Мать Лжи - Дэйв Дункан 15 стр.

Фабия Селебр услышала за спиной дыхание охотника. Услышала не в прямом смысле этого слова — она по-прежнему сидела на траве рядом с братьями. Однако, погрузив кончики пальцев в холодную землю, она почувствовала предупреждение Древнейшей. Теперь она поняла, зачем Дантио все это рассказал. Он на редкость умен. А на нее ведется охота.

— И что ты обнаружил в Зортварне? — спросила она.

На других островах речные жители затянули песни. Знай они, сколько Героев разбило лагерь неподалеку, и что сюда вскоре направится целая армия, они бы этого не сделали.

— Мало что. — Голос у Дантио слегка охрип после долгого рассказа. — Отыскал нескольких стариков, которые помнили жуткого человека по имени Храг. Заподозрив, что он Избранный, его изгнали из деревни вместе с дочерью. Никто не помнил ее имени и не знал, куда они ушли.

Гнев Дантио чувствовался даже в кромешной темноте — у него дрожал голос. Неудивительно, что он обратился к богам с просьбой увидеть смерть Салтайи.

Ночь выдалась тихой и безветренной. Голоса у костра на дальней стороне поляны казались не громче писка насекомых или плеска рыбы в воде.

— У Храга не было жены?

— Нет.

— И что же с ним случилось потом?

— Никто не знает. Возможно, он все еще жив.

— А Салтайя — сестра сатрапа или его мать? — пророкотал Бенард, словно в темноте покатился громадный камень.

— Возможно и то, и другое, — ответил Дантио. — Ходили слухи, что их изгнали, когда узнали о ее беременности.

Вполне правдоподобно: инцест настолько ужасен, что до него запросто могут опуститься Избранные. Орлад, державшийся начеку, вдруг спросил:

— А зачем ты нам все это рассказываешь?

Он тоже почувствовал хищника.

— Я скажу тебе зачем, — проговорила Фабия. — Хорольд разбил лагерь вниз по течению реки, и с ним Молчальница. Или так думает Дантио.

— Известно, что это она, — печально молвил прорицатель. — Хорольд заставил ее поехать, она там одна и не в традиционном одеянии. Ночует в лодке, а не на берегу.

— Значит, он посадил ее на цепь. — Бенард медленно пробирался сквозь сложные умозаключения. — Когда ты ушел, она была в Косорде?

— Да.

— У Хорольда отвратительный нрав. Если он заставил ее — скажем, ударил — остальные узнали про это и сбежали, да? Без плащей и вуалей они самые обычные женщины. Хм-м-м… И он не сможет их поймать, потому что они сразу почувствуют погоню. Вот почему Хорольд взял с собой только одну Свидетельницу.

Орлад презрительно фыркнул.

— А ты гениальный стратег, Рука! Милая Фабия, наш семейный прорицатель намекает на то, что мы у него в долгу, а потому нам придется спасать старуху.

Речной народ допел песню. Где-то вдалеке затянули новую, и ее подхватили около ближнего костра.

— Да, я должен ее спасти, — признался Дантио. — У меня нет выбора, брат. Даже такой никчемный мужчина, как я, испытывает чувство долга. Как я могу бросить Молчальницу там, зная, что на рассвете люди Арбанерика пойдут в наступление? Она же погибнет в бойне! Если кто-нибудь согласится мне помочь, я буду благодарен, но не скрою: это очень опасно.

— Чистой воды самоубийство, — буркнул Бенард. — Я отказываюсь. Понимаю твои чувства, брат, но я должен позаботиться о своей любимой и о нашем ребенке. Когда Хорольд пронюхает, что прорицательница исчезла, он перевернет острова вверх дном. И найдет Ингельд.

— И тебя, — добавил Орлад. — О, цена измены! И цена любви! Давайте сначала выслушаем план, а потом посмеемся над его глупостью.

Дантио радостно закричал:

— О, ты настоящий брат! — Видимо, он читал мысли Орлада и понял, что тот согласен помочь. — Они разбили лагерь на трех островах. Лодки вытащили на берег, их всего восемнадцать или двадцать. Молчальница в той, что посередине, под охраной двух веристов. Наверняка они скоро уснут. Ночка выдалась темная, верно? Мы потихоньку заберемся в лодку и зарежем охрану, спустим лодку на воду и будем толкать вверх по течению — каналы достаточные мелкие, по ним можно спокойно ходить. А когда ее хватятся, Хорольд решит, что она уплыла вниз по течению.

