Он бы и еще полежал. Кто в мире может запретить свободному дракону и
Высокому Господину валяться мордой в землю? Помешали. Хуже, заставили вскочить как ужаленного. Дело в том, что ягодицы Высокого Господина ожгло.
Удар был нанесен мечем плашмя. Перед взвившимся Андрагом предстал низкорослый, широкоплечий незнакомец в старомодном доспехе с мечем в руках.
Через мгновение точно такой же меч появился в руке Андрага. Затем - шлем, броня… Незнакомец не дал молодому дракону дочитать формулу до конца. Андраг успел пригнуться. Над головой, срубая султан из перьев, просвистел чужой клинок.
Разом накатили раздражение, злость и даже страх. Такого поединка он не ожидал. Должны ж предупредить, вызов, там, уведомление… Ритуал, говоришь?
Однако, следующий удар он смог отбить точно и даже где-то красиво. А там и доспех построил, вернул султан на шлем.
Но… как выражается управляющий.
Доспех ссыпался с молодого барона осенними листьями. Не успев как следует удивиться, Андраг ушел кувырком через голову назад, чтобы вскочить на достаточном для маневра расстоянии.
Но…
Замысливший подлое убийство незнакомец, оказался рядом, за спиной. Его меч уперся Адрагу под левую лопатку. Только тут Высокий потомок Старой крови осознал, что меч не простой.
Поздно. Хоть плачь, хоть смейся в Высокое Небо. Противнику осталось только чуть двинуть вперед свое оружие. Андраг приготовился сердцем встретить зачарованную сталь.
В следующую секунду его враг стоял напротив. Лицо в лицо. Если лицом можно назвать сплошную железную личину. Только концы рассыпанных по плечам длинных с проседью волос видны. А меч уже упирается в пятое межреберье слева.
Магия меча обездвижила Андрага. Кончик теплой стали чуть надавил, прорезал кожу. Из-под него потянулась вязкая ниточка крови. Больно. Кончик клинка дрогнул - рана увеличилась. Появилось ощущение, что под ребро вогнали раскаленный штырь.
Похоже, незнакомец решил его методично и спокойно зарезать. Как свинью.
Дождется, пока схлынет кровь - мясцо помягче выйдет.
У-у-у! Полное бессилие. Ему оставили только ощущения и… кажется, речь.
— Сними маску, - прохрипел Андраг. - Перед смертью я хочу увидеть твою поганую рожу.
— Смертью? - донеслось из-под шлема.
— Почему ты хочешь меня убить?
— Убить?
Это звучало по меньшей мере издевательством. Андраг дернулся. Раскаленный штырь между ребрами дернулся вместе с ним, вызвав чудовищную боль.
— Чего ты добиваешься? - просипел Андраг.
— Проучить слюнтяя, который забыл, что он - дракон.
Незнакомец чуть потянул меч на себя. Боль немного отпустила.
— Тебя послала моя мать?
— Нет.
— Высокий Совет?
— Нет.
— Кто?
— Никто.
— Так, чего же тебе нужно?
— Мне необходимо, чтобы ты вспомнил, что дракон создан Высоким Небом не только для того, чтобы валяться с женщинами, читать книги и купаться в роскоши.
Получай!
Удар плашмя бросил молодого дракона на колени. Меч сам собой исчез из рук, шлем свалился.
— Получай!
Удар пришелся в плечо. Левая рука повисла. Следующий - через всю спину.
Следующий - по ягодицам. Незнакомец сумел парализовать его волю. Андраг сейчас не мог выговорить самой простой формулы, и его вульгарно били.
Когда боль, а пуще боли - позор, заставили собраться с силами, Андрагу только-то и удалось, что откатиться от незнакомца на безопасное расстояние. Тот не стал преследовать.
— На сегодня достаточно, - донеслось из-под шлема.
А больше ничего Андраг не успел. Дикая сокрушающая формула уже созрела. Он был готов вложить в нее всего себя. Не успел.
Незнакомец исчез так же внезапно, как и появился. Ошеломленный барон просканировал пространство - никого.
