Скрипнула дверь, и Амнита спряталась за кустами. На пороге появилась молодая женщина, стройная и красивая, с роскошными чёрными волосами, заплетёнными в две тугие косы. Одежду её составляли юбка до колен, жилетка и лёгкие сандалии — обычный наряд сантарийки в тёплую погоду. На поясе болтались нож и небольшой кожаный мешок. Следом вышел высокий смуглый юноша, при виде которого Амнита почувствовала одновременно облегчение и досаду. Это был не Диннар. Её поразил взгляд незнакомца — блуждающий, полубезумный, в то время как его красивое лицо казалось каким-то застывшим и безжизненным. Двигался он, как пьяный. Или как смертельно больной, который вот-вот испустит дух. Но он не был ни пьян, ни болен. Амнита чувствовала — с ним творится нечто худшее, хотя и не могла понять, что именно.
— Перестань меня мучить, Суана, — простонал юноша, тяжело опустившись на крыльцо. — Я устал… Я больше не могу…
— А уж как я-то от тебя устала! — раздражённо отозвалась красавица. — Ты всегда был слабаком, и зря я надеялась сделать из тебя мужчину. Ты неблагодарный! Я достала тебя из могилы, вернула твою нафф… Я чуть ли не всю силу потратила на иргины. Выращивала их, чтобы приготовить «воду жизни». Я снова подарила тебе жизнь!
— Это не жизнь… — прошептал юноша. — Отпусти меня. Я хочу покоя.
— Потерпи ещё немного, — глядя на него с невыразимым презрением, сказала девушка. — Скоро твоё тело получит белее достойный. Красивое тело — это единственное, что у тебя есть. Вернее, было… Скоро ты отправишься к своим жалким предкам, которые всегда мечтали о власти, но никогда не умели её взять. Такой род не стоит продолжать…
Амнита почувствовала сзади какое-то движение, но обернуться не успела. От удара по голове сознание её помутилось.
— Смотри, Суана, кто к нам пожаловал!
— Ну и красавица…
Голоса звучали как будто издалека.
— Осторожно! — крикнула Суана. — Скорее усыпите её… Скорее! Не смотрите ей в глаза! Не дайте ей очнуться!
Амните зажали нос влажной тряпкой, от которой резко пахло чем-то сладковатым. Её затошнило, но потом стало легче…
Придя в себя, она обнаружила, что лежит на земле связанная по рукам и ногам. Вокруг скользили длинные тени — приближался вечер. Где-то рядом звучали голоса — много мужских и один женский. Тот юноша по-прежнему сидел на крыльце безучастный ко всему на свете, а недалеко от дома Суана разговаривала с какими-то бритоголовыми мужчинами, одетыми в чёрное. Их было не меньше дюжины.
— Нам пора, — сказал один. — Сегодня будет хорошая ночь. Удачное время для жертвоприношения. Кто бы мог подумать, что такая красавица сама придёт к вам в руки! Это её тут называют Белая Звезда?
— Бледная, как нераскрашенная статуя, — фыркнула Суана. — Если она вам подходит, забирайте. Её всё равно нельзя оставлять в живых. Мне не нужны свидетели.
— Нам тоже.
— Карах, оставь здесь кого-нибудь. Посторожить Талафа. Я должна на время уйти. Чёрные тиумиды обнаружили мои кусты. Как бы они меня не выследили…
— Чёрные тиумиды! — тот, кого Суана назвала Карахом, злобно сплюнул. — Невежды, которые возомнили себя слугами Танхаронна… Это мы его истинные слуги. Бесконечная тьма порождает свет! И она его поглощает, иначе не сможет его порождать. Танхаронн требует жертв. И пока мы дарим тёмному богу светлых невест, он будет милостив к нашему миру и не погасит наше солнце!
«В конце осени пропадают валлонские девушки, — вспомнила Амнита. — Секта… Танаиты… Что-то вроде этого было ещё в Валлондоле… Или это другое? Не об этом сейчас надо думать, не об этом…»
Амнита пыталась сосредоточиться и связаться с Араннумом, но не могла. Мысли путались, в голове шумело. Действие снотворного ещё не прошло, да и ударили её здорово.
— Дайте ей ещё макханы, — сказала Суана, склонившись над Амнитой. — По-моему, она приходит в себя. Осторожней с этой бледной куклой. Она ученица нумада, я это точно знаю. Не смотрите ей в глаза, не давайте говорить. Лучше, если она отправится в объятия Танхаронна спящей.