Бенард фыркнул.

— Ничего подобного. Он похож на свинью и воняет, как свинья, но с мозгами у него лучше, чем у среднего хряка. Он увидит, в каком месте ты столкнул лодку на воду. Речной народ вытаскивает свои лодки на берег так, чтобы те случайно не уплыли.

— Молодец, Бена! — рявкнул Орлад. — Наш прорицатель несет ерунду. Вчера ты одной молитвой сумел вытащить Фабию из темницы, неужели старуху не вызволишь?

— Прекрати святотатствовать.

— Ты уходишь от вопроса?

— А вот и нет. Ответ — не вызволю.

Верист продолжал глумиться:

— Дорогой Дантио, даже наш братишка, которому ничего не стоит раздробить камень, понимает, что ты мелешь чушь. Сколько там стражей? Ты действительно считаешь, что они будут спать? Плохо же ты знаешь Героев. Бесшумно перерезать глотки двум воинам! Незаметно оттолкнуть лодку от берега! Неужели ты настолько глуп? Фабия, какому богу ты молишься?

— Что? — проворчал Бенард.

— В каком смысле? — чересчур резко спросила Фабия.

— Дантио же не мозги отрезали, — пояснил Орлад. — Да, ему были нужны крепкие мужчины — он позвал нас. А вот на кой черт ему понадобилась ты? Отвечай!

Фабия недооценила Орлада: он вовсе не безмозглый дикарь. Ее охватила паника.

— Нет! Не буду!

— Спасибо, ты уже ответила, — схитрил Орлад. — Бена нам не поможет, ему надо утешать подружку. Да и шумит он, как два урагана, затеявшие дуэль. Я пойду с Дантио, если ты пойдешь.

— Я? — У Фабии дрогнул голос.

— Возможно, я даже отдам за тебя свой голос. Станешь догарессой.

Дантио рассмеялся.

Бенард посмотрел на нее проницательным взглядом художника.

— Ты этого хочешь?

— А если бы и хотела, по-твоему, я бы тебе призналась?

— Вот и призналась, — заметил Орлад. — Ну, и что ты умеешь? Напускать проклятия? А сглаз уже освоила?

— Прекрати! — Она вскочила на ноги и посмотрела на братьев, которые не сводили с нее глаз. — Нельзя говорить про меня такие ужасные вещи!

— Ты могла бы нам очень помочь. Или не могла бы?

— Оставь ее в покое, — вмешался Дантио. — От Салтайи разит злом. От Фабии — нет.

— Хочешь сказать, пока нет? — пробормотал Бенард.

Орлад вот-вот мог раскрыть ее тайну. Ей удалось сбежать из тюрьмы сатрапа Терека, и этого достаточно, чтобы поднять толпу вигелиан против девушки с черными волосами и смуглой кожей.

— Мне надо поспать, — сказала она. — Если кто-нибудь из вас решится на самоубийство, подождите до рассвета, чтобы у остальных было время сбежать до появления сатрапа. И повстанцев.

Дрожа, Фабия пошла прочь. Ей не удалось выкрутиться из щекотливого положения. Если она хочет служить Матери Лжи, придется научиться врать.

Салтайя Храгсдор стояла в громадной пещере и глубоко вдыхала ее древность, величие освященной смерти, силу, побеждавшую все остальное: любовь, ненависть, честолюбие, надежду. Пещера была храмом Темной в Скьяре, и она это прекрасно знала — алтарный камень и образ над ним были древнее любого из высших богов. Бездонную пропасть Храг называл Чревом Матери. Многие отправились туда на встречу с Древнейшей благодаря Салтайе Храгсдор.

Видение было четким и пронзительным, словно улыбка скелета. В награду за жертву, которую Салтайя принесла в Травяном саду, она получила новую силу и расположение богини. Но зачем Она привела ее сюда? Снаружи была ночь, однако сверху падал рассеянный свет. Молния! Страшный ураган. С уверенностью, приходящей лишь во сне, Салтайя поняла: это та самая буря, которая налетела на город весной, перед ее отъездом. Она узнала то, что требовалось — перед алтарем с поднятыми руками стояла девушка. Обнаженная, естественно. Она хотела подарить богине свою кровь.

