— Благодарю, но я не возьму с Вас денег. Как Вас зовут?
Ответит ли она, и скажет ли правду? Но незнакомка ответила и не только ответила, но даже откровенно поделилась с принцессой подробностями своей личной жизни:
— Меня зовут Аймара Сомари, родом из Тегуальсира. Я понимаю, что приличной девушке не пристало передвигаться подобным образом, тем более одной, но… Вы мне кажетесь доброй и честной, поэтому я Вам все расскажу. Я сбежала из дома. Отец хотел выдать за человека, которого я не любила. Он мне противен настолько, что я не могу находиться с ним в одной комнате. Отец всячески принуждал меня к замужеству, и я сбежала…
Девушка вызывала в Стелле сочувствие, ей захотелось поддержать её, приободрить и, конечно, помочь.
— Только за то, что Вы сбежали из дома по такой уважительной причине, я готова отвезти Вас в любое место Грандвы. Правда, — улыбнулась принцесса, — я в этой стране в первый раз.
— Нам просто нужно добраться до Броуди: там живёт моя тётка, она мне поможет.
— Отлично! Мой второй конь в Вашем полном распоряжении.
В Елизу они въехали вместе: Стелла на Лайнес впереди, а её новая знакомая на Ферсидаре позади. Она была плохой наездницей, поэтому принцесса предусмотрительно придерживала жеребца под уздцы.
Дочь сэра Сомари была её ровесницей, может, на год младше, не обделённой, но и не одарённой природой. Среднего роста, с курносым носиком и пухлой нижней губой. В список ее достоинств принцесса занесла густые, пепельного оттенка волосы, уложенные двумя кольцами вдоль щёк. Это ужасно ей не шло.
Елиза оказалась обыкновенным городом, вроде Шала, но с претензиями на утонченность. Как и положено, редкие полукаменные строения перемежались с фахверковыми и деревянными. Единственное отличие этого города от многих других подобных притаилось на южной окраине в виде знаменитого на всей территории бывшей Сиальдарской империи ипподрома.
— Аймара… Надеюсь, мне можно называть Вас просто по имени? — спросила Стелла.
— Конечно.
— Вы не знаете, где здесь можно передохнуть?
— К сожалению, понятия не имею. А как мне Вас называть?
— Называйте Стеллой. Вы не знаете, где тут можно хорошо поесть?
— Нет, я никогда не была в Елизе. Но нам нужны деньги…
— Об этом не заботьтесь, — улыбнулась принцесса. — Деньги есть, а скоро будет ещё больше.
С некоторых пор содержание собственного кошелька перестало её удовлетворять, нужно было найти способ его пополнить. Стелла давно заметила спешивших к ипподрому людей и быстро смекнула, что скоро начнутся скачки. Удача к ней вроде бы благоволила, так что можно было попробовать рискнуть фамильными приличиями и постараться разбогатеть на какой-нибудь лошадке. Совесть, которая возмутилась бы против подобного заработка в Старле, благополучно спала в её сестре. Девушка мастерски умела её убаюкивать, к тому же, боги по ошибке или злому умыслу дали ей совесть с не королевскими, а общечеловеческими принципами.
Стелла быстро узнала, где находится ипподром — многого для приобретения этого знания не требовалось, достаточно было уметь читать: на каждом углу висели указатели на сиальдарском. Для особо одарённых — с переводом на язык путников. К «особо одарённым» относилась и принцесса.
Когда план непозволительного, с королевской точки зрения, способа разбогатеть окончательно сформировался в ее голове, к ней подбежал какой-то мальчишка и спросил, указывая на Ферсидара:
— Чья это лошадь?
— Моя, — с гордостью ответила принцесса.
— И Вы не учувствуете в скачках? — удивился он.
— Нет.
— Значит, Вы не грандванка, — моментально констатировал мальчуган.
— Почему это?
— Если бы были грандванкой, то не упустили бы шанс получить десять тысяч талланов.
— Участвовать в скачках может любой? — Один план тут же сменился другим.
— Конечно! Поэтому я и удивляюсь, что Вы до сих пор не на ипподроме. Поспешите, а то опоздаете!
Стелла улыбнулась Аймаре:
— Десять тысяч талланов наши.
