- Заждались? Сейчас пристроим вас. Повязки поправить, на помосте стоять смирно, на шлюх в зале не пялиться, пасть не разевать, выполнять все команды. Поняли?
Они нестройно ответили.
- Да, господин.
- Отлично. Будьте паиньками, и полопаете от пуза.
Рассмеялся над собственным остроумием и убежал за дверь.
- Остряк, - покачал головой Седой и посмотрел на Гаора. - Держись, трепотню его не слушай, смотри как в зале, над головами, тогда не сорвёшься.
Гаор кивнул.
- Начинаем нашу распродажу! - донеслось из-за двери. - Высокородные и глубокоуважаемые, мы предлагаем вам сегодня товар экстра, люкс товар, такого ещё не было! Готовьте ваши денежки, ого-го, я прямо вижу, как вы будете драться за право выложить их! И наш товар стоит ваших денег!
Мелодичный звон от удара молотком в гонг.
- Лот первый! Бригада люкс! Номера по каталогу сто двадцать, сто двадцать один, сто двадцать два...
Надзиратель взмахнул дубинкой. Седой быстро обнял, прижал к себе Гаора, взъерошил ему волосы на затылке и оттолкнул.
- Пошли, парни, - весело скомандовал он, проходя к двери.
Гаор поднёс ко рту кулак и впился в него зубами, чтобы не закричать, глядя на закрывающуюся за Седым и его бригадой дверь. На этот раз её закрыли плотно.
Он не знал, сколько прошло времени, когда из-за двери донёсся удар гонга и надзиратель приоткрыл дверь.
- Лот второй! Ого-го, какой экземплярчик! Номер по каталогу...
Ушёл Бурнаш.
Гаор смог перевести дыхание и отпустить кулак, на котором чётко отпечатались его зубы.
- Разгладь, - шепнул кто-то, - а то заметят.
Гаор, не поглядев на сказавшего, стал разминать, растирать кисть, не отрывая глаз от двери. Но, видно, проданных уводили в другую сторону, и ужас от того, что он больше никогда не увидит Седого, с новой силой обрушился на него. Он словно ослеп и оглох, занятый только одним, не упасть, удержаться на ногах...
-...Номер сто тридцать два!... - прозвучало в звенящей пустоте, и Гаор, машинально переставляя ноги, пошёл к двери.
Странно, но он вошёл в зал и встал на небольшой, но такой же, как в смотровом зале, помост рядом с кафедрой аукциониста, не пошатнувшись и даже нормально дыша.
- Редкостный экземпляр! - радостно орал аукционист. - Непорочный в смысле непоротый! Убедитесь сами, - и ему вполголоса: - повернись, скотина.
Так вот для чего задницу открывают - сообразил, выполняя приказание, Гаор. Следы порок смотрят.
- Обратно, - скомандовал ему аукционист.
Гаор повернулся лицом к залу, и хотя помнил совет Седого смотреть поверх голов, любопытство пересилило. И тут же пожалел об этом. Потому что в первом ряду сидели два выбритых до блеска хихикающих старика с такими характерными физиономиями, что у него зачесались кулаки. Любители мальчиков. Когда на ветеранских гулянках им попадались на пути такие, то они отводили душу по полной программе.
- Мил, весьма мил, - хихикал один, упоённо разглядывая в дамский бинокль, хотя расстояние между ним и помостом не превышало трёх шагов, низ живота Гаора. - И не очень волосат.
- Слишком массивен, - жеманно возразил другой, - я предпочитаю поизящнее.
- Бастард-полукровка, - орал аукционист. - Между прочим, так, пустячок, образованный. Общевойсковое училище, полный курс. Вы только подумайте, если вам понадобится застукать свою любовницу на горячем, парень организует вам настоящую военную операцию. Ого-го! Да он фронтовик! И даже старший сержант! Такого у нас ещё не было! Вставит мину куда угодно!
Гаор заставил себя поднять глаза и вдруг натолкнулся на взгляд адъютанта за спиной генеральши. И по тому, как тот, вздрогнув, отвёл глаза, Гаор понял: его узнали! И уже не отчаяние, а бешенство, стало захлёстывать его. "Что? - мысленно кричал Гаор, глядя на отвернувшегося адъютанта - не хочешь смотреть? Смотри! Ты сын, а я бастард, поэтому ты офицер, а я старший сержант. Ты там, а я здесь!"
