— Помню.
Губы против воли сами поползли в улыбке. Он ожидал всего чего угодно - от старой ведьмы, до безответственной нимфетки - но даже представить не мог, что встретит ее. Что вообще когда нибудь ее увидит.
— Проходи.
Ольга чуть споткнулась на пороге, обежала глазами квартиру до верху, до потолка заставленную всякой всячиной, - тут и заблудится не долго, и испугаться, - но сделала спокойное лицо и шагнула.
Вадим запер дверь.
Они с Марго сняли эту квартиру под офис года три назад. В первом порыве обживания он еще пытался придать ей более или менее презентабельный вид. Быстро надоело. Жил как жилось.
Например, напрочь не замечал, что на стене против столика отклеился и повис клок обоев. Ольга тоже старательно не заметила, помедлила, осматриваясь и осторожно села в кресло. Вадим устроился на диване.
— Вот, - женщина подала ему плотный пакет. - Тут проект. Нужна пожарная сигнализация.
Вадим взял конверт, раскрыл, наскоро просмотрел бумаги. Ни фига, между прочим, не видя.
— Строение частное?
— Да. Загородный дом с сауной.
Понятно. Чета Радзивилолов вьет гнездо. Да мне-то какое дело! Сделаю я ей проект. И делать буду медленно и печально. Не раз еще увидимся.
Зазвонил телефон. Вадиму, как когда-то давно, захотелось долбануть голосистую конструкцию о стену. Однако послушно пошел и снял трубку.
— Слушаю.
— Заказ привезли?
— Да, - он подпустил в голос пьяной протяжности.
— Сколько они заплатят?
— Нисколько. Это мои старые знакомые.
— Какая разница!
— Есть разница, - веско оборвал он, готовую взорваться возмущением Марго. И она отступила.
Она хорошо всегда чувствовала, когда надо отступить.
— В магазин второй раз успел сбегать? - она сменила тему, но тон оставался напряженным.
— Нет. Собираюсь. Пока.
Вадим положил трубку. Ольга смотрела мимо него в угол. Знает, кто звонил, догадался
Ангарский. И хрен с ним. Разговор с Марго остался за кадром, будто выключили телевизор. Только что мельтешил, привлекал внимание, и уже нет, забылся.
— Пиво будешь?
— Я за рулем.
— Бросишь машину тут. Уедешь на такси.
— У вас не самый спокойный район.
— Забыла? Говори мне - ты. Мне так удобнее.
Она вдруг улыбнулась, как старому знакомому, как другу даже. Так легко и весело ему давно никто не улыбался.
Она немного похудела за прошедшее время. Фигурка - класс. Не плоскодонка с подиума, но женщина! Темные волосы спускались на плечи. Она щурилась, переводя взгляд прозрачных серых глаз с предмета на предмет.
— У тебя как со зрением? - спросил Вадим.
— Хреново, - совершенно неожиданно отозвалась женщина нормальным, бытовым сленгом. Он то думал с ней придется вспоминать русский письменный, на котором классики изъяснялись, а тут оказывается - нормальный человек.
— У меня тоже стало не очень в последнее время. Что делать?
— Наверное, идти к окулисту. Я все собираюсь, ни как не могу себя заставить. Хотя читать стало совсем невмоготу.
— Ты еще и читаешь?
— Иначе сдохну. Сначала рехнусь, потом сдохну. Своеобразный уход от действительности.
— Странно, - протянул Вадим.
— Что?
— Что ты мне это говоришь.
— Мне кажется, ты можешь понять. В нашем городе не так много людей, которые способны понять, с которыми вообще есть о чем говорить. Не болтать, кто что купил и куда собираешься в отпуск, а говорить.
— Пожалуй. Пиво будешь?
— Я за рулем.
Теперь она улыбнулась вполне по-женски, кокетливо. Вадима что-то толкнуло в грудь.
Оп-па! Так, детка. Только не торопись. Все у нас получится. Ты же не торопишься? Или тебя дома ждут?
— Тебя дома не потеряют? - на всякий случай спросил он.
— Нет. Муж укатил в командировку. Но мне действительно пора.
Она вдруг засобиралась. Встала, пошла к двери.
— Уходишь?
— Надо ехать.
Никуда тебе не надо. А ведь ты боишься. Не играешь, не кокетничаешь, действительно боишься.
