Дубэ молча кивнула.
— Так вот. — Мужчина проглотил слюну, словно не решаясь продолжать свой рассказ. — Мы натолкнулись на одно селение… довольно странное.
— Нимфы и люди снова в ссоре? — со скучающим видом спросила Дубэ.
Тревога на лице Джосара предвещала что-то и в самом деле серьезное, но королева никак не могла понять, что именно.
— Нет, моя королева… А может, да, я не знаю. Просто все жители там мертвы.
Дубэ вздрогнула.
— В этом селении жило человек двадцать. Ничем ни примечательное место, существовавшее в основном за счет рыбной ловли. Мы отправились туда, потому что нам сказали, что уже на протяжении двух недель оттуда нет никаких вестей. Когда мы прибыли туда… я сразу понял, что там творится что-то неладное.
— Как это все мертвы?
— Заразная болезнь.
Дрожь охватила Дубэ.
— Это, должно быть, красная лихорадка. Ты же знаешь, что она время от времени снова возвращается.
— Да, но при этом она не убивает целое селение.
— Рассказывай дальше, — невозмутимо продолжала Дубэ. С годами она научилась пускать в ход холодную логику, которой ее научил Учитель, когда она еще только постигала искусство убивать: не позволять себе поддаваться на соблазны, сохранять ясность ума, рассуждать, не отвлекаясь на эмоции.
— В селение вошел один только Кан, а я остался за его пределами. Он вышел оттуда сильно взволнованным. Он сказал, что в деревне в домах полно трупов. Там стоял отвратительный запах гниения — верный признак того, что жители умерли несколько дней тому назад. Мужчины, женщины, дети — одни лежали на кроватях, другие на полу. И все были покрыты черными пятнами.
Дубэ откинулась на спинку стула. Красная лихорадка не оставляла темных пятен на теле.
— А это не могут быть обычные синяки? Может, это следы от побоев?
Джосар покачал головой:
— Эти пятна совершенно черные, и они совсем не похожи на синяки, моя королева. И потом, кровь. Она вытекала из носа, рта, ушей. Она была даже под ногтями.
— Речь идет только о человеческих трупах? И ни одной мертвой нимфы?
— Нет, моя госпожа. Только люди.
Дубэ глубоко вздохнула, а потом пристально посмотрела на агента:
— А как чувствует себя Кан?
— Я поместил его в карантин.
Дубэ немного расслабилась. У ее людей хорошая выучка.
— Я оставил его в Земле Воды, снабдив всем необходимым для жизни, а также постарался свести к минимуму общение с ним.
Королева, размышляя над услышанным, некоторое время сидела молча.
— Описанная тобой ситуация очень тяжелая, — заключила она наконец, вставая со стула. — Если и вправду это — новая зараза, то необходимо все как следует разузнать, а для этого следует получить соизволение у его величества.
Джосар кивнул. Он все отлично понимал.
— Пока оставайся здесь, и пусть тебя непременно навестит священник. Мы известим Кана, а заодно проверим и его самого. Отложим все до завтра.
Джосар встал и приложил сжатую в кулак ладонь к сердцу в знак прощания. Поднявшись с колен, он направился к двери.
Королева осталась одна. Она привыкла обдумывать положение вещей, опираясь на логику, но при этом она старалась не упускать из виду и собственные предчувствия. А ее инстинкт подсказывал ей, что вот-вот должно случиться нечто ужасное.
Дубэ осторожно постучала в дверь. Она знала, что ответа не последует, но это было нечто вроде ритуала: прежде чем войти, она стучала, тем самым давая о себе знать. Она подождала еще несколько мгновений, а затем открыла дверь. Он сидел за столом в центре комнаты. Сквозь витражи, со всех сторон окружавшие светом его сосредоточенный силуэт, в помещение падали золотистые блики.
Это был молодой человек лет тридцати, худой и бледный, с длинными редкими, завязанными в хвост волосами, такими светлыми, что они казались белыми. Черты его лица были довольно тонкими и несколько изможденными. Он сидел в небольшом кресле на колесиках, на его безжизненных ногах лежало квадратное покрывало из тяжелого сукна. Он склонился над листами бумаги и с интересом рассматривал их, поглаживая подбородок пером, которым делал пометки на полях.