Амнита снова почувствовала на лице влажную тряпку и поняла, что больше уже не проснётся…
Но она проснулась. Её организм, а может быть, воля к жизни оказались сильней, чем полагали эти люди. Открыв глаза, она увидела сверкающую белыми и голубыми бликами водную гладь. Озеро Санн! Двое держали её под руки в стоячем положении. Её переодели во что-то длинное, полупрозрачное, волосы распустили и украсили цветами.
Была одна из тех ясных ночей, когда всё видно, почти как днём, но в лунном свете всё казалось каким-то странным, ненастоящим, и бритоголовые люди в чёрном, стоявшие вдоль берега, походили на призраки, которые вот-вот улетят или растают в воздухе. Но Амнита знала, что это не призраки. И она знала, что её собираются убить. Двое уже спустили на воду лодку. Видимо, эти безумные слуги тьмы топят своих жертв в озере Санн… Превозмогая слабость и головную боль, Амнита снова попыталась связаться с Араннумом, но тут же поняла, что это не имеет смысла. Он всё равно не успеет ей помочь. Сразу видно, что до настоящей нумады ей ещё далеко, слишком мало училась. Гинта бы так просто не попалась. Гинта бы моментально обезвредила эту отраву, а она этого не умеет, и вот теперь так слаба, что не может ни отправить мысленное послание, ни даже наом какой-нибудь сделать над озером, чтобы напугать их… Впрочем, их таким не испугаешь. Многие из них наверняка сами колдуны. На помощь Трёхликой Амнита даже не надеялась. Последний раз Кама помогла ей, когда надо было заключить в аллюгин нафф «бога». Потом богиня отвернулась, а один раз даже попыталась погубить её… Надо что-то делать! У неё ведь иногда получался не только высокий, но и высший анхакар. В нормальном состоянии она бы с ними справилась. Надо всё же попробовать… Амнита попыталась сосредоточиться, но голову пронзила страшная боль, а тело было налито такой тяжестью, что, если бы её не держали, она бы и на ногах-то не устояла.
Бритоголовые хором запели — не то гимн, не то молитву Танхаронну. Они пели о том, что великий бог бросил взгляд на пустынную Эрсу и подарил ей свет. Взгляд его прожёг землю, и остался на ней след в форме глаза. Небесные воды заполнили его, и появилась священное озеро Санн. Божественное око. В нём отражается то ночной мрак, то свет солнца, когда Танхаронн позволяет ему появляться на небосводе.
— О божественный глаз, око тьмы, в котором тонет весь мир, — пели бритоголовые, окуная руки в озеро. — Прими наш дар. Прими свою светлую невесту, о величайший из богов. Прими её в свои объятия и снова даруй нам свет и жизнь!
Амниту подтащили к лодке. Один из служителей тьмы приблизился к ней, волоча за собой обмотанный верёвками камень. С этим грузом её и отправят на дно. Тут уж не выплывешь. А может, она сумеет отвязать его в воде, прежде чем захлебнётся… Где там! Проклятая слабость… Что это за зелье такое…
— Прими свою светлую невесту, Танхаронн! Она прекрасна, как белая звезда. Она подобна самой яркой звезде в твоих бескрайних владениях Она идёт к тебе, о величайший из богов…
— Я здесь! Я сам пришёл за ней! — перекрыл заунывное пение красивый, звучный голос.
Над озером повисла мёртвая тишина. Все разом повернулись в одну сторону. Те двое, что держали Амниту, отпустили её, и она бы упала, если бы не схватила кого-то из них за плечо.
Ночной воздух зазвенел от восторженно-испуганного шёпота. На залитом луной пригорке Амнита увидела три фигуры — человека и двух огромных птиц, которые стояли справа и слева от него, расправив свои могучие крылья. Если бы она не знала, кто этот человек, она бы, наверное, тоже приняла его за бога. До чего же он был красив… Длинные чёрные волосы отливали в лунном свете яркой синевой, пурпурный плащ тёмным пламенем окутывал стройную фигуру, которая всегда поражала её сочетанием изящества и силы. Он стал опускаться с холма. Две чёрные птицы, оторвавшись от земли, парили над ним, и тени их огромных крыльев погрузили во тьму весь берег… А может, их уже не две, а больше? И правда! Над озером кружила целая стая.
