– Негориус меня послал.
– Я ж говорю, стукачок, – сказал Бозел. – Давайте я его зарежу, а?
– Помолчи, – сказал ему Гарри. – С какой целью Негориус тебя сюда послал?
– Всех вас убить, – сказал Негоро.
– Я ж говорю…
– Тихо, – сказал Гарри. – Бозел, ты знаешь, что у меня с трансфигурацией все нормально. Хочешь провести остальную часть похода в виде лягушки? Я верну тебе человеческий облик только перед схваткой с Негориусом. Но сначала ты на него хорошенько поквакаешь.
– Все, я уже молчу, – сказал Бозел и отошел в сторону. Слушать он, однако, не перестал.
– Значит, тебе велено нас убить? – уточнил Гарри.
– Да, – сказал Негоро.
– Но у тебя нет оружия?
– Нету. Можете меня обыскать.
– И дубли не слишком хорошо владеют магией, даже дубли весьма могущественных волшебников.
– Я вообще не владею, – сказал Негоро. – Артефактами только пользоваться могу, но и любой другой человек тоже может.
– Верно, – сказал Гарри. – И как же в таком случае ты собирался нас убить?
– Не знаю, – сказал Негоро. – Мне отдали приказ, но забыли разъяснить, как я должен его выполнить.
– Ты же сам говорил, что Негориус – не дурак. Тогда на что он рассчитывал?
– Он не дурак, – сказал Негоро. – Но он псих. Абсолютный, совершенный псих, одержимый манией величия и манией убийства. С ним периодически случаются припадки ярости, когда он крушит мебель и писает кипятком. Мне не повезло – обычно в такие моменты я стараюсь не попадаться ему на глаза, но в этот раз он вспомнил о моем существовании. Обозвал меня бездарью, лоботрясом и абсолютно бесполезным для общества элементом и отправил сюда. Думаю, он рассчитывает, что вы меня прикончите.
– И он прав, – заявил Бозел, до середины вытаскивая меч из ножен. – Сейчас мы тебя прикончим.
– Ква-ква, – сказал Гарри.
Бозел в сердцах сунул меч обратно.
– Что ты намерен делать? – спросил Гарри.
– Не знаю, – ответил Негоро. – Как вы понимаете, я первый раз попал во внешний мир. Драться я не умею, магией не владею… А жить хочется.
– Ну и вали на все четыре стороны, – сказал Гарри. – Волшебники с дублями не воюют.
– Ваяй в ту сторону, – указал Бозел. – Я там тебя встречу.
– Может, возьмем его с собой? – предложил Гарри.
– На фига? – спросил Бозел.
– Может пригодиться. Он в этой чертовой Цитадели Трепета все ходы и выходы знать должен.
– Нет, – сказал Бозел. – Он или заведет нас куда-нибудь не туда, или предаст в самый ответственный момент. Так всегда случается. К тому же старик Горлогориус говорил о сакральном числе три.
– Да, это полная лажа, – согласился стрелок. – Ему нельзя доверять.
– Лучше его убить, – сказал Бозел.
– Но он же не виноват, что является дублем нашего врага, – сказал Гарри. – За что его убивать?
– А на всякий случай, – сказал Бозел. – Так сказать, во избежание…
– Парни, давайте не будем меня убивать, – взмолился Негоро. – И не хочу я с вами идти.
– Это еще почему? – спросил Гарри. – Не хочешь оказаться на стороне проигравших или еще что?
– Я вообще воевать не хочу, – сказал Негоро. – Я пацифист. И вообще, если я пойду с вами и он вас перекокает, то и мне попадет, как предателю и все такое. Если вы его уконтрапупите, для меня тоже ничего хорошего. Он же мне, чисто технически, как отец.
– Тоже верно, – сказал Гарри. – Предлагаю его все – таки отпустить. Кто «за»?
– Я – против, – сказал Бозел.
– Я тоже, – сказал стрелок. – Если мы оставим его здесь, то он окажется у нас сзади. Я не хочу ждать удара в спину.
– Итак, большинством голосов решено тебя отпустить, – сказал Гарри. – Или вы забыли, кто тут у вас бригадир?
Джек пожал плечами. Ему было все равно.
– Иди, куда хочешь, – сказал Гарри. – И постарайся больше не попадаться нам на глаза.
