словарным запасом.
— Может Персик – это его имя? – Мэг погладила кудрявые каштановые волосы карпои, что
вызвало демоническое мурчание из горла твари.
— Вот так и буду его называть.
— Вау, ты же не собираешься усыновить это...– Перси чихнул с такой силой, что ещё одна
оросительная труба позади него взорвалась, взметнув вверх ряд крошечных гейзеров.
— Блин, я заболел.
— Ты счастливчик, – сказал я. – Твой трюк с водой ослабил силы духов. Вместо того, чтобы
подхватить смертельную болезнь, ты отделался всего лишь насморком.
— Ненавижу насморк. – Его зеленые глаза налились кровью. – Что, никто из вас не простудился?
Мэг покачала головой.
— Я хорошо развит физически, – отозвался я. – Без сомнений, это меня и спасло.
— И тот факт, что я смыл с тебя дым, – сказал Перси.
— Ну, да.
Перси уставился на меня, как будто чего-то ждал. Спустя мгновение неловкости, до меня дошло,
что будь он богом, а я его почитателем, то он может ожидать благодарности с моей стороны.
— Ах...спасибо тебе, – сказал я.
Он кивнул.
— Нет проблем.
Я немного расслабился. Если бы он потребовал жертвенного подношения, к примеру, белого
быка или откормленного телёнка, я не знаю, что делал бы.
— Мы можем теперь идти? – спросила Мэг.
— Отличная идея, – сказал я. – Впрочем, я боюсь, что Перси не в состоянии...
— Я могу везти вас остаток пути, – сказал Перси. – Если мы сможем освободить мою
застрявшую машину...
Он глянул в том направлении и стал выглядеть ещё более несчастным.
— Ох... Аид, нет.
Полицейская машина ехала по обочине дороги. Я представил себе глаза офицера, когда он
увидит колею от шин в грязи, перепаханный забор и синюю Тойоту Приус, зажатую между
двумя персиковыми деревьями. На крыше автомобиля включилась мигалка.
— Отлично, – проворчал Перси. – Если они отбуксируют Приус – я покойник. Маме и Полу
нужна эта машина.
— Иди, поговори с офицерами, – сказал я. – Ты всё равно не сможешь нам помочь в твоём
нынешнем состоянии.
— Да, с нами всё будет в порядке, – сказала Мэг. – Ты сказал, что лагерь прямо за теми холмами?
— Верно, но... – Перси нахмурился, видимо пытаясь размышлять, несмотря на последствия
простуды.
— Большинство людей заходят в лагерь с восточной стороны, где находится Холм Полукровок.
Западная граница более дикая – там заколдованные холмы и леса. Если вы не будете осторожны,
то можете потеряться...– Он снова чихнул.
— И я всё ещё не уверен, сможет ли Аполлон зайти, если он полностью смертен.
— Я смогу.
Я старался излучать уверенность. У меня не было выбора. Если зайти в Лагерь Полукровок не
получится... Нет. На меня уже два раза нападали в первый же день моей смертности. Не
существовало плана Б, который мог бы сохранить мне жизнь.
Двери полицейской машины открылись.
— Иди, – убеждал я Перси. – Мы найдем дорогу через лес. Объясни полиции, что ты заболел и
потерял управление над машиной. Они тогда лучше к тебе отнесутся.
Перси засмеялся.
— Да, копы любят меня почти так же сильно, как учителя. – Он взглянул на Мэг. – Ты уверена,
что справишься с этим демоническим фруктовым малышом?
Персик зарычал.
— Всё будет путем, – пообещала Мэг. – Иди домой, отдохни. Пей больше жидкости.
Рот Перси дернулся.
— Ты говоришь сыну Посейдона пить больше жидкости? Окей, просто попытайтесь дожить до
уикенда, сможете? Я приеду к вам в лагерь, если получится. Будьте осторожны и... АПЧХИ!
Печально бормоча, он коснулся колпачком кончика своего меча, превратив его обратно в
шариковую ручку. Мудрая предосторожность перед встречей с правоохранительными органами.
Перси поплелся вниз по склону, чихая и всхлипывая.
— Офицер? – позвал он. – Простите, я тут, над вами. Можете сказать мне, где Манхэттен?
