Сидер Амент улыбнулся.
– Да, это проблема. Но понадобится поднять всех, если мы хотим выжить. Предрассудки и вражда должны уступить место целесообразности и здравому смыслу. Все расы должны объединиться. Тролли – это всего лишь первое испытание, а вообще, как мне представляется, грядет столкновение двух совершенно разных миров. И мы должны подготовиться к этому, пока еще не слишком поздно. Я постараюсь убедить в этом Совет Людей.
– Может быть, тебе повезет. А может, и нет. – Король вопросительно выгнул бровь, глядя на него. – Вернемся к нашему незваному гостю. Что, потвоему, я должен с ним сделать?
– То, что уже сделал. Поручи его заботам Оруллианов. Пусть они не оставляют Тролля одного и не спускают с него глаз. Быть может, братья сумеют узнать чтонибудь полезное. Но пусть следят за ним. На тот случай, если мы поступили опрометчиво, взяв его с собой. Я будут отсутствовать не больше двух недель, так что вполне успею вернуться к моменту встречи, на которой настаивает Таурег Сик.
– Это уж очень оптимистический прогноз. Ты даже не успеешь обойти все южные поселения к этому сроку.
Сидер пожал плечами.
– Ничего не поделаешь, придется успеть. Я постараюсь разослать гонцов в те поселения, где не успею побывать. Что мне остается?
Король встал.
– Тогда переночуй здесь, а утром отправляйся в путь. От тебя будет немного толку, если ты не отдохнешь, – выглядишь ты так, словно едва стоишь на ногах от усталости. – Он вздохнул. – А мне придется внушить своей пылкой и импульсивной дочери, что данное обещание негоже не выполнить.
Серый Страж кивнул, тоже поднимаясь на ноги.
– Позволь задать тебе еще один вопрос. Ваше величество, мы столкнемся с серьезными опасностями, если нам придется покинуть наше убежище. Некоторые из них остаются таковыми еще со времен Великих Войн. Я имею в виду магию. Некогда Эльфы тоже владели магией. У вас, случайно, нет ее под рукой? Вам известно чтолибо о местонахождении синих Эльфийских Камней?
В комнате повисло тягостное молчание. Король молча смотрел на друга, и лицо его было напряжено.
– Ничего, – наконец негромко ответил он. – Эльфийскими Камнями владело семейство Беллороусов уже после того, как Амарантайны стали править Эльфами. Насколько мне известно, с тех пор ничего не изменилось. Вот уже много лет никто ничего не слыхал об Эльфийских Камнях. Во всяком случае, с тех пор как род Беллороусов прервался и королями стали Амарантайны.
– Но ведь, женившись, ты стал членом их семьи, не так ли? Разве твоей жене ничего не было известно о том, что случилось с Эльфийскими Камнями?
– Во всяком случае, мне она об этом ничего не говорила. К моменту нашей женитьбы Эльфийские Камни уже давно считались пропавшими. Не было никакой причины ни говорить о них, ни, тем более, искать их.
Сидер выпрямился во весь свой немаленький рост, словно для того, чтобы лучше осознать услышанное.
– А можно ли надеяться, что Камни найдутся теперь? Что тот, у кого они хранятся, пожелает предъявить их сейчас, когда нужда в их магии столь велика?
Опарион Амарантайн задержал взгляд на его лице, прежде чем отвернуться.
– Это не исключено. Все зависит от доброй воли того, кто взял их. – Внезапно он взмахнул рукой, прощаясь. – Тебе лучше отдохнуть. Впереди у тебя много работы. Удачи.
Серый Страж понял, что настаивать на продолжении разговора не стоит, как бы ему этого не хотелось. Пропажа Эльфийских Камней беспокоила его, хотя и не так сильно, как явное нежелание короля предпринимать какиелибо шаги по их розыску. Опарион Амарантайн словно бы знал, что искать их не имеет смысла, ему будто не было до них никакого дела. А от такой магии не отмахиваются, как от чегото пустякового. Сидер пообещал себе, что непременно разберется в причинах столь странного поведения короля.
