Эльфу было скучно. Ни обозные, ни сородичи, устроившие ему что-то вроде бойкота, обращаясь лишь в случае крайней необходимости, не баловали его вниманием, и поэтому он часто дружелюбно разговаривал с Мирелой. Ему льстило восхищение девушки, а её расположение успокаивало уязвлённое самолюбие эльфа. Будь он внимательнее, заметил бы множество намёков с её стороны, но Дирелл действительно верил в то, что говорил: он никогда не опустится до человеческой девушки. Потому и не рассматривал Мирелу с точки зрения её женской привлекательности. Что, как она однажды призналась Тхар, временами ужасно её раздражало.
— Это же Дирелл, — скептически пожала плечами Тхар, беря очередную миску. Девушки сидели на берегу речушки и, согласно шмыгая носами, полоскали в реке посуду, вымытую ранее в тёплой воде. — По-моему, кроме своей драгоценной персоны он вообще не способен кого-либо полюбить. Брось ты это дело, ну зачем он тебе? Будет обращаться всю жизнь как со служанкой. А лет через пятнадцать-двадцать вообще бросит — эльфы же не старятся.
Мирела хмыкнула и чуть насмешливо заметила:
— С чего ты взяла, что он мне нужен на всю жизнь? Я не настолько глупа, чтобы думать, будто смогу удержать эльфа. Так, приятно провести время…
Тхар только молча приподняла брови. Мирела передёрнула плечами и колюче попросила:
— Давай ты не будешь меня осуждать? Своей красотой надо пользоваться. У меня, по крайней мере, она есть!
— А мозгов явно нет, — буркнула Тхар, кладя последнюю миску в туес и вставая. — Несмотря на всю красоту, ты Диреллу безразлична. Он людей разумными существами не считает, ты же слышала, как он о нас отзывается?! И после этого он всё равно тебе нравится?
— Тхар, не обижайся, — попросила Мирела. — Я про красоту сказала, потому что ты меня задела.
— Ми, я себя уродиной не считаю, так что не волнуйся, — раздражённо отозвалась Тхар. — Мне за тебя обидно: этот гад сел тебе на шею и ноги свесил! И хоть бы раз спасибо сказал! И всё с таким видом, как будто так и должно быть!
— Тхар, — снисходительно улыбнулась Мирела, закрывая свой туес с посудой. — Поверь умудрённой опытом женщине: мужчине и нужно заглядывать в рот, это льстит его самолюбию. Делать всё, чтобы он был доволен. Вот когда он сытый, обласканный, разомлевший от твоего внимания, из него можно верёвки вить!
— Что-то не похоже, чтобы ты вила верёвки из Дирелла, — вздохнула Тхар, приподняла с натугой туес и взялась за котелок.
Лундик, честно донёсший посуду до реки, убежал к лошадям и так и не вернулся. Нечаянно или специально, Тхар не знала, но нагоняй собиралась устроить в любом случае.
— Это вопрос времени, — Мирела заметила Гаисхаша, спускающегося к реке, помахивая ведром для лошадей, и покровительственно улыбнулась Тхар: — Поставь обратно, смотри и учись.
Белой лебёдушкой Мирела проплыла по берегу до зачерпывающего воду Гаисхаша и восхищённо потрогала проступившие под рубашкой мускулы:
— Гаисхаш, какой ты сильный!
— Есть такое дело, — самодовольно улыбнулся парень, мгновенно по-павлиньи распуская хвост перед красивой женщиной. Заметил насмешливо наблюдающую за сценой Тхар и улыбнулся ещё шире.
— Ты ведь поможешь нам донести посуду до обоза? — заглянула ему в глаза Мирела, продолжая излучать обожание, и добавила в голос жалостную нотку: — А то нам самим не справиться…
— Конечно, — мгновенно поставил ведро на берег орк и зашагал к оставленным туесам, легко подхватил их в обе руки и покосился на девушек: ну как? Довольно усмехнулся млеющей Миреле и подмигнул покачавшей головой Тхар. Последняя подняла котелок и сказала, огибая орка:
— Пошли.
— Давай котелок, — предложил Гаисхаш, протягивая и так занятую ручкой туеса ладонь. Тхар отмахнулась, но орк настоял: — Давай, чего тебе надрываться?
Тхар засмеялась:
— Я не такой хилятик, как ты, не надорвусь!
