Добрых полчаса он пытался вспомнить, что Тхар в нём не нравится, и пришёл к неутешительному выводу: судя по частоте язвительных замечаний, почти всё. И это грустно, потому что Тхар — это не просто особый случай в его богатой практике соблазнителя. Радег не соврал Ллио — у него был своего рода моральный кодекс, отчасти появившийся из-за обстоятельств его собственного рождения: полуорк не хотел повторить опыт отца, за который втайне того презирал. Поэтому он был в известной мере осторожен, не заходя дальше поцелуев и безобидного баловства с девушками, которым было что терять. Но после появления Тхар Радег неожиданно обнаружил, что посторонние поползновения как отшибло: теперь его интересовала лишь Тхар, причём, как ни странно, не только в этом плане. С ней хотелось быть рядом, шутить, разговаривать, просто чувствовать её плечо своим…
И чем больше времени они проводили вместе, тем больше орку нравилась мысль, что это может вообще не кончаться. Возможно, эльф прав, и он… того… Ну, с эльфом он всё равно обсуждать это не намерен! А вот с Тхар надо поговорить, выспросить, что её раздражает. И исправиться. Ну или хотя бы попытаться. Может, тогда она будет глядеть на него чуточку благосклоннее… На этой обнадёживающей мысли орк и заснул.
Ллио же долго не спал. Короткая беседа, с одной стороны, принесла успокоение — эльф чувствовал, что орк искренен и действительно более чем тепло относится к Тхар. Но с другой, разговор с Радегом разбередил раны в душе. Ллио лежал в темноте, открыв глаза, и вспоминал Ллан, нежную, ласковую, весёлую, добрую Ллан, её светлую улыбку, её неунывающий голос. И как они, сидя на берегу ручья, смеялись и кормили друг друга вишней, дразнясь крупными спелыми ягодами, которые нужно было поймать ртом, без помощи рук. Это было их любимое место, здесь Ллио сделал ей предложение и с замиранием сердца ждал ответа, ничего не слыша, кроме бешеного стука своего сердца и ничего не видя, кроме её счастливого лица, когда она сказала "Да"…
…Она лежит и смотрит на него мёртвыми глазами, а в них боль, недоумение и вопрос: "Почему?"
"Почему ты не защитил меня?"
Эльф вздрогнул и перевернулся на живот, пряча мокрые глаза в сгибе локтя и беззвучно всхлипывая. Он по-прежнему любил невесту. За четыре неполных месяца, прошедших с её смерти, чувство не угасло, а вина неизменно мучила его каждый раз, когда он вспоминал любимую.
Ллио приказал себе успокоиться и высушил слёзы. Из плаксы защитник действительно никакой. Хотя теперь он старше, умнее и… нет, сильнее, он, пожалуй, не стал. Достаточно вспомнить, как легко орк с ним разделался. Но это как раз поправимо.
На следующее утро Радег только скептически оглядел юношу, который встал рядом с Диреллом с выражением на лице: с места не сдвинусь! "Пожалуется Тхар, чего доброго", — решил Радег. И с огромным удовольствием вдоволь поизмывался над обоими эльфами, пока обоз собирался в дорогу.
Глава третья. О вреде физических упражнений и о пользе шапочных знакомств
Разминки с Радегом Ллио решил дополнить уроками фехтования. И, в очередной раз упустив привычно нырнувшего в лес и словно растворившегося в нём Странника, юноша решился снять бойкот и попросил донельзя обрадованного Дирелла позаниматься с ним. В итоге весь обоз сбежался посмотреть на эльфов.
Зрелище было действительно захватывающее. Неизвестный, когда-то сравнивший бой на мечах с танцем, был как никогда прав в отношении эльфийского стиля. Красиво, плавно, изысканно и очень опасно. Приказ собираться был встречен недовольным ворчанием, но ослушаться зрители не посмели, хотя расходились, оглядываясь через плечо. А Тхар, которой собирать было нечего, никуда не ушла, продолжая с восторгом наблюдать и пытаясь уловить ускользающие движения эльфов. Пока Радег, огорчённый тем, что на него самого она утром не смотрела с таким восхищением, не разогнал братьев.
И поплатился за неумение ценить прекрасное: на следующее утро учеников у него стало трое.
— Нет, — отрезал он, сурово глядя на девушку. — И не проси. У меня рука на тебя не поднимется. Даже на тренировке.
