— Нет, это не так, — повторила Тарма. — На самом деле это было похоже… я почти ощущала, как что-то толкает меня к кувшину.
Большая голова Джероджа ходила вверх-вниз: он кивал.
Джерин хотел было закричать на них, что они не просто лгуны, а лгуны, каким нужна взбучка, но внезапно умолк, и злые слова не успели слететь с его губ. Маврикс использовал Райвина в качестве своего орудия примерно таким же образом, побуждая того накачиваться вином, что давало возможность ситонийскому богу с легкостью проникать в северные земли. Но сейчас это был не Маврикс, он не имел никакого отношения к элю. Это был…
— Бейверс? — Губы Джерина словно бы сами выдохнули имя бога. Тихо и изумленно.
Ведь Бейверс был самым что ни на есть элабонским божеством. А до нынешнего момента все элабонские боги дружно помалкивали… даже когда Волдар и ее сторонники — боги гради — стали оказывать захватчикам помощь.
До нынешнего момента… Джерин подумал, что он, возможно, похож на утопающего, который хватается за соломинку в попытке не дать себе утонуть. Неожиданная тяга Джероджа и Тармы к элю, вполне возможно, не имела никакого отношения к Бейверсу и вообще к чему бы то ни было, кроме возрастающей, развивающейся, неуемной жажды. Вроде той, что превращает обычных людей в пьянчуг безо всякого божественного вмешательства.
— Что ж, — сказал он, обращаясь по большей части к себе, чем к чудовищам или все еще разочарованным детям, — если ты намерен хвататься за соломинки, во имя Даяуса или Бейверса, так хватайся за них! Не дай им проскользнуть у тебя между пальцев.
— О чем это ты, отец? — спросил Дагреф, как обычно, невероятно оскорбленный тем, что отец изрекает что-то, чего он не может понять.
— Не важно, — ответил Джерин с отсутствующим видом, что оскорбило мальчика еще больше. В довершение ко всему, он даже не обратил внимания на раздражение сына. Вместо этого одной рукой он взял за руку Джероджа, другой — Тарму. — Пойдемте обратно в главную залу, вы оба. К кувшину с элем. Угоститесь еще.
Джеродж встретил это заявление восторженным рыком. Тарма спросила:
— Ты ведь не заставишь нас так напиться, чтобы на следующее утро нам было плохо?
Ее слова заставили Джероджа задуматься. Болезненные воспоминания о своем первом похмелье были еще живы и в нем.
Если бы Джерин мог уйти от ответа на этот вопрос, он бы так и сделал. Но вряд ли ему это удалось бы, а перспектива привести в ярость двух монстров, каждый из которых был больше и сильнее его, по меньшей мере, вселяла тревогу. Он сказал:
— Я не знаю. Просто хочу выяснить, почему вы так полюбили эль в последнее время и не вмешивается ли бог ячменя в вашу судьбу.
Жаль только, что это вмешательство настолько неуловимо, что наверняка и не скажешь, есть оно или нет. Пока не пришли гради, Лис наслаждался свободой от связи с богами элабонского пантеона. Теперь же, когда он обрадовался бы их вмешательству в его дела, у него нет никакой уверенности, имеет ли оно место и сможет ли он его ощутить.
Карлан, сын Вепина, сидел за столом в углу — на значительном удалении от четырех или пяти воинов, коротающих свой досуг в главной зале. Управляющий тихо и бережливо смаковал кружку эля. Когда Джерин крикнул, чтобы принесли еще один кувшин из подвала, на лице Карлана отразилось демонстративное неодобрение. Джерин так же демонстративно проигнорировал его.
Джеродж облизывал губы, жадно глотая эль. Лис смотрел на него так, будто перед ним был какой-то диковинный зверь, забредший в замок из леса.
— Как же мне выяснить, почему вам так полюбился эль? — пробормотал он.
— Потому что он вкусный? Потому что после него я так здорово себя чувствую? — предположил Джеродж.
— Но ты ведь пьешь его с младенчества, — возразил Лис. Теперь уже трудно было представить Джероджа младенцем. Тем не менее, Джерин продолжил:
— В прошлом ты тоже хорошо себя чувствовал после кружечки, так?
— Не так, как сейчас, — ответило чудовище с энтузиазмом.
