— Слушай, Килон — спросил я атамана, разбивая очередной валун — А пристань далеко?
— По слухам полдня пути.
— А…
Вжик! Надсмотрщик незаметно подобрался к нам и хлестнул меня плеткой:
— Работайте, отродье Жнеца, или отведаете у меня солнышка.
Вот сволочь, солнышком грозит. Это пытка такая. Привязывают на весь день на солнце без капли воды. Ладно, придет время, я с вами со всеми посчитаюсь.
Я отвернулся, размахнулся молотом и вдруг услышал, как кто-то громко напевает:
О! А вот и галлюцинации на жаре проявились. Звуковые. Слышу Интернационал по-русски. Не точно, крыша едет. Я даже оглядываться не стал, чтобы найти певца. И тут:
Я в полном изумлении от разнообразия моей подсознательной жизни обернулся и увидел, как чернявый, невысокий парень, махая кувалдой, напевает вслух слова знаменитой песни, посвященной героическому бою крейсера Варяг с 14-ю кораблями японской эскадры.
— Ни хрена себе глюк! — тоже по-русски говорю я чернявому парню и тот очумело смотрит на меня. И так мы пялились друг на друга с полминуты.
— Сима?!
— Леха?!
Что было дальше — словами не передать. Кинулись в объятья, хлопали по плечам — благо длина кандалов позволяла, а надсмотрщиков рядом не оказалось, и говорили, говорили, говорили. По-русски, конечно.
— Ты как?!! Тут??? Заснул? В Стонухендже? Проснулся в лесу? А ты??!! Я тоже? А Димка с Ленкой?! Не знаешь? А ты? Я тоже не знаю! А Вика? Масумото тоже здесь, представляешь! Он теперь гном. Да ты что!
И так до тех пор, пока не прибежали двое охранников и не разогнали нас плетьми. Но стоило им отвлечься, как мы вновь оказались рядом друг с другом — на сей раз выбрали два соседних камня для работы.
История Симы оказалась несколько проще и незатейливее, чем моя и Масумото. Очнулся когда бой колдунов подходил к концу, быстро сообразил, что можно попасть под каток и ползком, ползком в лес. Язык сначала давался совсем плохо, через день вышел к пограничному гарнизону. Местные власти сочли его одержимым — а вы что бы подумали, встретив человека, голого, плохо говорящего на местном языке, да еще серьезно утверждающего, что он из другого мира?! Вот Сима и оказался в местном храме. Святой водной его, тут конечно, не кропили, но благовониями окуривали. Бронштейн еще легко отделался — могли и на костер командировать. Так сказать, в целях профилактики психических заболеваний. Не найдя криминала, местные жрецы церкви Единого Бога отправили Симу обратно властям. Военные думали показать его полковому магу, но тот, как на зло, был в отлучке, — отправился в поход, наверное, — подумал я, вспоминая, что говорил Нон Эвдиклит, которого мы так и не дождались в Тар-Агросе. А на руках у местных властей уже был столичный циркуляр об убыли рабов на западных каменоломнях. Вот и отправился наш еврей по этапу.
Я еще раз осмотрел Бронштейна и остался доволен. Сейчас он казался большим евреем, чем был на Земле — невысокий, волосы черные, сам сильно загорелый, нос крючком. Никаких голубых глаз, светлых волос. Одет в подобие полотняной рубашки, штаны и сандалии. На вид крепкий, зубы на месте. Это, между прочим, важно — стоматологии в этой реальности наверняка нет. Максимум — выдерут зуб ржавыми щипцами. Похоже, что сын банкира попал в тело тирийца.
— Так что случилось с тем седым колдуном? — поинтересовался я у Симы, после того, как первые восторги унялись.
— Как только ты долбанул по алтарю, по камню пошли трещины и через минуту он просто развалился на куски. Этот в мантии, как увидел, что плите трындец — сразу сдулся. Для проформы еще пооборонялся, а потом вызвал радугу и укатил.
