Она заключила сделку с демоном.
По части зловредности демоны дают вампирам сто очков вперед. Хорошо в них только одно: они приходят на помощь силам зла, только если их попросить, и даже самый безмозглый черный маг не станет вызывать их, не приняв необходимых мер предосторожности. Ханна Эшби казалась мне отнюдь не безмозглой, а чары Концентрированного Круга я бы не проглядела.
Конечно, что для одного демон, тот для другого бог, все зависит от религии; поэтому сделка с демоном вовсе не означала, будто Ханна обязательно злая колдунья. Однако демоническая мощь ничем не отличается от любого другого инструмента, все зависит от того, как ею пользоваться — и чем за это платить. Демоны, как и некроманты, стоят недешево. И колдун становится серым, черным или попросту злым в зависимости от того, какую валюту выбирает.
Поскольку в последнее время мне что-то не везло, я была готова спорить, что Ханна относится к последней разновидности — к подвиду попросту злых.
Подавив очередной всплеск ужаса, я направилась в кухню, вытащила из морозилки водку, а из шкафчика — стакан, поставила все это на стойку и развернулась лицом к непрошеным посетителям.
— Если бы мы были друзьями, — я отвинтила крышечку с бутылки, — я бы вас угостила. Но мы не друзья, поэтому будьте так любезны, сообщите мне, ради чего вы сюда явились, а затем уловите мой толстый намек и покиньте помещение. Буду вам крайне признательна.
— Женевьева, мы можем предложить тебе кое-что, за что ты будешь нам признательна еще больше! — Жестом конферансье Ханна указала на вампира, блеснув изумрудными глазами черепа на серебряном перстне. — Ты готов, Дарий?
Вампир Дарий улыбнулся мне, показав все четыре клыка, и лениво расстегнул длиннющий, до щиколоток, черный плащ. Потом повел широкими плечами, приспустил плащ до локтей и остался без ничего, если не считать высоких черных ботинок и тугих черных трусиков от Кельвина Кляйна. Улыбнувшись еще шире, он провел ладонью по гладким мускулам груди, словно натирая маслом и так уже лоснящуюся кожу, а затем не спеша пробежался пальцами по квадратикам пресса и слегка оттянул низкую резинку трусиков. Трусики украшали выложенные белыми стразами раскрытые губы, а между ними сверкали красные бисерные клыки, которые непристойно, будто в рамке, выставляли его выпиравшее хозяйство. Дарий эффектным движением головы — словно под барабанную дробь — отбросил со лба мелированные каштановые волосы, после чего нарочито медленно повел бедрами вперед-назад и в заключение наградил меня воздушным поцелуем.
Я устало вздохнула и скучающе глянула на него — ну и что, мол? Все это я уже тысячу раз видела: в низкопробных забегаловках в СОС-тауне подобные концертные номера частенько показывали ошалевшие от невостребованности вампирские фанаты последнего разбора. Да и в его исполнении я это тоже видела — когда он еще был человеком, а не вампиром. Конечно, смазливый молодой кровосос, танцевавший свою версию вампирского стриптиза в моей гостиной, еще успел забыть о том времени, когда сам был таким фанатом, — он и клыки свои получил какой-нибудь месяц назад. Неудивительно, что Ханна таскала его за собой, словно чистокровного пса на строгом ошейнике.
Я поджала губы и перевела взгляд на Ханну.
— Вы ошиблись адресом — с этим номером впору выступать в «Грошовом клыке», там как раз публика подходящая.
Ханна провела пальчиками по четко очерченному бицепсу Дария — оранжевые ногти ярко выделялись на бледной коже.
— В «Грошовом клыке» нашему Дарию никто и в подметки не годится. — Она заговорщически подмигнула мне. — Поверь мне, уж я-то знаю.
— Отлично! Не сомневаюсь, мы с тобой, Ханна, могли бы целую ночь напролет обмениваться историями о постельных победах, но, признаться, все это как-то скучно. — Я указала подбородком на осклабившегося вампира, который всячески вертел выступающей деталью своей анатомии, и стразовый рот, еле ее прикрывавший, повторял его широкую улыбку. — Так что кончай спектакль и перейдем к делу.
Ханна рассмеялась — низко, хрипловато.