Тарма, сидевшая рядом, столь же энергично кивнула. Она осушила свою пивную кружку и наполнила ее вновь. Карлан пытался поймать взгляд Джерина, но тот специально не смотрел на него.
— Вы чувствуете себя лучше просто потому, что сейчас пьете больше, — спросил он, — или это нечто совсем иное, отличное, а?
Оба чудовища серьезно задумались над заданным им вопросом. Чем Джерин был восхищен, особенно если учесть, сколько эля они уже выпили. Многие люди из тех, что он знал, не стали бы так усердствовать в их положении. Наконец Тарма сказала:
— Думаю, сейчас у нас лучшие ощущения, чем были, когда мы пили раньше или когда пили с Вэном.
— Однако потом нам было не слишком-то хорошо, — заметил Джеродж, скорчив ужасную гримасу при воспоминании о своих муках. Словно стараясь забыть о них, он сделал громадный глоток.
Джерин тем временем мысленно осыпал проклятиями своего чужеземного друга. Но это было не совсем справедливо. Бог мог подтолкнуть Вэна к тому, чтобы он напоил чудовищ в тот день. О себе Джерин подумал, что он действует сейчас по собственной воле, никем не управляемый, но, с другой стороны, ему хватило честности признаться себе, что это достаточно спорно. Когда начинается всемирный потоп, уже не важно, принц ты или простой смертный.
Хорошая мысль, но она ни к чему не вела. Принадлежит ли он себе самому или является всего лишь орудием в руках божьих, ему все равно надлежит действовать как человеку свободному и независимому. Далее боги не могут вернуть тебе возможности, упущенные тобой вчера.
Он внимательно посмотрел на Джероджа с Тармой. Они не обращали на него практически никакого внимания. Как и вообще на все вокруг, кроме эля. Находясь в подземелье под храмом Байтона в Айкосе, Лис спросил себя, существуют ли у чудовищ свои божества. Теперь эта мысль вернулась к нему. Если они существуют, то что они думают о двоих своих подопечных, которые задержались на земле после того, как Бейверс и Маврикс вернули всех остальных их сородичей в их мрачные логова? А точнее, что они думают о гради?
Он покачал головой. Ну вот, он сидит тут и строит воздушные замки. Вернее, подземные. Он ведь точно не знает, есть ли у чудовищ свои боги. Джеродж и Тарма так же безоговорочно благоговеют перед элабонскими божествами, как и он сам. А как может быть иначе? Он сам их этому научил.
Как же ему узнать, есть ли у них собственные боги? Если просто спросить их об этом, вряд ли они ответят что-либо вразумительное. Тогда кого надо спрашивать? Вероятно, Байтону это известно, но даже если и так, тот настолько окутает свой ответ вуалью неопределенности, что Лис совлечет ее, когда уже будет поздно и ответ не принесет ему никакой пользы.
Кто еще может знать? Он подумал о Мавриксе и тут же о том пожалел. Каждый раз, когда он имел дело с ситонийским богом плодородия, в воздухе ощутимо попахивало бедой. К тому же Маврикс уже доказал, что презирает чудовищ, так что наверняка он презирает и их богов.
И тут его осенило, что Бейверс может знать что-то. Бог ячменя и пивоварения тесно связан с землей. Как и чудовища. Если бы Джерин сумел его вызвать, то стоило бы обратиться к нему. Если бы Джерин сумел его вызвать, если он сможет его вызвать… ведь элабонские боги, похоже, настолько не интересуются реальным миром, что, вполне возможно, его тут ждет неудача.
Лис решил все-таки попытаться, как вдруг часовой на сторожевой башне затрубил в рог и вскричал:
— Гради! Гради возвращаются по реке!
Позабыв о Бейверсе, Джерин выбежал из главной залы. Люди на крепостном валу показывали на восток. Значит, часовой все понял верно: это плывут те самые гради, которые поднялись вверх по Ниффет, чтобы посмотреть, какой урон они смогут нанести за пределами владений Джерина, а не новая банда, стремящаяся им на подмогу. Это немного, но уже что-то.
— Встретим их, как и в прошлый раз — на берегу, — приказал Лис. — Если они захотят высадиться прямо здесь, пусть, устроим им горячий прием.
Он послал впереди всех Райвина Лиса с его сорвиголовами. Их кони скорей снаряжались для боя, чем те, каких приходилось впрягать в колесницы. Он также послал за верховыми значительное количество пеших воинов. Чем более грозную силу гради увидят на берегу, тем меньше вероятности, что им захочется драться.
