Переход длился чуть больше двух часов; они покинули скалистые предгорья и углубились в молодой и зеленый лес, в котором пахло жизнью и чистой водой. Однако ни источников воды, ни признаков жизни Серый Страж не заметил, но он чувствовал, что они гдето рядом, просто скрываются от его взора. С юга налетал легкий ветерок, свежий и прохладный. На земле трепетали пятна солнечного света – в просветы между кронами деревьев падали лучи дневного светила. Довольный Инч даже замурлыкал себе под нос какуюто мелодию.
Но их взоры то и дело натыкались на напоминания о вещах отнюдь не радостных. Здесь была жива память о прошлом, на встречу с которым и рассчитывал Сидер Амент. Порывы ветра время от времени приносили с собой запахи гниения и химикатов; правда, через мгновение эта вонь улетучивалась. За деревьями, меж которыми петлял здоровяк, таща за собой Сидера, коегде виднелся искореженный лес и проплешины обезображенной, выжженной земли. Один раз вдалеке Серый Страж разглядел очертания того, что явно некогда было крепостью, – теперь она была разрушена почти до основания. Он внимательно вглядывался в окружающий мир и жалел о том, что не может удовлетворить снедавшее его любопытство, разглядев все повнимательнее и с близкого расстояния. Процесс выздоровления был еще далек от завершения, и силы пока не полностью вернулись, так что ему придется потерпеть.
– Осталось совсем немного, – сообщил ему Деладион Инч, когда они остановились передохнуть, но это прозвучало весьма расплывчато.
Наконец они вышли из леса. Перед ними простиралась равнина. Почва здесь была твердой, известняковой; на ней повсюду росли жесткие низкорослые кусты. Потоки воды вымыли в грунте большие канавы и целые овраги. На почти плоской поверхности там и сям высились кучи камней, были видны выходы скальной породы, иногда весьма причудливых очертаний.
На этой дикой равнине притягивали взгляд массивные, некогда обнесенные стенами руины. Постройки были многоуровневыми. Они просели, крыши провалились внутрь, а оконные и дверные проемы пугающе зияли чернотой. Сохранившиеся башни и участки внешней стены говорили о том, что когдато это была огромная и мощная крепость.
«Да это же та самая крепость, которую я видел раньше!» – сообразил Серый Страж.
– Вот мы и на месте, – провозгласил Деладион Инч, опуская на землю концы шестов и устало поводя плечами. – Знаешь, а ты весишь намного больше, чем я думал.
Сидер Амент сел, продолжая внимательно рассматривать развалины крепости. Похоже, ее возвели в те времена, о которых он слышал от людей, еще помнивших историю старого мира. Судя по внешнему виду крепости, было это еще в эпоху, предшествующую Великим Войнам.
«А может быть, и не так давно», – вдруг подумал он.
– Когда ее построили? – обратился он с вопросом к Инчу.
Его спутник лишь пожал плечами.
– Двести, может, триста лет назад, – ответил он, подтверждая предположение Серого Стража. – Когдато ее возвели те, кто называл себя людьми и кто сумел прожить достаточно долго, чтобы закончить строительство, но потом их всех покосила чума. – Он покачал головой. – Легенды гласят, что чума погубила большую часть тех, кто уцелел после огненного шторма, который практически уничтожил все живое. – Инч перевел взгляд на Сидера. – Нам о многом нужно поговорить.
– Здесь? – Серый Страж жестом указал на развалины.
– Тут достаточно безопасно.
– Чтото непохоже.
– Разве? Впрочем, в этом мире не осталось понастоящему безопасных мест. Ты этого не знал? – Здоровяк рассмеялся. – Давайка заглянем внутрь.
Глава 9
Закат раскрасил западную часть неба разноцветными полосами, и алая соседствовала с темносиней. Гигантские мазки, касавшиеся иззубренных горных вершин на горизонте, были настолько яркими и чистыми, что внушали благоговейный страх. Сидер вдруг подумал, что, несмотря на то что он всегда жил на горных склонах и его взгляд постоянно упирался в высокие кряжи, он еще не видел более красивого и впечатляющего зрелища. Он сказал об этом Деладиону Инчу, который сидел рядом с ним на парапете крепостной стены. Оба они, устроившись на одеялах, брошенных прямо на камни, потягивали из кружек эль и наблюдали за тем, как долгий день близится к своему великолепному завершению.
