Орлана стояла перед ним, чуть склонив на бок голову. Грубо обрезанные волосы падали на лицо, щупальцами тянулись к шее и не дотягивались.
- Знаю, ты сильнейший маг обоих миров, - произнесла она, не отводя взгляда. - Я хочу научиться у тебя одному заклинанию.
- С чего ты взяла, что я это буду делать? - едва не рассмеялся Орден. С такой же необычайной простотой она могла подойти к нему и сказать: 'Знаешь, я думаю, ты убил моего отца. Я прикажу казнить тебя сегодня на главной площади'.
Орлана не улыбнулась: уголки бледных губ дёрнулись вниз.
- С того, что я предлагаю не одолжение, а сделку. Выполню в ответ твою просьбу.
Кукольная императрица стояла перед ним, необычайно мрачная и задумчивая в своём игрушечном трауре. Мог ли кто-нибудь принять её всерьёз - этот вопрос иногда занимал Ордена, но по большому счёту ему было всё равно. Пусть она играет в политику, пока не поймёт, что никому не нужна её игра.
- Хочешь сказать, ты предлагаешь выполнить любую мою просьбу? - Он привычным жестом поднял бровь и уже представил, как она пойдёт на попятную, а потом заплачет от собственного бессилия где-нибудь в ванной.
- Ну да. Любую, - спокойно откликнулась Орлана. - В рамках закона, конечно.
Орден развёл руками, будто бы шокированный предложением.
- Ты императрица, а я ничтожный изгнанник. После того, как я выполню свою часть договора, ты скажешь, что никакого договора не было, и выпроводишь меня куда подальше.
Орлана отбросила с лица прядь волос, чуть прикрыла глаза.
- Мы заключим договор в присутствии кого-нибудь из членов Совета. Я кое-что понимаю в политике. Самую малость. Я императрица всё-таки.
Орден оглянулся: в центре зала по-прежнему стояли Вера и двое охранников, с которыми явилась Орлана. Вера отвела взгляд от дочери, нервничала - её выдавали руки, сжатые на груди. Взглядом она спросила его: 'Что там?', - он успокаивающе кивнул ей в ответ.
- Какое заклинание? - Орден снова прошёлся взглядом по императрице.
Она недолго тянула, не задыхалась, перед тем как выпалить, словно проклятье, на одном дыхании:
- Мгновенная смерть.
Орден ткнулся лбом в драпированную бархатом стену. Осколки солнечного света ложились на пол причудливыми узорами, горели отблески красного и тлели все остальные цвета; сквозь витражные окна сияло утреннее солнце.
- Если ты собираешься таким образом прикончить меня, то огорчу. Сидя в изгнании, я сочинил премного защит от этого заклятья.
- Орден, - перебила его кукольная императрица совсем не кукольным, жёстким тоном, - мне не нужна твоя смерть. Не сейчас, по крайней мере. Успокойся.
Орден обернулся к Вере и движением головы пригласил её подойти.
- Уговорила, я согласен. - Пока каблуки Веры стучали по мраморному полу, у него было время рассказать о своих условиях. - Но обучение начнётся сегодня же. Растягивать наше общение я не собираюсь.
Первой из залы вышла Вера, то и дело тревожно оборачиваясь на них. За ней последовали воины, которым Орлана негромко приказала:
- Выйдите все.
Они быстро поклонились и оставили её один на один с дядей. Над стеклянным куполом залы восходило солнце, и цветные блики витражей лежали у них под ногами - бери и топчи коронацию Эртерига. Орден, не глядя на неё, натягивал тонкие чёрные перчатки. Мантия, лежащая у него на плечах, даже на вид была тяжёлой. Вышитый золотыми нитками край едва не касался пола.
Орден начал ещё до того, как Орлана решила его поторопить.
- Надеюсь, основы объяснять не нужно? Заклинание трудное... для тебя, я имею в виду. Ты, надеюсь, помнишь, как ты три дня в кровати провалялась после попыток его использовать.
Орлана молчала, давая Ордену выговориться. Почти три года изгнания. Наверняка он не раз и не два произносил обличительную речь - но мысленно, - кому там было дело до его обличительной речи.