— Скучно? Нет, Дарий не скучный — я бы подобрала другое слово: изобретательный, неотразимый, неутомимый — это да, но только не скучный… — Она захлопала ресницами, будто в голову ей только что пришла блестящая мысль. — Хочешь, дам попробовать? Лучше один раз увидеть… точнее — отведать!
В животе у меня ежом зашевелилось предвкушение. Отведать его крови — ох, как это было бы кстати! К моему горькому сожалению, жажду подобного рода алкоголь не заглушает, да и в том, что за этим последует, не поможет. Мне хотелось вышвырнуть эту парочку вон из моего дома — физически, — может быть, даже пойти на отчаянные, криминальные меры — например, стукнуть их чем-нибудь тяжелым по голове или наложить на них такие чары, чтобы они оказались где-нибудь за горами и долами. Но я настолько плохо умею насылать чары, что о таком повороте и мечтать нечего. Поэтому я не стала делать никаких резких движений, аккуратно налила себе водки и, силой воли заставив руку не дрожать, приподняла стакан приветственным жестом.
— Чтобы тебя разорвало, — произнесла я тост и, отведя душу, отхлебнула — ледяная водка обожгла горло долгожданным огнем.
Ханна улыбнулась, словно добрая продавщица, которая знает, что к витрине с игрушками прижался носом какой-то малыш и надо просто открыть дверь. Она шагнула к Дарию, встала перед ним, медленно и грациозно отклонилась назад, руки ее скользнули вдоль его боков, огладили бедра. Глаза у него потемнели от возбуждения. Он сбросил плащ и, обхватив Ханну одной рукой за талию, притиснул ее к себе, потом заставил откинуть голову, показав длинную шею. Я глядела на них как завороженная, уже не пытаясь подавить собственную жажду, — знала, что эти подонки специально меня мучат, но не могла заставить себя отвести глаза. Парочка улыбнулась — две одинаковые победные улыбки. Вампир, глядя на меня в упор, не спеша лизнул Ханне голое плечо, потом провел влажную полосу вдоль шеи к мочке уха. Качнул на языке сережку-череп, взял ее в рот, пососал. Ханна глубоко вздохнула и впилась ногтями ему в бедра. Ноздри у вампира раздулись — он почуял ее аромат, глаза помутились от жажды. С тихим урчанием, от которого у меня заныло сердце, он опустил губы к пульсирующей вене.
Я не могла дышать, жажда крови кислотой разъедала мне внутренности, пальцы сжались на нагревшемся горлышке бутылки, я смотрела и ждала, ждала, когда же он укусит…
Он впился в нее, клыки пронзили плоть, Ханна застонала и обмякла в его объятиях. Оттуда, где он присосался, по атласной коже потекла струйка крови. Я следила за ней, словно загипнотизированная: вот она перетекла через выступ ключицы, вот змейкой скользнула в ложбинку между приподнятых грудей, так и светившихся алым из-за прилива крови под действием яда; из приоткрытых губ Ханны вырывались частые короткие выдохи, она трепетала и содрогалась — укус Дария мгновенно довел ее до оргазма.
Миг — и она уже шла ко мне, маняще улыбаясь накрашенными черными губами, на шее красовалась припухлость от вампирского яда. Я ошарашенно заморгала, но стоило Ханне приблизиться, и аромат лакрицы и сладкой меди оглушил меня, и я уже ни о чем не могла думать — только о том, чего мне так отчаянно хотелось. Рот наполнился слюной, я с трудом сглотнула, под ложечкой засосало, от желания напряглись соски и стало горячо и влажно между ног. Я не сдержалась и облизнула пересохшие губы.
— Как давно ты не пробовала крови, Женевьева. — Ханна прикоснулась к укусу на горле, сладко ахнув, когда из крошечных проколов на нежной коже показались капли прозрачной жидкости. Я уставилась на ее шею и невольно подалась вперед. — Зачем же отказывать себе в самом необходимом, когда все, что тебе нужно, уже здесь, протяни руку и бери…
Сердце у меня колотилось о ребра так, что эхо ударов отдавалось в ушах. В закоулках сознания шуршала мысль о том, что Ханна на самом деле делает, когда предлагает мне то, чего я так жаждала, зачем она искушает меня, но мне было все равно. Так и есть. Это было давно.
Ханна протянула мне руку, манила, влекла, ее пальцы были так близко, что наклонись я чуть вперед — и можно будет слизнуть поблескивающий на них яд…
На миг я закрыла глаза.