Но какнибудь попозже, когда для этого будет время.
Положив на плечо свой черный посох, он отложил решение этого вопроса на будущее и вслед за королем вышел из комнаты.
Глава 20
Прошло уже три года с той поры, как старик с черным посохом впервые пришел к нему, став предвестником будущего и изменив всю его жизнь. Юноша превратился в мужчину, и, хотя ему еще не исполнилось двадцать, он был высокий и широкоплечий, сильный телом и духом. Он оставил семью и ферму и ушел вместе со стариком, чтобы научиться всему, чему тот станет учить его, чтобы овладеть магией черного посоха и освоить правила жизни в большом мире. Он оставил девушку, которую, как думал когда то, не оставит никогда, но даже теперь воспоминания о ней свежи в его памяти, как кристально чистая роса в ясный солнечный день.
Он думал, что так будет всегда. И, к своему огорчению и сожалению, он со временем узнает, что не ошибся.
Иногда ему хотелось увидеть ее, пусть хотя бы на мгновение, – ему было интересно, какой она стала и как ей живется. Он не делал этого, разумеется. Всего один только раз он заговорил об этом со стариком, в минуту предательской слабости. Но тот не отказал и не разрешил; он просто попросил его подумать еще раз. Разум оказался сильнее, осознание последствий остудило его пыл. Что хорошего может принести эта встреча? Разве что в очередной раз он осознает, что потерял. И в конце концов он отказался от этой идеи.
Однако же он часто вспоминал их последнюю встречу и то, как они расстались.
– Мне бы хотелось, чтобы все было по другому, – говорит он ей, но это всего лишь банальная и бессмысленная попытка продемонстрировать сожаление, которое захлестывает его с головой.
– Все могло быть по другому, Сидер, – отзывается она. – Ты должен был только захотеть. Никто не имеет права на твою жизнь. Никто, кроме тебя самого. Это – твое решение, и никто не навязывал его тебе. Но раз ты принял его, выполняй взятые на себя обязательства без сожалений или извинений. Выполняй честно и неукоснительно.
– Я люблю тебя, – с трудом выговаривает он, и слова обдирают его глотку, словно песок.
Она печально улыбается, склоняется к нему и целует его. Она касается пальцами его щеки. Она ничего не говорит. Потом она поворачивается и уходит, не оглядываясь.
С тех пор он ее не видел. Иногда ему казалось, что он больше никогда ее не увидит.
Учеба дарует ему спасение; она позволяет убежать от терзающих его воспоминаний. Старик оказывается прекрасным наставником, он открывает ему, что может черный посох и чего не может. Скрытая в нем магия настолько сильна, что юноша часто задается вопросом, как может кто нибудь, не говоря уже о нем самом, управлять ею. Но потом он узнает, что и она не всесильна. Кроме того, она непредсказуема. В этом он убеждается, используя метод проб и ошибок. Ошибки учат его лучше, он обнаруживает, что магия способна защитить его. Но тот, кто использует ее, платит немалую цену, которая выражается в истощении душевных и физических сил и самой жизни, что ускоряет старение. Это происходит постепенно и почти незаметно, но происходит. Необходимо иметь ясную голову, чтобы сделать выбор, потому что иногда последствия применения магии оказываются слишком тяжелыми, чтобы оправдать ее использование. Понимание того, почему так происходит, приходит к нему еще в начале обучения, когда наставник объясняет ему это в уже знакомой юноше манере.
– Предположим, тебя атакует какой нибудь монстр, создание невероятной силы и гигантских размеров. Ты станешь использовать магию, чтобы защититься? – спрашивает его старик.
– Разумеется, – уверенно отвечает он.
– Ну а если на тебя, предположим, напали десять мужчин, вооруженных и готовых разорвать тебя на части? Станешь ли ты и тогда использовать магию для защиты?
