Вернувшись в дом, он нашел всю компанию за завтраком. Присев за стол, Макс налил себе кофе. За едой он исподтишка разглядывал Аню. Она и правда была похожа на Лесную деву: такая же хрупкая, изящная, синеглазая. Волосы были точно такого же цвета, как и у него - серебристые. Аня собрала их в хвост на затылке, открыв заостренные, как у Айрис, и у самого Макса, уши. На ней был зеленоватый дорожный костюм, на ногах - мягкие кожаные сапожки.
Аня поймала на себе заинтересованный взгляд Макса и слегка покраснела. Он тоже смутился, и, чтобы заполнить неловкую паузу, спросил:
– Ты откуда?
– Мы с бабушкой из Новосибирска, - ответила девушка.
– А где ты учишься?
– Перешла в одиннадцатый класс.
"Значит, шестнадцать", - подумал Макс. Его очень интересовал Анин возраст, но, в силу хорошего воспитания, он не мог спросить об этом напрямую.
– Пора ехать! - прервала Виктория их разговор.
Поднявшись в комнату, Макс быстро собрал свой мешок, и вышел из дома. Оседланные кони нетерпеливо кивали головами.
– А как же нам быть? Нас теперь пятеро, а лошадей всего четыре! - задумалась Милана.
– В ближайшем городе, или деревне, купим еще одного коня, а пока Аня поедет с кем-нибудь вдвоем.
– Только не на мне! - запротестовала Звезда, - У меня самый тяжелый седок.
Ветер и Красавец промолчали и отвернулись, давая понять, что они тоже не в восторге от двойной ноши. Малыш нетерпеливо пристукнул копытом:
– Да она такая легкая, что я и не почувствую! Вы вдвоем весите меньше, чем ваш этот… как его… - жеребец кивнул на Гольдштейна.
Макс благодарно похлопал его по шее, Малыш покосился на него игривым глазом, ткнулся мягкими губами в ухо и заговорщицки прошептал:
– Хорошая кобылка, одобряю!
Макс передал мешок с обиженно ворчащим Роки Гольдштейну, вскочил в седло и протянул Ане руку, усадив ее позади себя, не без удовольствия ощущая, как девушка обвила его руками. Всадники поскакали на север.
Впереди ждала полная неизвестность. Они знали только направление. Не было никаких ориентиров, неясно было, сколько дней займет путь до резиденции Желтого. Предстояло самим отыскать его. Как это сделать - никто еще не задумывался.
Впереди простирался широкий луг, покрытый сочной травой. Отдохнувшие кони норовили пуститься в галоп. Макс старался сдерживать Малыша, чтобы не пугать Аню. Но девушка, казалось, чувствовала себя вполне комфортно. Она сказала ему на ухо:
– Когда закончится луг, мы попадем на проезжую дорогу. Я знаю, по ней мы с бабушкой ездили в Мирный город на ярмарку.
Действительно, через некоторое время вдали показалась широкая ровная дорога, проходящая мимо луга и заворачивающая на север. Выехав на нее, Макс позволил коню скакать быстрее и, прокричал:
– Аня, долго ехать до твоего Мирного города?
– Я думаю, доберемся ближе к вечеру, - ответила девушка.
Макс мысленно порадовался, что ночевать сегодня они будут в городе, на каком-нибудь постоялом дворе, а не в поле, или в лесу, под открытым небом. Он подумал, что их путешествие становится все более опасным. Первые дни пребывания во Второй грани теперь казались ему просто развлекательной прогулкой по сравнению с тем, что приходилось переживать теперь. А уж дальнейшее развитие событий он даже боялся себе представить. Теперь Макс переживал не о себе: почему-то он чувствовал ответственность за Аню.
Дорога была ровной и прямой, день - солнечным, но нежарким, кони - отдохнувшими, никаких неприятных неожиданностей в пути не приключилось, так что до Мирного города добрались даже не к вечеру, а во второй половине дня. Остановившись у городских ворот, Гольдштейн заявил:
– Пока не проверю будущее, ни шагу не сделаете! Хватит нам неожиданностей, экстрасенс я, или нет?