Нет, я не стану этого делать.
Схватила ее за запястье.
Нет, я не поддамся ей, не поддамся этому…
Остановила ее руку…
Нет?
И резко отпихнула ее.
— Ханна, я этим не занимаюсь. — Я кивком показала на неодетого вампира, ухмылявшегося у нее за спиной. — Вон отсюда вместе со своей игрушкой.
Она надула губы, потом кивнула, как будто приняла решение.
— Что мне нравится в тебе, Женевьева, — ты не допускаешь, чтобы то, что у тебя в крови, отвлекало от главного. — Она протянула руку назад и погладила Дария по гладкой мускулистой груди. — Это у нас тоже общее.
Я стиснула кулаки, потому что руки так и тянулись к ней — то ли влепить ей затрещину, то ли схватить ее и вонзить клыки ей в шею, то ли, наоборот, подставить горло ее жиголо.
— Что… тебе… нужно? — отчеканила я, изо всех сил стараясь, чтобы голос не сорвался.
— Естественно, оказать тебе услугу, — улыбнулась Ханна. — По-дружески.
— Мы не друзья, я же сказала! С чего ты взяла, будто мне нужны твои услуги?
— В последний раз они очень даже пригодились, правда? — Это было утверждение, а не вопрос. — Если бы не я, тебя бы здесь не было, Женевьева. Ты бы перестала быть хозяйкой собственной судьбы. Нет, ты стала бы кровной рабыней вампира, который делал бы с твоим телом, твоей кровью, твоей магией все, что ему заблагорассудится.
Ну, знаете, это все-таки было преувеличение. Изрядное.
Конечно, история с мистером Мартом закончилась тем, что вампир, пожелавший кровных уз со мной, погиб, и от него ничего не осталось, кроме развеянного по ветру пепла, но Ханна имела к этому мало отношения — разве что предложила мне собственную кровь, а было ли это мне полезно или все-таки нет, вопрос спорный. Однако спорить мне как раз и не хотелось — ясно же, что Ханна просто взвинчивает цену. Мы обе это понимали.
— Рассказывай, — сдалась я. — И вон отсюда вместе со своей игрушкой.
Ханна подошла еще ближе.
— Женевьева, у тебя «Дубль-В». Все только об этом и говорят: и вампиры, и ведьмы, и фанаты, и если кто-то и не видел, как тебя кусали месяц назад, все равно об этом слышал. И без регулярной дозы яда… — она состроила сочувственную гримаску, — постоянные головные боли, приливы, мучительные рези в животе, невыносимый зуд по всему телу, тяжкие приступы сердцебиения, крайняя усталость…
Очень похоже на жесткую социальную рекламу в клинике «Надежда».
— И ведь это еще не самое худшее! — Ханна показала на аквариум и брезгливо скривилась. — Фу! Пиявки! А что же будет, когда ты уже не сможешь выносить ломку? Когда с тобой приключится инфаркт или инсульт? Ты сида, ты не умрешь и когда-нибудь поправишься, но лишь телом — ломка пошатнет твой рассудок, ты сойдешь с ума. Неужели ты действительно этого хочешь?
Она что, в самом деле ожидает, что я ей отвечу?!
— И это тоже не выход. — Она бросила на кухонную стойку упаковку маленьких черных таблеток — наверняка стащила у меня из шкафчика в ванной.
Это правда — джи-зав, метадон для вампирских фанатов, помогает только людям, но у нас, сидов, обмен веществ гораздо быстрее, вот почему я глотала таблетки с такой скоростью, словно они вот-вот выйдут из моды.
— Разумеется, — продолжала Ханна, — мы с тобой, в отличие от всех прочих, знаем, что «Дубль-В» у тебя уже… дай подумать… лет десять, так ведь? — Она постучала ноготком по таблеткам. — Даже если тебе удастся убедить остальных в том, что ты живешь на джи-заве, я-то знаю, что у тебя на бедре зачарованная татуировка — то есть мы обе знаем, как именно ты удовлетворяешь свои потребности.
