— Еще бы! — потрясенно воскликнул завлаб. — У этого экземпляра потрясающая регенерация! Он, бесспорно, мертв, как деревяшка… Но я даже не удивлюсь, если он через часок-другой восстанет из мертвых!
— А конкретнее? — потребовал Кузнецов.
— Да вы сами посмотрите! — Григорий Иванович сдернул окровавленную простыню с обнаженного тела, лежащего на прозекторском столе лаборатории. — Почти полсотни, а точнее — сорок восемь пулевых ранений! Восемнадцать — в голову! Вот эти царапины на руке уже почти исчезли! А еще полчаса назад… Обратите внимание на вот эти две раны в области груди… Видите? Организм выталкивает пули! Это вообще уму непостижимо! Кто это, Владимир Николаевич? Может, хоть вы меня просветите? Он кто угодно, но не человек! — с жаром воскликнул Григорий Иванович.
— Иваныч, да не нервничай ты так! — генерал похлопал по плечу завлаба. — Я еще и не такое в своей практике встречал! Вот воскреснет, у него и поинтересуешься! Просто давненько ничего интересного не происходило… — довольно произнес он. — Вот и отвыкли от чудес! А отдел наш не простой… Так когда примерно ожидать?
— Чего ожидать? Когда очухается? — нервно спросил Григорий Иванович.
— Да.
— Вы это серьезно?
— Ну, ты же сам только что сказал…
— Охо-хо! — вздохнул завлаб. — Ну, судя по скорости регенерации, часов через пять-шесть он будет как огурчик… А вот когда часики вновь запустятся? — он виновато развел руками.
— Хорошо! — кивнул генерал. — Как только раны полностью закроются — срочно сообщите.
— Слушаюсь, товарищ генерал! — ответил Григорий Иванович, смахивая со лба крупные капли пота.
— Запись процесса ведется? — уточнил напоследок Кузнецов.
— Конечно! Цены не будет этой записи!
— Не забудь: как только — тут же сообщи!
* * *Кремнев, словно сайгак, несся по институтской лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
— Шеф у себя?! — Ввалившись в приемную, задыхаясь, спросил он секретаршу.
— У себя, — после секундного ступора при виде взбудораженного и растрепанного Кремнева ответила девушка. — Только он…
Не дослушав, Кремнев ворвался в кабинет Горчевского. Вольдемар Робертович обсуждал что-то в этот момент с парочкой студентов старшего курса. Стремительное появление в кабинете декана возбужденного преподавателя, с безумно вращающимися покрасневшими глазами, если не напугало, то изумило студентов. В таком виде всегда спокойного и рассудительного Кремнева они никогда не видели.
— Ребята, обсудим это позже, — предложил студентам Горчевский, понимая, что случилось нечто непредсказуемое.
— Хорошо, Вольдемар Робертович! — согласились ребята.
Покидая кабинет декана, они, не переставая, косились на раскрасневшегося и тяжело дышащего Кремнева.
— Аркадий, что случилось? — едва студенты закрыли за собой дверь, поспешно спросил Горчевский. — На тебе лица нет!
— Вольдемар… Робертович… — с присвистом произнес Кремнев. — Юсупов мертв!
— Как мертв? — не поверил Горчевский. — Он же… А что с перстнем?
Сбиваясь от волнения, Аркадий пересказал Горчевскому свой разговор с Рудневым.
— Вот, значит, как… — задумчиво произнес декан. — Что ж, тем лучше для нас, Аркадий! Нам больше не нужно ломать голову, как заполучить артефакт законным путем! Провидение все сделало за нас! Я чист перед перстнем, а значит — буду владеть им по праву! Сколько они хотят?
— Десять миллионов евро. Мы располагаем такой суммой, Великий Магистр?
— Орден располагает большими средствами, — отмахнулся Горчевский. — Я готов выложить за кольцо Соломона более крупную сумму… Вот только не укладывается в эту схему смерть Юсупова. Я все-таки думал, что законный владелец перстня неуязвим. Вспомни, Аркадий, из скольких переделок выкрутился Юсупов в лихие девяностые… Этот твой супермен уверен, что Юсупов мертв?