Он положил ладони на городскую стену, и застыл так на несколько минут. Стражники, собирающие пошлину, и приезжие, проходящие в город, с опаской смотрели на странного человека, неподвижно стоящего, уперев взгляд в камень стены. Наконец, Гольдштейн повернулся и сказал:
– Ничего не вижу. Видимо, не успел восстановиться после вчерашнего. Извините.
Заплатив пошлину, всадники въехали в Мирный город, провожаемые подозрительными взглядами стражников. На первый взгляд, все вокруг было спокойно: люди спешили по своим делам, суетились уличные торговцы, предлагая с лотков всякие мелочи, изредка проходил отряд городской стражи.
Посовещавшись, решили остановиться на постоялом дворе, перекусить и узнать у хозяина, где торгуют конезаводчики, а с утра отправиться к ним. Подходящий постоялый двор отыскался быстро: двухэтажный дом, на первом этаже которого располагался трактир, а на втором находились комнаты для посетителей. Плата за постой оказалась приемлемой, хозяин вел себя радушно, и друзья, отведя лошадей в конюшню, отправились ужинать.
В большом трактирном зале было чисто и уютно. Опрятная служанка быстро принесла заказанные блюда. Макс с удовольствием принялся за еду, не забывая отдавать лучшие куски Роки, который принимал подношения с оскорбленным видом, говорившим: "Я не забыл, как ты променял меня не девицу". Милана, Виктория и Гольдштейн тоже ели с аппетитом, а вот Аня показалась Максу чем-то встревоженной. На его вопрос, в чем дело, она ответила:
– Когда мы ехали по улицам, я чувствовала злобу, ненависть.
– От кого именно? - уточнила Виктория.
– Не знаю. Ее было так много, будто она исходила ото всех сразу. Людей как будто захлестывали волны ярости и гнева. Я и сейчас чувствую вокруг только их. А ваши чувства как будто пропали - в городе так много ненависти, что она забивает все остальное.
Все озадаченно переглянулись. Максу стало жаль Аню: как, должно быть, тяжело все время ощущать чужие эмоции, пропускать через свою душу боль, грусть, горе, злобу других людей! Он осторожно дотронулся до тонкой руки девушки:
– Не бойся, все будет в порядке.
– Макс, а пойдем мы с тобой прогуляемся! - неожиданно сказала Виктория, - Остальные могут отдохнуть в своих комнатах.
Максу очень не хотелось оставлять Аню, но и отпускать Викторию одну тоже было опасно. Успокаивая себя тем, что о девушке в случае чего позаботятся Милана с Гольдштейном, он вслед за Викторией вышел из трактира и пешком зашагал по главной улице города вслед за прогуливающимися парочками. Улица привела на большую площадь, вымощенную цветным булыжником и окруженную пышным ухоженным парком. Здесь не спеша прохаживались знатные горожанки, демонстрируя свои наряды, на мраморных скамьях сидели разодетые в пух и прах старушки, держа на руках уродливых дрожащих собачек. С ними раскланивались мужчины, принадлежавшие, видимо, к сливкам местного общества. Прогулявшись по широкой аллее, Макс с Викторией увидели высокий дом из розового камня, окруженный массивной каменной оградой. У ворот стояли стражники.
– Наверное, это дом городского головы, - предположила Виктория, - Здесь нам делать нечего, пойдем туда, где публика попроще.
Они покинули парк, прошли обратно через площадь, и свернули с парадной изукрашенной главной улицы в первый попавшийся проулок. Проплутав около получаса по извилистым улочкам, то и дело упираясь в тупики, и поворачивая наугад в разные стороны, вышли, судя по всему, в ремесленный квартал. Здесь народ уже был не такой нарядный и праздный, а дома - не такие высокие и богато украшенные. Но и нищеты в квартале ремесленников тоже не наблюдалось. Все были заняты своим делом, зарабатывая себе на хлеб. Вдоль улицы тянулись многочисленные мастерские. Макс заметил, что обитатели квартала смотрят на них как-то настороженно и напряженно, но решил, что это реакция на их необычный вид. Он подошел к горшечнику, который прямо на улице перед своей мастерской крутил гончарный круг, и забыл, о чем хотел спросить его, засмотревшись, как из-под ловких рук мастера, вращаясь, появляется длинный узкогорлый кувшин.
– Чего хотел-то, уважаемый? Может, купить чего? - спросил гончар, не поднимая головы и не прекращая своего занятия.