— Тебя же никто не просит меня бить, — фыркнула Тхар, довольно ёжась от утреннего холода — для удобства она сняла кофту, оставшись в майке и рубашке. И продолжила, раздумчиво щурясь на сонное утреннее солнышко, нерешительно выглянувшее из-за длинного серого облака: — Можно же показывать без членовредительства. Гарраш так учил: раз — и приёмом аккуратно уложит на землю, поддерживая, чтоб ты не хряснулся…
— Сиди в сторонке, наблюдай. После тобой займусь, — буркнул Радег, злой, как змея, которой наступили на хвост. Опять этот треклятый орк! Делать ему было нечего, что стал учить женщину драться?! Сам защитить не мог, наверное. Сбежал бы трусливо, пока она отбивалась…
Радег выместил раздражение на ни в чём не повинных эльфах, в итоге едва ли не на четвереньках уползавших с небольшой полянки, где он устроил разминку. Измученные братья предпочли не идти до обоза, а упасть на листья под ближайшими деревьями, где их тут же бросилась обихаживать Мирела. А успокоившийся и задумавший коварный план Радег повернулся к Тхар:
— Иди сюда.
Девушка подошла. Она оказалась неожиданно серьёзной и собранной, и Радегу стало чуточку стыдно. Но он решил не поддаваться: женщина не должна сражаться.
Через десять минут от собранности и невозмутимости Тхар не осталось и следа. Радег бережно обездвижил её очередным приёмом, подержал немного на весу и в десятый раз с показным спокойствием спросил:
— Ещё?
— Радег, ты надо мной издеваешься! — вспылила девушка, тщетно пытаясь вывернуться. — Прекрасно понимаешь, что я ни с одним из твоих приёмов не справлюсь, и валяешь меня по земле! Признайся, что тебе просто нравится меня лапать!
Под свист и улюлюканье набежавших зрителей, которых он бы с огромным удовольствием сейчас бы "полапал", Радег осторожно выронил Тхар и разогнулся, мрачно глядя на резко садящуюся на земле девушку.
— Я просто хотел тебе показать, что учить тебя — безнадёжное дело, — внешне невозмутимо ответил он, хотя уже начинал злиться. — Потому что эльфы хотя бы на фехтовальных тренировках двигаться научились, а ты — как мешок с зерном.
— Ах, как мешок с зерном, — повторила девушка, к концу фразы угрожающе понижая тон. — Ну хорошо же!
Он пинка Радег легко увернулся. И от тычка в солнечное сплетение — тоже. А потом перехватил руку девушки и вытянул вверх, надеясь, что на этом всё и закончится, но пришлось блокировать очередной пинок и перехватывать и вторую. Тхар повисла на вытянутых руках, а орк раздражённо спросил:
— Ну что, хватит?
И осёкся, увидев настоящую злость в её глазах. И уже собрался поставить её на землю и извиниться, если сделал больно, но девушка извернулась немыслимым образом и изо всех сил ударила коленями в солнечное сплетение. Одна её рука в то же мгновение выскользнула из на секунду ослабшей хватки орка, и Радег услышал вырвавшийся из упрямо сжатых губ слабый вскрик. Он тут же подхватил девушку за талию и сел на землю:
— Тебе больно? Где? — он схватил руки Тхар и стал мягко ощупывать запястья: — Здесь? Здесь?
— Тхар, что с тобой? Радег, неужели нельзя было аккуратнее! Она же девушка! — услышал он взволнованный голос Ллио и ощутил резкий тычок в плечо, но даже не обернулся, продолжая встревожено вглядываться в лицо Тхар.
— Всё в порядке, — вытянула она свои ладони из его и неожиданно озорно улыбнулась. Радег облегчённо вздохнул… и сделал вид, что вовсе он не поддался, когда она внезапно с силой впечаталась ему в грудь плечом, опрокинула на спину и запрыгнула сверху, обеими ладонями прижимая к земле:
— Я победила!
— Так нечестно! — сразу завозмущался орк, впрочем, даже не предпринимая попытки встать. — Ты застала меня врасплох! Не считается!
— Честно! Считается! — мгновенно завопил Гаисхаш, радостно вскакивая.
— Точно, — поддержал его Цедарг и добавил довольно: — Эй, Радег, тебя девка уложила!