— Не понял. Что сделал?
— Махнул посохом и в землю уперся радужный столб. Он в него вскочил, как в лифт, и улетел вверх.
— А черные эльфы, а остальные пленники?
— Это я уже не в курсе. Одного негра, кажется, медведь таки порвал, а вот что дальше… Я же в кусты ломанулся, думаю, если и буду досматривать это шоу, то только в записи. С банкой пива и пачкой чипсов. Работать на сцене — увольте!
— Жаль. А вдруг среди пленников были Дима, Вика и Лена?
У меня перед глазами нередко вставала картинка: алтарь, охваченный призрачным огнем, а рядом с ним груда трупов. Ведь среди них могли оказаться… Но я старался гнать эти черные мысли из головы.
— Нет, Леха. Да и если честно сказать, то мне лучше всего запомнилась оскаленная медвежья пасть с громадными клыками. Именно она дала мне толчок… в местную жизнь.
— Кстати, ты сейчас выглядишь, как стопроцентный еврей.
В лагере протрубил рог, и наш отряд людей стали строить в колонну. Ясно, время обеда. Правой, левой, правой, левой, и мы дотопали до местной столовой. Звучит, конечно, красиво, но эта хибара меньше всего была похожа на помещение для питания людей. Свиней, пожалуй. Можно коз. Но не людей. Кстати, гномы, как я понял, питались отдельно. Получив пайку и по тарелке с баландой, наша компания устроилась за столом. Я познакомил Симу с Ютасом, Килоном, Сноком и остальными ватажниками. Не успели мы начать, как в барак вошли давешние надсмотрщики-мордовороты во главе с Эриком Вууданским. Ходили, ходили между столами и вдруг:
— Два саата на построение на площади! — внезапно громко прокричал начальник лагеря — Последний получает пятьдесят плетей.
Надо сказать, что в столовой скопилось человек восемьдесят, и никто не ожидал такой подлянки во время еды. Сначала, все опешили и замерли. Потом с места сдернулся одни каторжанин, за ним другой, после чего процесс приобрел лавинообразный характер. Каждый сам за себя, один бог за всех. Мы с Килоном сориентировались быстрее всех — я встал вперед, ватажники за мной, а замыкал наш клин Сима с Ютасом. Мощным тараном, я стал раскидывать людей, создавших собой на выходе форменную пробку. Каждый пытался выбраться быстрее, в итоге узенькая дверь просто не смогла пропустить через себя 80 с лишним человек разом.
Спустя секунд тридцать, нам все-таки удалось пробиться и одними из первых занять место в строю. Я пересчитал нашу компанию — Килон, Сима, ватажники… Стоп! А где Ютас?! Оказалось, что в толпе мы потеряли нашего тирийца. Я стал судорожно оглядывать соседей, в попытке найти парня. Но Ютаса нигде не было.
* * *Вечером после отбоя мы собрались возле постели Ютаса. Парень был исполосован вусмерть и лежал на животе без сознания. У тирийца начался жар. Я подозревал, что кроме воспалившихся рубцов у Ютаса могли быть внутренние повреждения. Например, сломанные ребра. Ведь по нему потопталась куча людей, после того, как он случайно упал в давке перед дверью столовой. Но, как без рентгена определишь это?
Бескровные губы парня что-то шептали, но никто из нас не мог понять, что именно.
— Надо отсюда рвать когти — начал разговор я — И чем скорее, тем лучше.
— Будем готовить побег — согласился Одноглазый — Соберем вокруг себя верных людей…
— Нет — прервал я атамана — Готовить побег нет времени. Без помощи Ютас может умереть. Здесь среди нас есть врач, целитель? Нет? Я так и думал. Будем поднимать восстание. Сегодня, сейчас!