– Знающие люди говорили мне, что это изза химикатов, оставшихся в воздухе со времен войны, что именно они дают такие яркие цвета, – сказал здоровяк. – Тот самый случай, когда нет худа без добра.
Сидер промолчал. Взгляд его устремился на север, туда, где гроза, обошедшая их стороной, наткнулась на горные пики, преграждавшие вход в долину, в ярости осыпая их приглушенными раскатами грома. Небо расчерчивали зигзаги молний, и каждая последующая вспышка оказывалась более впечатляющей, чем предыдущая. Мощь бури завораживала, а над горизонтом висели тяжелые черные тучи, словно грозное предупреждение охочим оказаться там.
– У нас частенько случаются грозы, – обронил Инч.
– Тут они намного сильнее, чем у нас в долине, – откликнулся Сидер. – Более впечатляющие.
После того как здоровяк притащил его на себе сюда, минуло уже некоторое время, и он немного пришел в себя. Сидер терпеть не мог находиться в ограниченном пространстве, какие бы гарантии безопасности ему при этом ни давали. Он знал историю компаундов эпохи Великих Войн. Тогда оказаться запертым в четырех стенах значило подписать себе смертный приговор. Он предпочитал открытое пространство, обеспечивающее пути к отступлению. Но Инч заверил его, что в руинах крепости существует сколько угодно потайных лазеек, так что можно быть спокойным на этот счет. Здесь, по его словам, было прорыто столько подземных ходов, что стены крепости стали похожими на пчелиные соты. Если сюда явится чтолибо такое, чему они не смогут противостоять, то им будет нетрудно выбраться наружу, избежав ловушки.
Магия посоха усердно трудилась над заживлением ран Серого Стража, и это придавало ему уверенность.
Двое мужчин сидели рядышком, глядя, как в западной части небосклона гаснут краски заката и ночь раскидывает над ними свой черный полог. Клочья туч, оторвавшиеся от бури, что грохотала на севере, закрыли луну и звезды, и ночь стала непроницаемой. Инч так и не снял свою кожаную сбрую, лишь расстегнул для удобства крючки и защелки. Сидер остался в штанах из мягкой кожи и тунике, зиявших многочисленными прорехами, сквозь которые виднелись повязки, и кутался в обрывки своего потрепанного плаща. Они поужинали, запивая еду элем, и теперь сидели на широком каменном парапете бастиона, который выходил на запад, устроившись настолько удобно, насколько позволяли обстоятельства.
– Я наткнулся на это местечко лет пять тому назад, – сказал Деладион Инч. – В основном я бродил по территориям к западу отсюда, ближе к лесу, где располагались общины, нуждавшиеся в моих услугах. Но меня все время тянуло на восток, я хотел посмотреть, что здесь творится. Вот тогда я и нашел эту крепость. Пожалуй, ничего подобного не осталось в этой части мира. Да и гделибо еще. Дальше на запад встречаются развалины, главным образом на месте городов, но там все разрушено до основания, руины заросли бурьяном до такой степени, что уже не понять, что там было раньше. Не знай я коечто из истории, так и вовсе не сумел бы их распознать.
– А есть в этом мире место, которое ты называешь домом? – поинтересовался Серый Страж.
В темноте он с трудом разглядел, что здоровяк улыбнулся.
– Я нигде не задерживаюсь достаточно долго, чтобы обзавестись им. Уж ктокто, а ты должен меня понять, Сидер. Учитывая то, чем ты занимаешься, не думаю, что у тебя есть дом, верно?
Серый Страж отрицательно помотал головой, пытаясь понять, что думает Инч о его занятиях.
– Я лишился его, еще когда был мальчишкой. У моих родителей была небольшая ферма в горах. Я ушел из дому, когда мне исполнилось шестнадцать.
Он сменил позу, поудобнее устраиваясь на одеяле.
– Мы с тобой так и не выяснили, кто чем занимается. Ты, похоже, полагаешь, что мы делаем одну и ту же работу. Но я в этом не уверен.
