– Перестань путать меня своими мудрыми речами! – сказал Дэхай. – Я знаю, что вся твоя мудрость – краденая!
– Это правда, – согласился Тин-Фу.
– Я должен немедленно осмотреть моих рыбок, – объявил господин Дэхай. – Ты пойдешь со мной. Если случится так, что ты проглотил одну из самых ценных моих рыбок, я отрублю тебе голову.
– Но ведь я сделал это не нарочно! – возразил Тин-Фу.
– Ты будешь наказан! – отрезал Дэхай. – Мне нет дела до того, почему ты это сделал и кто на самом деле виновен в твоем преступлении.
– Мы все виновны в преступлениях друг друга, – согласился Тин-Фу.
Дэхай с подозрением покосился на своего «придворного мудреца», но тот замолчал и больше не произнес ни слова.
Они вместе начали обходить пруды. Управляющий вместе с несколькими своими приспешниками следил за господином Дэхаем и Тин-Фу. Они замерли, надеясь на то, что им удалось нанести Дэхаю удар достаточно чувствительный, чтобы тот, разгневавшись, уничтожил выскочку и изгнал его из дома.
Однако Дэхай перевел дыхание с облегчением.
– Все самые ценные рыбы целы и невредимы! Молись духам своих предков, Тин-Фу, ибо они уберегли тебя от страшной участи!
Тин-Фу склонился перед господином Дэхаем и только тогда решился спросить его:
– Но чем же ценны те рыбки, что сохранились? Уверяю вас, мой господин, что та бедняжка, которой я откусил голову – по злодейскому умыслу каких-то тайных недоброжелателей – была весьма хоpoша собой, с ровной красноватой чешуей.
– Ценны не красные рыбки и не золотые, – отвечал, отдуваясь, Дэхай, – но те, что несут на своей чешуе некоторые знаки, напоминающие иероглифы… – Он осекся, как человек, который внезапно сообразил, что разоткровенничался и зашел слишком далеко, а затем проговорил совершенно другим тоном: – Я как хранитель иероглифов обязан следить за такими вещами.
Однако Тин-Фу понял, что господин Дэхай заботился совершенно о другом.
* * *Пользуясь случаем, Тин-Фу заглядывал в господские комнаты. Иногда он якобы искал какой-нибудь свиток, в другой раз его как будто интересовала некая одежда, забытая им или его господином. И всякий раз он ухитрялся осмотреть одну из комнат обширного жилища господина Дэхая. Ему повезло только на пятый раз. Недаром говорят, что пять – счастливое число! В одной из гардеробных стоял небольшой ларец с изображениями львов по четырем углам. Быстро заглянув внутрь, Тин-Фу увидел, что в ларце хранится маленькая нефритовая рыбка с иероглифами, вырезанными на искусно сделанной чешуе. Точнее, эти знаки напоминали иероглифы, потому что они не складывались ни в какое из известных Тин-Фу слов. Вероятнее всего, это было некое заклинание. Настолько важное, что некий мастер вырезал его на чешуе нефритовой рыбки, а важный вельможа поместил в ларец…
Тин-Фу внимательно осмотрел ларец. Это была очень старая вещь. Бродячий мудрец провел ногтями по стыкам между досочками, а затем поднес ногти к глазам. Да, он увидел то, что ожидал: ногти почернели от земли! Эта вещь долго хранилась, закопанная в землю. И хотя ее тщательно очистили и отмыли прежде, чем поместить в эти роскошные покои, частички почвы сохранились в почти незаметных щелках.
Жаркая волна захлестнула Тин-Фу. Не тот ли это ларец, что хранился закопанным в земляной пол, в убогой хижине его несчастных родителей? Не то ли это сокровище, за котором охотился господин Дэхай?
Он забрал нефритовую рыбку и быстро выскользнул из покоев.
Ему предстояло совершить несколько важных поступков. Следовало собраться с силами и хорошо все продумать, иначе его постигнет неудача, и смерть его будет так ужасна, что, умирая, он позавидует демонам, поедающим собственные внутренности.
Для начала Тин-Фу утащил большой медный кувшин с плотной крышкой. Эта пропажа осталась незамеченной – кухарка почти не пользовалась кувшином, находя его слишком некрасивым и неудобным. В доме господина Дэхая полагали, что пищу следует готовить используя лишь красивые вещи, дабы их изящество передавалось блюдам и превращалось в изысканный вкус.