- Начальная цена тысяча! - гаркнул аукционист.
- Тысяча сто, - хихикнул старик в первом ряду.
Гаор на мгновение с ненавистью посмотрел на него и заставил себя поднять голову.
- Тысяча двести, - откликнулись из задних рядов.
- Да вы что?! - изумился аукционист, - за такое и столько?! Это ж вам не дикарь из дальнего посёлка. Водит машину, разбирается в любой технике, доступной, - аукционист хихикнул, - пониманию сержанта. И даже, - он похабно подмигнул залу, - не очень волосатый.
- Тысяча пятьсот...
- Две тысячи..
- Это мне начинает нравиться, - подбодрил зал аукционист. - Он же и на расплод годится. Вы только подумайте, какое рыжее потомство он даст! Да такие детёныши влёт уйдут!
- Так когда они ещё будут? - задумчиво спросили из зала.
- А это когда на случку отправите, - парировал аукционист. - Да хоть сегодня вечером. У сержанта оружие всегда при себе!
Он залился жеребячьим хохотом, успев шепнуть Гаору.
- Тряпку сними.
Стиснув зубы, Гаор выполнил приказание.
Старички в первом ряду упоённо захихикали. Генеральша томно вздохнула, колыхнув грудью и зазвенев драгоценностями.
- Пусть так и стоит, - попросил один из стариков. - Ну, пожалуйста, это так волнующе.
Аукционист покачал головой.
- Я не решаюсь подвергать вашу нравственность такому испытанию.
Теперь захохотали и в зале.
- Но я не вижу, что его оружие готово к бою, - заявил второй старик.
- Оно просто не видит мишени, достойной своего калибра, - быстро ответил аукционист.
Теперь хохотали так, что Гаор, несмотря на своё положение, с трудом удержался от улыбки. Хорошо сказано, чёрт возьми! Аукционист горделиво раскланялся и бросил ему.
- Прикройся.
Онемевшими от напряжения пальцами Гаор завязал полотенце.
- Не правда ли, уникум! Уникум дорого стоит. Парень уникален во всём!
- А в чём конкретнее? - поинтересовался тот же голос, что спрашивал про приплод, - а впрочем... две пятьсот.
- Три, - откликнулись из другого конца зала.
Возникла пауза, в которую немедленно вклинился аукционист.
- Вы спрашивали, чем он уникален? Отвечаю! Всем! От происхождения до причины обращения!
Вытянув вбок руку, он ловко ухватил Гаора за волосы, открывая ему лоб.
- Смотрите же! Кто-нибудь видел такой знак?! Бастард продан отцом за долги наследника рода! О благословенные времена легенд, когда, спасая род, отцы жертвовали сыновьями! Ожившая древность в вашем доме! Ощутите себя властителем древних времён. Вы владелец раба лучших кровей!
- А точнее? - требовательно спросил кто-то.
Аукционист отпустил его волосы.
Ну-ка - стало интересно Гаору - хватит ли трепачу смелости прилюдно произнести то, что написано в его карте, а значит, и в каталоге. Он даже перестал злиться на этого остряка. Здесь-то тот как вывернется?
Аукционист если колебался, то не больше половины мгновения.
- Ну, кто, кроме известного своим мужеством отважного генерала, кто, кроме блюстителя традиций и офицерской чести, генерала спецвойск Яржанга Юрденала, мог совершить такое?!
И тут впервые Гаор подумал, что этот торг - не его позор, а отца: с такими интонациями аукционист громоздил восхваления, а в зале слушали их, откровенно смеясь.
- Три пятьсот, - одобрили старания аукциониста.
- Четыре.
- Разумно, - одобрил аукционист, - но вы посмотрите на его мускулы, - и опять ему, - покажи.
Гаор послушно принял нужную позу.
- Четыре пятьсот, - откликнулись из зала.
Определить, выделить из массы лиц называвших цены, Гаор не мог. Он опять чувствовал приближение обморока от перенапряжения. Последние контузии и Чёрное Ущелье так ему добавили к Валсским, что подолгу держать стойку он теперь мог только спокойно, а не психуя. Потому и сразу согласился на дембель, хотя контракт предлагали ему тогда не самый плохой. Он стал думать об этом, чтоб совсем не замечать зала, и даже случайно не встретиться опять взглядом с адъютантом.