— Это кто тут хилятик? — притворно грозно вопросил орк, легко поднимая оба туеса над головой. Мирела тут же защебетала, какой он сильный, какой он ловкий, и как хорошо, что они, слабые женщины, его встретили, и он, такой добрый, согласился помочь…
Тхар беззвучно хихикала, опередив их и беззаботно помахивая котелком. И думала, что с Ллио не пришлось бы разыгрывать спектакль, достаточно просто попросить. Да и с Радегом тоже, хотя у него девушка старалась на всякой случай ничего не просить.
Позади Гаисхаш продолжал упоённо красоваться перед тешащей его самолюбие Мирелой, довольной результатом и искренне считающей, что Тхар ей завидует. На самом деле, загляни она в мысли орка, вряд ли ощущение безоговорочной победы осталось бы при ней. Гаисшах прекрасно понимал, что его купили на грубую лесть. Но с удовольствием на неё купился, потому что теперь считал с полным на то правом, что явно кокетничающей Миреле не стоит ломаться, если вечером он подкрадётся в темноте, схватит её в объятья и поцелует в такие притягательные полные розовые губы. Долг платежом красен! Затем последовали весьма яркие мечтания о том, что могло бы быть после поцелуя. И наконец, приглядись Мирела повнимательней, к немалому своему неудовольствию она обнаружила бы, что парень, продолжая болтать с ней, косится на равнодушную к его мускулам и остроумию Тхар.
Как истинный орк, Гаисхаш ни в грош не ставил доступных человеческих девушек, но вот недоступные ему очень нравились — в каждом мужчине сидит маленький завоеватель, не позволяющий пройти мимо строптивицы. А Тхар была к тому же принятой в клан — значит, почти своей. Её, конечно, иногда хотелось обозвать язвой и заразой, но она была весёлой, независимой, за словом в карман не лезла и могла совершенно серьёзно отвесить больный тумак за неприличный намёк. Удивительное дело, но орк её уважал.
— Может, всё же отдашь котелок? — предложил он в который раз, хотя до обоза было уже рукой подать.
— Ну раз ты так настаиваешь…
Девушка неожиданно развернулась, коварно усмехнулась, шагнула к Гаисхашу и, опрокинув котелок, надела ему на голову.
— Верните свет! — весело возмутился орк. — Я же теперь не могу вас видеть и восхищаться вашей красотой! Что может быть ужаснее?!
Недовольная Мирела мгновенно сдёрнула котелок с его головы и даже заботливо пригладила жёсткие чёрные косы. Орк чмокнул её в ладонь, девушка, хихикнув, отдёрнула её.
А Тхар уже успела уйти далеко вперёд.
— Радег, ведь секреты Стай нельзя выдавать, так? — спросила девушка, когда они устроились на ночь.
— Так, — кивнул орк, боясь, что за сейчас последует вопрос: но ты ведь мог бы сделать для меня исключение? Потому что исключения Радег не мог сделать даже для Тхар, как бы ни дорожил её расположением. Он дал клятву, и не мог её нарушить.
— Тогда чему ты учишь Дирелла? — спросила девушка к огромному облегчению Радега.
— Простейшим приёмам, которые знает каждый орк, — честно ответил он. — У эльфов нет искусства рукопашного боя. Они великолепны в фехтовании, но в силу своего хрупкого телосложения без оружия — весьма неважнецкие противники. Даже скорость не спасает — особенно против того, кто учился в Стае. А ведь повсюду меч с собой таскать не будешь — в городах области Райвант, куда мы, кстати, и движемся, запрещено открыто носить оружие. Хотел бы я знать, почему — Пустоши же рядом… — задумчиво завершил орк, а Тхар неожиданно ответила:
— Указом две тысячи пятьсот шестого года королева Гиндейла запретила ношение оружия в этой области, потому что в то время герцог Райвант активно выказывал своё неподчинение короне, и она боялась восстания. Только королевским чиновникам было позволено иметь мечи, секиры, луки и стрелы. Даже городская стража была вооружена дубинками. Правда, после появления Пустошей, страже позволено было обзавестись оружием, но вот для всех остальных запрет не отменили.
— Откуда ты всё это знаешь? — поразился Радег.
— История была одним из моих любимых предметов в Академии, — небрежно заметила Тхар, втайне гордясь полученным образованием.
