– Повернись ко мне спиной, – велел Арнвид Ингьяльду, в ответ на непонимающий взгляд прошептал яростно. – Поверни руки к моим и попробуй начертить на моих путах руну Огня! Она простая, ее сможешь и так…
– Но я же обожгу…
– Плевать! Веревки сгорят, тогда я смогу бросить руны… Этим кровопийцам мало не покажется!
Гримгельмир посмотрел в их сторону, в его глазах мелькнуло странное выражение.
Медленно, шажок за шажком, чтобы не привлечь внимания к резкому движению, Ингьяльд развернулся так, чтобы стать спиной к наставнику. Заработал руками, выпутывая их из-под плаща, с усилием сгибая закостеневшие пальцы, нащупал путы на руках старого эриля.
Нарисовал нужный знак, запахло паленым волосом.
– Еще! – Арнвид дернулся, в голосе его прозвучала боль. – Промахнулся чуток.
Ингьяльд дергался, сжимал зубы, не желая причинять боли наставнику, раз за разом рисовал руну Огня. Арнвид вздрагивал, шипел сквозь зубы, но пока развести руки не мог.
Жрецы хуастеков продолжали резню, чаша почти до верха заполнилась окровавленными кусками мяса.
– Богиня жаждет! – завопил старик, когда помощники утащили труп последнего из тотонаков. – Пусть примет же главную жертву!
Глаза его, пылающие, точно два угля, обратились на викингов, толпа внизу заревела так, что пирамида содрогнулась до основания, а изваяние богини-лягушки подпрыгнуло.
– Вот этого! – старый жрец ткнул в Стейна.
– Ха! – рявкнул тот. – Хоть и жил в вере Христа, умирать смиренно не собираюсь! Пусть предки, пирующие в Вальхалле, порадуются за отпрыска!
Не успели жрецы подойти, он прыгнул вперед, сшиб одного с ног. Тело покатилось по ступеням, послышался хруст костей.
– Быстрее! – прошептал Арнвид.
Ингьяльд издал сдавленный всхлип, старый эриль ощутил горячее прикосновение, дернул руками и понял, что они свободны. Пошевелил кистями и едва не завопил от боли – кровь ринулась в освобожденные конечности, пробиваясь через слипшиеся сосуды.
Стейн увернулся от объятий второго жреца, боднул его в живот, но третий дал подножку. Викинг упал, сверху навалились воины, задавили тяжелыми потными телами.
Арнвид смотрел, как восьмеро хуастеков волокут Стейна к жертвенному камню, но не мог пошевелить и пальцем.
– Умри! – главный жрец поднял нож.
– Сам сдохнешь! – Стейн плюнул в лицо старика, но не попал. Каменное лезвие вонзилось в грудь викингу, сокрушая ребра. Тот захрипел, дернулся, глаза его закатились.
– Быстрее, наставник… – прошептал побелевший Ингьяльд.
– Его! – изогнутый, похожий на коричневый корень палец жреца указал на Гримгельмира. – Хватайте и тащите!
Внук великана не стал сопротивляться, лишь вскинул голову и захохотал, и звук этот заставил смолкнуть беснующуюся у подножия пирамиды толпу. Нож опустился, но серая, как камень кожа не лопнула, лишь прогнулась.
– Что такое? – старый жрец в изумлении глянул на нож, на смеющегося пленника, глаза его обратились на Арнвида. – Схватите его, он пытается колдовать!
Ингьяльд бросился наперерез ринувшимся исполнять приказ воинам, его отшвырнули в сторону. Понимая, что ничего не успевает сделать, Арнвид упал на спину и под собой, прямо на пирамиде, тремя короткими росчерками нарисовал руну Разрушения.
Его схватили, вывернули руки вперед.
В недрах пирамиды зарокотало, громадное строение пошатнулось, окружающие город горы зашатались. Послышались испуганные крики, люди на площади попадали на колени.
Раздался треск, Арнвид ощутил, что держащие его люди теряют опору, к небесам вознеслось облако красноватой пыли. Она скрыла все, а когда рассеялась, из сотен глоток вырвался крик ужаса.
Похожая на удар исполинского меча трещина расколола пирамиду, прошла через чашу с сердцами, многие из которых еще дергались, и разделила на половинки статую богини.
– О боги… – прохрипел старый жрец, опускаясь на колени. – Никакое колдовство… Неужели эта жертва не угодна?