Кровь падала с ее руки, подобно каплям огня…

Тогда ли она отдала себя в руки Древнейшей? Прорицательница подтвердила, что Фабия принесла клятвы, но Ксаран могла и ослепить мэйнистку, чтобы та не узнала, какому богу. Одна? Впрочем, неудивительно. Ритуалы — удел мелких богов, а Мать их презирает. При желании Она может принять клятву, данную в полном одиночестве. Вне всякого сомнения, Апицелла объяснила девочке, что нужно делать… неужели Ей хватит этой крохотной царапины?

А, там еще кто-то. Из теней появился человек — толстый, мерзкий, излучающий зло. Пунар… Пакар? Как-то так. Мелкий слуга из Скьяра. Салтайя обхватила себя руками и любовалась игрой. Девчонка Селебр попыталась сбежать, он поймал ее и потащил к алтарю. Наблюдая за их неравным поединком, Салтайя вернулась в прошлое и вспомнила свое посвящение среди холмов над Зортварном. Храг не сказал ей, что хочет сделать и почему она должна пойти с ним в вонючую крипту. Там он молча раздел ее, не обращая внимания на крики и мольбы. Затем швырнул на алтарь и несколько раз изнасиловал. Он отдал ее Матери — охваченную ужасом, сомнениями, стонущую от боли. Твое поклонение будет зависеть от того, как тебя посвятят, сказал он ей позднее, и Салтайя поняла, какое прекрасное и правильное посвящение он для нее выбрал. Именно благодаря ему она стала такой безжалостной. В награду за первое совокупление Древнейшая подарила им Терека.

Но тут все, видимо, иначе. Девчонка применила заклинание Подчинения. Очень неуклюже, но с пользой. Где она этому научилась? Наверняка у Паолы Апицеллы. Салтайе понравилось, как гора жира пятится, и похоть сменяется ужасом. Впрочем, силы девчонке не хватило. Она пролила лишь жалкую каплю крови. Толстяк пришел в себя, оправился от удара. Все-таки он ее изнасилует… Тут девчонка резко оттолкнула его от себя, раздался восхитительный вопль ужаса, и Пакар рухнул в пропасть, в объятия Древнейшей.

Любая смерть — дар Богине, но убийство говорит о поклонении.

— Молодец, девочка! — крикнула Салтайя, захлопав в ладоши. — А я-то думаю, как тебе удалось расправиться с Перагом Хротгатсоном?

Фабия Селебр обернулась и смерила ее мрачным взглядом.

— Вот где ты развлекаешься! И где прячешь трупы!

— Не только трупы, девочка. В пропасть падают и живые. Тебя интересует моральная сторона вопроса?

— Значит, стражники, охранявшие Паолу Апицеллу, умерли тут?

— Один умер раньше, а другой расстался с жизнью здесь, во имя Ее славы. Как же ты глупа! Нас ждали дивные свершения. Ты должна была мне признаться.

Девчонка оскалилась.

— Ты убила Паолу. И заплатишь за это собственной кровью.

О, глупость юности! Зато какая пышная грудь, плоский живот, густые волосы и гладкая кожа. Она все еще девственница! Священная Мать, Избранная девственница! Такую нечасто встретишь.

— Апицелла умерла за то, что убила моего брата. И твои угрозы смешны. Кто выпустил тебя из темницы?

— Не скажу. Твоему владычеству пришел конец, Королева Теней.

Салтайя рассмеялась, вспомнив жертву, которую принесла богине в Травяном саду.

— Отвечай! — Она ее заставила.

— Мой брат Бенард и его богиня. Прекрати! Как ты это делаешь?

Салтайя давно научилась манипулировать снами. Стоило ей захотеть, и она уже стояла рядом с девушкой.

— А где ты сейчас, дитя? Твой дух бродит по стране снов, но где ты спишь? Отведи меня туда.

Крик протеста, сорвавшийся с губ Фабии, ничего не изменил. Пещера растаяла и превратилась в поляну, заросшую травой, окруженную голыми деревьями. Из-за туч выглядывали звезды, в воздухе витал запах реки. И все они были там, проклятые дети Селебры: сидели вместе, что-то замышляя. Смуглые лица едва различимы в темноте. Они не знали, что Салтайя с ними, разумеется, потому что ее там не было. Вполне возможно, что это происходит не сейчас, но, похоже, они совсем недалеко от Трайфорса. Она могла бы нанести по ним удар — но тогда ей пришлось бы израсходовать большую часть силы. Они не имеют для нее никакого значения. Наступит день, когда она устроит на них охоту и спокойно насладится их медленной смертью.