Переполох - явление сложное, разноплановое. В вороньем гнезде переполох - обычное дело. Случись затишье, обитатели первыми запаникуют. Другое дело - тихое место, где жители отвыкли от постоянного напряга. От шума отвыкли. От страха, между прочим, тоже. Здесь переполох, вызванный явлением избитого, изрезанного и злого как три дракона хозяина, по глубине восприятия подобен пожару и потопу в одном флаконе.
Андраг уже давно завел у себя в замке тайную калиточку, через которую уходил и приходил. Парадные ворота не открывались месяцами. Глашатай растолстел и стал похож на ту жабу. Привратная стража обленилась до такой степени, что перестала прятаться, как того требовала традиция. Открыли ворота, да так и замерли, выпучив глаза на Высокого Господина. А у того от колета остались изрезанные на ленточки, пыльные ремки, волосы растрепались и висели потными змеями. Шел господин босиком.
Узрев хозяина в таком виде, Конрад чуть не брякнулся с парадной лестницы.
Управляющий как раз завтракал. На крик глашатая он выскочил с салфеткой за воротником. Крошки облепили подбородок. Но, пораженный до глубины души, он напрочь позабыл о непорядке в туалете.
Андраг загребал голыми ступнями пыль ритуальной дороги. Ругательства сами рвались из глотки. Левая рука не поднималась, правая чертила в воздухе. По сторонам тропы то с одной, то с другой стороны вспыхивали подсохшие кусты.
Конраду давно пора было позаботиться о парке, да все руки не доходили. Очень к месту вспомнились времена, когда он обретался с четырьмя верхними конечностями. Вторая пара, которую Высокий Господин приделал ему в наказание, нещадно болела на погоду. Ситуация грозила повторением прецедента.
Из, не к месту случившейся задумчивости, управляющего вырвал грохот. Рядом на постаменте с незапамятных времен пылилась ваза под Китай эпохи Мин.
Матушка барона заказывала ее известному ваятелю горшков. Уродина, конечно, страшная. Не матушка - ваза. Хотя и матушка… того.
Давно всем примелькавшаяся ваза, по мановению руки господина рванула тысячью мелких осколков. Управляющий шарахнулся, теряя крошки с подбородка.
Высокий Господин уже стоял на крыльце. Конраду показалось, следующим мановением разлетится он сам. Барон, добрый хозяин, надвигался как сама смерть.
Страх парализовал мажордома до ватной слабости в ногах.
Барон коротко двинул управляющего в челюсть. Не предательская бы слабость,
Конрад вполне мог бы удержаться на ногах. А тут не сдюжил, кубарем улетел в угол под колонну.
— Ну! - прорычал над ним добрый господин, - Во что тебя превратить?
Конрад только и сумел - стать на четвереньки, да уткнуться лбом в пол. Вполне возможно, он так с них и не поднимется. С разъяренного хозяина станется, обратить слугу в нечто лохматое о четырех ногах. Будешь жить при поварне, ловить мышей, или наоборот - кошек.
— Вставай, гад!
Конрад оторвал от пола пока что человеческую голову.
— Вставай! - неистовствовал барон, - Вставай! Обленились. Я вас научу свободу любить!
Управляющий только и отважился, что поднять голову повыше. Благо крошки уже ссыпались, а салфетку потерял.
— Парк до завтрашнего дня привести в порядок. Ворота смазать. Дорожку подмести!
— Но…
— Я тебе покажу но! Сам будешь мести, потом мыть с шампунем, как в иных местах принято.
— Я не девственница! - в отчаянии крикнул управляющий, чем, как то ни странно, отвел гнев господина.
— Найди.
— Где? - управляющий по-собачьи склонил голову набок, сейчас залает.
— Что, в замке - ни одной?
Пугаясь до синего ужаса, что очередное слово уже вырвется доподлинным лаем, управляющий оторвал руки от пола, и в немом отрицании развел их в стороны.
Смотри, мол, сам, дражайший господин.
— Ни одной? - голос у господина обманчиво успокоился, слова мягко растянулись. Такого Конрад боялся пуще открытого гнева, а по тому не сдюжил, открыл свою тайну:
— Е-е-есть.
— Кто?
— Она маленькая.
На глаза Конрада навернулись слезы.
— Кто?
— Дочь поварихи Линды.
— Ты уверен, что она девственница?
— Ей только девять лет. Я сам…
— Что сам? - угрожающе взревел барон.
