Просыпается Рида и обводит заспанными глазами притихших воинов. Стоило им на одно мгновение замолчать, как стало ясно, что так тихо в природе не бывает. Ледяной ветер не колышет ветви одиноких деревьев, из деревеньки, что стоит недалеко от места нашей стоянки, не доносятся сюда ни привычные утренние звуки, ни запахи. Робкий свет, пронизывающий хмарь и наполняющий её внутренним сиянием, едва разгоняет сумрак туманов, хотя обычно в это время от него уже ничего не остаётся.
Вкупе с запаздыванием потенциальных нанимателей, это навевает мрачные мысли. Даэр тихим шёпотом командует принять боевое построение. Воины стремительно встают кругом, в центре – я и Кэта. Прямо передо мной – всё-таки вылезшая во внешний круг Рида. Я не спорю. Толку от неё как от воина больше, чем как от мага. А умереть ей не позволят кровавые стражи. Двое, видимыми лишь для меня тенями, стоят перед ученицей, и лишь один остаётся рядом со мной. Кажется, это тот, что имеет частичку сути моей Шаннеи.
Ныряю в охотничий транс, в любой момент готовая соскользнуть в боевой. Пространство вокруг дрожит от предвкушения крови и силы, но не может подсказать мне ни что за опасность приближается, ни откуда она. Это может быть как и опоздавшие заказчики, нарвавшиеся на готовый к бою отряд и не разобравшиеся сразу, что мы не враги, так и всё-таки настигшие нас Охотники (что вряд ли).
Кэта (огромная искра ядовито-зелёного цвета) едва касается моего плеча.
– Пахнет морем, – задумчиво произносит она.
Кто-то из смазанных размытых теней резко ей отвечает:
– К северу море! Здесь всегда им пахнет.
Мои чувства обострены, и несоответствие режет сознание.
– Ветер дует на северо-запад, – предупреждающе вскидываю ладонь: запах стал сильнее. – Он не может нести с собой запахи моря.
Болезненно-остро различаются ароматы страха и застарелой, гнилостной крови – приторно-сладкий и кислый. И ещё тонкими намёками-мазками картину дополняет нестерпимо-знакомый запах ночных фиалок.
– И мне всё-таки кажется, что нынешним правящим лордам ваша… организация слишком сильно намозолила глаза, – хищно скалюсь, изменяя состояние транса и готовясь к бою. – Лордам всё-таки выгоднее бороться за власть без вашей помощи.
После моих слов напряжение возрастает. И появление в тумане ломких существ с грацией кошек не проходит незамеченным. Возвращаю зрение в нормальное состояние и удивлённо присвистываю, разглядывая тварей. Право слово, природа не могла породить таких существ. Только больная человеческая фантазия..
Вытянутые, узкие головы с впалыми маленьким глазами, горящими равнодушным синим пламенем, заканчиваются острыми влажными носами, чующими тепло. Из длинной пасти, полной острых тонких зубов, вываливаются гнилостные языки с костяными жалами на конце. Во впадинках влажно поблескивает яд. Из затылка вырастают длинные острые наросты, защищающие хрупкую шею. Лапы заканчиваются впечатляющими когтями, не менее ядовитыми, чем жала.
Всё дистрофическое сутулое тело покрывают хитиновые пластины, слишком прочные для обыкновенно оружия даже на первый взгляд.
– Всемилостивый Heryill[30], – поражённо шепчет магичка, во все глаза рассматривая этих тварей. Я брезгливо кривлю губы, запрещая себе чувствовать страх. А так хочется! Ибо я сомневаюсь, что мы сможем справиться хотя бы с одной тварью. А их здесь около двух десятков. Чуть меньше, чем нас, но… это как раз тот случай, когда качество количеством не задавишь.
Они пока не нападают, словно давая нам возможность налюбоваться собой. Это от них исходит запах крови и гнили, с трудом перебиваемый приторным ароматом ночных цветов. Еле подавляю желание зажать нос.
– Видимо, вы слишком надоели нынешнему правительству, – стараясь дышать через раз, сквозь зубы выговариваю я, – что они решили специально для вас создать таких тварей. И почему мне кажется, что с этого дня власть в Королевстве Слёз станет постоянной?
Создания человеческого разума разражаются кашляющим смехом-воем, словно прекрасно понимают мои слова. Ну да, а иначе как бы ими тогда управляли?