Он снова кивает.
– Станешь ли ты в обоих случаях защищать себя ценой жизни того, кто напал на тебя? Или просто постараешься вывести его из строя?
– Смотря по обстоятельствам.
– По каким обстоятельствам?
– Например, насколько велика будет вероятность лишиться жизни. Или буду ли я уверен, что только убив того, кто напал на меня, сохраню себе жизнь.
– То есть цена применения магии в обоих случаях одинакова?
Он колеблется.
– Цена зависит от того, кто нападает?
– Думаю, да.
– И что же определяет целесообразность применения магии в каждом конкретном случае?
Он вновь колеблется.
Старик одобрительно кивает.
– Твои колебания вполне оправданны. Ответить на этот вопрос сложно. Сделать это можно, только применив магию, а это иногда имеет не очень хорошие последствия. И здесь важно понимать, в чем разница. Нанести увечья монстру, а потом и убить его – совсем не то же самое, что изувечить и убить Человека. Кроме того, разница зависит и от вида животного. И цена, а точнее, целесообразность применения определяется эмоциональным опустошением, которое оно влечет за собой. Всякий раз, применяя магию для того, чтобы нанести увечье или убить, ты лишаешься частицы самого себя. И то, каким образом ты связан с тем, кто нападает на тебя, определяет, какую именно часть себя ты теряешь. Вызвано ли нападение на тебя чем то личным? Известно ли тебе хоть что то об обстоятельствах, заставивших кого либо напасть на тебя, предыстория происходящего? Это твоя первая встреча с нападающим? Нападение кратковременное и чистое или затянувшееся и грязное? Отреагировал ты на него недостаточно быстро или чересчур поспешно? Твои действия определялись необходимостью или страхом и сомнением? Все это имеет значение, молодой человек. Все эти факторы, вместе взятые, и определяют цену и целесообразность.
Он вроде и понимает, но не совсем. У него нет опыта в том, чему его обучают. Он никогда не использовал посох в бою; ему не разрешается испробовать его силу на живом существе. Он получает самые подробные объяснения, но знания не подтверждаются практикой. Он пытается предполагать и сопоставлять, но реальный опыт ничем заменить невозможно. Он изнемогает от ограничений, наложенных наставником. Он слушает и учится, но продолжает терзаться сомнениями относительно того, что будет, когда посох и его магия окажутся в его распоряжении.
Иногда ему приходит в голову, что талисман никогда не достанется ему и что старик держит его при себе лишь потому, что ему нужен напарник. Он стар и дряхл, но по прежнему полон жизни. Им ничто не угрожает, не происходит ничего такого, что заставило бы хоть одного из них полагать, что недалек тот день, когда черный посох сменит хозяина. Это всего лишь туманное предположение, от которого старик решил застраховаться. Юноша страдает, думая, что отказался от мечты счастливо жить с девушкой, которую любит, дав обещание, которое, возможно, никогда не придется выполнить. Мысль о том, что он попался на дешевую приманку, съедает его изнутри, подобно раковой опухоли.
Но однажды, после трех лет ученичества, старик нарушает установленный распорядок занятий и ведет его вниз по склону на берег ручья, протекающего неподалеку от хижины, которая служит им домом. Последние шесть месяцев они прожили высоко в горах, не очень далеко от западной горной гряды, ограждающей долину. Сюда забредают только звероловы охотники. Здесь царит идиллическая, девственная красота – горные луга, поросшие густой травой, которая весной сменяется буйством цветов, а зимой скрывается под первозданной чистоты снегами. Здесь намного больше солнечных дней, чем в долине, где над землей непроницаемым одеялом стелются туманы, а облака цепляются за горные вершины. Сидеру нравится это место, и ему хочется, чтобы они не уходили отсюда, хотя по опыту он знает, что это случится совсем скоро.