— Ты в своем уме?! — возмутился Сима — Восстания готовятся годами. Вспомни Ленина и К! Сколько лет большевики раскачивали страну? Газету свою распространяли. Искру.
— Кто такие Ленин и газета? — заинтересовался атаман.
— В России в те времена и без большевиков революционеров было до кучи. — Проигнорировал я вопрос Одноглазого — Эсеры и прочая сволочь. Наша же задача проще и скромнее. Поднять бунт в одном отдельном взятом лагере рабов.
— А надсмотрщики? А стражники с арбалетами? Маг-огневик наконец!
— Почему огневик?
— Позавчера видел, как один отчаявшийся гном метнул в него молот. Знаешь, что с ним потом случилось?
— С молотом?
— Нет, молот сгорел еще на подлете. С гномом. Он начал медленно обугливаться! Сначала покраснел как рак, потом вспыхнула борода и волосы, а после этого он просто зажарился живьем!!
— Понятно. Это холеный хлыщ — огненный маг.
— О чем я тебе и толкую…
— Значит, начнем с колдуна. Где он обитает?
— Леша, ты не понял — настаивал на своем Бронштейн-младщий — На маге защита стоит!
— Кто такой Леша? — опять встрял Килон.
Но ему никто не ответил — мы с сыном банкира мерялись взглядами. Через минуту другую Сима тяжело вздохнув, опустил глаза и произнес — У тебя есть хоть какой-нибудь план?
— Килон, ты и твои ребята со мной? — я продолжал давить взглядом еврея.
— Да — неуверенно ответил атаман и добавил — Хотя мага завалить — это не кучу наложить. Сима правильно сказал, на нем защита стоит, да еще, небось, и не одна…
— Поддерживать ночью много защит — накладно — начал вслух размышлять я — Скорее всего, он заклят против метательного оружия. Ладно, отложим это на ночь. А сейчас давайте познакомимся поближе со здешними заправилами.
Я внимательно осмотрел тускло освещенный барак. В нем находилось человек сто с лишним, тесно утрамбованных в трехъярусные нары. Государственные рабы, каторжане, негромко звенели кандалами и готовились отойти ко сну. Кто-то еще стирал в бочке с водой свое нехитрое белье, кто-то грыз жесткий хлеб на нарах. Мое внимание привлекли три группы переговаривающихся людей. В одном углу барака явно тусовался местный криминал — оттуда громко раздавалась нецензурная брань, грубый хохот и шлепки ударов. Двое растатуированных мужиков избивали третьего приговаривая — Не воруй у своих, не воруй…
Еще один угол был оккупирован представителями местной "администрации" — старостой барака с прихлебателями. Об этом можно было легко догадаться, глядя на их жирные морды и приличного вида одежду — кожаные штаны, сапоги… Кроме того, у этой публики отсутствовали столь характерные для каменоломни "Мертвых гномов" рубцы и раны от плетей. Ладно, этих хлеборезов и учетчиков я оставлю напоследок.
Третья группа, самая большая, занимала правый дальний угол барака. Это странная разношерстная компания показалась мне самой любопытной.
— Сима, ты уже с неделю тут трешься. Небось, все видел, всех знаешь.
— Ну, есть чуток…
— Вон те, — я показал пальцем в сторону изнеможенных людей — Они у нас кто?
— Эти? — переспросил Бронштейн — Это здешние политзаключенные. Бунтовщики, еретики и прочие несогласные. Заправилой у них Эгилон Неистовый. Вон тот мужик с рубцами на лице.
Действительно, товарищ с исполосованным вдоль и поперек физиономией привлекал к себе внимание. Во-первых, взгляд властный, жесткий и какой-то непримиримый, что ли. Лицо открытое, волевое. Нутром чую, это мужик по жизни — лидер. Харизма так и прет. Во-вторых, красные рубцы на лице говорили сами за себя. Кстати, подобные отметины были почти у половины людей, стоявших вокруг него. Нда… Не обделены они, получается, вниманием надсмотрщиков. Значит, на пятьдесят процентов — политические у меня в кармане. Остается сагитировать их. И лучше делами, чем словами.