Мэг обернулась ко мне.
— Готов?
Я промок насквозь и дрожал. У меня был наихудший день во всей истории дней. Я застрял с
пугающей девчонкой и с ещё более пугающим персиковым малышом. К этому я не был готов
никоим образом. Но ещё мне отчаянно хотелось добраться до лагеря. Я мог встретить там
несколько дружелюбных лиц... возможно, даже ликующих поклонников, которые поднесут мне
виноград без кожицы, печенье Орео и другие священные дары.
— Конечно. Пойдем.
Карпои Персик заворчал. Он показал нам жестом следовать за ним, а затем убежал в сторону
холмов. Возможно, он знал путь? А возможно он просто хотел привести нас к ужасной смерти.
Мэг пустилась за ним вприпрыжку, в зависимости от настроения она то раскачивалась на ветках
деревьев, то кувыркалась колесом через грязь. Вы могли бы подумать, что у нас только что
закончился приятный пикник, а не битва с зачумленными трупами.
Я посмотрел на небеса.
— Ты уверен, Зевс? Ещё не поздно сказать мне, что это хитроумный розыгрыш, и позвать меня
назад на Олимп. Я усвоил свои уроки, обещаю.
Серые зимние тучи не ответили. Со вздохом, я потрусил следом за Мэг и её новым
смертоносным слугой.
Глава 9
Прогулка в лесу
Голоса сводят с ума
Спагетти, чтоб их!
Я ОБЛЕГЧЁННО ВЗДОХНУЛ:
— Это должно быть просто.
Признаю, я говорил тоже самое перед рукопашной с Посейдоном, и бой оказался не из лёгких.
Тем не менее, наш путь к лагерю казался достаточно простым. Для начала, я был рад, что могу
разглядеть его сквозь завесу, защищающую от глаз смертных. Это давало нам надежду попасть
внутрь.
Мы остановились на вершине холма, с которой открывался чудесный вид на расположенную
внизу долину: примерно три квадратные мили лесов, лугов и клубничных полей, окруженные
Лонг-Айлендом на севере и пологими холмами с трёх других сторон. Прямо под нами начинался
густой вечнозелёный лес, покрывающий треть западной части долины.
Здания Лагеря Полукровок поблёскивали в зимнем свете: амфитеатр, арена для фехтования,
обеденный павильон под открытым небом с белыми мраморными колоннами. По озеру плавали
триремы. Двадцать домиков были выстроены вокруг зеленой лужайки, в центре которой бодро
горел общий костер.
У границы клубничных полей находился Большой дом: четырёхэтажное здание в викторианском
силе, окрашенное в голубой цвет, с белой отделкой. Мой друг Хирон, вероятно, внутри, пьёт чай
у камина. Я наконец нашёл убежище.
Я бросил взгляд на дальний конец долины. Там, на самом высоком холме, сияла в своём
золотисто-алебастровом великолепии Афина Парфенос. Когда-то эта массивная статуя украшала
греческий Парфенон. Теперь она покровительствовала Лагерю Полукровок, защищая долину от
вторжений. Даже отсюда я чувствовал её могущество, будто гудение мощного двигателя. Старые
серые глаза выискивали угрозу – как всегда бдительные, без капли веселья, до ужаса деловитые.
Лично я бы установил статую поинтересней – например, свою. Тем не менее, панорама Лагеря
Полукровок была зрелищем впечатляющим. Моё настроение всегда улучшается, когда я вижу
это место – небольшое напоминание о старых добрых временах, когда смертные знали, как
строить храмы и приносить надлежащие жертвы. Ах, в Древней Греции всё было лучше! Ну, за
исключением нескольких незначительных улучшений, сделанных современными людьми:
Интернет, шоколадные круассаны, продолжительность жизни.
У Мэг отвисла челюсть:
— И почему я никогда не слышала об этом месте? Туда нужен билет?
Я усмехнулся. Всегда наслаждался возможностью просветить невежественных смертных.
— Видишь ли, Мэг, волшебный барьер скрывает долину. Поэтому большинство людей не видят
здесь ничего, кроме скучных фермерских угодий. Если они приблизятся, то развернутся и
поймают себя на том, что снова сбились с пути. Поверь мне, я один раз попытался заказать
пиццу в лагерь. Было очень досадно.