Они ушли, оставив Негоро у потухшего костра. Негоро развязал вещмешок, выудил из него хрустальный шар, связался с хрустальным шаром босса и оставил сообщение на автоответчик.
– Операция «Знакомство» прошла успешно. Начинаю операцию «Внедрение».
ГЛАВА 21
Есть такая профессия – Родину защищать!
Богатыри стреляли из луков.
Гуси-лебеди-птеродактили маневрировали на разных высотах, стараясь увернуться от стрел и ожидая, пока у богатырей кончится боезапас. Четыре мертвые птицы, пронзенные стрелами, уже лежали на травке, а после того, как к стрельбе присоединился Реджи с практически бесконечным боекомплектом, гуси-лебеди-птеродактили решили сменить тактику.
Они перешли в пикирующий режим и попытались пронзить богатырей своими длинными и острыми клювами.
Алеша успел только увернуться, тогда как Никитич бросил лук и рубанул крылатую тварь мечом. Реджи расстрелял трех птичек на подлете, четвертой всадил пулю в голову, стреляя в упор, отпрыгнул, перекатился по земле и обнаружил, что револьверы пора перезаряжать. Одна из тварей спикировала прямо на него. Стрелок успел перехватить клюв, когда тот уже был готов пронзить его тело, и направил удар в сторону. Клюв хищной птицы до половины вонзился в землю, и Реджи свернул пернатому врагу шею.
Баба-яга, уяснив проигрышность своей позиции, пыталась улизнуть в ступе, но в борт этого летательного аппарата впечаталась боевая палица Муромца, и ступа развалилась на куски.
– Хулиган! – взвизгнула Баба-яга и попыталась огреть старшого богатыря помелом. Ей следовало бы помнить, что в качестве смертоносного оружия помело сильно уступает богатырскому снаряжению.
Помело вылетело у Бабы-яги из рук, а следующим ударом Муромец проломил вредной старушенции голову.
Тем временем Реджи перезарядил револьверы, прикончил птиц, вившихся над Алешей Поповичем, убедился, что никто из богатырей не нуждается в его помощи, и пристрелил последнего пытавшегося удрать гуся-лебедя-птеродактиля.
– Уф, – сказал Илья Муромец. – Неслабо повеселились. Избушка-избушка, валила бы ты отсюда, покамест я добрый. А то догоню, ноги твои куриные оторву, вместо окон вставлю и скажу, что так было.
Избушка оценила серьезность угрозы и потопала в лесную чащу, прокладывая себе путь среди деревьев с эффективностью бешеного слона.
– В седла, пацаны, – скомандовал Муромец. – А то сейчас сюда понабегут благодарные родители спасенных детей, и мы в Киев еще неделю точно не попадем!
Кони двигались неспешным аллюром. Молодые богатыри ехали впереди, Муромец с Реджи – сзади.
– Ты хорошо себя проявил, – сказал Муромец. – Когда мы будем делить смерть Кощееву, лучше бы тебе обойтись без своих игрушек.
– А тебе – без своих кулаков.
– Давай тогда в карты ее разыграем. Или в кости! Драться с тобой я не хочу. Как это может быть – сначала плечом к плечу бились, а потом – друг с другом?
– В жизни такое бывает сплошь и рядом, – сказал Реджи.
– Это неправильно. Так не должно быть. Друзья даются человеку один раз и навсегда, как и враги. Только вот мои враги долго не живут.
– А Кожемяка?
– Никола-то? Он мне не враг. Не враг и не друг. Так, пустышка.
– Илья, ты можешь ответить мне на один вопрос?
– Хоть на десять. Спрашивай.
– Зачем вы это делаете?
– Что это?
– Все. Разве это жизнь – ни кола, ни двора, ни жен, ни детей. Все имущество – оружие да кони, которых постоянно убивают. За работу, как я понимаю, вам платят не слишком много, вдобавок еще и нерегулярно. Вы не взяли добычу, разогнав шайку разбойников, ты отпустил избушку, даже не проверив, что у нее внутри, а у ведьм, как я полагаю, всегда имеются определенные запасы золота. Так зачем вы это делаете?
– Думаешь, просто любим подраться?
– Сначала именно так я и думал, – признался Реджи.
– Но теперь ты так не считаешь?
– Нет. Мне кажется, это было бы слишком просто.