К тому времени, когда он, Вэн и Дарен громыхали на своей колеснице к Ниффет, военные галеры захватчиков уже проплывали мимо Лисьей крепости. Гради выкрикивали издалека неразборчивые оскорбления, но держались ближе к тому берегу, где жили трокмуа, и явно не собирались биться с врагами, которые так очевидно жаждали вступить в бой.
— Трусы! — вопили люди Джерина. — Мягкотелые псы! Евнухи! Малодушные негодяи!
Гради, вероятно, так же не понимали их выкриков, как и они не понимали ругательств захватчиков.
Дарен сказал:
— Слава богам, мы напугали их.
— Здесь и сейчас, да, — сказал Джерин. — Но что они успели натворить выше по течению? Что бы это ни было, они вернулись сюда скорее вестей. — В молодости его часто захлестывали приступы депрессии. В последнее время такое случалось реже, но сейчас он чувствовал, как на него начинает накатывать чернота. — Они могут поступать как хотят, а мы лишь реагируем на их действия. Контролируя реку, они могут выбирать на свое усмотрение, где и когда драться. Там же, где мы кажемся им сильными, они на нас не нападают. Там, где мы слабы, они атакуют. А когда мы пытаемся ответить им на земле, их боги даже сам поход против них превращают в невыполнимую задачу.
— Нужно зажечь сигнальные огни, чтобы предупредить Ариперта и остальных вассалов Шильда, которые еще находятся в его владениях, — сказал Вэн.
— Ты прав, — ответил Джерин, с благодарностью взглянув на друга.
Чужеземец напомнил ему о простом и полезном занятии, способном отвлечь его от мрачных мыслей. Он принялся выкрикивать приказания. Пара всадников Райвина галопом поскакали в крепость за факелами, чтобы зажечь сигнальные костры.
Вскоре первый костер уже полыхал, поднимая в небо огромный столб дыма. Джерин устремил взгляд на запад. Его собственные часовые быстро заметили предупреждающий сигнал и развели еще один костер, чтобы дать знать об опасности людям Шильда. И довольно скоро вдали поднялся еще один столбик дыма, казавшийся тонким и маленьким на таком расстоянии. Лис кивнул, мрачно, но одобрительно. То ли Ариперт, сын Ариберта, то ли другой вассал Шильда, но, во всяком случае, кто-то был там начеку. Возможно, гради снова высадятся в поместье Шильда, зато теперь они вряд ли обрадуются устроенному им приему.
— Сегодня мы хоть что-то успели, — сказал он, и Вэн и Дарен кивнули.
Хэгоп, сын Хована, напоминал Джерину Вайдена, сына Симрина. Он тоже возглавил свое поместье совсем молодым, но постепенно превратился в хорошего зрелого распорядителя. Этот барон признавал Лиса своим сюзереном, платил ему феодальную подать и посылал людей, которые храбро сражались на его стороне. Если бы все вассалы Джерина были так же послушны, ему бы вздохнулось легко.
Однако сейчас этот человек был в отчаянии.
— Лорд принц! — воскликнул он, спрыгивая с колесницы. — Гради нанесли мне тяжелый удар. Он оказался тем более тяжелым еще и потому, что многие из моих воинов пришли сюда, чтобы драться с захватчиками бок о бок с тобой. Я даже вообразить себе не мог, что те поднимутся по Ниффет и нападут на мое поместье. — Его смуглое лицо с большим носом все еще выглядело осунувшимся из-за перенесенного потрясения.
— Я тоже не мог такого вообразить, — ответил Джерин. — Это единственное оправдание, которое я могу придумать тому, что мне не пришло в голову выдвинуть цепь сигнальных огней на восток. Используя и ветер, и паруса, гради опережают сообщения о собственном приближении. Я выслал всадников, чтобы попытаться предупредить тебя и остальных, живущих вверх по течению. Мне очень жаль, что они не прибыли вовремя.
— Мне тоже, — горько отозвался Хэгоп. — Они прибыли к нам через полдня после гради. Я должен их похвалить: они сражались на моей стороне и двое из них даже были ранены. Они все еще в моей крепости. Но урон нанесен, лорд принц, и мы еще долго будем зализывать раны.