Из толпы внизу донесся плач и скорбные вопли.
– Конечно, – Гримгельмир оскалил блестящие, точно обсидиан, зубы. – Или ты этого не понял, старый дурак?
– Ицкоатль, – сказал старый жрец, повернувшись к одному из помощников. – Попроси правителя подняться сюда. Мы должны решить, что делать с ними. Это знамение… я один не отважусь!
Когда глянул на пленников, то в глазах, не так давно пылавших злобой и силой, Арнвид разглядел страх.
Жрец сбежал по лестнице, обогнул пытающегося ползти приятеля, сброшенного вниз Стейном, скрылся в толпе. Выбрался из нее не один, раболепно кланяясь высокому мужчине в набедренной повязке.
Его бритый череп поблескивал, с макушки свешивался клок волос, а тело покрывала татуировка, изображающая дождь то ли из крови, то ли из огня. Среди алых капель виднелись оскаленные рожи.
– Конунг, что ли, – Ингьяльд сделал шаг, протянул руку, чтобы помочь наставнику встать.
На него тут же нацелились десятки копий.
– Стой на месте, – приказал старый жрец. – А этому, – он показал на Арнвида, – свяжите руки заново. Вздумает ими шевелить – бейте по голове. Если боги против их смерти, но насчет беспамятства ничего не сказали…
Арнвид поднялся, стараясь не делать резких движений, один из воинов обмотал ему запястья кожаным ремнем.
– Что ты хотел? – голос у обладателя кровавой татуировки оказался низким, рычащим.
– О могучий, ты видел знамение, – проговорил старый жрец заискивающе. – Нож не смог проткнуть кожу вот этого, пирамида едва не рухнула. Что нам делать с ними? Если честно, я боюсь представить, что будет, если убьем, хотя бы и просто так…
Правитель хуастеков задумался, черные глаза прошлись по фигуре Гримгельмира, все еще лежащего на жертвенном камне, скользнули по Ингьяльду и остановились на Арнвиде.
Жрецы и воины на вершине пирамиды молчали, боясь даже дышать, толпа внизу негромко рокотала.
– Скоро в Теночтитлан отправится посольство, – сказал правитель. – Послам необходимо везти подарки. Мы преподнесем этих людей ацтекам, их император любит всякие диковины. Вот пусть он и решает, что с ними делать.
– Но как довезем? Попробуют освободиться и сбежать, – вздохнул старый жрец, махнул рукой в сторону Арнвида. – Вот в этом я чувствую странную мощь.
– Опоить их дурманом – и все дела, – правитель хуастеков пожал плечами. – Каждый день давать по горсти сушеных грибов или батончику пейотля. Так они не то, что о побеге забудут, о том, кто они такие…
– Отличная идея, – мой господин, – старый жрец улыбнулся, словно змея, между губ мелькнул узкий язык. – Ицкоатль, неси грибы! Они действуют быстрее…
Его помощник вихрем сбежал по лестнице, там послышались недовольные крики, топот. Когда вернулся, то бережно прижимал к груди плетеную из толстых волокон шкатулку.
– Кормите их, – велел старый жрец.
– Я не буду это есть! – Ингьяльд отступил на шаг.
Гримгельмир на камне забился, точно выброшенная на берег рыба. Один из жрецов отлетел, держась за промежность, другой пошатнулся от мощного удара, но к оставшимся на помощь прибежали воины.
Внук Вафтруднира дергался, но врагов было слишком много.
– Ешь, – жрец, названный Ицкоатлем, открыл шкатулку, зачерпнул из нее горсть какой-то черной трухи, покрытой, будто плесенью, белым налетом. – Тебе не будет плохо…
В спину Ингьяльда уперлись два копья, один из воинов подскочил, зажал строптивому пленнику нос. Ингьяльд раскрыл рот, глубоко вдохнул и… проглотил труху, брошенную ему в лицо.
Закашлял, заперхал, но тут же замолк, уставился куда-то в небо.
– Теперь ты, – жрец со шкатулкой подошел, глянул на Арнвида вопросительно. – Сам, или тебе помочь?
– Сам, – Арнвид открыл рот, зажмурился.
На язык посыпалось что-то мелкое, сухое, на вкус напоминающее древесную стружку, прилипло к губам, деснам, нёбу. Часть проглотил сразу, остальное начал жевать.