Затем он выловил несколько пестрых рыбок, украшенных узором, отдаленно напоминающим тот, что имелся у нефритовой рыбки.
И наконец Тин-Фу угнал самого быстрого скакуна из конюшни своего господина. С кувшином, в котором плавали рыбки, с. нефритовым талисманом за пазухой, на прекрасном коне, он несся по бескрайним кхитайским степям, плутая и запутывая следы.
За ним была погоня. Сразу десяток слуг господина Дэхая преследовали дерзкого вора. Сам господин Дэхай с обильным кровотечением из носа лежал в глубине своих покоев на прохладных шелковых подушках, а две наложницы курили перед ним порошок черного лотоса, выпуская изо рта узорные дымы, представляющие различных животных.
Тин-Фу недаром был пастухом и обучался у мудреца – он ушел от погони. Один за другим возвращались в столицу сконфуженные слуги. Самые дальновидные предпочли скрыться в лесах, потому что господин Дэхай отправил всех остальных в водную тюрьму.
* * *Настал день, когда Тин-Фу достиг старого домика из стеблей бамбука. Здесь он некогда жил со своим наставникам и внимал его мудрым поучениям. Завидев издали это хрупкое строение, притулившееся на склоне горы, Тин-Фу внезапно постиг, что отныне эта гора больше не считается безымянной, но носит название горы Размышлений. Это понимание наполнило его радостью, и он погнал вперед коня.
Затем, когда подъем стал слишком крутым, Тин-Фу спешился и повел коня в поводу, а возле порога хижины снял с него седло и узду и, похлопав животное по шее, сказал:
– Беги прочь, прекрасный конь, ибо ты отныне свободен!
И конь, заржав, поспешил воспользоваться своей свободой.
Мудрец находился в хижине. Он слабо дышал, но, завидев вернувшегося ученика, успел ему улыбнуться.
– Нашел ли ты то, что искал? – спросил наставник.
– Да! – воскликнул Тин-Фу.
– Очень хорошо, – сказал наставник и скончался.
2
Варвар в пагодеДружба с кхитайцем может далеко завести, – сказал Конан и огляделся по сторонам.
Со старым своим приятелем Тьянь-По он сидел в саду и угощался. Впрочем, эту пищу иначе, чем кошмарной, киммериец назвать не мог: белый рис почти без соли, какая-то черноватая жижа («соус», как ему пояснили) и сырая рыба, нарезанная ломтиками толщиной с бумагу.
– Коровьей ляжки, конечно, нет? – на всякий случай спросил Конан.
Маленький ученый кхитаец тихонько посмеялся.
– Наша еда тоже сытная, – сказал он. – Надо только привыкнуть.
На загорелом лице варвара отразился неподдельный ужас, и Тьянь-По засмеялся громче.
– Не вижу ничего смешного! – объявил Конан. – Ты – злобная кхитайская обезьяна. Впрочем, я рад тебя видеть, Тьянь-По.
– Я тоже, – отозвался кхитаец, становясь серьезным.
– Сказать по правде, я забрел так далеко по одному важному делу… – начал Конан и остановился, заметив, каким внимательным сделался взгляд его приятеля. Варвар насторожился: – Что?
– Ничего, – заверил Тьянь-По. – Ты всегда чем-то занят, Конан.
– Это правда, – он самодовольно хмыкнул и тут же погрустнел. – Деньги исчезают из моих кошелей быстрее, чем если бы их украли. И самое обидное – это я сам их у себя ворую!
– Ты их тратишь, – успокаивающе проговорил Тьянь-По. – На себя.
– На женщин и разные глупости, которые на первый взгляд кажутся вполне достойными моего внимания, – вздохнул Конан едва ли не с раскаянием. – Иногда я скучаю по ним.
– По кому? – не понял кхитаец.
– По деньгам! И тогда снова пускаюсь в приключения. Вот и сейчас… Мне предложили привезти из Кхитая живую птицу Феникс. Обещали хорошо заплатить.
– Кто? – спросил Тьянь-По.
– Солидный человек. И очень богатый. Первый министр при султанапурском дворе.
– Интриги! – Тьянь-По нахмурился. – Все-таки ты варвар.
Конан не на шутку обиделся.
– По-твоему, я не разбираюсь в интригах?