И вроде большая девочка. Ну, же! Брось ты эту дверь. Не нужна она тебе. Отпусти. Пальчики побелели, так ухватилась за косяк.
Его самого уже закрутило. Внутри стало тепло.
— Не уходи. Мы еще и не поговорили толком.
Она услышала, отцепилась от спасительной железки, нерешительно потопталась и качнулась обратно.
— Пиво будешь?
— Наливай.
— Садись рядом, тянуться к тебе через стол неудобно.
Она пересела. Вадим уловил пряный сладковатый аромат ее духов. Нечто необычное, редкое. Он втянул воздух. Еще запах чистого тела и… возбуждения.
Тонкая черная майка полетела в угол, за ней лифчик. У нее была прекрасная тяжелая грудь. Она вся была тяжелая, настоящая. Джинсы, трусики… Когда сам успел раздеться? Или она его раздела, да не заметил? Старый стал, не контролирую ситуацию. А ведь действительно не контролировал, потому что рванулся в нее как мальчишка, не умеющий вовремя остановиться. И двигался, гнал вверх до звона в ушах, до стона, до полета в пустоту. И только ее руки… У нее были совершенно невозможные, волшебные руки. Ее руки высекали искры из его кожи. Он не хотел останавливаться.
Он не мог, чтобы это когда-нибудь кончилось.
И это не кончалось.
До утра.
Дракон взмахнул перепончатыми крыльями, разгоняя темноту.
Она ушла рано утором чуть позже шести… А он остался рано утром, где-то чуть позже шести и…
Выпил все, что нашел в квартире. Достал даже захоронку, что стояла на крайний случай.
Встречаться с Марго на трезвую голову было просто опасно. Алкоголь создавал таки какой-никакой буфер между ним и ее интуицией. Может, проскочим?
И вроде проскочил. Наслушался, конечно, втрое против обычных выговоров; все принял как должное и, изображая пьяный трудовой энтузиазм, уселся за комп в непосредственной близости от телефона. Ольга должна была позвонить около одиннадцати. С приближением времени звонка,
Вадим начал если не дергаться, то подергиваться. Хватал трубку, но в ней каждый раз обнаруживался кто-то другой. Марго злилась, но молчала. Около двух, Вадим понял, Ольга не позвонит. Не понял, почувствовал. Не позвонит. Нечего хвататься за трубку, нечего волновать близкую, уже не на шутку насторожившуюся, женщину. Да пошло оно все! Жил как-то раньше и дальше проживет без чужой бабы. Своей хватит.
Хотя, за пять лет с Маргаритой другие женщины так или иначе проникали в его жизнь. Но ни одна не оставила следа. Как лампочка: смеркается - включил, пропала надобность - выключил до следующего раза. Дракон даже головы не поднимал. Они неощутимо скользили мимо.
А эта не хотела выключаться. Заело что-то в реле. Сбился ход времени.
Вадим вышел на кухню, нащупал в шкафчике последнее, что осталось - глоток на дне бутылки - и выпил, не очень даже таясь от Марго. Та как раз приехала - отлучалась по делам фирмы не на долго. В коридоре что-то упало, Марго ругнулась, своротила ящик в дверях и пролетела в кухню.
— Почему ты мне не сказал, что вчера приезжала Ольга?
— Ты не спрашивала.
Вадима качнуло. Марго уже не просто подозревала, она была почти уверенна:
— Ты ее трахнул?
Ангарский прямо, холодно и непроницаемо глянул ей в лицо. Она же буквально вцепилась в него глазами. А на него накатило нешуточное раздражение. Такого пожалуй между ними еще не случалось. Обычно он, щадя ее нервы, врал с опережением. До серьезных объяснений дело не доходило. Верила Марго или нет, его, вообще-то не очень и волновало. Делает вид, что верит, значите, ее такое положение устраивает. Если верит в действительности - еще лучше. Ей - меньше головной боли, ему - легкий укол совести, похожий на комариный укус: почесал - прошло.
Неприятный тет-а-тет продлился еще несколько мгновений. Потом женщина сдалась.
— Нет, - вдогон пожалел ее Вадим.
— Она обратилась к тебе за проектом специально, чтобы не платить?
— Она предлагала. Я сам отказался?
— Почему?! - зло вскинулась Марго.
