Элидор - Алан Гарнер 7 стр.

— Бензин чуть-чуть просочился, и этого было доста­точно, чтобы мотор заработал, — сказал он. — А ну-ка, вседомой! Холодно здесь. Тайна разгадана! Пошли.

—Но, пап, — настаивал Дэвид, когда они вдвоем с мис­тером Уотсоном закрывали дверь, — для того чтобы мотор заработал, все равно надо включить зажигание. Разве не так?

Если мистер Уотсон что-то и ответил, Роланд его не услышал.

Все это заняло полчаса. Приятно было вернуться из темноты к горящему камину, и все сгрудились вокруг него, грея руки и громко разговаривая, чтобы забыть то смущение, которое они ощутили перед запертым гаражом.

Но возле камина было жарко, и вскоре все разбрелись по своим углам. Мистер и миссис Уотсон уселись друг против друга в кресла. Дэвид с Роландом, сняв башмаки, сели с ногами на диван и принялись пихаться, прикры­ваясь раскрытыми книгами. Николас устроился на кожа­ном пуфе и изучал "Советы читателям" во всех журна­лах подряд. Хелен рисовала головки, повернутые профи­лем влево. Вправо она рисовать не умела.

Время тянулось медленно.

— Чу! — сказала миссис Уотсон. — Что это?

— Я ничего не слышу, — заметил мистер Уотсон.

— Наверху.

Все прислушались.

— Да, — согласилась Хелен. — Что-то вроде... вроде жужжит.

— А ну-ка помолчи, — сказал Дэвид. — Я не... а, да...

— Пойди взгляни, что там такое, Фрэнк, — попроси­ла миссис Уотсон. — Может, обогреватель неправильно включен.

— А потом будем ужинать? — спросил мистер Уот­сон. — Что-то есть захотелось.

Лестница заскрипела под его тяжелыми и мягкими ша­гами.

Прошло несколько минут.

— Где это ваш отец застрял? — ворчала миссис Уот­сон. — Может, спать лег? Это на него похоже.

— Нет, — сказал Роланд. — Вот он идет. А шум еще громче стал.

Мистер Уотсон спустился так же медленно, как под­нялся. На пороге он остановился: на лице его застыло не­доумение. В одной руке он держал электрическую брит­ву. Бритва жужжала, хотя не была включена в сеть.

— Это моя бритва, — произнес он.

— Ты не можешь ее остановить? Разве ее нельзя вы­ключить?

— Она выключена. Ее ведь втыкают в розетку.

— Но это смешно, Фрэнк! Она же никуда не воткну­та. Ты должен знать, как ее выключить.

— Я не могу, милая! Она работает от сети.

— Что же это тогда такое?

— Не знаю, милая.

Мистер Уотсон положил бритву на стол. От вибрации онастала медленно поворачиваться, словно голова чере­пахи.

— Бритва лежала в футляре на шкафчике с лекарства­ми. И чуть не упала от вибрации. Едва поймал.

— Странно! — воскликнул Николас — Значит, в нее каким-то образом идет ток, если только в ней нет дефекта.

— В самой бритве дефекта нет, — сказал Дэвид. — Она работает прекрасно.

— Мне это не нравится, — произнесла Хелен. — Она почти... живая.

— Это мистика!

— Дэвид, — проговорила миссис Уотсон. — Я тебе запрещаю забивать остальным головы всяким вздором! Ты же знаешь, все, что происходит, имеет самое простое объяснение. Ясно, что бритва испортилась, завтра мы отвезем ее в мастерскую, пусть ее посмотрит хороший

электрик.

— Я заверну бритву в полотенце и спрячу, — сказал мистер Уотсон, — а то от нее просто жуть берет. При­знаюсь, такого я не ожидал.

— Ну, раз мы все встали с места, давайте ужинать, — сказала миссис Уотсон. — Роланд, подкати-ка сюда сто­лик с чашками. Я пойду поставлю чайник.

—  Все равно мистика, что бы там мать ни говори­ла, — пробормотал Дэвид.

— Кончай, Дэвид, — велел мистер Уотсон.

—  Самая настоящая мистика, пап. От этого не убежишь. Вещи сами по себе не заводятся. Должен быть ка­кой-то...

Их прервал вопль. Это кричала миссис Уотсон. Они бросились в кухню, и вот что они увидели. Миссис Уот­сон, широко раскрыв глаза, смотрела на электрический миксер, который бешено вертелся.

— Выключите его! — завопила миссис Уотсон.