Маленький кхитаец быстро покачал головой,
– Совершенно! Султанапурский министр выражался иносказательно, но ты не догадался, о чем он говорит. Думаешь, он отправил тебя в безобидную экспедицию по ловле забавных и диковинных животных?
– Однажды я поймал диковинное животное! – сообщил Конан. – Называется «ип-туип»! Свистит презабавно, а лопает зерно и фрукты.
– Птица? – не понял кхитаец.
– Нет, пушистый зверек такой… Как-нибудь расскажу. Это была удивительная экспедиция. Попутно уничтожил чудовище в женском обличии по прозванию Красная Гиена. Но это так, между делом. Главное – ловля пушистого зверька.
– В случае с фениксом ты никакого зверька не найдешь, – предупредил кхитаец. – Султанапурец имел в виду похищение одной из жен Небесного Владыки.
– Что? – Конан поперхнулся и почувствовал, как зернышко риса попало ему в дыхательное горло. Несколько мгновений варвар оглушительно кашлял, затем, весь красный, пробормотал: – Объясни!
– Фениксом в Кхитае называют императрицу, – сказал Тьянь-По, посмеиваясь, по обыкновению, в длинные тонкие усы. – В Султанапуре затевают какую-то сложную игру. Видимо, нечто связанное с продажами шелка и бумаги. В опасную игру затеял играть министр, если подсылает человека похитить важную персону! Пахнет войной…
Конан сердито схватил кувшин и выхлебал почти половину его содержимого. Тьянь-По схватился за голову:
– Это нельзя пить так! Это не вино! Тебе будет дурно!
– Водичка, – фыркнул Конан, и тут у него перед глазами все поплыло, а лоб схватило так, словно какой-то невидимый палач перетянул его веревкой. – Что это? – выдавил он с трудом. Глаза его полезли на лоб, рот непроизвольно раскрылся.
– Рисовая водка, – маленький кхитаец выглядел искренне огорченным. – Я же угощал тебя в прошлый раз, когда ты учил моих учеников раздумьям о человеческом пути!
– Забыл, – прохрипел Конан. – Буду я еще помнить всякие мелкие подробности про эту вашу… рисовую…
Он хватал ртом воздух и тяжело вздыхал. Тьянь-По вскочил с места и засуетился рядом, то просовывая маленькие прохладные ладошки ему под рубаху, то прикладывая пальцы к вискам варвара. Наконец боль отпустила, и Конан перевел дух. Его могучая грудь поднялась и опустилась, как кузнечный мех.
– Уф! – вскричал Конан. – Блаженство! Теперь я понял, для чего вы пьете эту гадость!
– Надеюсь, ты отказался от мысли похищать Феникса? – осторожно осведомился Тьянь-По.
– Проклятый министр еще намекал, мол, только такому великому вору, как я, это под силу… – вспоминал Конан, мрачнея.
– Как вообще вышло, что министр завел с тобой подобные речи? – не переставал удивляться Тьянь-По.
– Ну… Возможно, я находился в тюрьме… В Султанапуре, – нехотя пояснил Конан. – Я только предполагаю это, учти. Это… как там ты учишь своих учеников?
– Неважно, – Тьянь-По быстро махнул рукой.
– Ну вот… Он захотел меня видеть. Я, возможно, утащил нечто… очень ценное. И пропил это. За одну ночь. Министр был поражен моими способностями. Он поил меня ВИНОМ, – Конан особенно подчеркнул последнее слово и глянул на своего приятеля с Легкой укоризной, – угощал виноградом и МЯСОМ, – еще один недовольный взгляд, – а после завел речь о Фениксе…
– Может быть, я не угощаю тебя ВИНОМ и МЯСОМ, – парировал Тьянь-По, – но и на верную погибель не посылаю. Впрочем, если тебе хочется чем-то занять время, могу предложить тебе кое-что занятное. И как раз связанное со зверюшками, коль скоро ты у нас такой великий охотник на пушистых зверьков.
– О, – сказал Конан и начал ковырять в зубах.
– Да, – продолжал кхитаец. – Правда, это нечто мокрое и скользкое.
– Змея или министр? – уточнил Конан.
– Рыбки, – сказал кхитаец.
Наступила тишина, и собеседники услышали, как где-то в густой листве верещат обезьянки.