Впрочем, соблазн расправиться с Дантио был велик. Как Свидетельницам удалось так долго ее обманывать? Он не умер тогда в Скьяре, но побывал в руках работорговцев, потому что у него были подрезаны уши.

— Встань! — скомандовала она, и он тут же вскочил. На его лице ничего не отразилось, потому что он не знал о ее присутствии.

Все остальные исчезли, был только он. Да, она помнила его мягкое, еще детское лицо. Она заглянула под одежду и убедилась, что его кастрировали, как она и приказала. — Повернись!

Он повернулся к ней спиной, и она улыбнулась, увидев шрамы и вспомнив, как он кричал и молил о пощаде, когда его пороли. Почему-то его лицо показалось ей даже слишком знакомым.

— Посмотри на меня. Я тебя знаю. Кто ты? Отвечай!

Он улыбнулся, сверкнув белыми зубами.

— Я был рабом на реке, сопровождала тебя от самого Скьяра и полгода прятался у тебя на глазах! Я старался не показываться тебе, но ты, наверное, где-то меня увидела.

Голос! Мать скрывала Дантио под белым одеянием Свидетельницы.

— Значит вчера, в Трайфорсе, это тоже был ты? — вопросила она.

— Я тебе солгал. — Он громко рассмеялся. — А ты поверила.

Пламя мести и ликования окружало его, подобно зеленым призракам.

Она постаралась на время сдержать свою ярость.

— Значит, повстанцы не в Натервале? Тогда где?

У него широко распахнулись глаза, словно он почувствовал ее власть.

— Рядом с Трайфорсом, конечно же, на Молочной реке. Кому придет в голову разбивать лагерь возле Натерваля?

— Продолжай!

— Я отправил послание, — проговорил его образ. — В ночь перед тем, как мы добрались до Трайфорса. Я сказал, чтобы они нанесли удар как можно быстрее, тогда они смогут поймать тебя и Терека. — Он начал таять, но его глаза горели ненавистью. — Челюсти вот-вот сомкнутся над тобой! Боги отомстят.

Салтайя резко проснулась. Сердце отчаянно колотилось у нее в груди, в горле застряла горечь преследования. Вот уже много лет она не была дичью, и это ощущение ей вовсе не понравилось. Когда они с Храгом покинули Зортварн, их постоянно гнали из одного селения в другое. За семь лет они произвели на свет четверых сыновей, и им требовалось огромное количество силы для их Лепки. Когда вокруг начинало исчезать слишком много людей, соседи становились подозрительными.

Она лежала на полу постоялого двора «На полпути», в углу, защищенном тремя перевернутыми столами. Новая Гуита свернулась калачиком рядом и отвратительно сопела во сне. Все остальное пространство в ее убежище было заполнено спящими веристами — большинству пришлось сидеть, прислонившись к стенам или друг к другу. В помещении мерзко воняло мужскими телами, стены содрогались от их дружного храпа.

Они проделали половину пути до Нардалборга, и пока все шло хорошо. Она заставила Фелларда взять с собой всю охоту, хотя в нее входило менее двух шестидесяток, и до сих пор они ему подчинялись. Сначала она ехала на колеснице, затем на санях, которые прихватил Феллард, но его люди едва держались на ногах. Когда они уже затемно ввалились на постоялый двор, то так устали, что даже думать не могли о возмущении или мятеже. У командира охоты Карртина в Трайфорсе войско было покрупнее, но не намного, и он не оставит город без веристов. Скорее подождет и посмотрит, что будет, вместо того чтобы устраивать погоню. Нет, ее нынешний эскорт куда опаснее. Утром, отдохнувшие и голодные, они могут забыть о своих клятвах.

С другой стороны ее беспокоило то, что рассказала Древнейшая. Проклятый Дантио связался с повстанцами. До сих пор она не считала дезертиров серьезной угрозой. Река Молочная находится недалеко от Трайфорса. Полоумный Терек даже не подозревал, что мятеж зреет практически у него под окнами! Каковы силы повстанцев? Сколько их? За прошедшие три года дезертировало около тридцати шестидесяток. Героев с медными ошейниками спрятать не просто, поэтому лагеря сосредоточены в одном-двух местах. Даже если войско Терека не нарушит клятву — а она на этот счет иллюзий не питала — повстанцев больше в пять раз. Они захватят Трайфорс, затем Нардалборг, закроют перевал и отрежут Стралга от Вигелии. На то, чтобы с ними разобраться, у Эйда и Хорольда может уйти два года.