Горло онемело, в голове зашумело, как после третьего бочонка пиво. Голоса хуастеков истончились до комариного писка, Арнвид ощутил, что плывет в сторону, взлетает.
Потом ударился лицом обо что-то холодное, и сознание упорхнуло.
Лежащая между гор долина формой напоминала исполинский драккар – плоское дно, довольно крутые склоны. Поднявшееся солнце освещало город, расположившийся там, где на викингском корабле стоит конунг.
– Неужели пришли? – спросил Ивар. – Даже не верится.
– Только что-то я не рад, – вздохнул Нерейд. – Чую, как настучим тут всем по рогам, назад придется бежать вдвое быстрее…
По дну долины тянулись кукурузные поля, там виднелись работающие люди. Шумела река, образующая неподалеку от города довольно большой водопад, в рощах распевали птицы, ветерок колыхал заросли.
– Ну что, конунг, какой план? – спросил Ульв, белозубо улыбаясь. – Вот так прямо пойдем и всех зарубим?
– Хотелось бы, да только вот как бы нам при этом не досталось, – ответил Ивар. – Придется ждать темноты. Там подкрадемся, захватим кого-нибудь и хотя бы узнаем, где наши…
Солнце двигалось по небосклону с неспешностью плотно пообедавшей улитки, его лучи пробивались сквозь кроны, жгли не хуже крапивы. Викинги, укрывшиеся в зарослях, мучались от жары и безделья. Несколько раз мимо проходили караваны носильщиков, группы воинов.
Когда светило ушло за горы, по долине поползла густая тень, на темнеющий небосклон высыпали звезды, крупные, точно драгоценные камни из сокровищницы ольмеков.
– Пора, – сказал Ивар, когда спрятался ползущий за солнцем чахлый месяц.
Первым выбрался на открытое место, зашагал по утоптанной, широкой дороге, ведущей прямо к хуастекской столице.
– Что… – воскликнул за спиной Даг, и тут же тишина вокруг сменилась топотом, во тьме замелькали огоньки.
– В круг! – рявкнул Ивар, вскидывая меч и остро жалея, что у его отряда нет щитов.
Викинги сошлись вместе, выставили клинки.
Топот доносился со всех сторон, факелы загорались один за другим, вырывали из тьмы мрачных хуастекских воинов, блики бегали по обсидиановым лезвиям, на щитах блестели драгоценные камни.
– Вот влипли… – пробормотал Нерейд, оглядываясь. – Что делать будем?
– Ждать, – ответил Ивар. – Если бы они хотели нас убить, то просто напали бы.
Хуастеки окружили викингов со всех сторон, их было несколько сотен, могучих, крепких воинов.
– Кто вы такие? – выступил вперед один, на чьем шлеме колыхалась настоящая корона из перьев, а на поясе висело с полдюжины скальпов.
– Гости, – ответил Ивар. – Пришли проведать, как вы с нашими друзьями обошлись. А то они что-то не возвращаются. Если засиделись, то значит пиво у вас хорошее. Самое время попробовать.
– Как бы ты не попробовал собственной крови! – высокомерно проговорил хуастек. – Кто вы такие? Отвечай!
– В ваших землях нас именуют детьми Кецалькоатля, – раздельно проговорил Ивар.
Хуастекские воины подались назад, среди них возник ропот, лицо предводителя залила бледность.
– Вот как, – сказал он.
– Именно так, – Ивар пошевелил мечом. – Либо отдавайте наших приятелей, попавших к вам в плен, либо начнем драку. А то мы что-то заскучали…
– Во имя щита Тескатлипоки, не спеши! – проговорил хуастекский воин. – Сразиться мы всегда успеем. Это не вы перебили отряд наших воинов на южной границе? Их было три десятка.
– Сколько их там было, – Ивар покачал головой, – мы не считали. И сейчас не будем.
– Я понял, – хуастек поднял руку. – Позвольте пригласить вас в гости, дети Кецалькоатля, в наш город, Дом Неба. Клянусь предками и всеми богами, вам не будет причинено вреда.
– Ловушка, – быстро сказал Нерейд. – Они хотят заманить нас в город и там перебить.
– Зачем? – удивился Ивар. – Если они сильно захотят, то смогут перебить прямо здесь, – он повернулся к предводителю хуастеков. – Эй, воин, а что ждет нас в гостях?
– Правитель решит вашу судьбу.
– Хорошо, мы идем, – сказал Ивар и добавил вполголоса: – По сторонам все же поглядывайте.