Но сегодня старик говорит не об учебе и выборе нового места для лагеря.
– Есть кое что, о чем я тебе до сих пор не рассказывал, – начинает он. – Кое что такое, о чем мы должны поговорить прямо сейчас. Кроме меня есть еще один носящий черный посох. Еще один потомок прежних Рыцарей Слова.
Юноша весь обращается в слух, но старик молчит, собираясь с мыслями.
– Это Эльф, – наконец роняет он. Старик смотрит куда то вдаль, на горный пейзаж, словно на прожитые годы. – Их было двое, тех, кто пришел в долину, пережив Великие Войны, и принес с собой посохи. Оба принадлежали к расе Людей, но один женился на девушке эльфийке; их дети остались с Эльфами, породнились, заключая с ними браки, так что их потомки в конце концов стали чистокровными Эльфами. Посохи остались у тех, кто носил их, – у Человека и Эльфа; но, поскольку защитные туманы оберегали долину от опасностей внешнего мира, то сами посохи и носящие их оказались не у дел. Постепенно Человек и Эльф стали вести крайней уединенный образ жизни, подобно мне. Они превратились в бродяг, стали объектом досужих домыслов, любопытства и даже неверия. Уже никто не помнил, для чего предназначены черные посохи и почему кто то до сих пор носит их.
– Вы были стражами, охраняющими покой долины от внешнего мира, который будет угрожать нам, когда защитные туманы рассеются, – удивляется юноша. – Неужели все забыли об этом?
Старик пожимает плечами.
– Не все. Но большинство полагали, что мир здесь, в долине, более не будет меняться. Они, между прочим, до сих пор так думают. Или же просто верят в учение Детей Ястреба и ждут, когда их спасут. Это свойственно природе человеческой – верить в то, что знакомый и безопасный порядок вещей будет неизменен. – Он опускает взгляд на свои руки. – Как бы то ни было, но нас по прежнему всего лишь двое, и второй – это Эльф, и он стал опасен. Он никогда не отличался уравновешенностью; его вообще не следовало выбирать носителем посоха. Но этот выбор сделал не я, и, полагаю, в тот момент он казался правильным.
– А почему он опасен?
– Ему недостает здравомыслия и рассудительности. Он поддался соблазну воспользоваться магией посоха для того, чтобы возросли его значимость и влияние. Он забыл о клятве, которую давал когда то. Слово больше не говорит с нами, мы служим сомнительному делу и поэтому более склонны выбирать пути, которых следовало бы избегать, как чумы. Эльф постепенно сбился с праведного пути, и теперь у него помрачился рассудок. Я опасаюсь, что он может совершить непоправимое, поэтому мне придется навестить его – я хочу ему помочь.
Юноша качает головой.
– Но что вы можете сделать?
Старик улыбается.
– Мне самому будет интересно это выяснить.
– Это не опасно?
Старик кивает.
– Но кроме меня никто не сможет достучаться до него, а если кто нибудь и попытается, то опасность того, что он совершит какое либо безрассудство, лишь возрастет.
Юноша некоторое время сидит молча. Он думает, сознавая, что старик внимательно наблюдает за ним.
– Я пойду с вами, – говорит он наконец.
Но старик отрицательно качает головой.
– Нет, ты будешь ждать меня здесь. У меня будет больше шансов воззвать к его разуму, если я пойду один. Если он увидит кого то еще, то воспримет это как угрозу. Он живет в постоянном страхе быть преданным. Он никому не доверяет. У него нет ученика и преемника, который составил бы ему компанию, равно как и желания обзавестись таковым. Он считает себя неуязвимым и надеется жить вечно. Он поддался соблазнам, которые внушает магия посоха, и не намерен сдаваться. Он уверен, что другие хотят отнять ее у него. Не исключено, что так оно и есть. Но меня он не испугается, потому что у меня есть своя сила, и его магия мне не нужна.
– Когда вы вернетесь? – спрашивает юноша.