Ему разрешили расслабиться, и он перевёл дыхание. Чёрт, когда же это кончится, решали бы уже. Аукционист опять отмочил что-то такое, что зал с упоением захохотал.
- Пять тысяч, - заявивший еле говорил от смеха.
- Первоклассный балаган, - одобрил ещё кто-то.
- Согласен, - вступил сочный бас уверенного в себе и своих правах человека. - Но у меня больше нет времени. Семь тысяч, и закончим.
Наступила тишина. И в этой тишине аукционист, мгновенно понявший, что нового повышения цены не будет, приступил к последней процедуре.
- Семь тысяч, раз! Кто больше? Семь тысяч, два! Кто больше? Семь тысяч, три! Продано!!
И короткий властный жест приказал Гаору сойти с помоста и пойти к небольшой малозаметной двери за кафедрой аукциониста. Разглядеть купившего его он не успел.
В небольшой комнате Гаор по команде надзирателя сбросил в ящик полотенце. Теперь-то дадут одежду? Нет, новая дверь. Опять комната без окон, у дальней двери стоит надзиратель, а вдоль стен на корточках или прямо на полу сидят голые рабы. Гаор с радостью увидел знакомую бороду Бурнаша и быстро, пока надзиратель не указал ему другое место, подошёл и сел рядом. Бурнаш покосился на него и ухмыльнулся.
- За сколь продали? - спросил он шёпотом.
- За семь тысяч, - так же шёпотом ответил Гаор.
- Ну, теперя поживёшь, - хмыкнул Бурнаш и пояснил, - пока цену свою не оправдаешь, хозяин тебя поберегёт. А меня за три с половиной. Тебя кому продали?
- Не разглядел.
- По первости всегда так, - кивнул Бурнаш.
Надзиратель перешёптываться не мешал. И Гаор рискнул продолжить разговор.
- Чего ждём?
- А пока хозяин бумаги все сделает, с кассой рассчитается, одёжу тебе оплатит. А мой, видно, ещё кого покупать собрался. Хорошо б бабу. Так, пока до места везут, и сговориться можно по-быстрому, - Бурнаш подмигнул. - Не боись, паря, у первой категории торги последними не бывают. Ишшо встретимся.
Иногда открывалась дверь, и выкликали номер. Надзиратель взмахивал дубинкой и вызванный уходил.
- Седого куда, не знаешь? - с замирающим сердцем спросил Гаор.
Бурнаш мотнул бородой.
- Их сразу увезли. Они, грят, только и были тута, что сесть не успели. Думаю, не пропадут. За них, грят, чуть не полусотню отвалили. Умственность, она, знашь, сколь стоит. Вона тебя за сколь, а меня...
- Тоже не хило, - хмыкнул Гаор. - У меня за год такой зарплаты не было.
- Может и так, - кивнул, принимая утешение, Бурнаш.
- Сто тридцать второй, - сказали от двери.
Гаор встал, успев получить от Бурнаша незаметный со стороны и явно дружеский пинок пониже спины, и пошёл к двери. Надзиратель проверил его номерок и выпустил.
Эта комната была перегорожена барьером-прилавком, и по ту его сторону стоял тот самый, с орденскими ленточками, который смотрел его на общем помосте и велел снять повязку. Гаор понял, что это и есть его хозяин, и похолодел. Что же его ожидает?
Лейтенант с зелёными петлицами, сверил его номерок и снял с ошейника, отбросив в стоявшую на прилавке коробку, затем, ловко повернув на нём ошейник, проверил номер, клеймо и удовлетворённо кивнул.
- Этот?
Мужчина нетерпеливо кивнул.
- Полный комплект, - приказал лейтенант и оглядел его. - Размер третий.
Только тут Гаор заметил вдоль стены с этой стороны прилавка стеллаж с разложенной стопками одеждой. Раб в оранжевом с зелёным комбинезоне быстро отбирал и бросал к его ногам рубашку, штаны, ботинки, носки, майку, трусы... последней шлёпнулась куртка из непромокаемой ткани с капюшоном.
- Одевайся, - приказал лейтенант, - живее, не копайся.
Гаор одевался быстро, как по тревоге, так хотелось поскорее прикрыть тело. И потому, что начал мёрзнуть, и чтобы уйти от пережитого унижения.
- Я оплатил полный комплект, - сказал мужчина.
- Разумеется, - ответил лейтенант и ловко влепил рабу пощёчину.