Максу показалось, что голос мастера прозвучал не очень доброжелательно. В нем чувствовалась подозрительность и готовность при необходимости дать чужаку отпор. Поэтому он постарался ответить как можно дружелюбнее:
– Здравствуйте, мы только сегодня приехали в ваш город, и немного заблудились. Нам нужно купить хорошего коня. Вы не подскажете, где это можно сделать?
Жужжание круга прекратилось. Гончар критически осмотрел свою работу, и наконец взглянул на Макса. Взгляд его смягчился, и он спросил:
– Ты славич, я смотрю?
– Да, - твердо ответил Макс, рассудив, что славич и славянин, можно считать, одно и то же.
– А девка твоя откуда? Больно уж черна, - продолжал допрашивать горшечник.
– Из Восточного Эмирата, - ответила Виктория, - Я - дочь именитого купца. А вот ты по какому праву задаешь нам глупые вопросы, вместо того, чтобы ответить на наш?
– Извините, ваше степенство, - окончательно успокоился гончар, - Времена, знаете ли, такие. Ходят тут разные… А коней у нас только чавахи продают, - при этих словах его лицо снова посуровело.
– Как к ним добраться? - спросил Макс.
– Это в южной части города. Только лучше бы вам туда не ходить. Опасно.
– Почему?
– Неспокойно нынче в городе. Беда у нас. В трех семьях девушек украли. Одну сегодня мертвой нашли, в пруду. Люди говорят, видели, кто это сделал. Мол, ночью выскочил из дома нашего кузнеца молодой чавах, а на руках у него девушка связанная, вскинул ее на коня, сам вскочил - и был таков. Не догнали его тогда. А через два дня у скорняка дочь пропала. Красавица была - глаз не оторвать! Потом ткачева дочка пошла в лавку, за леденцами, и не вернулась. И везде, говорят, видели молодого чаваха.
– Так девушек искать надо! - воскликнула Виктория, - Может, они еще живы!
– Городская стража ищет, - пожал плечами горшечник, - А пока мы своих детей в домах запираем. Распустил городской голова иноверцев! А своему, славичу, скоро по улице пройти страшно будет!
Попрощавшись с мастером, Макс и Викторией пошли дальше. Везде одно и то же: мрачные, подозрительные лица, суровые взгляды, злоба и отчаяние в глазах.
– Аня была права, - сказал Макс, - Народ недоволен.
– Завтра купим коней и сразу уедем, - ответила Виктория, - Сегодня к чавахам и вправду идти уже поздно.
Побродив по узким улочкам еще около часа, они наконец отыскали дорогу к постоялому двору. Макс проводил Викторию до комнаты девушек, и, узнав, что с Аней ничего не случилось, и она собирается лечь спать, успокоенный прошел в свою комнату. Гольдштейн уже улегся на одну из широких мягких кроватей, Роки свернулся на подушке Макса. Увидев его, пес обиженно отвернулся.
– Все, все, завтра купим еще одного коня, и ты опять будешь ездить со мной, - успокаивающе сказал ему Макс, и погладил лобастую голову.
Повеселевший Роки уступил хозяину подушку, а сам как обычно улегся в ногах. Макс заботливо прикрыл пса уголком своего одеяла и уснул, надеясь, что сегодня ему приснится кто-нибудь посимпатичнее, чем в прошлый раз.
Глава 25.
Макса разбудили громкие крики, доносившиеся с улицы. Позевывая, он подошел к окну и увидел толпу людей, которая, улюлюкая, гналась за молодой черноволосой смуглой женщиной, бежавшей по мостовой в сторону площади. Ее густые косы растрепались, подол широкой юбки был изорван. Она задыхалась от быстрого бега. Было видно, что толпа преследует ее уже долго, и вот-вот, загнав окончательно, настигнет. Наконец, женщина остановилась, видимо, совершенно обессилев. Она повернулась лицом к толпе, выкрикнув что-то резкое на незнакомом Максу языке. Со всех сторон в нее полетели камни. Люди, смеясь, дергали ее за черные косы, толкали, щипали. Кто-то ударил ее по лицу, и на губах женщины выступила кровь. Гордо подняв голову, она стояла, вызывающе глядя на своих мучителей. Тут из-за соседних домов вылетели пятеро всадников, вооруженных кривыми саблями. Они тоже были черноволосы и смуглы. Гортанно крича, всадники вклинились в толпу, топча людей конями и рубя их направо и налево. Один из них пробился к женщине, и протянул ей руку. Та птицей взлетела на коня и обхватила своего спасителя обеими руками. Пришпорив лошадей, всадники развернулись и поскакали прочь, оставив на мостовой несколько мертвых тел.