Ипподром был переполнен. Принцесса с трудом отыскала свободное место, и, утяжелив карманы одного из служителей, усадила свою спутницу между двумя почтенными матронами. Стелле же предстояло новое испытание — битва с устроителями скачек за право выставить на них Ферсидара. И они, пожалуй, будут правы, отказав ей: состязания вот-вот начнутся, а она пристаёт к ним с такими пустяками, заставляет изменять стартовые списки.
Лошадей во дворе ипподрома было не меньше, чем людей на трибунах. Их по очереди разминали жокеи. Счастливчики, прошедшие эту процедуру, стояли у беговых дорожек и нервно прядали ушами — скаковые лошади нервные от природы.
Мысленно досчитав до десяти и «надев» на лицо приветливую улыбку, принцесса шагнула к конюшням, полагая, что человек, сверяющий что-то по книге в чёрном переплёте, и есть самый главный в этом заведении. Она немного ошиблась, но ничего не потеряла — этот мужчина имел непосредственное отношение к записи участников. Вообще-то, он только этим и занимался.
Борьба за право Ферсидара занять одну из дорожек длилась около десяти минут. За это время приветливая улыбка Стеллы уступила место настойчивым требованиям, произносимым безапелляционным тоном. Благодаря упрямству и настойчивости принцесса победила и с преувеличенным равнодушием вписала своё имя в список участников. В изменённом виде, разумеется. Отдав Лайнес на попечение конюшего мальчика, девушка с гордостью предъявила своё сокровище — Ферсидара.
— Наверное, Вы хотите, чтобы я подобрал жокея? — поинтересовался секретарь-устроитель.
— Спасибо, не нужно.
— Тогда, быть может, у Вас есть кто-то на примете?
— Ферсидару не нужен жокей, на нём поеду я.
— Как пожелаете, — смирился секретарь и счёл своим долгом добавить: — Но скачки — не женское дело. Это опасно, да и неприлично для дамы. Согласитесь, подобный поступок не лучшим образом отразится на её репутации.
Скажите уж прямо — на её моральном облике. Женщина в штанах, пусть и в укороченной амазонке, скрывающей все, что нужно скрыть, но не мешающей сидеть верхом по-мужски — это пощечина обществу, а женщина в штанах, участвующая в скачках — явно перебор. И, тем не менее, отступать она не намерена. Пусть на неё косо смотрят, пусть не принимают всерьез — ничего, улыбайтесь, голубчики, смейтесь, шутите, пока не пришло ваше время глотать пыль из-под копыт Ферсидара!
Лошадей разделили на три группы, каждая по восемь участников в каждой. Сначала должны были пройти четыре предварительных забега, по результатам которых формировался четвертый, решающий: в него попадали по две лошади из каждой группы.
Зазвенел колокольчик, участники выстроились на беговых дорожках. Судьи обошли лошадей, проверили, чтобы они не заступали за стартовую черту. Несколько человек громко потребовали тишины. Трибуны притихли, на мгновенье оживившись, когда в специальной ложе появился какой-то человек, очевидно, сам граф Миларт. Взмахом руки он подал сигнал к началу. Кони сорвались с места и понеслись по кругу. Им предстояло трижды обогнуть ипподром.
Соперники Ферсидара не превосходили его в скорости, поэтому всё прошло как по маслу. Всё время держась в лидирующей группе, Стелла полностью контролировала ситуацию. Предпоследний круг она шла голову в голову с серым жеребцом — фаворитом забега, пропустив его вперёд лишь на самом финише.
Перед решающим выходом на старт принцесса и её конь успели отдохнуть и, уверенные в своей победе, заняли своё место у стартовой черты. Привычная церемония сверок завершилась, и соперничество началось снова. На этот раз решалась судьба главного приза.
На первом круге неоспоримым фаворитом был игреневый жеребец с почётным первым номером на сбруе; его, как потом узнала Стелла, все прочили в победители. Уже на втором круге они дышали в спину любимцу публики, затем поравнялись с ним и на финишной прямой обошли на четверть корпуса.
Над ипподромом разнеслось ласкавшее слух объявление:
— Большой весенний приз Елизы получает пожелавшая скрыть свою фамилию сеньора Стелла за своего четырёхлетнего жеребца Ферсидара.