— Ладно, действуем так — я по очереди посмотрел на еврея и атамана — Ты, Килон, бери двух своих и дуй налаживать контакт с местным криминалом — я мотнул головой в сторону блатных.
— Может мне всех взять? — спросил Одноглазый — Для солидности.
— Нет. Снок и еще один ватажник на твой выбор мне нужны для иного дела. Пусть оба сейчас же выйдут за дверь барака и начинают сторожить. Как только мы раскроем наши планы, отсюда тут же ломанется хренова туча стукачей. Докладывать Эрику о нас.
— Понял, умно — согласился Килон — За ними проследить? Или что?
— Убить.
Воцарилось молчание.
— Лучше задушить. — Пояснил я остолбеневшим заговорщикам — Шума меньше. И перестань делать такое лицо. — Сказал я, обернувшись к Симе. — Мы не в игры играем. Теперь ты, Сима. Незаметно проберешься к старосте и донесешь на нас. Так, мол, и так, Килон с ватажниками и серым уродом замышляют бунт. Да, да. Вы не ослышались. Мне нужен донос. Посмотрим, как они задергаются. На выходе их все равно Снок примет. А я беру на себя Неистового. Все ясно? Тогда за дело.
Одноглазый коротко проинструктировал Снока с напарником и отправил их за дверь. Любопытно, но двери бараков в лагере не охранялись. Ходи где и когда хочешь. Внутреннего периметра тоже не было. Странно, что никто до сих пор не догадался ночью порезать охрану на куски. Ладно, об этом я подумаю потом, а сейчас Эгилон.
Словно ледокол, я легко прошел сквозь толпу, окружавшую изуродованного лидера политических. Люди видели мои глаза, кожу и сами шарахалась в сторону. Впрочем, Неистовый оказался не робкого десятка, и, заметив мое приближение, спокойно сложив руки на груди, ждал.
— Есть разговор — решил я сразу взять быка за рога.
— Есть разговор — говори — оглядел меня с ног до головы Эгилон.
— Я и мои друзья сегодня ночью поднимем восстание. Убьем охранников, Эрика и освободим гномов. После чего, уйдем в бега. Вы с нами?
От моей наглости у приближенных Эгилона сделались квадратные глаза. Сам Неистовый лишь нахмурился и процедил — Сдается мне, мил человек, стукачок ты.
— А ну повтори! — я схватил предводителя за отворот рубашки. В меня тут же вцепилось несколько десятков рук.
— Только заехал в лагерь, сразу к нам с таким богатым предложением — никак не отреагировал на мои действия Эгилон — Так что два варианта. Либо сумасшедший. Либо провокатор.
— Значит вариант, что все взаправду не рассматривается?
— Нет!
— Хорошо, — отпустил я его — а если я предоставлю доказательства?
— Отпустите его. — Сподвижники Неистового поспешили выполнить указание — Какие?
— Сегодня ночью я убью мага.
Всеобщее молчание было мне ответом. Первым очнулся субтильный, худой как щепка парень с торчащими во все стороны волосами. Он наклонился к Эгилону и прошептал тому что-то на ухо.
— Да, это снимет с нас все подозрения — тихо ответил ему Неистовый и уже мне — Годится.
— Нет, не годится — попер вперед я — Если ты принимаешь мои условия, то принимаешь их до конца. Если вы присоединяетесь к нам, то вы все, включая тебя, выполняете мои приказы. Вот теперь годится?
— Да — твердо, глядя мне в глаза, произнес Эгилон.
— Вы все слышали — я кивнул на Неистового.
Ну, что ж. Человека слова видно за версту. А человека принципов — за две. Я уже собрался было обратно к нашим лежанкам, где уже ждали Килон и Сима, как Эгилон окликнул меня: