Но после первой же схватки с гради умудрился потерять его из виду. Единственное, что ему теперь оставалось, — это метаться по лесу, пока в нем больше не останется захватчиков, способных сражаться.
Он никогда не участвовал в подобных битвах. Он практически не мог ничего контролировать. Поле обзора в любую сторону не превышало нескольких футов. Как для него, так и для остальных, не важно — своих или гради. Он перебегал от одной мерзкой свалки к другой, помогая элабонцам и трокмуа и делая все возможное, чтобы гради валились на землю и оставались лежать там.
Он умел управлять десятками колесниц, даже сотнями. Их отряды с проворством военных галер на воде перемещались по его воле. Тут же все было иначе. То два гради выскакивали из-за соседних деревьев и набрасывались с топорами на одного элабонца, то три элабонца и один трокмэ налетали с мечами на пару гради, спиной к спине пытавшихся дать им отпор, пока кто-то из них не падал, а потом не приканчивали второго. Лес наполняли крики и вопли вкупе, а также зловоние выпущенных наружу внутренностей с металлическим привкусом свежепролитой крови.
Каждый раз, видя своих людей, он отсылал их в сторону последнего попавшего в зону его видимости скопления гради. Когда же он видел гради, то призывал своих людей сразиться с ними. Вскоре он обратил внимание, что на земле почти нет раненых. И быстро сообразил, что каждая из сторон приканчивает раненых врагов, валяющихся под ногами. Он закусил губы. Сражения между элабонцами и даже между элабонцами и трокмуа обычно такими жестокими не бывали.
Вдруг сердце его подпрыгнуло. Впереди шагал Дарен — меч в одной руке, щит на другой. Он крался по лесу, вертя головой во все стороны и петляя между деревьями. Услышав шаги за спиной, молодой человек стремительно обернулся, готовый драться.
— Я не враг, — сказал Джерин, хотя юнцам, у которых едва начинала пробиваться бородка, любые старшие родственники, а в особенности отцы, зачастую казались чуть ли не самыми главными на свете врагами.
Однако Дарен воспринял его слова именно в том смысле, который Джерин вложил в них. И задал тот же вопрос, какой тот мысленно задавал сам себе:
— Мы побеждаем?
— Гореть мне в пяти чистилищах, если я знаю, — ответил Лис, но тихо, чтобы не привлечь внимания гради.
Возможно, с излишней предосторожностью, так как лес буквально гудел от криков самого разного свойства. И все же лучше проявить излишнюю осторожность, чем недостаточную: последняя зачастую приводит к печальным последствиям.
— Не знаю, — повторил он. — Но мы углубились далеко в лес, и они не вытеснили нас из него, поэтому могу сказать, что мы не проигрываем.
Произнеся эти слова, он вспомнил, как Бейверс говорил ему то же самое посреди схватки с Волдар и богами гради. Нет, подумал он, не посреди, а, вероятно, в самом ее начале, ибо по всем признакам она все еще продолжается. Она может длиться еще многие дни и, насколько понимал Джерин, даже годы. Богам ведь не нужно есть или спать в любом значении этих понятий, и их к тому же гораздо труднее убить, чем обычных людей.
Он вытянул руку и похлопал по щиту Дарена своим мечом.
— Идем, — сказал он. — Посмотрим, что за миленькая компания нас ожидает.
Они прошли совсем немного и оказались перед шеренгой кустов, обрамлявших небольшую поляну. И вновь обстановка жутким образом напомнила Джерину поляну в божественном Домегради. Сражение, кипящее здесь, вряд ли можно было назвать менее беспорядочным и менее диким, чем то, из которого вышвырнула его Волдар.
— Бейверс! — крикнул Дарен и ринулся в бой.
Джерин бы на его месте предпочел вступить в схватку, не привлекая к себе внимания, и, возможно, зарубить при этом одного-двух гради, прежде чем те приняли бы его в расчет.
Что ж, теперь уже было поздно.
— Бейверс! — закричал он и устремился следом за сыном.
Один гради, обернувшийся на крик Дарена, в следующее мгновение был убит трокмэ, с которым сражался и которому показал спину. Похоже, открытым бесшабашным наскоком можно обескуражить врага ничуть не хуже, чем действуя тихой сапой. Джерин решил обязательно обдумать это, но позже, когда никто не будет пытаться лишить его жизни, если он, конечно, до этого доживет.