Дубэ улыбнулась. Она медленно вошла в комнату, стараясь двигаться как можно тише. Ей доставляло удовольствие наблюдать за дорогими ее сердцу людьми, которые при этом уже давно вели самостоятельную жизнь. Это удовольствие еще более усиливалось в отношении ее собственного сына. Чувствовать его сходство с собой и в то же время его непохожесть, вспоминать, как ребенком она держала его на руках, а теперь наблюдать за ним, когда тот, уже будучи мужчиной, управлял делами королевства. Это был очень желанный и долгожданный сын. На протяжении долгих лет Леарко и Дубэ пытались подарить трону наследника, но что-то у них не клеилось: быть может, проклятие, которому до этого была подвержена Дубэ, что-то нарушило в ней, а может, просто им не дано было иметь детей. Неор родился, когда они почти совсем потеряли всякую надежду.
Они назвали его Неором в честь дяди Леарко, которого он так любил и который был казнен по приказу Дохора. Это все равно что найти наконец смысл своего существования и обрести пристанище после слишком долгого странствования.
Королева, продолжая все так же внимательно смотреть на сына, уселась напротив него, и в конце концов он улыбнулся, не отрывая глаз от страниц.
— Я слышал, как ты вошла и подошла ко мне.
Дубэ растроганно улыбнулась:
— Но ты казался таким задумчивым…
Неор был наследником престола, но все знали, что ему никогда не стать королем. Его парализованные ноги и слабое здоровье не позволяли ему стать достойным преемником. Или, по крайней мере, именно так он сам полагал. Какое-то время Дубэ пыталась убедить его в обратном.
— Чтобы стать королем, прежде всего важна не физическая сила. Здесь нужны иные качества, которыми ты обладаешь в полной мере.
— Во время войны король командует войском. А как, по-твоему, я смогу это сделать?
— Для этого есть Всадники Дракона.
Но Неор только покачал головой:
— У меня не королевское тело. Как, впрочем, и голова, — добавил он, постукивая указательным пальцем по виску. — Это скорее голова стратега, дипломата, чем правителя.
Таким образом, несмотря на то что Леарко уже перевалило за семьдесят, а Неору было чуть за тридцать, наследник престола все еще не стал королем. Однако в управлении государством он отвел себе особую роль, и всем при дворе было известно, что именно он был мозговым центром, определявшим политику Земли Солнца. Он был искусным дипломатом, человеком холодного и острого ума, который постепенно из обычного советника короля превратился в настоящего серого кардинала в королевстве. Он и его отец представляли собой два воплощения одного целого: Леарко был телом, его физической силой, а Неор — его мозгом. И именно поэтому его мать пошла прежде к нему, а не к его отцу.
Неор положил документы, которые держал в руках, и посмотрел на королеву.
— Рассказывай.
— От своих людей я получила тревожные известия, — начала она, сурово нахмурив брови.
Эти информаторы были хорошо известны Неору. Иногда он принимал участие в их собраниях и даже помогал матери руководить ее службой слежения.
— Дальше.
Дубэ передала рассказ Джосара как можно подробнее, стараясь не упускать из виду ни единой детали. Она знала, что для ее сына важна любая мелочь.
После ее рассказа в комнате на некоторое время повисла тишина. Так было всякий раз во время размышлений Неора: он сидел с отсутствующим взглядом, затерявшимся где-то в пустоте, а на его лице появилось такое выражение, которое для не знавших его близко людей могло показаться совершенно дурацким. Тем не менее именно в такие моменты его логика работала в усиленном режиме.
— Каковы твои соображения? — спросил он наконец мать.
— Недостаточно деталей. У меня есть только рассказ одного из моих агентов, в котором он информирует меня о том, что увидел его напарник. Где доказательства того, что в действительности причиной смерти всех этих людей стала болезнь? В то же время нам нужно быть особо осторожными при проведении дополнительного расследования. Если для проверки я отправлю туда других агентов и, не дай бог, они заразятся, то по их возвращении, если, конечно, речь действительно идет о неизвестной болезни, они могут заразить всех.