– Зачем тебе, Тьянь-По, какие-то рыбки? – спросил наконец Конан, решив, видимо, выяснить, уж не сошел ли с ума его собеседник.
– Я тебе расскажу всю историю, – обещал Тьянь-По, – а ты уж решишь, стоят ли эти существа нашего внимания.
В двух днях пути отсюда есть гора, которую называют горой Размышлений. На ее склоне находится пагода, выстроенная мудрецом и колдуном по имени Тин-Фу. Он очень стар, этот Тин-Фу. Никто не знает, сколько ему зим. О нем рассказывают разные чудеса. Я и сам рассказываю о нем одну притчу. Весьма поучительную. Все мои ученики знают ее. Хочешь услышать?
– Если она имеет отношение к делу, – проворчал Конан.
– Собственно, в ней и заключается наше с тобой дело, – заверил приятеля Тьянь-По. – Слушай.
Жил некогда человек, у которого имелся кровный враг. Человек этот был молод, беден и неизвестен, а враг его был, напротив, богат и знатен и занимал важный пост при дворе Небесного Владыки.
– Давай сразу с именами, чтобы я потом не запутался, – попросил Конан.
– Имена здесь не важны, – заверил его кхитаец. – Не перебивай. Долго думал молодой человек, как отомстить кровному врагу.
– Убить – и нечего думать! – фыркнул варвар. – Вы, кхитайцы, вечно разводите церемонии.
– Убить его было очень непросто, ибо он жил в роскошном доме, окруженный множеством слуг и охраны. Кроме того, как я уже сказал, его хорошо знали при дворе Небесного Владыки. Поэтому молодой человек поступил иначе. Он похитил у своего врага нечто очень ценное, а затем скрылся.
– Так, так, – Конан заметно оживился, – кажется, мы подходим к сути нашей задачи.
– Именно, – кивнул Тьянь-По. Он уже смирился с тем, что киммериец непрерывно его перебивает. – Это были золотые рыбки.
– Из золота?
– Нет, живые золотые рыбки.
– Я тебе в любой луже этих рыб наловлю хоть ведро, – сказал Конан и насупился. – Ты за дурака меня держишь, Тьянь-По?
– Никогда! – заверил его кхитаец. – Я не настолько глуп, чтобы считать дураком человека с такими кулачищами, как у тебя, любезный Конан!
Конан счел за лучшее промолчать. Кхитаец продолжал:
– Узор на чешуе этих рыбок напоминает некий иероглиф. На самом деле это – заклинание, и тот, кто завладеет такой рыбкой и прочитает заклинание, тот исполнит любое свое желание. По одному на рыбку.
– А она, что ли, от этого дохнет? – опять уточнил Конан.
– Не знаю, – отмахнулся Тьянь-По. – Я еще не пробовал. Итак, наш молодой человек выкрал несколько рыбок и нефритовое изображение, на котором был вырезан заветный значок. Теперь ему предстояло выводить рыбок – до тех пор, пока он не добьется нужного узора на их чешуе. А это занятие, требующее времени. Нужно скрещивать определенные виды рыбок, отбирать самое удачное потомство, опять скрещивать…
Шли зимы. Наш молодой человек старел. Он не оставлял надежды вывести нужную разновидность рыбок и с их помощью отомстить своему врагу. Зиму за зимой он повторял свои опыты. Зиму за зимой терпел неудачу, но не оставлял работы… И вот наконец он узнал, что его кровный враг умер.
«Я потратил почти целую жизнь на то, чтобы услышать эту весть! – воскликнул он, когда ему сообщили об этой смерти. – И вот я добился своего!"
– Не понимаю, – сказал Конан. – Можно получить удовлетворение, отправив в Серые страны своего врага лично, собственными руками перерезав его горло. Но прожить жизнь в ожидании, пока он умрет… Не понимаю!
– Он поступил как настоящий мудрец, – пояснил Тьянь-По. – Настоящий мудрец никогда не будет мстить лично. Нет, он сядет у реки и будет ждать, пока воды пронесут мимо него труп его врага. Так и случилось с нашим бывшим молодым человеком. И когда он осознал это, он осознал также, что сделался мудрецом. Он перестал быть мстителем.
Поэтому он построил пагоду на склоне горы Размышлений. Затем обзавелся стражей, потому что тотчас нашлось немало охотников обокрасть его пагоду.