— На все сто — он без контрольного выстрела не работает! Я вот что подумал, артефакт всегда был с Юсуповым. А сейчас он его лишился…
— Возможно-возможно… Ладно, скоро мы узнаем, выжил ли бывший владелец артефакта, — произнес Горчевский. — Если он действительно мертв, об этом будут сегодня кричать по всем телеканалам. Смерть такой колоритной фигуры вызовет настоящий переполох!
— Вы как всегда правы, Вольдемар Робертович. Будем посмотреть, как говорят в Одессе.
— Вот именно, Аркадий, вот именно! Когда с тобой должен выйти на связь Руднев?
— Сказал, что вечером меня найдет.
— Ты знаешь, что сказать. Договорись, каким способом он хочет получить требуемую сумму… Понятно, что такого количества наличных у нас нет. Да, и колечко тоже нужно проверить… Мало ли?
— Согласен.
— Тогда договорись о встрече — я сам проверю кольцо.
— Вольдемар Робертович, а что делать с Костиком? Нельзя оставлять предателя безнаказанным! Он запятнал…
— Не переживай ты так за Павлюченко, — посоветовал Аркадию Горчевский. — Колечко накажет его и без нас, если, конечно, артефакт подлинный… Но преданность всех Братьев нашему общему делу стоить проверить… Займемся этим позже. Сейчас главная задача — обрести перстень!
* * *Григорий Иваныч позвонил генералу Кузнецову в семь вечера.
— Товарищ генерал, — произнес в трубку завлаб, — клиент созрел.
— Буду через пять минут! — ответил Владимир Николаевич.
По пути в лабораторию генерал заглянул в кабинет майора Сидоренко.
— Сергей Валентинович, пойдем, нас Григорий Иванович к себе приглашает, полюбопытствовать…
— Неужели?.. — ахнул Сидоренко.
— Полная регенерация! — подтвердил догадку майора Кузнецов. — А ты сомневался! — он лукаво подмигнул подчиненному.
Они спустились в подвальное помещение лаборатории и вошли в прозекторскую, освещенную ярким, но неживым светом люминесцентных ламп.
— Ну, Григорий Иваныч, хвались, — произнес генерал.
— Извольте! — Завлаб подвел высоких гостей к обнаженному телу, по-прежнему неподвижно лежащему на столе. — Как огурчик — даже шрамов не осталось! Пули вышли, — он громыхнул железной чеплашкой, наполненной пулями, — отверстия затянулись! Чудеса! Я подключил его к оборудованию, — сообщил Григорий Иванович, — но он пока еще не подает признаков жизни! — На экране монитора, регистрирующего сердечную деятельность, лишь тонкая прямая полоска. — Но если что, — продолжил завлаб, тут же заметим. Может, чаю хотите?
— Не откажусь, — ответил Кузнецов. — Неизвестно, сколько придется ждать…
— Сейчас чайник включу, — сказал Григорий Иванович, на секунду исчезая из поля зрения офицеров.
— Сергей Валентиныч, ты телевизор сегодня смотрел? — спросил вдруг генерал.
— Смотрел, товарищ генерал, — ответил Сидоренко.
— И как?
— На всех каналах шокирующие кадры убийства, — тоном заправского диктора произнес Сидоренко.
— Ничего, ему не привыкать, — кивнул в сторону лежащего тела генерал. — В девяносто третьем тоже была неслабая шумиха… Но Юсупов вывернулся! Теперь я понимаю, каким способом…
— Товарищ генерал, но колечка-то у него нет. И на месте преступления мы его не нашли…
— Да, я сразу отметил этот факт, — согласился генерал.
— Возможно, Юсупов оставил перстень дома…
— Нет, — возразил Кузнецов, — он никогда его не снимал.
— Вы думаете, что вся эта котовасия именно из-за кольца?
— Да, я считаю именно так, — ответил генерал.
— Но если все достижения этого господина напрямую зависят от перстня, какого черта он восстанавливается?
— Не знаю, но надеюсь узнать от самого господина Юсупова, — улыбнулся генерал.
— Вы настолько уверены, что он воскреснет, словно Иисус…
— Воскреснет, Сережа, можешь не сомневаться! Иначе, зачем он заращивает раны? — риторически спросил Кузнецов. — Без воскрешения эта процедура бессмысленна.
— М-да! — Майор не нашел, чем ответить на этот вопрос генерала.
— Товарищ генерал, товарищ майор! — В помещение вошел завлаб, сжимающий в руках две парящие кружки с горячим чаем.