В глазах магички мелькает страх. Но не за себя.
– Они всё-таки устроили облаву, – тихим безжизненным голосом шепчет она. – Они напустили на наши селения и наших людей этих… Лагерь Сэвра уже уничтожен.
То, что после встречи с этими тварями выжить невозможно, упоминать, кажется, будет лишним. В глазах некоторых воинов и без того стоит боль потери. В уничтоженном лагере у многих были семьи, это же так очевидно…
Одна из тварей, самая тёмная, коротко рявкает, и остальные встают на четвереньки и мягко начинают приближаться к нам. Прислушиваюсь к биению сердец, пытаясь уловить ритм пульса хоть одного из этих созданий, но… в такт с моим сердцем бьются лишь ещё около тридцати сердец воинов. Пытаюсь убедить себя, что я просто не слышу слишком слабого сердцебиения тварей за доспехами из хитина, но обманываться слишком поздно. У них нет сердца. Они не живые.
Одна из тварей, припадая к земле, открыто примеривается к горлу коня Даэра. Стремительный прыжок, конь поднимается на дыбы, и острые зубы щёлкают впустую. Меч главаря чиркает по пластинам, не оставляя и царапины. Я посылаю в сторону твари достаточно сильный импульс, чтобы уничтожить разум создания и более крупных размеров. Тварь подпрыгивает, словно пинок под зад получила, а заклинание возвращается ко мне, слегка ослабленное резонансом. Все свои силы мне приходится бросить на защиту от собственного заклинания, которое мои щиты считают частью себя и пропускают без препятствий. О, Aueliende… Не успеваю я попрощаться с разумом (если он у меня есть), как всю силу заклинания оттягивает на себя страж. Тело Шаннеи, сплетённое из крови и света, саморазрушается, не желая подвергать опасности свою создательницу.
– Как давно вы присоединились к этим оппозиционерам, – с трудом переводя дыхание и смахивая со лба выступивший пот, интересуюсь у так же вымотанной борьбой с собственной вернувшейся силой Кэты, – и знали ли об этом лорды?
Ледяной взгляд был мне ответом.
Пока мы, как глупые ученицы, пытались убить врага с ходу, не проверив сначала его силы, твари времени зря не теряли. Две из них уже свалили пару всадников и теперь лакомятся свежим мясом. Запах крови дурит голову не только мне, несколько тварей с интересом принюхиваются к трапезе товарок. Идея, до абсурдности глупая, мелькает в голове тут же вытесненная другой, более своевременной. Одна из самых крупных тварей несётся на Риду, стражи пытаются задержать её, но их сила не причиняет ей вреда. Впрочем, их мелькание перед мордой создания отвлекают её от цели. Лошадь под моей ученицей пытается встать на дыбы, но девочка её сдерживает. Осторожно касаюсь разума животного, оттягивая на себя её страх и беспокойство, мгновенно смешивающие мои мысли в хороводе отчаяния.
Вожак стаи доброжелательно наблюдает со стороны, не спеша вмешиваться в бой. Где-то со спины слышны короткие злые повизгивания тварей и гневный крики воинов. Терпкое осознание – все они обречены стать обедом этих зубастых созданий.
Один из стражей остаётся лужей запёкшейся бордовой крови на земле, другой отлетает в сторону, но прежде чем тварь успевает прыгнуть, я неосознанным, интуитивным движением бросаю в неё кинжал – моя кровь и кровь семи Старших, чистая кровь сестёр… К счастью, хитиновые пластины этих тварей по прочности уступают ienmell, и кинжал легко проходит сквозь них, войдя в грудную клетку твари по рукоять. С возмущённым визгом тварь катается по земле, пытаясь растерзать грудь и вырвать кинжал, причиняющий ей ужасную боль. Хочется бросить в сознание твари простенькую призму восприятия, заставляющую чувствовать всё гораздо сильнее, но я больше не собираюсь рисковать.
Синий огонь глаз создания заливается алым заревом безумия. Призываю к себе кинжал, опасаясь, что тварь может повредить ему. С клинка стекает зеленоватая слизь. Бешеная тварь бросается на ближайшее к ней существо – подошедшего в любопытстве вожака. Они сцепляются в грызне, катятся по земле.
Сознание, погруженное в один из пластов боевого транса, когда все ресурсы разума ищут единственное приемлемое решение, коротко отмечает предсмертный крик Даэра. Лэйн уже погиб, на Кэрта наседают сразу две твари, от которых ему пока удаётся отмахиваться. Часть стаи увлеклась обедом или его дележом. Пара лошадей, лишившихся хозяев, в страхе понесли, и несколько тварей, отделившись от схватки, бросаются их преследовать. Отмечаю, с какой скоростью они несутся, быстро нагоняя коней.
Кэта всё ещё пытается наколдовать что-то, что гарантированно не вернётся к ней. Женщина заставляет увядшую, заиндевевшую траву пуститься в быстрый рост, одновременно полностью меняясь. Теперь из земли торчат снежно-зелёные иглы, твёрдые и удивительно острые. Те твари, которым не повезло напороться с разбегу на эту чудную культуру, застревают, пронизанные травой, словно копьями. Отвратительный визг разрезает воздух.
Рида, отшвырнув оплавленный зелёной слизью меч, бросает в тварей кинжалом, но промахивается, сопроводив неудачный бросок несколькими словами, которые я услышала только будучи Охотницей. Вспомнив мои слова, она пытается призвать его, но кинжал упорно не слышит хозяйку. А к ней бежит очередная тварь, ловко уклоняющаяся от мечей воинов, хоть они и не могут причинить ей вреда. Рида, заметив её, соскакивает на землю, не выпуская поводьев, надеясь успеть подобрать меч до того, как тварь подбежит к ней.
Она не успеет, и я это прекрасно вижу. Мой кинжал, брошенной натренированной рукой, попадает в глазницу твари, заставив отпрянуть от боли. По идее, мозг у этих созданий быть должен, раз они в состоянии понимать команды своих хозяев, но судя по всему, важным органом он не является. Кажется, что даже если удастся снести твари голову, она будет продолжать бегать, лишённая ориентации в пространстве и рвать когтями всё, что попадётся на пути.
– Они словно собраны из частей мёртвых существ! – перекрикивает визг и рычание тварей Кэта. Я машинально киваю ей, призывая кинжал. Рида снова вскакивает в седло, не выпуская поднятый меч из руки.
– Призови кинжал, – кричу ей. Отмахиваясь от раненой твари, девушка, полуобернувшись и продолжая следить за монстром, отвечает:
– Зачем? Это не поможет! Их не убить! – в её голосе прорезаются истерические нотки. – Они убьют нас всех!
Затуманенное битвой и расчётами сознание не в силах справиться с гневом. Бросив кинжал в эту же тварь и попав ей уже в другой глаз, я направляю коня к ученице и свободной рукой отвешиваю ей подзатыльник.
– Не смей так думать, или точно умрёшь! От собственной уверенности, что другой вариант невозможен!
Девушка шипит что-то не слишком лестное в мой адрес и пытается достать слепо мечущуюся тварь клинком в распахнутую пасть, но ей удаются только отсечь кончик языка с жалом. Тварь с визгом отскакивает, но снова бросается на девушку, не успевающую повторно замахнуться для удара. Каким образом в следующий момент в боку твари оказалось её ритуальное оружие, ученица, наверное, никогда не сможет объяснить, но зато она теперь научилась не только призывать кинжал, но и управлять им.
Заставляю коня попятиться внутрь ещё кое-как держащегося круга, внимательно оглядываюсь, оценивая, как изменилась ситуация. Кэта пытается управлять ростом травы, задерживая тварей, несколько воинов пытаются изрубить уже попавшихся, но мечи не могут причинить вреда кошмарным созданиям, соскальзывая с хитиновых пластин.
Больше половины отряда уже погибло, около десятка тварей стремительно поедают павших воинов и их коней. Некоторые уже сцепились из-за наиболее приглянувшихся кусков. Да тварюшки-то голодные, их специально не кормили, чтоб они злее были…
Оборачиваюсь к магичке.
– Их не убить! Придётся убегать!
Она поворачивается в седле, чтобы видеть меня.
– Как? Они нас моментально догонят!
Улыбаюсь тонко и довольно, как сытая кошка.
– Им будет не до того, – обещаю, кровожадно улыбаясь. – Надеюсь, скучать по этой банде ты не будешь?
– Что ты задумала? – В голосе Кэты звучит волнение и подозрение. Но я не считаю нужным отвечать на этот вопрос.
Командую Риде готовиться к долгой скачке, девушка безропотно отступает от линии внешнего круга, заставляя коня повернуться в ту сторону, куда указываю я. Ослепшая тварь крутиться на одном месте, кусая подвернувшихся родичей. Пытаюсь сосредоточиться и не отвлекаться на визг и крики. Кэта, умница, понимает, что спорить бесполезно, я могу предложить ещё более-менее действенный вариант, лучше геройского «остаться и умереть всем вместе».
Позволяю себе почувствовать запах крови, из глотки вырывается хищное рычание. Голод тварей становится близким и понятным, хочется присоединиться к ним в кровавом пиршестве. Но я уже не первый раз так глубоко погружаюсь в охотничий транс, что сама становлюсь ничем не лучше голодный зверей (разве что остаюсь человеком, перевоплощения кроме как в буревестника мне не доступны), так что я пока ещё могу осознавать свои цели. Ага. Ключевое слово «пока».
Одним импульсом останавливаю сердца воинов, хладные трупы мешками валятся на землю на радость тварям, которые тут же бросаются их делить. Лошади мертвецов встают на дыбы, недовольные ранней смертью своих хозяев, и приходится убивать и их.
Кэта резко оборачивается ко мне. На её лице застыл ужас пополам с отвращением.
– Что ты творишь, поглоти тебя хмарь?
– Нас спасаю! – Немного грубее, чем надо, огрызаюсь на магичку. – Пока они их не съедят, за нами не бросятся! Готовь свои копьеподобные травы!
Женщина послушно начинает колдовать, заставляя живые травы-иглы частым заборчиком сомкнуться вокруг пирующих тварей, которые пока не замечают этого. Махнув рукой, указываю направление бегства, и хотя там простираются поля, где догнать легче лёгкого, спорить со мной никто не решается. Испуганные, но больше не сдерживаемые кони мгновенно бросаются с места в карьер, быстро набирая скорость.
Я оборачиваюсь, оценивающе глядя на всё увеличивающееся расстояние. Твари пока не обратили на наше бегство внимания, давая нам фору. Кэта намертво вцепилась в переднюю луку седла, пытаясь наколдовать что-то толковое на ходу. Испуганная Рида почти прижимается к шее коня, сжав в ладони кинжал, и не зная куда его деть. Поймав мой взгляд, она вцепляется в ритуальное оружие ещё крепче.
Заставляю кожу на старых шрамах разойтись, а кровь из вен охватить запястья широкими браслетами. Тонкая паутина моей воли, усиленная кровью и страхом, окутывает всех нас, скрывая тепло наших тел от нюха этих тварей. Но уже поздно. Несколько монстров уже выскочили из импровизированного «загона» и несутся вслед за нами. Острая трава, вырастающая сразу за нашими спинами, мешает им развить скорость, заставляет петлять и прыгать.
Но если они так хорошо понимают человеческую речь, то ума у них уж точно хватит, чтобы сообразить, что добычу проще не догнать, а загнать и взять измором. Или окружить. У трёх тварей, не бросивших преследование и не возвратившихся к дармовой кормушке с никуда не убегающим обедом, это великолепно получится.
Запоздало соображаю, что заклинанием надо было и лошадей прикрыть, но исправлять что-либо уже поздно и бесполезно. Остаётся только покрепче вцепиться в седло, подгонять коня и молиться всем известным богам, чтобы они нас не догнали. Лошади оказались достаточно умными, чтобы не вставать на дыбы именно сейчас и мчаться в одном направлении, ибо вместе у нас был шанс отбиться, а поодиночке они бы нас легко растерзали, благо количество монстров и всадниц совпадает.
Справа мелькает какая-то рощица, мерно шелестящая листьями в дуновении лёгкого промозглого ветерка. Кэта настороженно вскидывается, оглядывается на удаляющиеся деревья. Не собираясь упускать такого шанса Мастер Ордена Жизни протягивает к ним руку и тихо шепчет какой-то приказ. Лицо женщины каменеет от напряжения, она едва удерживается в седле. Холодом по спине проносится посланная ею сила огромной мощи, которой с лихвой хватит чтобы эти деревья оживить.