Если такой момент и должен был настать, то не скоро. Здесь, на поляне, его люди и гради прекрасно видели друг друга и могли драться и драться. Чем они и занимались, разя противников мечами, копьями, ножами и топорами, а также камнями, вывернутыми из земли либо собственноручно, либо руками врага, уже отсеченными, но все еще цеплявшимися за мелкие выбоины в них сломанными ногтями.
— Волдар! — кричали гради вновь и вновь.
Джерину приходилось слышать этот клич гораздо чаще, чем ему бы хотелось, но благодаря этому он мог оценить его эмоциональную подоплеку. И то, что он слышал сейчас, вселяло в него надежду. В голосах гради уже преобладала не угроза, а скорее мольба. Словно они уже давно не имели вестей от своей покровительницы и в отчаянии упрашивали ее до них снизойти.
— Волдар мертва! — крикнул он в лицо захватчикам.
Некоторые из них достаточно понимали по-элабонски, чтобы прийти в ужас от его заявления. Лис прекрасно сознавал, что нагло солгал им. Но ему было наплевать. Если гради не способны доказать обратное — а судя по их виду, именно так все и обстоит, — то не такая уж это и ложь. Волдар, которая так занята битвой на плоскости богов, что не может прийти на помощь своему народу, который, согласно ее намерениям, должен был вскорости взять власть над всеми северными территориями, могла с тем же успехом считаться и мертвой.
Но даже если Волдар и не склоняла естественный ход событий в пользу гради, они по-прежнему оставались умелыми и безжалостными противниками. Один из них, выкрикивая что-то непонятное, что, однако, по мнению Джерина, никак нельзя было принять за комплимент, замахнулся на него топором. Лис закрылся от удара щитом, так что лезвие топора задело его шлем лишь плашмя, а не разрубило, однако этого было достаточно для того, чтобы он пошатнулся. Гради ринулся на него. Лис вскинул свой меч, чтобы парировать следующий опасный удар, но тот выбил клинок из его рук.
Издав победный рев, захватчик вновь взмахнул топором, чтобы прикончить увертливого элабонца. Джерин схватил врага за запястье и стал его выворачивать. Гради снова взревел, на этот раз от испуга и боли. Джерин еще сильнее выкрутил его руку, потом перекинул противника через бедро и повалил на землю. Он все еще оставался одним из лучших борцов в северных землях, а вот гради, как выяснилось, даже понятия не имел, что такое борьба.
При падении гради выронил топор, но тут же пополз к нему. Джерин ударил врага ногой под ребра, затем в лицо и сам подхватил топор, поскольку тот валялся ближе, чем меч. Он замахнулся, ударил. Кровь хлынула из жуткой раны. Конечности гради задергались в конвульсиях. Джерин ударил еще раз. Враг хрипло кашлянул и испустил дух.
— Бейверс! — проревел кто-то за спиной Лиса. Рев был настолько свирепым, что он оглянулся через плечо и едва успел отскочить. Очень вовремя — Дранго, сын Драго, уже опять вскидывал меч.
— Дранго, олух, я твой господин! — завопил Джерин. Дранго в недоумении уставился на него.
— О, это вы, лорд принц, — сказал он голосом, в котором слышалось неподдельное изумление. — Я увидел топор и решил, что вы — гради. Я не подумал, что кто-то из нас может отнять топор у врага.
Джерин вздохнул. Дранго был не слишком хорош там, где требовалось пошевелить мозгами. Драго Медведь, его отец, был таким же. Однако в бою не плошали ни тот ни другой.
Вот на поляну выскочили еще несколько элабонцев и трокмуа. Потом подоспели и гради. Но их было не слишком много.
Через какое-то время на пятачке не осталось ни одного захватчика, который мог бы стоять. Земля была усыпана стонущими и навек умолкшими воинами. Люди Джерина, оставшиеся в живых, ходили по пропитанной кровью траве, приканчивая раненых гради из тех, что не успели или не сумели покончить с собой.
— Идемте, — сказал Джерин, когда жестокий обряд завершился. Он указал в глубь леса. — Там еще осталось немало этих сукиных сынов.