— Когда она меня полумертвого подбирала на дороге, а потом по городу возила, чтобы на ночлег пристроить, она с меня денег не спрашивала.
— Пристроила, называется! Бросила в трущебе больного и забыла.
— Возможно, она и приходила, - невольно начал выгораживать Ольгу Вадим. - Я тогда двое суток провалялся почти без памяти. Ты же помнишь.
— Я-то все помню, а вот ты, кажется, забыл.
— Не забыл, - процедил Вадим сквозь зубы и решительно пошел из кухни.
Алкоголь как-то нечувствительно выветрился. Съеден адреналином, решил Ангарский. И пока
Марго не уедет, продолжения не получится. Если она вообще сегодня уедет.
Он не рвался на части, не жаждал непременного повторения прошедшей ночи. Помутнение рассудка, что оставила по себе Ольга, то ли под влиянием упреков подруги, то ли просто от времени и состояния относительной трезвости начало проходить. Скоро и совсем успокоится. И будут они дальше жить. Долго и счастливо. Пока не умрут. Интересно, жизнь человека дракона более продолжительна, нежели жизнь простого человека? Каких-либо разъяснений он не получил ни дома ни здесь. Если ему предстоит драконий век в человеческом теле, смерти в один день с Марго не получится. Если только она его и себя не отравит в приступе очередной истерики. Придется проявить осторожность. Собаку, что ли завести? Буду на ней еду пробовать.
Тьфу! Лезет в голову всякая дребедень. А Ольга так и не позвонила. Собственно, что для нее прошедшая ночь? Да - ничего. Эпизод. Мужиков у нее, похоже, перебывало достаточно, по повадке видно. А с другой стороны, не она ли ему в горячке, почти в отключке простонала, что сто лет ей так хорошо не было.
Стоп! Не надо вообще о ней думать. Мало ли чего баба ни наговорит, после того как ее только что качественно разложили.
Не думать!
Она не позвонила и на следующий день и через неделю. В проект Ангарский не заглядывал, задвинул его на дальнюю полку и почти забыл. К пятнице, Марго выбилась из сил уговаривать его, ругать и стращать. Она просто забрала все деньги и укатила на дачу. Добавляться оказалось не на что, а за одолжением Вадим не побежал бы, даже помирай он от жажды. Пришлось трезветь в принудительном порядке. Две следующие недели прошли под воркотню подруги и стрекот компьютера. Только в конце месяца Маргарита обмолвилась, что Ольга звонила и справлялась насчет проекта.
— На следующей неделе, - безразлично буркнул Вадим.
— Она сказала - не к спеху. У тебя месяц времени. Я думаю, а зачем тебе вообще эта головная боль? Проектами ты уже не занимаешься.
— Я обещал.
— Тогда делай. Быстрее отвяжется.
— Ага.
Маргарита улетела в понедельник. Накануне они долго и пламенно прощались. Шутка ли, неделю она не увидит любимого мужчины. Ему ее тоже будет нехватать. Зато работы она ему оставила как мачеха Золушке. Только успевай поворачиваться.
Он и поворачивался дня три. На четвертый появилось твердое убеждение, что с него хватит. Пора устроить организму роздых.
Вадим был благодарен близкой женщине, за то, что она его держит наплаву, не дает ухнуть совсем уже вниз, тормошит, заставляет преодолевать лень, паралич воли, скуку. А то он даже общение в последнее время забросил. Никого не хотелось видеть. Раньше забегал к Волковым, радовался - иначе не скажешь - их семейному очагу, у которого было тепло не только своим, но и чужим, даже совсем чужим. Например, увечному дракону. У них ели вкусную еду, разговаривали вкусные разговоры.
Год их не видел. Позвонить, что ли? Он уже потянулся к аппарату, когда тот разразился сам.
Если кто из клиентов, он их пошлет открытым текстом - не готово. Марго, конечно, потом разворчится. Переживем.
— Слушаю.
— Здравствуйте уважаемый Вадим Константинович, - пропел ласковый мужской голос на том конце дальней связи. Вадима бросило в дрожь. Но… И отпустило так же быстро. Тьфу! Холера!
Венька! Кошкин!
— Вы почему молчите, Вадим Константинович? Не рады, так и скажите.
— Венька! Предупреждать надо. Я тебя за другого принял. Голосок у тебя, сам знаешь, девичий.
Ты откуда звонишь?
— Из гостиницы Парма.