— Сам ее воспитываю, - прокричал управляющий и бухнулся лбом об пол, - Не губите девочку, Высокий Господин. Пожалейте! Она мне дочь.
Андраг пнул босой ногой управляющего в бок:
— Ах ты, сволочь. Ты что про меня подумал? Что я ребенка…
Еще пинок. Конрад упал на пол. По лицу текли слезы. Больно, или за ребенка печалится? Андраг был склонен думать на второе. Бледнеть, трястись и падать в обморок от страха за собственную шкуру, управляющему доводилось неоднократно.
Плакать - никогда.
— Вставай! - взревел высокий Господин. Конрад взмыл и затрепетал.
— Через пять минут всех выгонишь в парк. Я вам тут устрою субботник с воскресником и каторжными работами. Понял? Девок туда же. Дочке Линды дашь веник, пусть подметает ритуальную тропу. Но если ты сказал неправду, и ребенок пострадает, я тебя самого туда загоню - только угольки брызнут.
Представив какой ор поднимется с его появлением на девичьей половине, барон подался кружными коридорами, в обход жилых помещений, в библиотеку.
Честно говоря, в явлении избитого господина народу, присутствовал элемент некоторой нарочитости. В первоначальные намерения барона входило, тайно проникнуть в замок. Калиточка функционировала только по его слову. Пришлось по трезвому размышлению отказаться. Ибо у барона возникло опасение, что незнакомец, который мастерски парализовал его волю и форменно надругался над телом, легко может проникнуть следом за ним в замок. И никакого спасу тут от него уже не будет. Такого противника Андраг пока не встречал, больше того, был уверен, что их в природе не существует.
Ворота же пропускали только объявленную персону. Так что, если злобный колдун сунется следом за Андрагом, будь он хоть мушкой, хоть пчелкой, так получит створкой по рогам - все колдовство в миг растеряет. Летит себе комарик, вдруг - раз! - и падает у самого порога незнакомый, несимпатичный чужак с расквашенной мордой. С древней магией ворот никто не отважится спорить.
Раны тоже можно было залечить на месте и костюмчик подправить. А вдруг негодяй все еще за ним наблюдает? Отвлекись на минутку, ладно, если только обидного пинка под зад наладят, можно и головы лишиться. Пойди, пойми, что у того на уме. Личность врага осталась для барона загадкой.
Само собой не из Молодых. Те могли напасть хоть вдвоем, хоть втроем. С тем бы и убрались. Если б смогли. Всех драконов Старой крови Андраг знал наперечет.
Оставались несколько совсем уже древних стариков, помнивших Большое
Смущение. Но они селились высоко в горах, вниз спускались крайне редко и неохотно, предпочитая полное одиночество. Поговаривали, что такой отшельник легко мог справиться со всеми имеющимися в наличии магическими силами
Платиновой долины. А уж с одиноким магом, даже очень сильным - и подавно. Но такого прецедента за всю историю драконьей страны не случилось.
Это кто сказал, спросил сам себя Андраг. И сам же себе ответил: если такие случаи неизвестны драконьему обществу, это еще не значит, что их не было вообще.
Исчез, например, дракон Старой крови, первое, что придет на ум расфуфыренным Молодым - рухнул в море. Подумают, очумевший от собственной силы маг, решил потягаться со стихией. А на самом деле, вполне возможно, в укромном месте подкрался к нему незнакомец, тихо прикончил и останки по ветру развеял. Реально? Еще как реально!
Дверь библиотеки мягко пошла к косяку. В образовавшуюся щель на мгновение ворвался женский визг. Андраг не стал полагаться на Конрада в деле организации полевых работ. Девицы, пожалуй, последние кудерышки выдерут бедному управляющему. Барон доверился старому, давным-давно опробованному заклинанию. Девиц сейчас просто срывало с места и несло в сад. А там уже грабли приготовлены.
Это я вовремя смылся. Ни к чему вставать на пути у обозленной женской толпы.
Раздерут, не посмотрят, что любят без памяти. Мысли так плавно повернули к женщинам, что пришлось самому себя одернуть - не до них. О вражеских кознях надобно думать, а не о том, как будет ублажать свой гарем.