— Ты заказывал пиццу?
— Не важно, – сказал я. – Насчёт билетов… это правда, лагерь кого попало не впустит, но тебе
повезло. Я знаю администрацию.
Персик зарычал. Он понюхал землю, набил полный рот грязи и выплюнул.
— Ему это место не по вкусу, – сказала Мэг.
— Да, ну… – я неодобрительно посмотрел на карпои. – Возможно, мы найдём ему какой-нибудь
почвы или удобрений по прибытии. Я смогу убедить полубогов пропустить его, но было бы
здорово, если бы всё обошлось без откусывания чьих-нибудь голов. По крайней мере, не сразу.
Персик пробормотал что-то о персиках.
— Что-то не так, – Мэг грызла ногти. – Эти леса… Перси сказал, что они дикие, заколдованные и
тому подобное.
Я тоже чувствовал что-то неладное, но списал всё на мою нелюбовь к лесу. По причинам, в
детали которых не хочу вдаваться, я считаю их… неуютными. Тем не менее, ввиду близости
нашей цели, мой обычный оптимизм начал возвращаться.
— Не волнуйся, – уверил я Мэг. – Ты путешествуешь с богом!
— С бывшим богом.
— Хотел бы я, чтобы ты прекратила заводить эту волынку. Во всяком случае, жители лагеря
очень дружелюбны. Они встретят нас со слезами на глазах. А потом ещё и ознакомительное
видео покажут!
— Что?
— Я сам его срежиссировал! Пойдём. Лес не может быть настолько ужасным.
Он оказался именно таким.
Как только мы вошли в тени деревьев, они, казалось, окружили нас. Стволы сомкнулись, скрывая
старые тропинки и образовывая новые. Корни торчали из лесной почвы, создавая полосу
препятствий: бугорки, узлы, петли. Это было похоже на попытку пройти через гигантскую миску
спагетти.
Мысль о еде заставила меня проголодаться. Прошло всего несколько часов с момента поедания
семислойного соуса и бутербродов Салли Джексон, но мой смертный желудок уже сжимался и
бурчал, требуя еды. Звуки жутко раздражали, особенно во время прогулки по тёмному,
страшному лесу. Даже карпои Персик начал приятно пахнуть, навевая мечты о фруктовом пироге
и мороженом.
Напоминаю, что я совсем не восторге от леса. Я пытался убедить себя, что деревья не наблюдают
за мной, сердито перешёптываясь между собой. Это просто деревья. Даже если в них и находятся
духи дриад, не могли же они сделать меня ответственным за то, что случилось тысячи лет назад
на другом континенте.
"Почему нет?" – спросил я себя. – "Ты ведь по-прежнему чувствуешь ответственность".
Я заставил себе заткнуться.
Мы бродили несколько часов – гораздо дольше, чем необходимо, чтобы добраться до Большого
дома.
Обычно я ориентируюсь по солнцу (не удивительно, учитывая, что я тысячелетиями перемещал
его по небу), но под кронами деревьев свет был рассеянным, а тени сбивали с толку.
После того, как мы прошли мимо одного и того же валуна в третий раз, я остановился и признал
очевидное:
— Я без понятия, где мы.
Мэг шлёпнулась на поваленное бревно. В зелёном свете она походила на дриаду, хотя духи
деревьев не часто носят красные кроссовки и подержанные флисовые куртки.
— Ты вообще знаешь что-нибудь о выживании в дикой местности? – спросила она. –
Ориентирование по мху на деревьях? Чтение следов?
— Это больше по части моей сестры, – сказал я.
— Может, Персик поможет? – она посмотрела на карпои. – Эй, найдёшь дорогу из леса?
Последние несколько миль карпои что-то нервно бормотал, бросая взгляды из стороны в
сторону. Теперь он принюхивался, ноздри дрожали. Персик наклонил голову, его лицо стало
ярко-зелёного цвета. Он подавленно зарычал и растворился в вихре листвы.
Мег вскочила на ноги:
— Куда он делся?