— В Италии?
— Лучше бы конечно оттуда. Нет, мил дружок, с улицы Нефтедолбытчиков вашего города.
— Не может быть!
— Еще как может. Хочешь убедиться вживую, говори адрес, приеду.
Вадим действительно обрадовался. С Венькой они не виделись лет десять, изредка перезваниваясь. Вообще-то он только для Вадика Ангарского и еще пары тройки друзей был
Венькой. Для остальных - доктором наук, профессором Вениамином Цадиковичем Кацом.
Прозвание Кошкин к нему прилепилось после одного смешного эпизода. Веньку как-то остановил гаишник. В машине с ним сидела жена. Разумеется, не пристегнутая, как того требовал дорожный кодекс. Гаишник несколько раз обошел машину, пнул зачем-то скат и только после этого спросил:
— У вас свидетельство о браке есть?
— Нет, - ошарашено, отозвался Венька.
— А паспорт с городской пропиской?
— С собой не вожу.
— А вообще какие-то документы в наличии имеются?
— Да. Права и техпаспорт. Показать?
— А чего я тут брожу перед вами? Показывайте, конечно.
Гаишник методично прочитал все написанное в листочках. Глянул на Каца, на его жену и, не торопясь отдавать документы, опять пристал:
— Что это за фамилия такая - Кац?
— Обычная еврейская фамилия. Кац в переводе - кошка.
— Странно. Кац по-еврейски значит кошка… и по-мордовски - кошка. Так вы еврей?
— Еврей. А вы мордвин?
— Мордвин.
— Очень приятно, - улыбнулся Венька, наконец-то въехавший в ситуацию: ну, заскучал человек на боевом посту, ну надо ему хоть с кем-нибудь неформально пообщаться. Пообщался, отмяк душой и с широченной улыбкой протянул документы владельцу.
— Можно ехать? - спросил Вениамин Цадикович.
— Минутку.
Страж автодорог обошел машину, наклонился к раскрытому окну со стороны Венькиной жены и сказал:
— А вам советую пристегнуться, не то я товарища Кошкина оштрафую.
Венька любил показывать эту историю в лицах. Вообще - лицедей. Маленький, подвижный.
Голосок почти что женский и ласковый, ласковый. Кто ж такого будет опасаться! И только потом по прошествии значительного времени и значительных событий, малознакомые с Вениамином
Цадиковичем обнаруживали его просто таки бульдожью хватку, невероятно быстрый ум и смелость. Еще у Веньки была совесть. Качество, по нынешним временам обременительное. Не будь ее, размышлял Вадим, сидеть бы тому на высоких финансовых столах, одесную с каким-нибудь
Абрамовичем. А то и с Березовским.
Вениамин Цадикович за прошедшие годы внешне почти не изменился, да и с внутренним содержанием все оставалось в норме. Не постарел, не растерял чувства юмора, даже некоторых иллюзий не утратил. Чего не скажешь об Ангарском. Они вместе когда-то защищали кандидатские.
Веня быстро продолжил - написал докторскую, успел до эпохи всеобщего развала. Вадим - нет.
— Ты сюда как попал? - спросил Ангарский после первой, - Институт открываешь?
— Если бы. Научная и преподавательская деятельность давным-давно накрылась. Приехал устанавливать контакты с местными торговыми организациями. Буду свою продукцию вам поставлять.
— Какую?
— Полиграфическую.
— Ну вы, блин, даете! Круто тебя развернуло.
— Это еще очень приличный бизнес. Не представляешь, чем я только не торговал. От постельного белья до пищевых добавок. Где меня только холера не носила за эти годы. От международной экологической комиссии до переговоров с таджикскими сепаратистами.
— И как они к тебе, еврею, отнеслись?
— Не поверишь, прекрасно. Я единственный кто на переговорах мог изъясняться на английском и арабском. Без меня они бы там по сей день сидели, молча плов кушали.
Вадим хохотал. Веньке пожалуй можно было бы поведать свою собственную историю. Нет. Не станет. Лучше повспоминать о прошлом, Гасана помянуть. Они были знакомы.
Потом они пошли прогуляться. Белые ночи, к сожалению, закончились. На улицах вовсю светили фонари - чисто северная эстетика - на большой земле такое, редко где встретишь. Венька затащил Вадима в ресторан, где они и гуляли почти до утра.