так необходимо.
Галаэрон взял её руку и поместил в ладонь Валы.