Орк присвистнул:
— Академия… ну ты даёшь! Ни за что бы не подумал, — неосторожно признался он и тут же пояснил: — Не могу тебя представить в серой форме академички, с потупленным взором и благостно сложенным на передничке руками!
— А я и не была такой, — хихикнула Тхар. — Я была тем ещё учительским несчастьем — вечно задавала неподходящие вопросы, устраивала проделки и не дрожала перед преподавателями и ректором. Но училась очень хорошо, поэтому диплом мне всё же дали, хотя и второй степени.
— Да-а, — уважительно протянул орк. — Ты молодец!
— Ничего особенного, — отмахнулась девушка, хотя ей было приятно. — Я решила, что образование мне не помешает. Я тогда собиралась взяться за ум и остепениться, но не получилось.
— Ты встретила того орка, и он забрал тебя в Степи? — мрачно предположил Радег, не в силах забыть о своём соплеменнике, занявшем, на его взгляд, слишком большое место в сердце Тхар.
— Нет, это было до, и в Степях я так и не побывала, — покачала головой Тхар. — Не сложилось. А вот в Пустоши мы с ним заглянули…
Радег от неожиданности сел:
— Этот недоумок потащил тебя в Пустоши?! У него, что, совсем мозгов нет?!
— Я тогда с восторгом отнеслась к возможности там побывать, — пожала плечами Тхар. — И узнала много полезного. Хотя сейчас совсем не горю желанием туда возвращаться и надеюсь, мои знания нам не пригодятся.
Радег вздохнул и сел, скрестив ноги:
— Расскажи. Ты так часто напоминаешь мне, что я, как купец, обязан заботиться о своём обозе…
Тхар поморщилась:
— Давай потом, а?
— Ещё неделя — и мы у Пустошей, — не согласился парень. На самом деле, ему хотелось как можно быстрее узнать, что это был за орк такой и насколько близкие отношения связывали его с Тхар, но во избежание подозрений он зашёл издалека: — Тхар, расскажи. А то и не знаешь, чему верить: одни говорят, что там мертвецы толпами бродят, а другие — что просто голая равнина…
Не успел орк договорить, как полог колыхнулся и внутрь фургона скользнул Ллио. Эльф был в ярости, он уставился в глаза Радегу с таким выражением, что орк невольно поежился.
— Прекрати забивать голову Тхар вашими орочьими бреднями! — резко приказал юноша не терпящим возражений тоном.
Им с Радегом с грехом пополам удавалось поддерживать вооружённое перемирие, но сейчас Ллио не сдержался. Радег же не стал терпеть подобное обращение:
— Повежливей, молокосос! — рявнул он. — Ничем я ей голову не забиваю!
— Эй, тихо, вы оба, — ушатом холодной воды на забияк обрушился спокойный голос Тхар. — Радег, я не люблю на ночь глядя рассказывать о таких вещах. Завтра утром, хорошо?
— Хорошо, — кивнул орк.
— Пойдём-ка, поговорим, — неожиданно предложил эльф, хмуро глядя на орка.
— Пойдём, — так же неожиданно согласился тот и принялся натягивать сапоги.
Эльф покинул фургон, а Тхар только вздохнула и отвернулась к стенке.
— Не бойся, я его бить не буду, — великодушно заверил её орк. И уточнил: — Только если он первым не начнёт.
— Надоели вы мне оба до ужаса! — раздражённо воскликнула Тхар, натягивая одеяло выше.
— Он тебя ко мне ревнует, — с удовольствием заметил Радег.
— Было бы к чему, — пробормотала Тхар, ясно давая понять, что вопрос закрыт.
Радег вздохнул, пожал плечами и нырнул в холодный ночной воздух. Эльф ждал его в нескольких шагах от фургона. Схватил за локоть и потащил прочь.
— Отцепись, малявка, — прошипел орк, вырывая руку.
Эльф остановился и резко обернулся:
— Запомни, я не позволю пугать Тхар вашими орочьими глупостями о зомби! Верь в эти бредни сколько угодно, но её не убеждай. Хватило уже одного орка…
— Ты его знал? — перебил его Радег.
— Нет, но гад был тот ещё, — буркнул Ллио. — И дурак безголовый: везде её с собой брал, даже в Пустоши потащил.
— Знаю, — кивнул орк.
— И всё бы ничего, — продолжил раздражённо эльф. — Но этот болван по возвращении бросил Тхар и стал по погибшему в Пустошах другу вашу орочью тризну справлять: пить и по девушкам ходить. За три дня даже не заметил, что Тхар нет рядом!