Вот оно что! Точно, она же видела татуировку, когда оказывала мне… гм… «услугу». Я купила полновесные, полномасштабные, полновампирские чары у одной колдуньи по прозвищу Древняя, которая практиковала свое ремесло гораздо дольше Ханны. Яд вызывает настолько сильное привыкание, что регулярная доза нужна даже некоторым вампирам, которые обычно получают ее от других вампиров или из вторых рук, от подвернувшихся под руку фанатов, так что в свое время мне показалось, что раздобыть себе магическим способом все атрибуты вампирши для регулярных и безопасных набегов в СОС-таун — это отличная мысль. Беда в том, что, хотя вампирское обличье помогало мне в последние три года бороться с ломками, совсем недавно я обнаружила, что это не маскировка, а самое настоящее чужое тело, которое на самом деле было занято — оно принадлежало одной вампирше по имени Роза.
Очередная задачка из моего списка неотложных дел — после вампиров, соседок, Козетты… а теперь еще и Ханны.
Длинноватый получался список.
— Здесь есть одна сложность, — промурлыкала Ханна, понизив голос. — Малик аль-Хан обнаружил, что ты иногда заимствуешь тело у его возлюбленной Розы, и теперь, пожалуй, не допустит, чтобы ты и дальше устраивала этот маскарад, как бы тесно ни были связаны ваши тела — я имею в виду твое и Розы…
И снова правда. Малик действительно угрожал, что убьет меня из-за Розиного тела. Однако он не воспользовался возможностью осуществить свою угрозу, а вместо этого взял и исчез, так что Ханнины представления о моих сложностях несколько устарели. Кроме всего прочего, это означало, что прислал ее не он.
— Хорошо, Ханна, — сухо ответила я. — С пессимистическими прогнозами все ясно, показывай мне теперь свет в конце туннеля.
— Вот он, твой свет, Женевьева! — Ханна протянула руку и взяла Дария за подбородок. — Молод, красив, к тому же получил Дар совсем недавно, а значит, послушен и управляем. И Господина у него нет, ему не с кем сплетничать, а значит, никто не узнает, что ты с ним делаешь.
У Дария нет Господина? Я нахмурилась. Так не бывает! Разве что… Выходит, у шашней со злой колдуньей есть свои преимущества.
— Может быть, Дарию есть что сказать по этому поводу?
Ханна с улыбкой посмотрела на него:
— Тебе есть что сказать?
— Да, — бодро улыбнулся он в ответ, сверкнув клыками.
Тут я вспомнила, что Дарий по натуре сильный, молчаливый мужчина и щедро расходует только одно слово — «да». Если бы в его глазах не светился хищный ум, я бы решила, что он слегка умственно отсталый.
— Подумай, — тихо произнесла Ханна, — тебе больше не нужны будут таблетки, не нужно будет зависеть от милости какого-то вампира, для которого ты пустая забава, не нужно будет ни о чем ни с кем договариваться. Свобода, независимость, власть над собственной судьбой. Только погляди на него — это же конфетка!
Она словно бы читала мои мысли — а может быть, и в самом деле читала, — но чем больше я обдумывала ее сценарий, тем яснее мне становилось, что ничего не выйдет, а если и выйдет, то ненадолго. Да, сейчас у Дария нет Господина-вампира, но как только кто-нибудь из них узнает, что я использую его как источник яда, положение изменится. От одной мысли о том, что придется поменяться ролями, меня начало мутить, я была категорически против того, чтобы становиться чьей-нибудь кровной рабыней, поэтому и сама ни за что не завела бы себе раба, как бы он сам к этому ни стремился. Кроме того, в этой бочке меда была и другая ложка дегтя — весомая, с Ханну размером: может быть, у Дария и нет Господина, который им распоряжается, зато есть она, а она колдунья. Кому бы она ни служила — себе самой или другому, — мне ее услуги были ни к чему.
— И как это будет выглядеть, по-твоему? — медленно проговорила я. — Будем пользоваться им по очереди, через день, а воскресенье — выходной?
— Как пожелаешь, — улыбнулась она.
— Мне гораздо интереснее, чего желаешь ты, Ханна. Например, что вы искали в моем доме — и чего не нашли?
Ханна похлопала Дария по груди.
— Нас раскололи, мой сладкий! — После чего оглядела комнату и печально усмехнулась. — Хотя искать было почти что негде… о, только не обижайся, мне очень нравится твой интерьер, но неужели тебе не хочется чего-то еще — в общем, неужели тебе не хочется завести гнездышко, куда Дарий мог бы наведываться никем не замеченным, дом, который принадлежал бы тебе вне зависимости от щедрот Ведьминского совета?