Самсонова Наталья
В шашки с Судьбой
1
Самое точное определение понятия "нонсенс" - солнечная погода в Гранполисе. А так же совпадение прогноза погоды в ежедневных сводках и в реальности. И это при том, что в нашем городе, втором, по размеру после Столицы, находится сразу три школы Магии. Как бы то ни было, на мне блузка, с накрахмаленным воротником-стоечкой, темная, плотная юбка прикрывающая щиколотки, но преступно подчеркивающая бедра и жакет в тон. Волосы, скрученный в тугой, низкий пучок и аккуратная дамская шляпка, немного похожая на мужской котелок. Обещали промозглую, сырую погоду, но взамен природа и ее маги расщедрились на ясное солнышко. Пусть у них всегда будет еда, когда захочется попить и вода, когда захочется кушать.
- Мам, а почему до сих не сделали новый мост, рядом с пабом? Это было бы лучше чем через переход ходить,- девочка цепляющаяся за цветастый матери рукав смешно округлила глаза и покосилась на темнеющий зев подземного перехода.
- Если построить мост, изменится панорама изображенная на первой почтовой марке империи Грод,- вместо матери отвечаю я. Обе с интересом оборачиваются, и я обвожу рукой громаду Паба-над-водой. - Двести лет назад, господин Монти, тогда его род еще не имел права зваться лордом, выплатил половину своего состояния за право изобразить свой паб на марках. Спустя двадцать лет он подал заявку в городскую администрацию, требуя признать его паб лицом города. Еще через двадцать лет его сын выставил счет, в котором указал что горож наживался на собственном памятнике. И когда встал вопрос о том, что Гранполис стал слишком велик, и что через Городской Канал именно в этом месте требуется мост, теперь уже лорд Монти, пра-пра-правнук первого, ушлого Монти, предъявил те самые марки.
- И что? - затаив дыхание спросила девчонка, а ее мать горько скривилась и ответила вместо меня:
- И мэр решил, что оставить панораму целой важнее безопасности жителей города, верно я говорю, леди?
- Верно. Магам заплатили за строительство перехода под руслом канала. Днем там безопасно,- вздыхаю. Этот самообман слабо работает, и женщина понимающе произносит:
- Я когда без дочки, тоже там хожу. В этом году проход сквозь нижний зал паба пять медных монет. Я на эти деньги могу купить муку, соль и яйца.
- Только чтобы купить их задешево, нужно пройти на рынок, а он на другой стороне.
- А откуда вы знаете про марки, леди? - девочка робко выглядывает из-за материной спины.
- Когда я училась в Школе Магии у меня был друг, он учился на нотариуса. Этот факт записан в учебниках по магическом праву, как исторический казус.
- Я тоже буду там учится, когда вырасту,- над тонкой ладошкой заплясали язычки пламени, и я улыбнулась:
- Молодец, удачи тебе.
Мать с дочкой еще немного постояли у перил, глядя на пафосную громаду паба, и ушли. А я все так же выжидала. Некоторое время назад в переход спустился мужчина, хорошо одетый, не из бедных. Оттого спускаться следом за ним было откровенно страшно - не похож он на того, кто экономит медные монеты. А я непохожа на того, у кого вообще есть эти монеты. И если бы мне было нужно на рынок, я бы вернулась домой. Вот только уже наступил вечер, и мой дом находится на другой стороне Канала.
Все, по моим прикидкам прошло больше получаса, должен же он был уже уйти? Может ему по нужде приспичило? Гадость конечно, но в том переходе что только не делают. Оттого и городская администрация заключила договор со всеми тремя Школами - напроказившие студенты следят за чистотой внутри перехода. Говорят, дисциплина сильно выросла за последние годы.
Ступени влажные, по своду стекают капли воды и собираются в лужицы. Иногда мне хочется, чтобы вода уже затопила этот омерзительный выверт строительного искусства. Вот только я уверена, что второго моста все равно не будет. Лорд Монти цепко удерживает оба берега в своих ладонях. Хоть я и не представляю какую выгоду ему это несет. Так, все, хватит медлить, юбку подобрать и бегом на другую сторону.