– Вот как?
– Я попробую объяснить. Ты – тот, кого называют наемником. Ты работаешь за плату – иногда высокую, иногда не очень. И ты обладаешь навыками, которые востребованы многими, то есть на них есть постоянный спрос. Я правильно излагаю?
Инч негромко рассмеялся.
– Отчасти. Да, я обладаю определенными навыками, и они действительно востребованы многими, поскольку больше ими не обладает никто, а следовательно, то, что делаю я, никто не сможет сделать. Порой случается так, что я ни на кого не работаю, а как бы сам себя нанимаю. Иногда со мной рассчитываются деньгами, иногда товарами, а иногда я делаю то, что делаю, просто потому что мне это нравится. Это – жестокий и грубый мир, Сидер, и я делаю все возможное, чтобы последнее слово оставалось за мной. Чтобы никто не решал за меня и вместо меня.
Сидер Амент согласно кивнул.
– Ты не хочешь, проснувшись однажды утром, осознать, что твой выбор оказался неправильным.
– Чтото в этом роде. – Деладион Инч сделал большой глоток эля. Напиток был горьковатым, но, по мнению Серого Стража, к нему можно было привыкнуть. – Мне нравится находить людей, у которых есть проблемы, и решать их. Мне нравится самому определять, кто хороший парень, а кто – плохой. Если мне платят за это – отлично. Если нет – тоже неплохо. Мы все волею судьбы оказались в этом мире, и никто из нас не виноват в том, что он такой, какой есть. Нам многое в нем не нравится, но сдается мне, что, если ты хочешь жить здесь и нести свою долю ответственности, тебе придется приложить немало усилий, да еще и постараться не свихнуться. Теперь здесь, конечно, все еще опасно, но, по крайней мере, эта жизнь мне понятна.
Он вновь приложился к кружке.
– А ты разве не этим занимаешься? Судя по твоим словам, это не совсем так. Может, ты относишься к таким вещам иначе?
Сидер Амент покачал головой.
– Просто у меня другое призвание, Инч. Это тянется из глубины веков и определяет мой путь. Откровенно говоря, это нечто вроде завета посоха. Хочешь узнать о нем побольше? Что ж, коечто я могу тебе рассказать. Этот посох не передается по наследству – право носить его нужно заслужить. Он вручается тебе вместе с набором правил по его использованию. Главная обязанность носящего посох заключается в том, чтобы защищать тех, для кого он был создан еще в те времена, когда никто и представить себе не мог, что на нас обрушатся Великие Войны. Посох передал мне мой предшественник; он выбрал меня и завещал мне продолжать дело тех мужчин и женщин, которые носили его на протяжении веков.
– Что это за занятие? Разве оно не похоже на мое?
Серый Страж пожал плечами.
– Я попрежнему далеко не все знаю о том, чем ты занимаешься, так что мне трудно судить об этом. Но меня нельзя нанять, и не я выбираю свой путь. Я охраняю покой людей, которые убежали от Великих Войн и с тех пор не бывали в большом мире. Но теперь им придется задуматься об этом, хотят они того или нет, потому что большой мир вотвот вторгнется в их жизнь. Я оберегаю и патрулирую границы их убежища с тех пор, как мне это поручили делать, но теперь мне известно, что существующий там порядок вещей рушится. Они всегда знали, что когданибудь это случится, что им придется вернуться в твой мир, их старый мир. Но знать и принять – разные вещи. Они никак не могут поверить, что это действительно происходит, не поверят и мне, когда я попробую убедить их в этом.
– Значит, ты работаешь бесплатно и не пользуешься уважением тех, кого защищаешь. – Инч выразительно выгнул бровь. – Пожалуй, лучше я и дальше буду заниматься своим делом. По крайней мере, оно имеет смысл.
Серый Страж улыбнулся.
– Я тебе кое в чем признаюсь: видишь ли, я не знаю, имеет ли смысл то, что делаю я. Люди – странные создания, и далеко не всегда они понимают, как именно обстоят дела.