— Спасибо, Григорий Иваныч! — поблагодарил Кузнецов, принимая кружку. — Ты нашего клиента на томографе проверял?
— Конечно проверял…
— И?
— Ничего особенного, — пожал плечами завлаб, — ни тебе двух сердец, ни тебе жабр — обычный хомо сапиенс… Если не считать, конечно, его способность так стремительно заращивать раны, даже будучи стопроцентно мертвым. Я боюсь даже предположить, как он регенерирует, будучи живым.
— Значит, никаких уродств не обнаружил?
— Никаких, — подтвердил Григорий Иванович. — На инопланетянина не похож! — фыркнул он. — Внешне, да внутренне — че-ло-век.
— Но обычному человеку такое даже и не снилось! — шумно отхлебнув чай, произнес Сидоренко.
— Обычному, конечно, но если человека слегка видоизменить, неизвестно, на что он станет способен, — с загадочным видом произнес Кузнецов.
— Вы встречали таких людей, товарищ генерал? — без какой-либо задней мысли полюбопытствовал майор.
— Да, — просто ответил Кузнецов. — Григорий Иваныч, дай мне чистый скальпель…
— Обижаете, Владимир Николаевич, одноразовый! — Завлаб протянул генералу упакованный в пластик инструмент.
Генерал освободил скальпель от упаковки и ловко провел режущей кромкой по ладони левой руки.
— Владимир Николаевич, вы что делаете?! — воскликнул Сидоренко.
— Не переживай, Сережа, дед еще не сбрендил… Ты лучше сюда посмотри.
Сидоренко и так не отрывал взгляда от аккуратного разреза, сочившегося темной (майору даже показалось, что слишком темной) кровью. Генерал достал из кармана платок и промокнул рану. Когда он убрал промокшую тряпицу, Сидоренко не смог сдержать возглас удивления — рана существенно уменьшилась. Там, где еще недавно был порез, образовалась коричневая корочка. Кровь перестала течь, больше не мешая майору наблюдать, как края ранки срастаются. Через десять минут от раны остался лишь тонкий белый шрам.
— Завтра ничего не останется, — произнес генерал, потирая зажившую ладонь.
— Черт возьми! — не сдержался Сидоренко. — Кто же вы, товарищ генерал? Вы такой же, как Юсупов?
— Господь с тобой, Сережа! — рассмеялся генерал. — Он — это он, а я — это я!
— Но вы точно так же можете заращивать раны! Я не могу… Григорий Иваныч, ты тоже так можешь?
— Увольте, товарищ майор, — развел руками завлаб, — я самый обычный врач… Ну, не совсем обычный, — добавил он, немного подумав. Так то ж специфика нашего отдела.
— Ну, слава Богу! — отер выступивший на лбу пот Сергей Валентиныч. — А то я подумал… Владимир Николаевич, как это у вас получается? В чем фокус? Какие-то особые методики…
— Никаких фокусов! Никаких методик! — Мотнул головой Кузнецов. — Когда-то давно со мной произошел э-э-э… несчастный случай…
— А по мне, — вмешался в разговор завлаб, — так это счастливый случай.
— Нет, Григорий Иваныч, случай как раз был несчастный, просто мне повезло… — Договорить генерал не успел — громко пискнул кардиограф.
— Ты погляди, моторчик-то заработал! — воскликнул завлаб, наблюдая за прибором. — Кровяное давление повышается! Включились легкие! Он воскрес, господа контрразведчики! С чем вас и поздравляю!
Кузнецов и Сидоренко подошли поближе к телу. На щеках Юсупова проступил легкий румянец, мертвенная бледность кожи исчезла. Перед контрразведчиками лежал живое и абсолютно неповрежденное тело, хотя несколько часов назад оно было мертвым и растерзанным. Веки бывшего мертвеца дрогнули и открылись. Он обвел мутным, недоумевающим взглядом склонившихся над ним людей и тихо спросил:
— Где я? Что со мной?
— Со счастливым воскрешением вас, Сергей Вадимович… — произнес генерал. — С очередным счастливым воскрешением, не так ли господин Юсупов?
* * *Встречу Руднев назначил небольшом, но респектабельном ресторанчике, в котором для клиентов имелись отдельные комнаты. Когда Горчевский в сопровождении Кремнева появился на пороге кабинета, Егор удивленно развел руками:
— О! Сам великий магистр почтил нас своим присутствием! Наше вам с кисточкой…
— Давай ближе к делу! — Горчевский сразу перешел в наступление. — Я хочу посмотреть перстень!