Тусклые, издыхающие осветительные шары скорее мешают чем помогают рассмотреть лужи под ногами. Юбка шуршит, путается в ногах, выскальзывает из мокрых пальцев, как и всегда, становится жутко - статистика происшествий в этом переходе одна из самых страшных. Но когда ты заложила последние семейные украшения чтобы оплатить аренду квартиры - не следует чрезмерно перебирать варианты, как и где сэкономить. На жизни не экономят - хороший лозунг, вот только если его слушать, жить будет не на что. Шорох, прерывистый вдох, всхлип подсказали мне что в переходе я не одна. Неужели тот мужчина не ушел? Он нашел свою жертву? Что мне делать, затаиться, уйти? В моем ридикюле лежит ювелирный молоток, и я серьезно прикидываю, смогу ли проломить голову взрослому мужчине.
Реальность оказалась куда хуже. Едва лишь сознание оценило картину, как я вернулась в прошлое. Прошлое, где мой отец в той же позе сидел у стены, бледный и мертвый. Вокруг него расплывалась лужа крови, крови натекшей из вскрытых на руках вен. И вот сейчас, не замечая луж и неприятного запаха, на полу, там, где тень от осветительного шара была гуще, на коленях стоял мужчина. Лица его было не видно - седые, грязные волосы свисали с низко опущенной головы.
Он сидел выставив вперед изуродованные руки, где предплечья оканчивались не кистями, но их остатками. Вокруг него дрожало марево магии, рукава белой рубашки пропитались кровью. Мужчина взглядом удерживал в воздухе осколки стекла, и на моих глазах мутные стекляшки совершили очередную стремительную атаку на изуродованную плоть.
- Нет! - он вздрогнул, повернулся ко мне и криво ухмыльнулся, показав крепкие зубы:
- Вам ничего не угрожает, леди,- это голос уверенного в себе и своих действиях человека. Человека принявшего решение.
Собственная боль толкает меня в спину и я падаю на колени рядом с ним. Осколки отлетают в сторону, а я обхватываю его за шею, утыкаюсь лбом в его лоб. От него разит болезнью, его глаза полны лихорадочной злости.
- Ты же им больно сделаешь,- горячечный шепот,- нельзя так. Подумай о тех кто останется! Мой отец поступил со мной так. Как ты. Подло, трусливо. Оставил гадать. Все ли я сделала для него. Не моя ли черствость и равнодушие стали причиной его ухода. Не смей. Пусть не я. Пусть другой или другая обрадуются, когда найдут. Живым.
Он молчал, только положил окровавленную культю мне на плечо. Истерика схлынула, Господь Всемогущий, уже год прошел, но все как вчера.
- Некому сожалеть, леди.
Отстраняюсь, вглядываюсь внимательнее в изможденное лицо и пожимаю плечами. Тонкий нос с горбинкой от плохо залеченного перелома, сухие тонкие губы, рот немного большеват, но хоть губы не толстые. Седые волосы и яркие, синие глаза. Хотя настолько яркие они от лихорадки, схлынет жар и ненормальный цвет остынет.
- Андор из Торгота, маг-отступник.
- Амбер Лёвэ из Гранполиса, артефактор-неудачник,- в ответ представилась я. Что-то крутилось в голове, скандал произошедший больше года назад. Не помню. В то время я сначала лечила отца, а потом его же и хоронила. О чем и поведала магу.
- Осужден за противоречащие понятиям гуманности опыты над живыми существами,- он кривится, выплевывает слова и подставляет мне к лицу свои искалеченные руки,- а это их милость. Жизнь мне оставили, и даже мое состояние не тронули. Есть где жить и кому заботится обо мне - сиделки сменяют одна другую. А теперь идите, леди, вам ведь уже некомфортно.
- Невероятно некомфортно,- согласилась я, вставая,- юбка промокла, блузка в крови, только шляпку беда не зацепила.
И словно в насмешку на поля моей шляпки с потолка капнула огромная капля мутной воды.
- Вот теперь совсем печаль,- склоняю голову набок,- вы, как джентльмен, должны проводить меня до дома.
Он не принимает моей руки, встает сам, хмурится и его одежда приобретает внешний лоск - будто только что отстирана, просушена и отглажена. Но чуткий нос сообщает мне что это иллюзия.
- А мне любезность не окажете?