– А все и так просто, – сказал Муромец. – Я понимаю, что это прозвучит пафосно, банально и глупо, ибо эта фраза произносилась уже сотни раз и будет произнесена еще тысячи раз, но… есть такая профессия – Родину защищать. Я понимаю, что она, Родина наша, далека от совершенства. Местами глупая, местами смешная, местами страшная, но она – все-таки наша Родина. И ее враги попадают в разряд моих личных врагов. Баба-яга ест маленьких детишек – ты прошел бы мимо такого? Разбойники озоруют на дорогах и грабят обычных людей – кто займется ими, если не мы? Князь Владимир меня не любит. Говорит, пустяками я занимаюсь, да еще других с толку сбиваю, потому и дружину большую под мое начало не дает. Вон – Никола тот же. Пошлют его в Тьмутаракань с посольством, он и поедет. И какое бы безобразие по дороге ему ни встретилось, он ни за что не остановится и с пути не свернет. Потому что – приказ. А я сверну. Я остановлюсь, если надо. Потому что Тьмутаракань никуда не денется, а покуда у князя руки дойдут распоряжение насчет той же Бабы-яги отдать, она еще с десяток мальцов слопает. Потому и детей нет, и жены у меня нет, потому и не нажил я ничего в этой жизни. Понимаешь ты меня, Рыжий?
– Понимаю.
– А я тебя – нет. Без роду, без племени, скитаешься по дорогам. Куда ты идешь? Какая у тебя цель в жизни? За что ты дерешься? Только за золото?
– Не только.
– Или тебе просто нравится стрелять? Вижу же, что не нравится. Тогда зачем?
Реджи вздохнул:
– Судьба.
– Судьбу человек сам себе делает, – назидательно сказал богатырь. – Ты пойми, я вот за что дерусь? Я за Родину свою дерусь, за всех, кто ее населяет. А ты за что?
– Когда-то давно, когда я был молодой и глупый, я дрался за идеалы, – сказал Реджи. – Потом идеалы куда-то делись. Полагаю, что я продолжаю драться только по привычке. Я завидую тебе, Илья, по-хорошему завидую. У меня нет Родины, я никогда не видел своих родителей и ничего о них не знаю. Я – стрелок. Я иду по дороге из ниоткуда в никуда.
– Может быть, пора остановиться? Оставайся у нас будешь в моей команде четвертым. И появятся у тебя со временем и Родина, и дом, и красавица-жена, и куча ребятишек.
– Не могу, – сказал Реджи.
– Почему? Или тебе у нас не нравится?
– У вас мне нравится, – сказал Реджи и вдруг понял, что не врет. Ему здесь действительно нравится. Только остаться здесь он все равно не сможет. На пути револьвера предусмотрена только одна остановка – конечная. – И ты мне нравишься, Илья. Но есть у меня две причины. Первая – я должен пройти еще немного по своей дороге.
– А вторая?
– Я не могу остановиться, пока не пройду путь до конца, – сказал Реджи. – До самого конца, понимаешь? Пока я не увижу цель, пока не пойму смысл, я физически не могу остановиться. Стоит мне задержаться на одном месте больше недели, и я начинаю болеть. Физически. И если после этого я еще неделю не сдвинусь с места, полагаю, что умру.
– Тяжело, – посочувствовал Муромец. – Может, заклятие на тебе какое? Ты б с Иваном-мудрецом на эту тему потолковал, он мужик башковитый, понимающий…
– Это заклятие ни один колдун не снимет, – сказал Реджи.
– Как знаешь, – сказал Муромец. – Странный ты парень, Рыжий. Но когда ты достигнешь своей цели и обретешь свой смысл, перешли мне весточку. Я хотел бы знать, что у тебя все нормально.
Богатыри и стрелок переночевали на постоялом дворе, а утром, отдохнувшие, бодрые и полные сил, въехали в стольный город Киев. Как и ожидал Реджи, мегаполисом в Киеве и не пахло. Пахло в основном навозом.
По стандартам бывалого Реджи, Киев был небольшим городком, этакой штаб-квартирой, откуда правил князь Владимир Верный Путь и где жили бояре из его ближайшего окружения. В городе наличествовала только пара постоялых дворов, пара «рюмочных» и один рынок. Ремесленников в городе практически не имелось, а приезжие купцы предпочитали останавливаться в соседних деревнях и приезжать в город только по торговым делам Жизнь в столице оказалась слишком дорогой даже для них.