Библиотека располагала к умным мыслям. Никакой роскоши, только полки и стеллажи от пола до потолка, да старое продавленное кресло, знававшее еще папеньку. Какое таки счастье, что баронессе сюда нет хода. Иначе и эту память вытравила бы. Доберись до него маман, гореть бы креслу на заднем дворе.
Андраг помнил, как мать увещевала его, еще малютку, снять заклятие с двери.
Прекрасно ведь понимала, что рискует не только собственной шкурой, ребенком рискует, но она так рвалась в эту недоступную комнату, что готова была буквально на все. Что она тут хотела найти? Читать маменька, в отличие от бабки, так и не выучилась. Наверное, думала, что отец хранил за запертыми от всех дверями жутко дорогие артефакты. Вот ведь темная баба, ну нашла бы она нечто, но как пользоваться, даже как в руки взять не знала. Или хотела пригласить кого-нибудь из
Старых оценить, поторговаться. Опять - чепуха. Даже сними Андраг для матушки защиту с двери - предположим, такое произошло - никто из посторонних сюда войти все равно не мог. А уж драконы Старой крови и не пытались бы. Это Молодые готовы хоть в печку, лишь бы добыча оказалась в руках. Отсюда вывод - маменька просто рехнулась от жадности. Благо в те, уже очень давние времена, Андраг ничего от библиотечных дверей не добился, а когда стал старше и мудрее, сам маменьке отказал, за чем, естественно, последовали вопли, крики, угрозы и битье посуды. И так все детство. Мать только и делала, что заказывала разным ваятелям новые вазы.
Только привыкнешь к очередному "шедевру", только прислуга перестанет шарахаться, матушка хвать и об пол.
Кресло заскрипело, принимая в свои протертые глубины тело Андрага. В этом кресле хорошо думалось. Возможно, особый комфорт старой мебелине сообщали пара-тройка заклинаний. Андраг не выпытывал. Не хотел, если угодно, расставаться с иллюзиями.
И так, жадность - движущая сила, которая всегда заставляла матушку действовать, вливала в нее немерянную энергию. Но и глупость. Чего скрывать, баронесса туповата. И это еще мягко сказано. Вообще, какого черта папенька на ней женился? Или перед ним тоже поставили условие: либо под венец, либо - суд
Высочайших. На бабку оно не похоже. Не могла его, Андрагова бабка так поступить.
Значит кто-то со стороны. Либо я тут сижу и выдумываю из головы. Существует же такое понятие как любовь.
Андраг, во всяком случае, предполагал, что существует. Не в смысле горячего плотского обладания, а в смысле чего-то другого, чему в человеческих книгах имелась чертова куча невразумительных определений. Но осознать, представить, и разбить - как того требовал его изощренный ум - на компоненты он сие понятие не мог. Как можно проанализировать картину, которую никогда не видел, а очевидцы с массой подробностей рассказывают о каком-то отдельном кусочке полотна. Сколько очевидцев, столько кусочков. В уме Андрага такая мозаика, если и складывалась, так только в монографию "Творчество душевнобольных".
А кто вам барон сказал, что папенька были нормальны? То-то! И нечего тут теориями заниматься, думайте лучше, Высокий Господин, как избавиться от напастей. Именно во множественном числе. К матушкиным угрозам, которые хоть и громки и страшны, но все же достаточно эфемерны, присоединилась неизмеримо большая опасность: реальный враг, маг и дракон, начал охоту за бароном Старой крови.
Андрагу вспомнилось, - оно правда не очень-то и забылось, - ощущение полной беспомощности. Внутренности скрутил спазм. Сейчас, в тишине и безопасности, все случившееся с ним на поляне предстало чудовищным, позорным действом. Тогда сковал страх, сейчас нестерпимый стыд. Андраг и сам не заметил, что напрягся, пальцы до боли сжали подлокотники. Все посторонние мысли вылетели из головы.
Но прошла минута, натруженное, избитое тело запротестовало. Он заставил себя расслабиться. Как все же хорошо, что в библиотеку никто не вхож. Не хватало, чтобы господина застали в минуту слабости и стыда. Сейчас он отдохнет, подлечится - что там лечить, разве душу, а тело уже в норме - потом пойдет на женскую половину. Ах, девичьи заботы всегда унимали и боль, и смуту в душе.