Бритоголовые пали на колени, простирая руки к своему богу. Тот, за которого держалась Амнита, тоже свалился, как подкошенный, и она упала бы, если бы Диннар не подхватил её. Он куда-то понёс её, осторожно прижимая к груди, и ей вдруг стало так хорошо… И даже одолевшая её слабость теперь казалась ей приятной. Наконец-то можно спокойно уснуть. Он закутал её в свой плащ и усадил на птицу. Лицо его было бледным от лунного света, в глубине зрачков дрожали синеватые искры.
— Обними его за шею и ничего не бойся. Он не позволит тебе упасть.
У ванга оказались на удивление мягкие перья.
«Так вот почему они так бесшумно летают», — подумала Амнита.
Её неодолимо тянуло в сон. Последнее, что она видела, — это огромный мерцающий глаз, который смотрел на неё снизу, с земли…
Амнита не знала, сколько она проспала, а проснулась она от ощущения, что кто-то гладит её волосы. Открыв глаза, она не могла понять, где находится. Она лежала на мягкой шкуре, буквально утопая в густом и длинном меху, накрытая чем-то вроде лёгкого шерстяного покрывала… Или это плащ? На неровной каменной стене чернела тень огромной птицы. Ванг… Кажется, она летела на ванге… Куда? Что это за пещера? Амните показалось, что где-то поблизости шумит вода. Она зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, на стене была тень человека. Она тут же узнала этот чёткий, красивый профиль. Он что, оборотень? Амнита вздохнула с облегчением, когда в следующее мгновение увидела сразу две тени. Она приподнялась на своём ложе и оглянулась. Диннар и птица сидели возле ярко пылающего камина. А ещё ярче горел огонь в ладонях юноши. Выходит, он умеет держать в руках огонь? Как Гинта. У Амниты это пока не получалось… Приглядевшись, она увидела, что в руках у него цветок. Большой красный цветок. Просто при свете камина его лепестки походили на язычки пламени.
— Они были у тебя в волосах, — сказал Диннар. — Эта мерзость…
Он швырнул цветок в огонь
— Это и есть иргины? — спросила Амнита. — Суана… Та девица, которая ненавидит Гинту… Она говорила, что снова вырастила их.
— Суана? Где ты её видела?
— Там, где меня схватили. В заброшенной деревне. Суана велела этим людям поскорее усыпить меня. Она знала, что я ученица нумада. И ещё…С ней был человек. Если я не ослышалась, а это вряд ли, она называла его Талафом.
— Что-о?
— Они вели какой-то странный разговор. Гинта рассказывала мне, как те, что занимаются запрещённым колдовством, оживляют мёртвых при помощи зелья из иргинов. Похоже, именно это Суана и проделала с Талафом. Я подслушивала их разговор, когда появились эти, в чёрном.
— Мои друзья сообщили мне, что ты в опасности…
Диннар погладил ванга, который, не шелохнувшись, продолжал невозмутимо смотреть на огонь.
— Извини, что я появился так поздно, но я знал, что только там, у озера, они все будут в сборе. Я не хотел упускать такую возможность разом со всеми с ними покончить.
— Покончить? А как?
— Я предоставил это моим друзьям.
Амнита вспомнила стаю вангов над озером.
— Мы уже к тому времени улетели. Я не хотел, чтобы они разделывались с ними при тебе. Эти мерзавцы назначили жертвоприношение на ту ночь, когда ни один житель Улламарны и под страхом смерти не выйдет из своего дома. По поверью, в эту ночь все тёмные демоны являются в Средний мир и летают низко над землёй. Сегодня даже чёрные тиумиды не покидают храмов и до восхода солнца должны молиться Танхаронну. А по-моему, к этому проклятому озеру и днём никто не ходит. Со всех сторон леса, рядом вирновая роща… Улламарна — такая глушь. И народу совсем мало. Неудивительно, что они тут так долго скрывались. Их даже чёрные тиумиды не могли выследить. А может, не особенно старались… Надеюсь, теперь с ними покончено раз и навсегда.
— Ты очень испугалась? — спросил Диннар, немного помолчав. — Ты же понимаешь, что я бы всё равно не позволил им тебя утопить. Честно говоря, я и не думал, что ты так рано очнёшься. Макхана — сильное средство. Это даже не снотворное. От неё на время останавливаются жизненные процессы. Человек даже не дышит.