Взять, к примеру, те же «рюмочные». Порция выпивки в Клеве стоила в десять раз дороже, чем такая же порция точно такого же пойла в любом другом месте.
Муромец велел Алеше, Добрыне и Реджи пойти в «рюмочную» и не отсвечивать, а сам направился в княжеский терем выбивать аудиенцию. Точного плана пока в наличии не имелось, но понятно было, что во дворец лучше идти официально, чем прорываться с боем.
Реджи прикончил первую порцию браги, а богатыри расправились уже с тремя, как в «рюмочную» ввалился Иван-мудрец, нетвердо державшийся на ногах. К сожалению, состояние алкогольного опьянения, в котором находился мудрец, никак не повлияло на его зрение, и он тут же опознал богатырей, посланных, как ему казалось, куда-то далеко и с довольно важным заданием.
– Оч-чень интересно, – сказал Иван-мудрец, усаживаясь на свободный стул, который дожидался возвращения Муромца. – А что это вы, охламоны этакие, тут делаете?
– Пьем, – сказал Алеша.
– Вижу, что пьете, – сказал мудрец. – А какого лешего вы тут пьете, когда я вас за смертью Кощеевой послал? Смерть Кощеева, она где? Или скажете, что уже добыли яйцо с иголкой заветной?
– Не добыли, – мрачно сказал Алеша.
– Я так и думал, – сказал мудрец. – А почему не добыли? И почему вернулись с пустыми руками, тунеядцы?
– Нет яйца в том лесу, – буркнул Алеша. – Нет и не было никогда. Обман это, отвлекающий маневр.
– Отвлекающий маневр, значит. Надо же, какими словами богатыри былинные бросаться стали. Умные, да?
– Мудрец, ты бы это… Пошел бы, проспался…
– Я трезв, – заявил мудрец со стопроцентной уверенностью, которой обладают только люди в последней стадии опьянения. – И я все еще жду объяснений. Почему вы здесь и где ваш главный?
– К князю пошел.
– К князю, значит, пошел? А зачем?
– Надо. – Ответы богатыря становились все короче.
– Надо ему… Богатыри! А это кто? – Взгляд Ивана уперся в стрелка. – Кто это такой, я вас спрашиваю?
– Соратник, – сказал Алеша.
– А откуда ты взялся, соратник? И чего тебе надобно на земле нашей?
– Не твое дело, – сказал Реджи. Он не любил пьяных волшебников.
Раз уж выпало тебе обладать силой, недоступной простым людям, так и веди себя соответственно, марку держи.
Мудрец вспылил, меж пальцами его проскользнули искры, а потом с правой ладони сорвался фаербол. Сорвался и завис прямо над столом, потому что волшебник не решился закончить смертоносное движение.
Два револьвера сэра Реджинальда Ремингтона, эсквайра, смотрели на него, как два черных глаза. Зрачки их были черны и пусты, но этот взгляд обещал смерть. Такую же верную, как и попавший в голову огненный шар.
– Ты хочешь проверить, может ли твой свинец быть быстрее магии? – хрипло спросил мудрец.
– Я уже проверял, – сказал Реджи. – Может.
– Ты здесь на чужой территории, стрелок.
– Я везде на чужой территории, – сказал Реджи.
– Что привело тебя сюда?
– Я не привык отвечать на вопросы, заданные таким тоном.
– Ладно. – Мудрец щелкнул пальцами, и фаербол погас, как гаснет электрическая лампочка при повороте выключателя. – Позже поговорим. И с вами, орлы, тоже поговорим. Далеко от города не уезжайте, я сам вас найду. И пусть старшой ваш отговорку поубедительнее придумает.
Шатаясь пуще прежнего, хотя в «рюмочной» он вроде бы и не добавлял, мудрец покинул честную компанию и скрылся на улице.
– Чего это с ним? – недоуменно спросил Алеша. – Первый раз мудреца пьяным вижу.
– А еще нас всю дорогу за выпивку шпыняет, – поддержал его Добрыня. – А сам нажрался до розовых Горынычей с девятью шеями.
Богатыри сдвинули свои посудины.
Муромец вернулся из княжеского терема часа через три и обнаружил богатырей неожиданно трезвыми. Впрочем, при ближайшем рассмотрении ничего удивительного в этом не оказалось – у них просто кончились деньги.