Я внимательно изучал лес, подозревая, что Персик оказался смышлёным: почувствовал
приближающуюся опасность и бросил нас. Я не хотел озвучивать свою догадку, ведь Мэг успела
прикипеть к карпои. (Смешно привязываться к маленькому опасному существу. Хотя, опять же,
мы, боги, привязываемся к людям, поэтому я не вправе её критиковать.)
— Возможно, он пошёл на разведку, – предположил я. – Думаю, мы должны…
— АПОЛЛОН.
Голос отдавался в моей голове, будто кто-то установил там колонки. Это не был голос совести.
Моя совесть не была женщиной, да и голос имела тише. Но что-то в её тоне было очень
знакомым.
— Что случилось? – спросила Мэг.
Воздух стал приторным. Деревья нависли надо мной, словно волоски венериной мухоловки. По
лицу скатилась капля пота.
— Мы не можем здесь оставаться, – сказал я. – Подчинись мне, смертная.
— Чего?
— Э-э, я имею в виду, пошли!
Мы бежали вслепую, спотыкаясь о корни деревьев, через лабиринт ветвей и валунов. Когда мы
достигли чистого ручья с покрытым гравием дном, я несколько замедлился и стал пробираться
дальше, опускаясь по голень в ледяную воду.
Голос прозвучал вновь:
— НАЙДИ МЕНЯ.
В этот раз он был настолько громким, что пронзил лоб подобно железнодорожному костылю3.
Я споткнулся и упал на колени.
3 крупный гвоздь для скрепления рельс с деревянными шпалами
— Эй! – Мэг схватила меня за руку. – Вставай!
— Ты разве не слышала?
— Слышала что?
— ПАДЕНИЕ СОЛНЦА, – прогудел голос. – ФИНАЛЬНЫЙ СТИХ.
Я рухнул лицом в ручей.
— Аполлон! – Мэг перевернула меня, её голос был полон тревоги. – Ну же! Я не смогу тебя
нести!
Тем не менее, она пыталась. Она потащила меня через реку, браня и проклиная. С её помощью
мне удалось подползти к берегу.
Я лежал на спине, дико уставившись на лесной занавес. Мокрая одежда была настолько
холодной, что обжигала. Тело дрожало, как верхняя струна бас-гитары. Мэг стянула с меня
мокрое пальто. Её куртка была слишком мала, но она набросила теплый сухой флис мне на
плечи.
— Держись, – приказала она. – Прекрати паниковать.
Мой собственный смех прозвучал ломко:
— Но я-я слышал…
— ПОЖАРЫ ПОГЛОТЯТ МЕНЯ. ПОТОРОПИСЬ!
Голос раскололся на хор возмущённых шёпотов. Тени становились длиннее и темнее. От одежды
повалил пар, пах он вулканическими испарениями Дельф.
Часть меня хотела свернуться в клубок и умереть. Другая – подняться и бежать за голосами,
найти их источник. Но я подозревал, что, если попытаюсь, мой рассудок покинет меня навсегда.
Мэг что-то говорила, трясла за плечи и прислонила лицо так близко, что собственное отражение
уставилось на меня со стёкол её очков. Она со всей силы треснула меня, и я смог расшифровать
слово: «ВСТАВАЙ!»
Каким-то образом я сделал это. Потом согнулся и меня вырвало.
Меня не рвало веками. Я и забыл, как это неприятно.
Следующее, что помню: мы плетёмся вместе, Мэг практически тащит меня на себе. Голоса
шептали и спорили, отрывая и унося последние частички моего ясного сознания куда-то в лес.
Вскоре от него осталось совсем ничего.
В этом не было никакого смысла. Я с таким же успехом мог блуждать по лесу и сходить с ума.
Идея показалась забавной. Я захихикал.
Мэг заставляла меня идти дальше. Я не разбирал слов, но её тон был настойчивым, упрямым и
достаточно гневным, чтобы пересилить ее собственный страх. Моему трещащему сознанию
казалось, что деревья с неохотой расступаются и открывают путь прямо из лесу. Вдалеке
показался лагерный костёр, раскинулся луг.
Меня вдруг осенило, что Мэг разговаривает с деревьями, прося их уйти с дороги. Идея была
настолько нелепой, что в тот момент казалась смешной. Судя по исходящему от одежды пару,
меня лихорадило, температура поднялась до 41 градуса по Цельсию. Я истерически хохотал. Мы