Некоторые из его воинов, даже из тех, кто только что проявлял чудеса храбрости, заколебались, прежде чем войти в лес. Он не мог их за это винить. Сражаться на открытом пространстве они умели. А вот лавирование между деревьями больше смахивало на охоту, за тем лишь исключением, что добыча тоже охотилась на охотников.
Где-то на западной стороне леса какой-то гради что-то кричал своим товарищам. Джерин не понял ни слова, но узнал голос. Это был их предводитель, ответивший ему на элабонском из леса, и он явно выстраивал свое войско. Лис остановился, склонил голову набок и прислушался к шуму битвы. Слева она ужесточилась. Он послал своих людей в ту сторону. Но в отличие от шумливого гради не рычал и не рявкал, отдавая распоряжения.
Затем он направился туда, откуда слышался зычный голос.
— Вэн оказался прав, — сказал он Дарену. — Они нашли себе вожака, который пытается сплотить их, с Волдар или без нее. Если мы его убьем, бьюсь об заклад, их войско распадется.
Однако пока что вожак был жив, и никаких признаков распада в рядах гради не наблюдалось. По мере приближения к немолчно что-то рычащему гради Джерину пришлось вступить в еще несколько схваток. Он уже почти приблизился к цели, как вдруг из-за дерева вышел огромный детина. Его туша была слишком велика, чтобы ствол мог ее скрыть. Как и Дранго, он хотел было атаковать Лиса, но в отличие от первого остановился до того, как второй исторг из себя негодующий крик.
Джерин тоже сдержался, хотя уже готов был ответить на нападение. Он кивнул Вэну, удивившись не больше, чем если бы встретил его выходящим из главной залы Лисьего замка.
— Рад видеть, что из тебя еще не выпустили дух.
— Взаимно, — ответил чужеземец. — Ты идешь поквитаться с тем малым, который что есть мочи выкрикивает приказы?
— Именно так, — признал Джерин. — Убить одного врага, сломав тем самым стержень целого войска, гораздо проще, чем сражаться на его условиях.
— Я тоже так решил, — сказал Вэн. — И поэтому я тоже собрался разделаться с ним.
— Каждый из нас попытается, — сказал Дарен. — Кто именно это будет — неважно, главное, сделать дело.
Вэн хлопнул Джерина по спине.
— Что ж, Лис, ты показал молодой поросли, как нужно расти. А поскольку большой ствол вздымается вверх без какой-либо кривизны, то и молоденький понимает, куда ему тянуться. Вот таким причудливым образом я хотел сказать, что парнишка у тебя молодец и что он прав. Идемте. — И он заскользил вперед, на удивление легко и бесшумно для человека его комплекции.
Джерин и Дарен последовали за ним. Вожак гради продолжал выкрикивать распоряжения. Найти его было не сложно — не трудней, чем рычащего длиннозуба. Да и встретиться с ним, наверное, столь же приятно, как с этим хищником, подумал Лис.
Вэн отставил одну руку в сторону, повернув ее ладонью к Лису. Джерин послушно остановился. Вэн даже ничего не показывал. Было достаточно уже и того, что и сам он остановился. Джерин принялся всматриваться сквозь кусты. Какой-то гради подбежал к своему соплеменнику, стоявшему на лесной прогалине, и, переведя дух, выпалил что-то. Тот, к кому он обратился, выслушал его, затем повернулся и закричал. Это и был вражеский вожак, без всяких сомнений.
— Бросимся на него все вместе, — зашептал Джерин, жалея, что у него нет с собой лука. Убить такого крупного и свирепого малого стрелой было бы безопасней и проще. — Раз, два…
Только он произнес «три», как на полянку выскочил еще один гради. Лис схватил своего друга и сына за руки, пытаясь их удержать, но опоздал — они уже ринулись к вражескому вожаку. Джерин тоже выскочил из кустов, отставая от них на полшага.
Полдюжины шагов, и они приблизились к тройке гради вплотную. К сожалению, этого времени захватчикам как раз хватило, чтобы оправиться от первого потрясения, поднять свои топоры и приготовиться отразить нападение. Двое гради, что были поменьше, прыгнули вперед, закрывая собой предводителя. Один из них схватился с Вэном, другой — с Дареном. В результате на долю Джерина достался вожак.