Стелла улыбнулась и отыскала глазами Аймару — с ней было всё в порядке. Сидит, радуется её победе.
Деньги, по традиции, должен был вручить победителю сам граф Суррар Миларт, губернатор Елизской области, в чьём ведении находились земли от пустыни Одок до реки Остен. Он был влиятельным человеком: Елизская область считалась одной из богатейших в стране, сам губернатор имел большое влияние при дворе и, что немаловажно, обладал огромным состоянием.
Прямо на беговой дорожке, стоя рядом с Ферсидаром, принцесса, отмахиваясь от назойливых, сыпавшихся на неё со всех сторон вопросов, наскоро привела себя в порядок. Ей не хотелось предстать перед губернатором с растрепанными волосами, покрытой толстым слоем пыли — нет, она будет блистать, выглядеть обворожительно и с достоинством, как и положено принцессе.
А вот и граф. Он шёл не спеша, опираясь на трость с красивым янтарным набалдашником. Одет по последней моде, голову держит гордо, по сторонам не смотрит. Лощёный грандванец, претендующий на изысканность розинского общества. Несомненно, в нём течёт сиальдарская кровь — только сиальдарцы держатся так высокомерно.
Рядом с губернатором семенит слуга с тяжёлым ящичком в руках.
— Так это Вы та самая очаровательная победительница? — снизойдя до неё взглядом, спросил граф.
Вместо ответа Стелла протянула руку для поцелуя. Он почтительно склонился над ней. Жест принцессы не был случаен — она дала понять, что перед ним дама из высшего общества.
— Зачем Вам деньги, Ваша красота дороже всего золота мира.
— Они нужны для исполнения моих прихотей. Надеюсь, я получу свои деньги?
— Безусловно. Вот они, — граф указал на ящичек в руках слуги. — Но, боюсь, они будут тяжелы для Ваших прелестных рук.
— Согласитесь, некоторые тяжести приятны. Деньги из их числа.
— Как же зовут столь очаровательную особу?
— Мое имя есть в списках, можете ознакомиться с ним у служителя.
Ей была не приятна его фамильярность, и, не обращая внимания на графа (на него и так обращают слишком много внимания), девушка повела Ферсидара к конюшням.
— Куда же Вы, прекраснейшая? — Похоже, он был озадачен её поведением. — Вы не забрали свою награду.
— Если Вас не затруднит, пусть её принесут к конюшне.
Вопреки её предположениям, Суррар и его свита последовали за ней.
По-прежнему нарочито не обращая на них внимания, Стелла расседлала Ферсидара и попросила конюшего мальчика насухо протереть его и провести пару кругов по двору, чтобы конь успокоился. Затем подошла к Лайнес и водворила оружие на законное место. Это простое, по сути, действие произвело на графа неизгладимое впечатление.
— Как, Вы носите меч? — От его самоуверенности не осталось и следа.
— Да. Иначе как я смогу себя защитить? — пожала плечами Стелла. — Разве в Грандве наложен запрет на ношение оружия?
— Нет, но, согласитесь, увидеть женщину с мечом… Конечно, говорят, что у некоторых народов это практикуется, но Вы не похожи на дикарку…
— Я и не дикарка.
— Могу я взглянуть на Ваши документы?
— Разумеется, можете.
Девушка с готовностью протянула ему бумаги и невольно улыбнулась, когда граф, бегло пробежав их глазами, изменился в лице.
— Вы принцесса? — Бедняга окончательно перестал что-либо понимать.
— Да, я лиэнская принцесса.
— Прошу прощения, Ваше высочество, я даже не думал… Меня не предупредили, — пробормотал Суррар.
— Не беспокойтесь, я путешествую инкогнито, как частное лицо.
— Означает ли это, что я не должен…
— Означает. Ведите себя естественно и не разводите ненужных церемоний.
К Суррару постепенно вернулось былое самообладание. Приняв из рук слуги приз, граф протянул его победительнице. Он действительно оказался тяжёлым, но в нём были деньги, поэтому вес не имел никакого значения.
Погода по-весеннему быстро менялась: ещё недавно светило солнце, а теперь небо нахмурилось, пошёл дождь. Вспомнив, что у Аймары нет запасного платья, Стелла поспешила к ней. Как она и предполагала, грандванка уже начала понимать, какой дискомфорт может принести дождь человеку, одетому не по погоде. Принцесса заботливо набросила ей на плечи свой плащ.