Истошно завопили женщины. На их крик прибежали несколько стражников, и попытались успокоить бушевавшую толпу, к которой присоединялись все новые и новые люди. Разъяренные горожане сбили стражников с ног, и устремились в ту сторону, куда скрылись всадники.
– Лев Исаакович, вставайте! - Макс потряс Гольдштейна, - Что-то случилось!
Не дожидаясь ответа, он выскочил в коридор и бегом спустился по лестнице в трактир. Следом за ним вылетел Роки.
– Что происходит? - спросил Макс у хозяина, который торопливо закрывал окна изнутри тяжелыми ставнями.
– Ночью украли еще одну девушку! Горожане громят дома чавахов! - у трактирщика тряслись руки, - Спаси нас, Боже!
– Что же власти города ничего не предпринимают? - вырвалось у Макса.
– Городской голова назначил большую награду за поимку вора! Стража перевернула весь город! Но народ не успокаивается, мужчины города вооружились и расправляются с чавахами сами.
– Пожар! Пожар! - донеслось с улицы.
Макс, несмотря на протесты трактирщика, распахнул дверь и выбежал на улицу. Повсюду сновали возбужденные люди, многие мужчины были вооружены. Откуда-то издали ветер доносил запах дыма.
– Наши чавахов жгут! - радостно оскалившись, прокричал человек в одежде ремесленника.
– Жди беды! - перекрестился другой, - Чавахи теперь кровную месть объявят.
На порог трактира вышла Виктория.
– Надо убираться отсюда, - сказала она, - Помочь мы ничем не можем, а коня нам, конечно, никто уже не продаст.
Макс расплатился с хозяином, быстро уложил свой мешок, подозвал Роки и отправился на конюшню. Он оседлал коней и вывел их на улицу. Все его спутники были в сборе. Макс, как и вчера, отдал мешок с Роки Гольдштейну, а сам помог Ане забраться на Малыша. Отряд двинулся к городским воротам.
Улицы были полны народу. Все орали, визжали, выкрикивали угрозы. Многие были изрядно пьяны. В городе творилось что-то невообразимое. То тут, то там стихийно вспыхивали драки. На одной улице толпа людей избивала черноволосого человека, на другой - несколько всадников - чавахов, оскалившись, сплеча рубили славичей. Проезжая мимо ремесленного квартала, Макс видел, как дюжий бородатый оружейник, настежь распахнув дверь своей мастерской, прокричал:
– Заходи, ребята, вооружайся!
Толпа, радостно зашумев, хлынула в двери, разбирая мечи и копья. Поперек улиц громоздились баррикады, на скорую руку сооруженные из бочек, досок и поленьев. Горели дома, кричали женщины и дети. Городская стража сбивалась с ног, пытаясь восстановить порядок, уговаривая людей вернуться в дома, обещая найти того, кто украл девушек и прилюдно повесить его. По улицам скакали конные отряды стражников, разгоняя взбунтовавшихся горожан. Все было тщетно: их сил явно не хватало, чтобы прекратить бунт.
Макс и его спутники пытались пробиться через этот хаос к городским воротам. Приходилось искать обходные пути, потому что улицы были заполнены дерущимися людьми и перегорожены самодельными укреплениями. Наконец, удалось подобраться к выезду из города. Здесь их ждал неприятный сюрприз: ворота города были наглухо закрыты и охранялись несколькими десятками стражников.
– Приказ городского головы, - невозмутимо отвечали стражники на все вопросы, - Пока бунт не закончится, никого не впускать, никого не выпускать.
Стражи порядка были настроены решительно, и всадники не рискнули им возражать.
– Придется прорываться назад к постоялому двору, - сказала Виктория.
Вслед за ней все развернули коней и двинулись было обратно, когда их настиг резкий окрик:
– Именем императора Славии, приказываю вам остановиться!