— Да расслабься ты! Садись, водочки накатим… Кремень, ты хоть ему скажи! У нас все честь по чести!
— Перстень! — Горчевский требовательно протянул руку.
— Вот заладил! — фыркнул Руднев. — Держи! — Он бросил кольцо на стол, Горчевский тут же прижал его рукой.
Руднев налил себе водки и залпом проглотил её.
— Ну что, Вольдемар Робертович, настоящее? — спросил Кремнев после небольшой паузы, в течение которой декан внимательно разглядывал артефакт.
— Похоже… Очень похоже… — Горчевский вынул из кармана увеличительное стекло, и принялся разглядывать перстень сквозь него.
Затем он слегка царапнул металл кольца ножом, лежащим на столе, и зачем-то подышал на камень. Надев перстень на безымянный палец левой руки, Горчевский крутанул его вокруг костяшки — великоват.
— Настоящее? — вновь повторил свой вопрос Кремнев.
— Не узнаем, пока не… Сколько ты хочешь за перстень?
— Тебе же Аркашка озвучивал сумму, — оскалился Егор. — Че ты так любишь переспрашивать? Если намерен поторговаться, сразу отвечу: больше — можно, меньше — ну никак не выходит, ты уж извини!
— Я не буду торговаться, — глухо ответил Горчевский. — Я просто хотел спросить…
— Ну?
— Тебя эта сумма полностью удовлетворит?
— Ты чё, дебил? — возмутился Руднев. — Если бы не меня не устраивала сумма — я запросил бы больше!
— Ты продаешь мне это кольцо по доброй воле? — не останавливался Горчевский, не замечая оскорблений.
— Ну ты, блин, даешь! Совсем двинулся… Хрен с тобой! Я отдаю эту побрякушку за десять лимонов евро по доброй воле! Теперь тебя все устраивает?
— Да, — ответил Вольдемар Робертович. — Аркадий, давай!
Кремнев положил на стол сумку, которую держал в руках, расстегнул замки и достал ноутбук. Горчевский приложил палец к дактилоскопическому сканеру и запустил систему. Когда компьютер загрузился, он требовательно произнес:
— Реквизиты!
Руднев положил на стол бумажку.
— Вот счета в четырех разных банках. Переводи равными долями… По два с половиной ляма на каждый счет.
Горчевский взял бумажку и пробежался пальцами по клаве. Пока он работал, стихли все разговоры. Наконец Вольдемар Робертович оторвался от монитора, и устало произнес:
— Готово!
— Сейчас проверим, — довольно потер руки Егор.
Он достал сотовый и принялся нажимать на кнопки. Пока Руднев проверял счета, Горчевский неотрывно смотрел на перстень. Некоторое время ничего не происходило, и в душе декана начали давать горькие всходы ростки сомнения. Но затем… Перстень изменился в один момент: секунду назад он был великоват, а теперь сидел как влитой!
"Есть!" — мысленно воскликнул Великий Магистр — перстень Соломона признал нового хозяина.
— Есть! — почти в то же мгновение громко произнес Руднев. — Средства поступили на счета в полном объеме! Хоть ты и не в себе, Горчевский, но с тобой приятно иметь дело! Ну что, теперь можешь с нами выпить-закусить? Знаешь, как говорят, на необмытый товар…
— Наливай! — согласился Горчевский, в душе которого все пело и ликовало.
— Вот это по-нашему! — обрадовался Руднев. — И ты, Кремень, давай, не отрывайся от коллектива!
* * *— Кто вы? — спросил я, поднимаясь на локтях. — Дайте что-нибудь накинуть — стол холодный, — мое тело покрылось огромными мурашками. — Где моя одежда? — Я содрал с тела присоски, спрыгнул со стола на пол и уселся в кресло.
— Ваша одежда, господин Юсупов, пришла в полнейшую негодность, — вежливо сообщил генерал, — сплошное сито.
— Я так и понял. Найдите, пожалуйста, хоть что-нибудь!
— Григорий Иваныч, будь другом, принеси из каптерки камуфляж…
— Так вы военные? — озвучил я свою догадку.
— Не совсем, — ответил Кузнецов.
— Значит контора. — В ход пошла следующая версия, оказавшаяся верной.