— А что с ней случилось? — невольно встревожился Радег, хотя и знал, что сейчас девушка благополучно спит в его фургоне.
— Ничего, просто ушла бродить. Подозреваю, что сил её не было на это смотреть, — вздохнул эльф.
— Она… у них с ним… — начал Радег, ощущая бессильную ярость: так бы и убил мерзавца, окажись он здесь! Радегу слишком хорошо было знакомо отношение его соплеменников к человеческим женщинам. Задурил голову девушке, потешился и бросил!
— Она, по-моему, до сих пор в него влюблена, — вздохнул эльф ещё более тяжело.
— Он этого не заслуживает, — мрачно сказал орк.
— Совершенно не заслуживает, — согласился эльф.
Пару секунд они стояли рядом, ощущая странное единство, внезапно связавшее их ненавистью к кому-то третьему. Потом Радег заговорил:
— Слушай, я никогда ничем не обижу Тхар, ты зря так на меня набрасываешься.
— Я тебе не верю, — неожиданно извиняющимся тоном ответил эльф, отводя глаза. — Потому что я однажды верил, а потом… Не обижайся, но я буду за тобой следить, — предупредил он. — Потому что мало ли что тебе в голову взбредёт, а я Тхар очень люблю…
— Я тоже её люблю! — вспылил оскорблённый орк. — И не меньше твоего! И если я сказал, что для меня неприемлемо обидеть женщину, значит, так и есть.
— А твои похождения? — неприязненно осведомился Ллио. — У вас принято такими вещами хвастаться, а я, как и любой эльф на моём месте, считаю подобное поведение позорным.
— Ты сейчас похож на Дирелла, — высказал Радег в его понимании самое страшное оскорбление, хотя и понимал, что эльф в чём-то прав.
— Я не хочу, чтобы ты сделал больно Тхар, понял? — прошипел эльф, делая шаг к орку и сжимая кулаки. — И не дам тебе её обидеть!
— Я не собираюсь её обижать, — ответно зашипел орк, расправляя плечи и надвигаясь на эльфа. — И посмотри правде в глаза: ты не в состоянии её защитить!
— Возможно, я слабее тебя, — мёртвым голосом ответил эльф, и невольно Радег замер. Таким тоном говорят, прежде чем броситься на противника с одной целью: убить, даже если придётся на последнем издыхании рвать горло зубами. Эльф же стоял неподвижно, только дёргалась, выдавая его ярость, левая щека. — Но я убью тебя, если ты посмеешь сделать ей больно. И если ты убьёшь меня, я из могилы встану, чтобы ты заплатил за то, что сделал.
Эльф резко развернулся и деревянным шагом направился к фургону. Радег в два шага его нагнал, схватил за плечо, Ллио выдернул его, но орк снова вцепился мёртвой хваткой, и эльф наконец остановился и повернулся.
— Ты… у тебя кто-то… — начал орк, но не закончил: по искажённому болью лицу юноши всё понял и резко сменил тему: — Ллио, с такими девушками, как Тхар, с достойными девушками, я никогда не переходил… известную грань, понимаешь? Потому что перейти её означало бы что-то пообещать, а я не хотел обещать то, что не собирался давать, понимаешь? А прочие — не считается, я был для них не первым и уж точно не последним. О Тхар я никогда ничего никому не буду говорить, понимаешь? Она… вообще особый случай, потому что, может быть, если… ну, вдруг… она… — орк замялся и попытался завершить всё шуткой: — А то, что ты подумал… знаешь, за такое я бы тебе морду с удовольствием набил, прямо сейчас! Если бы не боялся, что утром Тхар увидит твою распухшую физиономию и сама меня отлупит. Или хуже того — обидится и разговаривать перестанет!
— Ты её любишь? — ответил единственным вопросом на его сбивчивую тираду эльф.
Орк на секунду ошарашенно замер, но тут же набычился:
— Не твоё дело, эльф!
Ллио неожиданно чуть улыбнулся и сказал:
— Тогда научись замечать, что ей в тебе не нравится, — и на этой странной фразе снова повернул к фургону.
— А что ей во мне не нравится? — мгновенно ухватился Радег за негаданно протянутую руку помощи. Но эльф, гадко ухмыльнувшись, нырнул под фургон. Радегу ничего не оставалось, как со вздохом забраться внутрь.