— Так вот почему Суана догадалась, что я прихожу в себя. Я же притворялась спящей… Она заметила, что я начала дышать.
— Я не испугалась, — солгала Амнита. — Я вообще с трудом соображала, что происходит. А потом почему-то в сон потянуло. Неужели я спала, пока летела на птице?
— Птица, на которой ты летела, — не просто птица, — улыбнулся Диннар. — Как твоя голова?
Амнита пощупала затылок.
— Всё в порядке. Не болит, и, вроде бы, даже шишки нет… Ты и лечить умеешь?
— Только шишки. Может, ещё поспишь?
— Ну нет, хватит. Я уже не помню, когда последний раз стояла на ногах… Так, чтобы они при этом не подгибались. А Суана там тоже была? У озера…
— Нет. Вряд ли её интересуют обряды этих безумцев. У неё с ними были какие-то взаимовыгодные отношения. Они, как и Суана, занимались грязными делами, которые старались держать в тайне, но она не из этой шайки. Выходит, эта тварь сделала с Талафом примерно то же, что много лет назад тиумиды-отщепенцы сделали с моим отцом. Точнее, с одним из них… — Диннар невесело усмехнулся. — Гинта рассказывала тебе историю Танамнита?
— Да… Правда, я не поняла… Танхи спокойно вселяются в тела птиц, в деревья. Зачем понадобилось убивать Танамнита, а потом оживлять его при помощи этих цветов? Гинта тоже не совсем это поняла, но чёрный тиумид рассказал ей только то, что мог или счёл необходимым…
— Возможно, он и сам не знал всех деталей. Недавно я встречался с главой их общины. И вот что я выяснил. Вселиться в дерево или в тело птицы, вытеснив её нафф, тёмному демону несложно. Но вселиться в тело человека без помощи человека танх не может. Потому и говорят, что не стоит сваливать все беды на злых демонов. Люди сами открывают им двери в наш мир. Танамнит мог добровольно отдать своё тело демону, а сам бы он тогда стал танхом, причём одним из высших. Но Танамнит не хотел этого. Когда тиумиды, которые всё это задумали и взяли его в плен, попытались воздействовать на него при помощи высокого анхакара, у них ничего не получилось. Танамнит уже был хорошим колдуном. Тогда они придумали другой способ. Для того, чтобы танх мог достаточно долго прожить на земле в человеческом толе, это тело должно быть неповреждённым. Тиумиды-преступники решили опоить Танамнита настоем макханы, приведя его таким образом в состояние временной смерти. Тогда было бы легче изгнать его душу, чтобы вселить в его тело тёмного демона. Тогда бы и цветов никаких не понадобилось. Макхана — сильное средство, его не каждый колдун обезвредит, особенно если не сразу распознает это зелье в напитке, с которым его смешали. Танамнит отказался от питья. Он пытался бежать. Судя по всему, завязалась схватка, во время которой он и был убит кинжалом в грудь. Танху пришлось вселяться в тело убитого, да ещё повреждённым оказался такой важный орган, как сердце. Вот тут-то и понадобилось то, что колдуны называют «водой жизни», которую можно сделать из иргинов. А сделать её может только женщина. Тиумиды-преступники сказали моей матери, что это единственный способ оживить её возлюбленного, который якобы, возродившись, станет богом. Так что демон вселился в тело человека без его согласия, но с помощью других людей.
— Но если тело Танамнита оказалось повреждённым, почему они не использовали в своих целях кого-нибудь другого? И вообще… Они же знали, что с колдуном справиться гораздо труднее, чем…
— Наверное, они знали и то, что никого, кроме Танамнита, она не станет оживлять. Она же понимала, что это запрещённое колдовство. Да и тот, кому понадобилось тело Танамнита, не случайно выбрал именно его.
— Талаф тоже был убит, — продолжал Диннар после небольшой паузы. — И тоже кинжалом в сердце. Так что и тут нельзя было обойтись без «воды жизни». Нафф не смогла бы вернуться в такое повреждённое тело. Гинта знала, что Суана не успокоится, но эта дрянь оказалась ещё опасней, чем мы думали. И всё же я не верю, что она сама вернула нафф своего дружка. Она могла вырастить цветы. Она могла приготовить «воду жизни», но вернуть нафф… Тех, кто занимается переселением душ, немного. У Суаны есть могущественный союзник. А может…