— Но он выключен, мам, — сказал Николас и на вся­кий случай выдернул вилку из розетки. Миксер продол­жал вертеться.

— Он... вдруг заработал, — сказала миссис Уотсон. — Я его не трогала.

— А теперь ты мне веришь? — спросил Дэвид. Словно в подтверждение барабан за стеклянной двер­цей стиральной машины медленно завертелся.

— Не волнуйся, милая, — говорил мистер Уотсон. — Верно, какие-то непорядки с сетью. Дэвид, пойди и пере­крой электричество, тогда все будет ясно.

Дэвид нажал на рубильник у электросчетчика, и свет во всем доме погас. Но и в темноте миксер и стиральная машина продолжали стучать.

— Так, — сказал мистер Уотсон. — Зажги свет.

Они поужинали без особого аппетита. Миссис Уот­сон была расстроена, но мистер Уотсон сказал, что сей­час все равно ничего не сделаешь и нужно постараться как следует выспаться. Утром все устроится. Электросеть в порядке, так что опасности нет. Впрочем, он себя вы­дал, когда поставил для Хелен раскладушку в своей спаль­не. Чтобы никто из детей не оставался один в комнате.

Мальчики начали было переговариваться, улегшись в постель, но мистер Уотсон прикрикнул на них, велев им спать. Они не сомкнули глаз всю ночь, вслушиваясь в стук приборов. В два часа ночи миксер перегорел. Но стираль­ная машина все стучала. Широко открытыми глазами дети и родители всматривались в темноту.

— А что это ты бормотал вчера вечером, Роланд? Когда папавелел тебе замолчать? — спросил Николас.

— Я знаю, в чем причина, — сказал Роланд. — Это Сокровища.

Миссис Уотсон лежала в постели с мигренью. Она заткнула уши ватой, чтобы не слышать стук стиральной ма­шины. Мистер Уотсон никак не мог вызвать электромон­тера: то он о чем-то долго спорил, то номер был занят.

— Не знаю, как Сокровища это делают, но только причина в них. Мэлиброн сказал, что они все равно бу­дут давать Элидору свет, даже отсюда, значит, они что-то генерируют.

— Генераторы! — вскричал Дэвид. — Да! Они могут генерировать! Роланд, ты точно в воду смотрел! Раз Мэ­либрон так сказал, значит, Сокровища излучают энер­гию. И если диапазон частот достаточно широк, в при­емниках и телевизоре возникнут помехи... а электромо­торы заработают!

— Значит, пока я храню камень, я не смогу слушать транзистор? — спросил Николас.

—Все зависит от диапазона частот, — сказал Дэвид. — Но скорее всего, не сможешь.

— Теперь понятно, что происходило в нашем старом доме, — произнес Роланд. — Электромонтер, машина с детектором, статическое электричество!

— Да, это понятно, — согласился Дэвид. — Генераторы дают статическое электричество. И если Сокровища — генераторы...

— Не многовато ли этих "если"? — спросил Николас.

—  Надо что-то срочно предпринять, — сказал Ро­ланд. — Долго прятать Сокровища нам не удастся. Их обнаружат и отберут. Держу пари, что сегодня же утром появится еще один электромонтер с машиной, если мы не остановим эти помехи.

— Единственное, что можно сделать, это попытаться их экранировать, — предложил Дэвид. — Скажем, поло­жим их в металлический ящик и зароем. Это снимет большую часть помех, если только, конечно, энергия элект­рическая. А это, скорее всего, и есть электричество, даже в Элидоре.

— Я с самого начала так и говорил, — обрадовался Николас. — Вырыть яму и спрятать их. Это уж слишком, если я из-за них радио слушать не смогу. Да и вообще, глупый у нас вид с этими штуками в руках. Ты и Роланд играете в войну с этими палками, Хелен — поит кукол из чашки, а я... — я-то зачем таскаюсь с огромным камнем, словно это драгоценности короны?

— Но Мэлиброн доверил их нам, — сказал Роланд. — Мы не можем его подвести. И Элидор...

— У меня порой от тебя просто голова болит, — обо­рвал брата Николас. — Честное слово! Ну хорошо, когда все это случилось, я тоже загорелся. Но теперь нам это уже не в новинку, и что же это в самом деле такое? Чем Элидор лучше нашего мира? Там одна грязь, да пыль, да камни. Там все умерло, все погибло. Мэлиброн сам так сказал. Кстати, о Мэлиброне. Он думал о том, чего нам стоило добыть его Сокровища? Он нас запускал в Курган одного за другим, но сам-то туда не шел. Какое он имеет право ждать, что мы всю жизнь будем сидеть над ними, как... как клуши?