Он бы охотно отказался от такой чести. Гради был и крупней, и моложе его. К тому же он гораздо лучше владел топором, чем Лис, все еще сжимавший в руке оружие, отнятое у поверженного врага. Единственное преимущество Лиса заключалось в том, что… Как он ни старался, но ничего придумать так и не смог.
— Волдар! — закричал гради и замахнулся топором, намереваясь раскроить Лису голову. Тот увернулся, но при этом едва не напоролся на удар слева: гради оказался не только столь же сильным, как и на вид, но и не в меньшей степени быстрым. Джерин взмахнул своим топором — это был пробный удар, от которого вожак легко отмахнулся и, в свою очередь, вновь рубанул топором. Джерин принял удар на щит. Боль отдачи пронизала руку, дойдя до плеча. Оставалось лишь надеяться, что Вэн и Дарен, разделавшись со своими противниками, помогут ему. Победить столь рослого гради в одиночку не представлялось ему возможным.
Судя по свирепой ухмылке на лице гради, он тоже не сомневался, что Лис ни в какую не справится с ним. Он сделал один обманный маневр, затем другой и снова нанес рубящий удар. Джерин вновь сумел подставить щит, но на этот раз неудачно. Лезвие, строго перпендикулярно вошедшее в его поверхность, пробило бронзу, кожу и дерево.
Самый уголок острия будто огнем ожег руку Лиса. Однако рана была неглубокой, и он продолжал удерживать щит. А вожак гради тем временем пытался выдернуть из щита свой топор, чтобы ударить еще раз, но у него ничего не получалось. Лезвие, видимо, чуть повернулось в проделанной им щели и накрепко там застряло. Охваченный страхом и яростью, вожак закричал.
Джерин не дал ему шанса высвободить свое оружие. Вместо того чтобы отступить, он, наоборот, насел на гради, причем так, что вскоре правая рука того была предельно отжата назад и потеряла свободу. Гради это не понравилось. Он разжал губы, обнажив зубы в жуткой ухмылке.
Ему следовало бы отпустить топор и бежать. Но вместо этого он продолжал дергать его в тщетной надежде высвободить из плена, одновременно пытаясь отразить те удары, которые Лис старался нанести ему левой рукой. Но поскольку левая рука гради находилась не с той стороны, где орудовала левая рука Лиса, а правая его рука сжимала рукоять ставшего бесполезным теперь топора, ему очень плохо это удавалось. Когда второй удар Джерина достиг цели, гради взревел и ослабил хватку.
Лис ударил его снова, на этот раз сбоку, в шею. Гради издал удивленное мычание. Глаза его выпучились, и он отпустил топор. Губы его зашевелились, пытаясь произнести какое-то слово, «Волдар», может быть, но никакого звука из них не исторглось. Гради покачнулся и повалился навзничь.
Джерин стремительно обернулся, чтобы помочь Вэну с Дареном. Вэн уже уложил своего противника и как раз вытаскивал свое копье из его живота. Вместе с острием наружу выскочил сгусток розово-серых внутренностей. Дарен все еще дрался со своим врагом, занимая оборонительную позицию. Когда Вэн и Джерин бросились ему на помощь, гради развернулся, чтобы убежать, но далеко уйти не сумел.
Еще один гради выбежал на поляну и в ужасе отшатнулся, увидев, что там творится. В итоге он сбежал, прежде чем Джерин и его товарищи бросились его догонять.
— Идемте, — сказал Лис. — Это еще не все. Мы должны не просто победить их — мы должны их разгромить в пух и прах.
Он знал, что если выживет, то проспит три дня кряду, а потом проснется с болью в каждом суставе, но, несмотря на это соображение, снова ринулся в лесную чащу.
Тяжелые схватки длились еще какое-то время, но, по-видимому, гради что-то утратили с гибелью своего вожака. Солнце проделало лишь чуть больше половины своего пути на запад, когда Джерин вышел из леса. Малочисленные, весьма малочисленные группки гради убегали на запад, за пруд Бидгош. Звуки битвы за его спиной постепенно угасали. Возгласы, доносившиеся до него, звучали в основном на элабонском наречии или на языке трокмуа.