– Та же самая история и здесь, дружище. – Инч широким взмахом руки обвел окрестности. – Такова наша история, если подумать. Только посмотри, как мы стали теми, кем стали. Великие Войны выкосили всех подчистую, а те, кто уцелел, превратились в бездомных бродяг. Потом у них появились новые семьи. Им пришлось держаться вместе, чтобы выжить, а это было нелегко. Во всяком случае, так гласят легенды, что дошли до нас. Тогда дела были плохи. Очень плохи. – Он вдруг подался вперед. – Вот что мне запомнилось из тех историй, что я слышал. В самом конце Великих Войн на этот мир обрушились катаклизмы, в результате которых земля была изуродована и отравлена на целых двести лет. Почти никто не выжил. Те, кому повезло уцелеть, ушли на север или на юг, или затаились в своих убежищах, пережидая плохие времена, или зарылись под землю, или ушли высоко в горы. Коекто так и не тронулся с места, но им повезло. А часть людей превратилась в уродов, мутантов, а то и похуже этого. Впрочем, уцелели немногие. Большинство из тех, кто выжил, погибли в первые пять лет.
Он, глядя невидящим взором в темноту, передернул плечами, как будто его бил озноб.
– Это было давно, Сидер, и теперь никто не знает, как все было тогда на самом деле. А мы живем здесь и сейчас, но и настоящее отнюдь не радует. Ты хотел знать, как обстоят дела? Хорошо, я расскажу тебе.
Он помолчал, словно собираясь с мыслями или раздумывая, с чего начать.
– Да уж, с чего ни начни, все плохо. Около ста лет после окончания Великих Войн люди жили, как звери. Некоторые живут так и сейчас, но тогда так жили почти все. Они подбирали объедки и дрались изза них. Они убивали себе подобных, если чувствовали, что те угрожают им. Они даже пожирали друг друга, как мне рассказывали. Найти пищу было нелегко, и голод стал их повседневным спутником. Люди, превратившиеся в нелюдей, и люди, оставшиеся людьми, – все они оказались в схожем положении. Цивилизация прекратила свое существование. То же самое произошло и с порядком, нравственными принципами, понятием добра и зла. Наверное, были и те, для кого все это оставалось значимым, кто пытался жить по совести, но большинство прогнулись под окружающий мир и стали теми, кем должны были стать, чтобы выжить.
– Я предполагал, что нечто подобное может произойти, – заметил Сидер.
– Это происходило на протяжении двух веков, а потом жизнь както сама собой начала налаживаться. Люди, пережившие чуму, отравления ядами и огненные штормы, стали создавать общины, укреплять и защищать их. Они носили с собой оружие постоянно, куда бы ни направлялись, но, по крайней мере, люди больше не боялись отдаляться от того, что считали своим домом. Оружие по большей части было устаревшим. Сохранилось несколько «Флечеттов», огнеметов и коечто от времен, предшествующих Великим Войнам, но большая часть оружия проржавела и стала бесполезной. Сначала люди забыли, как чинить оружие, потом – как пользоваться им, и в конце концов вообще забыли о нем. Эпоха того оружия закончилась. Люди начали изготавливать оружие по старинке – они ковали клинки для мечей, наконечники для копий и дротиков, гнули луки из ясеня, привязывали осколки костей к дубовым прутьям, делая из них стрелы. А потом научились мастерски пользоваться ими. Они создали охранные отряды и стали защищать своих женщин и детей. С переменным успехом они противостояли хищникам и мародерам, которых попрежнему хватало. Разница между последними и поселенцами заключалась лишь в том, что в общинах воссоздали некое подобие порядка.
– Но этого было мало, верно? – предположил Сидер.
Инч покачал головой.
– Чертовски мало. Повсюду шли сражения, а стычки случались по сто раз на дню. Тогда целые общины исчезли с лица земли. Некоторые мутанты, появившиеся вследствие использования ядов в период Великий Войн, переродились в монстров, укротить которых не мог никто. Среди них были и похуже хагеналей, но большинству нечем было прокормиться, и вскоре они вымерли. Еды на всех не хватало, а они были недостаточно умны, чтобы не питаться тем, что было отравлено химикатами. Но и это было еще не самое страшное, Сидер. А знаешь, что самое страшное? То, что существует до сих пор?