Неор улыбнулся:
— Скажи, ты пришла ко мне, чтобы найти подтверждение твоим выводам, которые ты уже для себя сделала?
Дубэ улыбнулась в ответ, но затем снова стала серьезной:
— Я не доверяю только собственным умозаключениям. Это очень неприятная история. Меня смущает то, что нет ни одного трупа нимфы. Быть может, это случайность, а если нет? Если мы снова оказываемся перед лицом обострения конфликта между двумя народами? Я оставила Кана в карантине, а Джосара отправила к священнику. А что дальше? Как, по-твоему, нам следует поступить дальше?
— Как ты сама говоришь, все должно быть предельно ясно, — ответил Неор. — И если в действительности мы имеем дело с новой заразой, то нам следует выслушать мнение священника. У меня есть на примете один очень хороший. — Принц многозначительно посмотрел на мать.
— Мне бы не хотелось беспокоить такую значимую персону по вопросам, которые вполне могут оказаться лишенными оснований для беспокойства, — заметила Дубэ.
— Я доверяю твоей интуиции. И потом, не обязательно обращаться к нему лично. Достаточно отправить к нему одного из людей Братства Молнии. Он наверняка знает, как уберечь их от вероятных рисков, не так ли? И конечно же намного лучше, нежели это можем сделать мы сами.
— А что потом?
— А потом я поговорю с отцом. Через месяц соберется Новый Совет. Это повод, чтобы поставить в известность правителей Земли Воды с тем, чтобы они могли принять контрмеры, способные воспрепятствовать распространению вероятного заболевания. А ты продолжишь свое расследование, касаясь в первую очередь взаимоотношений нимф и людей. На данный момент именно это вызывает наибольшее беспокойство.
Неор откинулся на спинку кресла. Дубэ слегка оперлась своей рукой о его ногу. Она никогда не позволяла себе чрезмерно выказывать свое отношение к сыну. Она совсем не так показывала свою любовь к нему. Их взаимоотношения были почти полностью лишены физического контакта, поскольку оба предпочитали иные способы выражения собственных чувств. Еще раз королева подумала о том, насколько Неор был на нее похож.
— Ты довольна? — спросил ее принц.
Дубэ отдернула свою руку.
— Вполне. — Дубэ встала, чтобы направиться к выходу. — А как поживает Амина? — добавила она.
Едва заметное беспокойство отразилось на лице Неора.
— Как всегда неугомонная, недовольная, и боюсь, что несчастная. — Он провел руками по лицу. — Но ведь и я был не простым ребенком?
— Неор, все мы отличаемся друг от друга. Твоя дочь… быть может, она как я, — со вздохом сказала королева. — Она пока молода и еще найдет свою дорогу.
— Ты даже не представляешь, как бы мне хотелось ей помочь… Но эти государственные дела и обязанности… Да и потом, она сама не желает, чтобы ей помогали, вот в чем дело.
— Она знает, что ты желаешь ей добра. Этого уже достаточно.
Дубэ направилась к двери. Как и всегда, разговор с сыном действовал на нее успокаивающе. Она чувствовала готовность противостоять новому ненастью, которое, быть может, снова нависло над горизонтом.
7
ЛИКИ АМХАЛА
Амхал шел впереди, за ним обеспокоенная Адхара. Они покинули селение через те самые ворота, через которые прежде входили, и двигались без остановки, пока наконец не добрались до поляны.
— Ты останешься здесь, — приказал девушке Амхал.
Адхара попыталась воспротивиться, но он отвернулся от нее прежде, чем она успела вымолвить хоть слово.
Так она осталась одна рядом с Джамилой. Девушка снова вспомнила тот день, когда познакомилась с Амхалом, и тот вечер, когда увидела, с какой яростью и безумием он сражался. Быть может, ей следовало его опасаться или даже бежать, пока еще было время. И все-таки она не могла не доверять ему. Что-то снедало его изнутри, что-то очень страшное, но при этом не исходившее от него самого — это Адхара осознавала четко.
Девушка испытывала по отношению к нему бесконечное сострадание и острое желание хоть как-то ему помочь.