— Повезло ему… — завистливо протянул кто-то из обозных, дурачась, и остальные радостно заржали. Радег уже собрался встать и надавать всем весельчакам по шеям и другим частям тела — какие под руку попадутся — но тут ему пришла в голову идея:
— А проигравшему не полагается утешительный приз? — заискивающе-нагло поинтересовался он, закрыл глаза и вытянул губы трубочкой, подставляя для поцелуя под счастливое ржание окружающих: — Мммм?
— Вот тебе мой утешительный приз! — ответила Тхар под ржание ещё более счастливое и, открыв глаза, орк обнаружил прямо перед носом девичий кулачок. Осторожно коснулся губами порозовевших от ударов костяшек и сказал:
— Чудесный приз. Только учить я тебя всё равно не буду. Потому что это больно, а делать больно я тебе не могу.
— Неженка, — фыркнула Тхар и перевела глаза на кого-то, кто был вне поля зрения распростёртого на земле орка. Радег встревожено приподнялся, пытаясь заглянуть себе за спину: пусть только попробует, самолично ему шею сверну, чтобы подобная дурь в голову не лезла!
— Даже не смотри на меня! — с облегчением услышал он возмущённое рявканье Цедарга. — Чтобы рядом со мной девка махалась?! Я что уже, совсем развалина?! Секиру в руках не удержу?! Учить её драться, совсем сдурела! Если нападают, прячься за мужской спиной и сиди тихо!
— Ладно, уговорили, — вздохнула Тхар, слезая с Радега.
— Действительно, зачем тебе это нужно, — подхватил Ллио, протягивая руку, чтобы помочь ей встать. — Смотри, сколько нас. Мы тебя в обиду не дадим!
— Точно, — поддержал его Гаисхаш, насмешливо косясь на встающего Радега. Тот понимал, что байку о том, как девица его на обе лопатки уложила, ещё долго будут пересказывать всем обозом, при самом активном участии друга.
— На вот лучше бутерброд, ты не завтракала сегодня, — заботливо протянула девушке еду Мирела. Тхар взяла хлеб, картинно вздохнула, заявила:
— Пойду, заем горе… — и с удовольствием вгрызлась в бутерброд, покидая полянку, кажется, не очень расстроенная отказами.
— Собираемся, — скомандовал Радег, хватая сложенные у края поляны вещи и торопясь за девушкой. Ллио, на удачу, пошёл седлать Ветерка, и Тхар осталась одна у привязанного недоуздком к телеге Дружка.
Радег молча взял её руки и оттянул рукава, вздохнув. Так и знал — на светлой коже остались тёмно-розовые следы от его пальцев. А ведь старался осторожно! Ещё она хочет, чтобы он по-настоящему её учил, ненормальная!
— Не бойся, скоро пройдёт, — беззаботно заметила девушка, пытаясь забрать руки, но Радег не дал:
— Вот поэтому я и не хочу тебя учить, — он бережно погладил покрасневшую кожу. — Мне сейчас самому больно оттого, что тебе больно.
— Мне не больно, — возразила девушка и строго посмотрела на него: — Кстати, я знаю, что ты мне поддался! С чего это вдруг?!
— Ну не всё ж мне тебя "лапать"! — ухмыльнулся орк. — Я решил, тебе тоже хочется!
Тхар засмеялась, наконец высвобождая руки, покачала головой и уже хотела что-то сказать, как Радег резко помрачнел:
— А этот твой Гарраш или как его там — урод. Как он мог согласиться…
— Он и не соглашался, — пожала плечами Тхар. Орк удивлённо посмотрел неё, и девушка спокойно пояснила, чуть насмешливо улыбнувшись: — Я смотрела, как он тренировал своего двоюродного брата. Тот был ещё мелкий, и Гарраш его щадил. Остальных-то на тренировках лупил по-чёрному. А мне в ответ на просьбу разрешить участвовать ответил: "Не позорь меня, женщина!" — Тхар засмеялась, но не очень весело. — Мы здорово разругались, но у него был тот же орочий принцип, что и у вас с Цедаргом: женщина не должна сражаться.
— Это очень правильный принцип, — настоял Радег.
— Да, а если рядом не окажется мужской спины, за которую мне надо прятаться? — немного раздражённо поинтересовалась девушка.
— Пока я рядом, она у тебя всегда будет, — спокойно ответил орк, надеясь, что девушка поймёт, что он вкладывает в эти слова.