Тот быстро и явно бездумно пробормотал извинение, и к ногам Гаора упала шапка с козырьком - каскетка строительных войск без кокарды. Он поднял её и надел, машинально проверив ребром ладони середину козырька. Мужчина усмехнулся. Лейтенант откинул крышку, образовав проход.
- Получите и распишитесь.
Когда Гаор вышел, мужчина подошёл к прилавку и расписался в подставленной ему лейтенантом ведомости.
- Благодарю.
- Пожалуйста, - улыбнулся лейтенант. - Заходите ещё. Вы наш постоянный клиент.
- Тогда мне положена скидка, - усмехнулся мужчина, пряча ручку. - До свиданья. Иди за мной, - бросил он Гаору, быстро выходя из комнаты.
Приказа "руки за спину" не было, и Гаор пошёл следом "по-уставному", заняв положение на полшага слева и шаг сзади. Мелькнувшей на лице мужчины удовлетворённой усмешки он не видел.
Людный коридор, небольшая в десять ступенек лестница, надзиратель предупредительно распахивает перед ними дверь. Вернее, открыл он её перед идущим впереди хозяином, но Гаор, прибавив шаг, успел выйти вплотную.
Это был двор, а может, автомобильная стоянка, Гаор не успевал ничего разобрать, спеша за быстро идущим между машин хозяином. Но впервые за две недели над ним не потолок, а небо, и идёт мелкий холодный дождь, и на лице влажный ветер...
До нужной машины дошли до обидного быстро. Тёмно-синяя, отливающая металлическим блеском, легковая машина была пуста. Брови мужчины приподнялись в угрожающем удивлении, и Гаор невольно пожалел отлучившегося некстати шофёра: с таким хозяином это рискованно. В чём немедленно сам убедился.
- Стой здесь, - властно бросил он Гаору, собираясь отойти.
- Да, господин, - ответил Гаор.
И тут же получил хлёсткую пощёчину, от которой сразу начала опухать щека.
- Я хозяин, - очень спокойно, даже равнодушно сказал мужчина. - Повтори.
- Да, хозяин, - повторил Гаор.
Хозяин удовлетворённо кивнул и нетерпеливым щелчком пальцев подозвал бегавшего среди машин мальчишку-разносчика, тем же нетерпеливо властным движением, бросив ему монетку, купил булку с вложенной туда сосиской и, не глядя, сунул её Гаору.
- Ешь.
- Спасибо, хозяин.
Положенная благодарность прозвучала уже в удаляющуюся спину и очень невнятно, так как Гаор сразу впился зубами в булку. Но хозяин не вернулся, чтобы влепить новокупленному рабу ещё одну оплеуху. Мальчишка стоял и смотрел, как он перемалывает булку.
- Уу, морда дикарская, - наконец высказался мальчишка, - ещё булки жрёшь.
Гаор запихнул в рот последний кусок и сверху вниз посмотрел на мальчишку. Тот хоть и был свободным, а значит, господином, но связываться с таким рослым рабом не стал, побежав со своим товаром дальше.
Об этих сосисках, что они непонятно из чего, то ли кошатины, то ли собачатины, Гаор слышал и раньше, булка была плохо пропечена и по вкусу напоминала нечто между полузастывшим цементом и ватой, но сейчас это была просто еда, потому что память об утреннем пайке успела выветриться. Дожевав и проглотив последний кусок, Гаор осторожно прислонился к машине. Пока всё шло по описанным ему правилам. Хозяин проявил свою власть, влепив ему по морде, и милость, дав еду. Хорошо бы демонстрация хозяйской власти на этом закончилась, вроде, он показал достаточное послушание. Но мысли вспыхивали отдельными обрывками, думать ни о чём не хотелось. Он просто стоял, дышал мокрым воздухом и отдыхал. Мгновения бездумной передышки. Всё кончено, ничего не изменить. Конечно, куртка слишком лёгкая для такой погоды, но мёрзнуть он ещё не начал, в животе тяжесть от съеденного, он потерял всех, к кому успел привязаться, впереди неизвестность, но ему с этим ничего не поделать. Всё неотвратимо. И необратимо...
- А ты, образина, что здесь делаешь?
Рядом как из пустоты возник молодой парень в шофёрской куртке, и Гаор, не успев не то что подумать, а посмотреть на собеседника, ответил так, как ответил бы месяц назад.