У лошадей их ждал граф Миларт с зонтом в руках; его самого предупредительно защищал от дождя слуга. С поклоном, граф протянул зонт принцессе; та поблагодарила его кивком головы.
— Ваше высочество, не соблаговолите ли уделить мне минуту Вашего драгоценного внимания?
— Конечно.
— Смею ли я предложить Вам остановиться в моём доме?
— Это зависит только от Вас.
Аймара Сомари бросила испуганный взгляд на принцессу и крепко сжала её руку.
— Я боюсь его! — прошептала она. — Вдруг он выдаст меня отцу? Он такой важный, такой могущественный…
Стелла ободрила её улыбкой.
— Извините, граф, но я не могу принять Вашего предложения, если оно относится только ко мне.
Суррар тут же поспешил добавить, что приглашает к себе и её спутницу.
Дом губернатора Елизской области стоял чуть в стороне от центральной площади: граф не любил шума. Дом окружал тенистый сада; главный вход, вопреки принятым правилам, был со двора, но какого двора! На площадь выходили глухие стены служебных построек — замечательный индикатор отношения Миларта к простым людям.
Граф был сама любезность: помог обеим девушкам сойти на землю, проводил в дом. Правда, он сразу расставил приоритеты в общении с ними — зонтик держал только над принцессой.
Оказавшись в шикарном холле, Аймара смущённо замерла у стены: с её платья стекала вода. Ей хотелось провалиться под землю от стыда.
— Ничего страшного, моя домоправительница что-нибудь подберёт для Вас, — заверил ее Суррар.
Его слова напомнили Стелле, что и её наряд не безупречен. Узнав, какая ей будет отведена комната, она поспешила откланяться, чтобы привести себя в порядок.
К обеду обе дамы спустились в нарядных платьях, сама красота и очарование Аймара по совету новой знакомой распустила волосы.
Граф тоже позаботился о том, чтобы произвести на них впечатление. Он выглядел ещё элегантнее, чем на ипподроме; принцесса подметила, что Суррар сам любовался собой.
— Позвольте отрекомендоваться, — он по-грандвански растягивал слова, к концу предложения несколько повышая голос. — Граф Суррар Миларт, губернатор Елизской области.
— Что ж, меня Вы уже знаете, — Стелла улыбнулась. — А мою спутницу зовут Аймара Сомари.
— Где я мог слышать эту фамилию? — задумался граф. — Сэр Энтиль Сомари из Тегуальсира, случайно, не приходится ей родственником?
Принцесса бросила быстрый взгляд на Аймару: та отчаянно замотала головой. Значит, это её отец.
— Не знаю. Насколько мне известно, она родом не из Тегуальсира.
Что-то в выражении лица Миларта подсказало, что он ей не верит.
— Боюсь, она не доедет до Броуди! — подумала Стелла и неосторожно добавила вслух: — Но я сделала всё, что могла.
— Простите, Вы что-то сказали? — переспросил хозяин.
— Ничего, — смущённо пробормотала принцесса, сетуя на свою непозволительную неосторожность. — Это были просто мысли вслух. По-лиэнски.
— Красивый язык. — Он пододвинул ей стул. — Такой же, как сиальдарский, которым Вы владеете в совершенстве.
— Не льстите мне, граф! — отмахнулась от него девушка. — Если я знаю пару слов, то это ещё ни о чём не говорит. Я же говорю с Вами не по-сиальдарски, а на языке путников.
— Его тоже нужно выучить. У Вас великолепное произношение, кто Вас учил?
— Моя мать. Она была сиальдаркой.
— Тогда Вам не грозит быть непонятой в Грандве! — пошутил Суррар.
— Но я не умею растягивать слова.
— Вам этого и не нужно, Вы и так безупречны.
Он умеет делать комплименты. Жаль только, что Аймара чувствует себя лишней за этим столом, надо это исправить.
— Граф, Вы совсем не обращаете внимания на мою спутницу.
— Боюсь, сеньора Сомари не расположена к разговорам.
— Да, Вы правы, — смущённо подтвердила Аймара и с преувеличенным вниманием занялась содержимым своей тарелки.