- Уже,- буркнул он и замер. Не стесняясь укладываю ладонь ему на локоть и он покорно сгибает руку. Мы выходим из подземного перехода с той же стороны, что я в него и спустилась. Вопреки ожиданиям на нас никто не косится, люди и нелюди спокойно обтекают нас, идущих напротив основного потока движения. Подозреваю, что лицо моего спутника так же скрывает иллюзия.
- Я могу поклясться своей магией, что не делал того, в чем меня обвиняют,- неожиданно произносит он. Ему не все равно, а значит он продолжит жить дальше. Мне это важно.
- Отчего не поклялись раньше?
- Перед алчущей крови толпой? - в сухом, надтреснутом голосе я слышу насмешку. Издевку над самим собой.
- Я попробую поверить без клятвы,- не смотрю на него, прикипая взглядом к лотку с сахарной ватой. Любимое лакомство детства. Вот и дожила ты, Лёвэ, до того, когда и два медяка в кармане нет. - Но оставлю за собой право попросить ее у вас.
- В кармане моего жилета есть немного мелочи,- он переводит тему. - Вас не затруднит приобрести сахарную вату?
- Разумеется, сэр. Какой вкус?
- На ваш выбор.
Как оказалось вату он приобрел для меня. Идем, мимо проносится бегунок, юноша впряженный в это подобие кареты совсем молод. И сколько бы люди ни требовали от мэра ввести ограничения по возрасту для бегунов, он делает вид что не слышит людей.
У подъезда общего дома, где под самой крышей я снимаю квартиру, маг останавливается и неожиданно тепло смотрит на меня.
- Спасибо, давно мне не доводилось погулять с девушкой,- он улыбается, и отсвет этой вымученной улыбки касается глаз
Мы стоим, едва знакомые, случайные приятели. Иллюзия начинает просвечивать, как и всегда. Я засматриваюсь на культи и чувствую, как давит ответный взгляд. Колдун похож на моего отца - высокий, широкоплечий, но руки, в прошлом, были аккуратны. Это видно по остовам ладоней. Палач стесал пальцы и часть лучезапястных костей. Такое крошево невозможно восстановить, если конечно не встретить легендарного некроманта. Только их всех вырезали еще в прошлом веке.
- Что вы скажете, если я смогу вернуть вам руки? Отличные металлические пальцы,- нервно тереблю поясок жакета. Артефакторы, вне лаборатории, неуверенные в себе истерики, так всегда говорила мама, видя, как мы с отцом вертим в руках всевозможные безделушки. Поднять взгляд на колдуна не получается - я не понимаю сама себя, но так невероятно важно, чтобы он согласился. Эти чертовы протезы будто тянут из меня жизнь, напоминая, что не успела, не спасла, не-не-не - сотни "не".
Он смотрит на пустые рукава манжет, на дверь и хрипло произносит:
- Сколько?
- Просто так,- мне страшно нужны деньги, но продавать память об отце - после такого только в омут, да камень потяжелее. Я и так все драгоценности ростовщикам отдала. - Подниметесь? Просто, пообещайте жить.
- Ваша репутация...
- Моей репутации ничего не повредит - ее попросту нет,- отвечаю коротко, зло. - Я одна из тех, слабых на передок девиц что гуляют на сеновал с первым позвавшим.
- Сейчас тоже?
- Взяла перерыв,- стараюсь смягчить тон,- здоровья не хватит бесконечно блядовать.
Второй раз за время нашего знакомства я вижу живые эмоции на этом худом лице. Я не помогла отцу, но кто знает, может, помощь колдуну из Торгота зачтется мне?
- Я все же предпочту подстраховаться,- откашливается маг.
- Квартира без номера, под самой крышей. Раньше там был чердак.
- Аренда дешевле?
Киваю, делаю книксен и прохожу в парадную. Гулкий квадратный коридор с тремя дверьми - за ними лестницы на этажи. Первый класс квартир, второй класс и та за которой таится нечто, называющееся эконом-вариант. Учитывая, что живу и плачу я за нечто, отзывающееся на "второй класс комфорта", страшно представить, что там.
За кованым столом сидит почтенная матрона, дама следящая за порядком на территории общей собственности жильцов. Она олицетворение строгости - серое форменное платье, строгий пучок, очки в роговой оправе и единственная дань моде - густо лиловая помада на тонких губах. Госпожа Бертрам позиционирует себя как мерило праведности, а мне с чердака видно, как она тайком, вечерами, курит в окно.