Она увидела, как он возник из лесной чащи, сжимая в кулаке какие-то травы. Молодой человек уселся на землю и принялся обрывать один за другим листья со стебля. Его движения были резкими и грубыми.
— Быть может, нам лучше уйти отсюда, — предложила Адхара только для того, чтобы нарушить нависшую между ними грозную тишину.
— Сядь.
Девушка продолжала стоять, не отрывая от него глаз.
— Все хорошо, ты всего лишь защищался…
— Замолчи и сядь! — раздраженно крикнул он девушке. Его глаза были полны каким-то таинственным отчаянием.
Адхара послушно последовала его приказу.
— А те типы, от которых я тебя спас, тоже были заражены? — спросил он девушку, измельчая руками листья.
Его спутница поспешила кивнуть:
— Я увидела их перед тем, как они вошли в комнату, где я находилась. Один был совсем плох. Мне очень не понравилось его лицо: кожа была чем-то намазана, но в какой-то момент вещество стекло вниз, и показались эти пятна. Они не говорили на нашем языке, но я понимала их.
Амхал строго посмотрел на Адхару:
— Почему ты не рассказала об этом?
— Потому что я не думала, что это важно, ведь, насколько я знаю этот мир, вполне нормально, когда кто-то маскирует пятна на своей коже.
Амхал продолжал смотреть на девушку с едва сдерживаемой яростью. Потом он снова вернулся к своему занятию.
— Ты здесь ни при чем, — сказал он тихо. — Ни при чем.
Адхара видела, как он, сосредоточившись, закрыл на мгновение глаза и, упершись руками в бедра, принялся что-то бормотать. Его руки стали горячими и окрасились в разные цвета, проливая на траву нежный свет. Он положил их на измельченную траву, передавая ей часть этого свечения.
Магия, подсказал ей внутренний голос. Что-то знакомое. Но она не смогла сказать, в чем это выражалось. Она знала только, что этот свет наполнял ее ощущением расслабляющего умиротворения, тем, в чем она в этот момент так отчаянно нуждалась.
Наконец Амхал остановился. Его руки снова стали такими, как прежде, а листья продолжали светиться еще какое-то время.
Он взял небольшую щепоть травы и протянул Адхаре:
— Съешь их.
Девушка в нерешительности взяла снадобье. Молодой человек стремительно засунул его Адхаре в рот. Девушка почувствовала приятный вкус трав.
— Если мы уже заражены, то этого будет явно недостаточно, но, по крайней мере, оно замедлит заражение. Тот человек сказал, что через пару дней заболеем и мы. Быть может, эти листья позволят нам продержаться чуть дольше.
Адхара похолодела от ужаса:
— Ты действительно считаешь, что мы заболеем?
Молодой человек отвел глаза в сторону:
— Не знаю. Но мы успели коснуться их, а нам неизвестно, как эта болезнь передается. Ты говоришь, что у тех двоих в Салазаре были те же симптомы, а мы оба были с ними в контакте. Это случилось четыре дня тому назад; если тот человек из селения говорил правду, то мы уже должны заболеть.
Адхара приложила руку к груди. Девушке казалось, что она горела и что ей не хватает воздуха. Адхару охватил ужас.
— И что нам делать?
— Ждать, — со вздохом ответил ее спутник. Затем он протянул руку. — Дай мне свой кинжал.
Девушка отдала свое оружие без слов.
— И твою руку.
Адхара какое-то время стояла в нерешительности. Она все еще помнила взгляд Амхала и то, каких трудов ему стоило контролировать себя. Дрожа от страха, она протянула руку. Амхал взял ее и нежно сжал указательный палец девушки.
— Будет немного больно, — сказал молодой человек и не мешкая уколол его.
Слабый стон вырвался из груди Адхары. Амхал сжимал рану до тех пор, пока на ее поверхности не показалась круглая и блестящая красная капля. Молодой человек высосал кровь. Странное чувство тепла охватило Адхару от прикосновения губ Амхала к ее собственному пальцу. Она в смущении резко отдернула руку.
Амхал закрыл глаза, пробуя ее кровь.
— В тебе течет кровь нимфы, — затем произнес он, глядя девушке прямо в глаза. — Во мне тоже есть немного.