— Ну, не всегда же ты будешь рядом, — безжалостно фыркнула Тхар, шагая к нему и подталкивая в сторону первого фургона. — Вот, например, сейчас ты, как хороший купец…
— …пойду проверять, всё ли в порядке, — со вздохом подхватил до боли знакомую фразу Радег, слушаясь. Наградой ему стало то ли насмешливое, то ли одобрительное:
— Молодец!
Уже отойдя на несколько шагов, орк обернулся и предельно серьёзно попросил:
— Ты только, пожалуйста, не вздумай просить эльфов научить тебя фехтовать, хорошо?
— Отличная мысль! — оживилась Тхар. — Дирелл, конечно, откажется, но зато какое у него будет лицо, когда я об этом заикнусь!
Радег только хмыкнул, покачал головой и пошёл исполнять обязанности примерного купца.
— Ллио! — Тхар в нетерпении топталась перед фургоном, из-под которого торчала нижняя часть эльфа, судорожно что-то ищущего в своих вещах. — Давай ты вытащишь всё наверх и найдёшь здесь! Всё равно надо убрать внутрь. А почта вот-вот закроется!
Эльф послушался разумного совета и попятился, волоча за собой вещи. Сегодня обоз остановился у последнего города перед Пустошами. Здесь было почтовое отделение, и Тхар, верная своей привычке, собиралась отправить весточку деду с бабкой. Ллио и в прошлый раз ходил с ней: Тхар объяснила, что он может написать письмо маме, а обратным адресом указать: "Сейкальская область, г. Заречный, Главное почтовое отделение, Ллио Алленгоранле, до востребования". Поскольку почтовые кареты и голуби двигались гораздо быстрее обоза, ответы Миреллин доберутся до залива раньше, чем сам Ллио. В крайнем случае, их можно будет "востребовать" на обратном пути.
Первое письмо еле вместилось в почтовый конверт, второе обещало стать ещё толще: сейчас Ллио спешно перебирал свои немногочисленные бумаги, гадая, куда подевались карандашные зарисовки Дирелла. Старший брат хорошо рисовал — кому-то бы показалось, что его работам не хватает живости, но технически она были безупречны, стопроцентно отражая окружающую реальность, и Ллио попросил пару листов из альбома, чтобы проиллюстрировать для мамы их путешествие. Дирелл без сожалений расстался с рисунками, вручив Ллио ещё и короткое письмо от себя лично.
Старший Алленгоранле сочинил шедевр эльфийского эпистолярного искусства: за витиеватыми уверениями, что путешествие их проходит благополучно, все чувствуют себя прекрасно и получают массу новых впечатлений, никто бы не разгадал истинного состояния души эльфа. А состояние это было плачевным: Дирелл всё больше убеждался в крепости уз, связывающих его неразумного брата и вздорную человеческую девицу, словно задавшуюся целью нарушить все правила приличия. Чего стоила только её привычка ночевать в одном фургоне с орком! "Вопиющее бесстыдство!" — с ханжеским упоением восклицал про себя Дирелл всякий раз, как видел девушку, направляющуюся на ночлег. Хотя прекрасно знал (и хмуро огрызающийся на наводящие вопросы орк только подтверждал это), что ничего непристойного между ними не происходит. Но для настоящего эльфа соблюдение приличий — превыше всего! А разве соответствует приличиям её выходка — так называемая тренировка всё с тем же орком?! Не говоря уж о её внешнем виде, манерах (вернее, их отсутствии) и поведении.
Но больше всего Дирелла беспокоило дурное влияние, которое Тхар оказывала на Ллио. Тот совсем отбился от рук и вёл себя совершенно неподобающим приличному эльфу образом. И наконец (но сам эльф в этом бы ни за что не признался), он отчаянно ревновал брата, к которому неожиданно привязался за несколько дней их совместного путешествия. До того, как эта посторонняя девица отняла время и внимание, которые Ллио мог бы потратить на родного брата!
— Ллио, бери сумку с собой, поищешь по дороге! — не выдержала девушка. — Завтра мы уходим утром, а отделение открывается только в полдень! Опаздываем! Пошли! — она потянула юношу прочь, тот еле успел подхватить сумку и поспешил за ней, провожаемый мрачным взглядом Дирелла.
"С этим надо что-то делать, — решил эльф, забирая собственные вещи и незаметно следуя за торопящейся парой. — Причём, как можно быстрее. Завтра же". На случай, если его заметят, у него было заготовлено правдивое объяснение: этой ночью он собирался спать в кровати в гостинице, а не на голой земле у обоза.