- Госпожа Лёвэ, доброго дня,- одного у нее не отнять, она здоровается всегда и со всеми.
- Да, госпожа Бертрам, день действительно ко мне добр,- улыбаюсь, и желаю этому воплощению престарелой девственницы облысеть. Будто мне не известно кто слухи распускает. Все молодые люди зашедшие в парадную после меня - "совершенно очевидно, что это все гости, ну вы понимаете, этой Лёвэ. Хорошо хоть хватает совести делать все тихо".
- А с кем это вы общались? Видный мужчина,- госпожа Бертрам поправляет очки и я, на волне безумного веселья отзываюсь:
- О цене не договорились!
Наверх, на четвертый этаж и выше, по шаткой, скрипучей лестнице, вот и долгожданный люк в мою квартиру. Осматриваюсь так, будто только сейчас рассмотрела всю убогость своего жилища - огромный, заваленный чертежами и схемами стол, там же разложены инструменты приобретенные на барахолке. На отдельной, бархатной подставке лежат мои рабочие очки - круглые, немного смешные, они позволяют рассмотреть мельчайшие проявления магии. Продавленное кресло, отданное добросердечной соседкой снизу, иногда я захожу к ней на чай. Она единственная знает, что по ночам в моей квартире никого, кроме меня нет.
На вбитых прямо в стену крупных гвоздях остатки моего гардероба - две юбки, две блузки и потрепанное платье, на случай выхода в свет. Жакет одинаково подходит ко всем юбкам, оттого стремительно теряет свой вид - я ношу его каждый день. За узкой ширмой прячется таз, табурет и ковш - я не органически не способна воспользоваться общей мыльней. Да, я экономлю на своей безопасности, но еженедельно хожу в городскую баню.
Бросаю взгляд на узкую лежанку - заправлена, нижнее белье спрятано в ящике под лежаком, все в порядке.
В люк постучали. Открываю его, и протягиваю руку, чтобы помочь колдуну подняться. Окинув меня скептическим взглядом, колдун из Торгота демонстративно медленно вылетел из люка.
- Бедно и грязно,- цедит он.
- Вертится на языке достойный ответ, да воспитание не позволяет,- огрызаюсь я.
- Так Лёвэ твоя настоящая фамилия?
- Те самые Лёвэ, потомственные артефакторы, умельцы прикладной магии,- киваю я.
- Да, типичная для Лёвэ внешность,- кивает колдун. - Курносая, каштановые волосы, чьи глаза?
- В мать, она полукровка,- да, глаза мне жизнь попортили. Темно-зеленые, они слишком не такие для человека, но при всем при этом сказать, что именно не так - не выходит. Просто, не такие. Так с умным видом говорили наши многочисленные родственники, тетушки и дядюшки, пропавшие едва над родом Лёвэ нависла туча.
- Странно что тебя никто замуж ни прибрал.
- Пытались, и на этом закончим. Садитесь, сэр.
Увесистая, пыльная коробка плюхается на стол, из под нее вылетают бумаги - колдун постарался. Он заставляет бумаги зависнуть в воздухе и впивается в них острым взглядом.
- Здесь неплохие заметки, сыровато, но потенциал есть,- он храбрится. Отводит дикий взгляд от коробки, цепляется за любую тему, лишь бы отсрочить момент истины. Все что угодно, лишь бы терпкая, пьянящая надежда еще немного дурманила голову.
Снимаю крышку, и гордо усмехаюсь, когда колдун со свистом втягивает в себя воздух. На побитом молью бархате лежат две ладони, собранные мною для отца. От них тянутся тончайшие нити стрейской паутины, то единственное что создает симбиоз с человеческими нервными волокнами. Что известно лишь узком кругу лиц, в который лишь чудом попала и я. Ладони изящные, тонкие, длинные пальцы, костяшки. Я старалась, создавала произведение искусства и держала все в тайне. Вдруг не выйдет? Вышло, только отец не дождался, решил освободить меня от обузы.
- Начнем с левой,- я уверена в себе и своем творении, я знаю, как и чем подсоединить маго-механические протезы.