— Но ведь ты его видел, — сказал Роланд. — Как ты можешь его забыть, если ты его видел?

Николас пожал плечами.

— Ну хорошо, — произнес он. — Ладно. Ладно, я ни­чего против него не говорил. Просто он думает только о себе.

— Да перестаньте спорить, — сказала Хелен. — Честное слово, Роланд, если Дэвид прав, тогда лучше посту­пить так, как говорит Ник, хоть ты его и не одобряешь.

— Что за шум? — спросил мистер Уотсон.

Стиральная машина так гремела, что они не услышали, как он подошел.

— Вы же знаете, у матери мигрень.

— Извини, пап, — сказал Дэвид. — Ну что?

— Странно, — отвечал мистер Уотсон. — Все монте­ры, как один, говорят, что им всю ночь звонили, и рань­ше второй половины дня они у нас быть не могут.

— Значит, это не только у нас, — заметил Дэвид.

— Ужасно, — сказал мистер Уотсон. — Ваша бедная мать всю ночь не спала. Я сейчас же иду в управление, пусть что-нибудь немедленно сделают. Так дальше не может продолжаться.

— Пап, можно мы покопаем в саду? — спросила Хелен.

— Да, да, делайте что хотите, — отвечал мистер Уот­сон, — только мать не будите. Она задремала.

— Сокровища надо зарыть, — сказал Дэвид, как толь­ко мистер Уотсон ушел. — Если дело в них, монтеры их обнаружат. Другого выхода нет, Роланд.

— Мы с Дэвидом сейчас же начнем копать, — согла­сился Николас. — Яму надо сделать поглубже, а если отец вернется, пока мы не кончим, ему это не понравится.

Хелен с Роландом отправились наверх и принесли че­тыре полиэтиленовых пакета, чтобы положить в них Сокровища. Пакеты пришлось как следует прижать, что­бы из них вышел воздух и они заняли поменьше места. Хелен стянула их резинкой, а потом завязала покрепче бечевкой. В конце сада на свалке, которую должны были вывезти, Роланд нашел старый бак.

Сокровища выглядели все так же: камень, прут из ограды, две палочки и чашка. Роланд сложил их в бак и привязал крышку проволокой, найденной у Дэвида сре­ди запасных частей. Когда Хелен с Роландом спрыгнули в яму, земля закрыла их по грудь. Земля по бокам ямы была крапчатой и шла слоями, сверху темнее, а книзу все светлее, так как в ней прибавлялось песку; отмершие кор­ни растений пронизывали ее насквозь. Тут и там белели голубоватые черепки.

— А вы заметили? — спросила Хелен. — Где ни коп­нешь, всюду уйма черепков. На старом месте то же самое было. Похоже, что их сюда долгие годы выкидывали.

Хелен и Роланд уже с головой ушли в яму и с трудом выбрасывали наверх почти чистый песок.

— Ну хватит, — сказал Дэвид. — Сейчас нам больше не успеть. Давай-ка руку, я тебя вытащу.

— Идет, — сказала Хелен. — Копну еще разок и... ой!

Лопата ударила во что-то. Раздался треск. Хелен вста­ла на колени и вынула из песка осколки керамики.

— Ой, это был кувшин! — вскричала она. — А я его разбила. Взгляни, Роланд, какой красивый!

Она потерла керамику рукой. На теплом коричневом фоне с синеватым свинцовым отливом виднелись голо­ва и передние ноги единорога, нанесенные темно-крас­ным контуром.

— Да ему небось сотни лет! — воскликнул Роланд.

— Я его склею, — сказала Хелен. — Какая жалость! Если б я его не разбила! Я бы все отдала, только б его не разбить!

— Нас застукают, если мы не поторопимся, — заме­тил Николас.

Хелен и Роланда вытащили из ямы, а бак спустили вниз. Дети набросали сверху земли и утоптали ее.

— Ну, все, — сказал Николас.

Когда они вошли в кухню, чтобы вымыть руки, сти­ральная машина смолкла.

Монтеры все проверили и ушли. Мистер Уотсон разбил клумбу на том месте, где были зарыты Сокровища. Про­шел год.

Все это время Роланд старался не ходить через парад­ную дверь. У него не было уверенности в том, что дверь ведет именно в их дом. На него словно наваждение на­шло, как бывает иногда, когда начинаешь ходить по краю тротуара.

Хелен склеила кувшин, найденный в земле. Кувшин был большой, и при ударе он разбился на пять частей.