Из темноты донеслись голоса, топот, и хуастеки, развернувшись, двинулись в сторону города.
Ивар шагал, не выпуская из рук меч и думая о том, что ожидает викингов в Доме Неба – раз гости, вряд ли положат на жертвенный камень, да и вообще теперь не убьют просто так, разве что потом, выпустив за пределы города.
Дорога пошла вверх, из мрака выступили силуэты погруженных во тьму домов.
Столица хуастеков спала, только на вершине пирамиды горел огонь. Ночной ветер шелестел тростником на крышах, нес со стороны водопада негромкий рокот.
– Опять пирамида, – заметил Ульв, когда открылась центральная площадь. – Что они тут по-другому строить не умеют?
– Умеют, еще как, – заметил Ивар, с первого взгляда обнаруживший трещину в колоссальном строении. – Клянусь мечом Фрейра, тут погулял наш эриль. Вон как наследил!
– Похоже на то, – проворчал Нерейд. – Странно только, что эта штуковина вообще устояла.
– Ждите здесь, – проговорил главный хуастек. – Мы доложим правителю о вас. Если желаете, можем принести воды или пищи, развлечь вас игрой на музыкальных инструментах…
– Спасибо, – ответил Ивар. – Но мы уж как-нибудь обойдемся.
Ждали довольно долго, викинги скучали. Нерейд предлагал устроить кулачную драку с хуастеками – просто так, для развлечения, или принести кого из них в жертву…
Услышавшие это обнаженные воины отодвигались, посматривали на детей Кецалькоатля с опаской. Факелы в их руках потрескивали, распространяя запах смолы, на темном небе мерцали звезды.
Кари почти заснул, когда от большого дома, расположенного рядом с пирамидой, донесся торжественный гул, распахнулись ворота, похожие на громадный рот.
Первыми из них вышли воины со щитами и копьями, в ягуаровых шкурах, наброшенных на плечи. За ними появился голый, если не считать набедренной повязки, человек.
Позади него двое рабов волокли странной формы низкое кресло с высокой спинкой, а замыкали процессию другие воины, с луками и мечами, украшенные орлиными перьями.
Кресло со стуком опустилось наземь, повелитель хуастеков сел, пришедшие с ним воины выстроились полукругом, в шкурах – слева, с перьями – справа, а остальные опустились на колени, припали лбами к земле.
– Если удирать, то сейчас, – хмыкнул Нерейд, глядя на ряды спин, окружающие викингов со всех сторон.
– Я думаю, мы этот шанс упустим, – ответил Ивар, смотря в глаза сидящего на кресле человека.
Они были темными, как ягоды терна, и очень спокойными.
– Привет вам, дети Кецалькоатля, – сказал правитель хуастеков сильным и низким как рев тура, голосом. – Клянусь Вечным Небом, вчера я думал, что избавился от вас навсегда…
– Где наши соратники? – спросил Ивар.
– Они живы, – ответил правитель, – но находятся далеко отсюда. Вам не нужно беспокоиться об их судьбе, подумайте лучше о своей.
– Она в наших руках, – Ивар демонстративно поднял меч. – И в руках Норн. Не советую проверять, насколько крепко мы держим оружие. Крови будет не меньше, чем при жертвоприношении.
Откуда-то из темноты выскользнул согбенный старик в длинном плаще и набедренной повязке. Зашептал что-то на ухо правителю, злобно поглядывая в сторону викингов.
– Ох, не нравится мне этот старичина, – сказал Нерейд. – Всадить в него стрелу, что ли?
– Ладно, – правитель кивнул, на лице его отразилось сомнение. – Боги отказались принять ваших сородичей в качестве жертвы, но отпустить вас просто так я тоже не могу. Вы убили множество наших воинов.
– Они напали, мы защищались, – Ивар пожал плечами.
– Неважно, – правитель нахмурился. – Вы пролили кровь, оставили жен без мужей, матерей без сыновей и дома без хозяев. Так что нам остается положиться лишь на волю Неба…
– Что там бормочет этот дядя, никак не пойму? – досадливо сказал Нерейд.
– Поединок предлагает, – пояснил Ивар.
– Если воля Неба склонится в нашу сторону, то вы станете рабами на срок в год, – торжественно сказал правитель. – Если в вашу, то вы вольны идти на все четыре стороны, и никто не станет чинить вам препятствий.