На самом деле это все означало: «Ты мой господин, и ты обязан предотвращать подобные вещи. Ты меня подвел». От того, что он был слишком вежлив, чтобы просто взять и выкрикнуть это обвинение прямо Лису в лицо, как сделали бы многие его вассалы, Лис чувствовал себя еще хуже.
Он сказал:
— Они — страшные враги. Страшнее трокмуа и… — он огляделся вокруг, дабы удостовериться, что Джеродж и Тарма его не слышат, — страшнее чудовищ. Я кое-что придумал и собираюсь попытаться это использовать, чтобы посмотреть, не удастся ли мне взять над ними верх, но этого еще не произошло. Извини.
Мрачный вид Хэгопа тут же осветила надежда.
— Если вы полагаете, что можете победить их, лорд принц, я полагаю, что так, в конце концов, все и будет.
«Хотелось бы», — подумал Джерин. Однако выдавать свои колебания более чем неразумно. Чем больше в твоем облике самоуверенности, тем больше в тебя будут верить твои вассалы. Пока ты их… хм… не разочаруешь. Хэгоп, к счастью, не выглядел разочарованным… во всяком случае, пока.
— Как долго вы еще намереваетесь держать моих солдат под своей рукой, лорд принц? — спросил Хэгоп. — По правде сказать, я был бы совсем не против, если бы они вернулись в мои владения, чтобы дать отпор гради, если те придут снова.
— Я собираюсь держать их здесь до конца лета, пока есть возможность дать отпор гради, — ответил Джерин. К его великому облегчению, Хэгоп принял этот ответ, ограничившись очередным хмурым взглядом. Если главные вассалы Джерина станут забирать у него своих вассалов, то против захватчиков он просто не сможет ничего предпринять.
Тотчас же Лис осознал, что и принцем Севера ему в этом случае уже не остаться. Он станет мелким бароном среди многих таких же, как он, не обладающих большим могуществом или силой, чем остальные. А гради станут пожирать северные земли — одно поместье за другим, и через некоторое время здесь возникнет новый, холодный, унылый Домгради. Волдар будет очень счастлива, несомненно. И сами гради тоже. А вот у элабонцев, и даже у трокмуа, будет гораздо меньше причин веселиться.
— Не то что бы я хотел толкать вас под локоть… — заговорил Хэгоп, и такое начало почти наверняка несло в себе фальшь. Так и оказалось, поскольку далее он сказал: — Но что бы вы ни собирались предпринять против гради, да помогут вам боги затеять это все поскорее. Чем больше они будут заняты, отбиваясь от нас, тем меньше у них шансов заставить нас отбиваться от них.
С этим утверждением нельзя было поспорить. Кроме того, оно совпадало с мыслями Джерина. Он сказал:
— Я собираюсь приступить, как только смогу. Но сначала мне еще нужно провести некоторые магические исследования.
Как он и надеялся, упоминание о волшебстве произвело впечатление. Вассал сказал:
— Лорд принц, если вам известно заклинание, с помощью которого можно превратить всех этих негодяев в жаб… это больше, чем здорово.
— Несомненно, — согласился Джерин.
И ничего к тому не добавил. Если Хэгопу охота думать, что у него имеется подобное заклинание, это его личное дело. Судя по благоговейному страху, отразившемуся на лице Хэгопа, именно к такому выводу тот и пришел.
— Надеюсь, ваша магия не подведет вас, — выдохнул он.
— Я тоже, — ответил Лис.
Он так и не сказал, что его колдовство призвано только ослабить врага. Он лишь надеялся, что оно будет удачным, хорошо зная, что именно эта надежда до сих пор и вывозит весь воз. Нескончаемая череда трудностей волей-неволей заставляла его подступаться к заклятиям, которые были вовсе не по плечу такому полуобразованному и не слишком талантливому чародею, как он. Вот и сейчас ему вновь предстояло взяться за практически непосильное для него волшебство.
— Скоро ли вы приступите к своему… как там его?.. к своему исследованию, если я правильно его называю? — спросил Хэгоп.
— Мне нужно просмотреть кое-какие книги из моей библиотеки. Это займет пару дней, — ответил Джерин. — Я не слишком-то нуждаюсь в компании во время колдовства, но если ты хочешь остаться и ознакомиться с его результатами, милости просим.