Она клеила его часами, чуть не плача при мысли о том, что сама разбила его. Кувшин так долго пролежал в зем­ле и легко мог бы остаться в сохранности. Но поздно — сделанного не исправить.

Единорог вставал на дыбы у самого края сосуда; он застыл в наивысший момент прыжка. Еще мгновение, думала Хелен, и он бы умчался.

Больше на кувшине не было никакого рисунка, толь­ко внизу шли две строчки из черных букв.

"И, кроме Девы Непорочной,

Не внемлю никому".

— Что это значит, пап? — спросил Николас.

— Трудно сказать, — отвечал мистер Уотсон. — Это какой-то стишок — может, фамильный девиз, ну, зна­ешь, вроде шотландского: "Кто меня обидит, берегись".

— А при чем тут "Непорочная Дева"? — спросил Ро­ланд.

— Гм, точно трудно сказать. Лучше в каком-нибудь справочнике посмотреть.

— Как ты хорошо его склеила, Хелен, — похвалила миссис Уотсон. — Трещин совсем не видно.

— Но я-то знаю, что они есть, — ответила Хелен.

Год прошел. Был хмурый воскресный день. Хелен и Николас уехали покататься на велосипедах; Дэвид с Ро­ландом сидели за столом в средней комнате, повторяя пройденное за четверть. В окно они видели отца и мать в саду. Мистер Уотсон сажал розы.

Роланд старался не отвлекаться от учебника истории. Ему надо было прочитать двадцать страниц, и он обна­ружил, что лучше помнит номер страницы, чем то, что на ней напечатано. Слова постепенно теряли смысл; мыс­ли его были далеко, он глядел то на скатерть, то в окно. Он заметил, что Дэвид рисует на полях тетради какие-то узоры,

— Повторение самое скучное дело, правда? — заме­тил Роланд. — Кажется, все знаешь, но нет, а запомнить не можешь, потому как все это раньше слышал и все на­доело.

— Я никак не привыкну к тому, что у нас нет садика перед домом, — сказал Дэвид. — Каждый раз, когда кто-нибудь идет мимо, мне кажется, это к нам. А парадная дверь меня скоро совсем с ума сведет.

— Да? — насторожился Роланд. — А что?

— Она все время дребезжит, — пояснил Дэвид. — Ты не заметил? Должно быть, вибрирует от проходящего здесь транспорта. Да еще тротуар под окнами, я никак не могу сосредоточиться, даже здесь.

— Мне это крыльцо никогда не нравилось, я его ис­пользовал, чтобы открыть Курган, и с тех пор что-то в нем не то.

— Что? — переспросил Дэвид. — Что открыть?

— Курган, — повторил Роланд. — В Элидоре.

— Ах, там, — протянул Дэвид.

— Что значит "ах, там"? — воскликнул Роланд. — Элидор! Элидор! Элидор! Ты что, забыл?

—Ладно, успокойся, — сказал Дэвид. — Хочешь, что­бы вся улица тебя услышала?

— Элидор! -  повторил Роланд. — Почему о нем нель­зя говорить? Стоит мне сказать "Элидор", как вы с Ни­ком переводите разговор.

— Что ты заводишься? — удивился Дэвид. — Пора бы тебе забыть об этой истории!

— Да ты рехнулся!

— Ну хорошо, — вздохнул Дэвид. — Мы ведь об этом говорили.

— Что-то не припомню, — заметил Роланд.

— Ник сказал: ты только начнешь горячиться — и мы поссоримся, так что мы решили тебе ничего не говорить,

— Молодчина Ник! — воскликнул Роланд. — Такой заботливый! Большое вам спасибо!

— Видишь? — поймал его Дэвид. — Ты уже кричишь.

— Но ты зачем-то делаешь вид, что это пустяки, — ответил Роланд. — Разве Мэлиброн, Сокровища, тот зо­лотой замок и... и все остальное ничего для тебя не зна­чили?

— Слушай, — сказал Дэвид, — Ник не такой уж бол­ван, как ты думаешь. Он часто дело говорит, хоть я с ним и не всегда соглашаюсь.

— Что же он говорит? Что Элидор не существует? Что мы его выдумали?

— В каком-то смысле — да.

— Он тронулся.

— Нет, он об этом думал побольше, чем любой из нас, — сказал Дэвид. — И книги читал. Он говорит, что это была "групповая галлюцинация" — так это на­зывается. Возможно, ее вызвал шок, когда нас церковь чуть не завалила. Он говорит, такое бывает.