- Суть в том, чтобы не умереть самому, когда накладываешь это заклинание, ясно? - Блеснула в солнечном луче брошь в виде кленового листа, и Орден отбросил мантию в сторону, прямо на пол. - Выпускай его из себя сразу же, не жди, когда смерть сожрёт тебя изнутри. Как читается, помнишь?
Орлана кивнула.
- Пробуй.
Он зашагал назад и остановился возле тонкой тёмной колонны, подпирающей прозрачный свод - в её тени, словно специально выбрав её во всём ярко освещённом зале.
Со времени январского переворота Орлана кое-чему научилась: пользоваться порталами оказалось удобно, а несколько заклинаний касты природы она выучила ради собственного удовольствия, изредка меняла температуру в комнате, когда появлялось желание - призывала дождь. Небольшой дождь, от которого едва намокали волосы, а потом обязательно появлялась радуга.
Заклинание мгновенной смерти было совсем другого естества, у Орланы дрожали руки, когда она поднимала их - ладонями в сторону Ордена. Дрожали, потому что боялись обжигающей боли от горячего ветра.
- Ну? - крикнул Орден.
- Confectium elapsus... - прошептала Орлана: не смогла себя заставить произнести громче.
В зале потемнело: поблекли радужные отблески витражей, поблекло солнце над прозрачным куполом. Засаднили ладони, она едва удержалась, чтобы не сжать пальцы в кулаки.
- Что ты бормочешь? - скривился Орден. - Это тебе не рецепты блинчиков.
- Letum, - уже громче повторила Орлана, руки дрожали.
И когда последнее слово заклятья сорвалось с онемевших губ, свет в зале потух совсем, бледно мерцающий коридор соединил её и Ордена. Тот стоял, с показной скукой привалившись к колонне, и прядь чёрных волос выбилась из-за уха, трепетала на горячем ветру.
Только стоило заклятью сорваться с пальцев Орланы, Орден наискось взмахнул рукой. Он щёлкнул пальцами - скорее для Орланы, чем для магии, - и на пути мутного изваяния воплощённой смерти возникла светящаяся стена. В полной тишине заклятья столкнулись, и смерть разбилась на множество осколков. Звеня и светясь, они ещё мгновение висели в воздухе, а потом рухнули вниз и умерли на чёрном мраморе. Агония оказалась быстрой.
Орден сделал шаг вперёд и сощурился от света, хлынувшего сквозь прозрачный купол. Разноцветные блики витражей скорчились у него под ногами.
- Да... признаться, я был о тебе лучшего мнения. Ещё раз.
Орлана тяжело дышала, под маской по лицу текли капли пота. Руки всё ещё дрожали, а кончики пальцев чувствовали дыхание жгучего ветра. Даже под страхом смерти она не стала бы повторять пробу, но смерть уже стояла за спиной императрицы, и её палящее дыхание Орлана ощущала затылком.
- Слышишь? Я сказал, ещё раз.
От голоса Ордена её тело вздрогнуло, и Орлана заставила себя ещё раз поднять руки. Глаза щипало от заливающего их пота.
И всё повторилось: смерть даже не долетела до щита. Осколки рассыпались во все стороны, как порванные бусы, а солнце беспощадно уничтожило то, что осталось от заклятья.
Орден сквозь зубы припомнил самого жуткого демона и сцепил руки на груди.
- Знаешь ли, молодые маги режут себя, готовы душу вынуть, чтобы получить хоть часть твоей силы. А ты просто выбросила драгоценный дар в сточную канаву. Папаша даже не озаботился мыслью, что ты позоришь весь свой род.
- Не трогай моего отца!
Орден горестно усмехнулся, глядя на то, как Орлана хватает воздух ртом. На мгновение он склонил голову, массируя точку между бровями. Ей почудилось, как в выражении боли скривились его губы.
- Ещё раз, - без надрыва произнёс Орден.
- Ещё? - Она не поверила своему слуху, впрочем, в ушах звенело, и каждый шорох в зале заставлял морщиться.
- Ты оглохла? - Орден повысил голос. - Ты сдохнешь прямо здесь или научишься. Меня, в общем-то, устроит и то, и другое.
Он ждал, когда Орлана отдышится, когда сглотнёт комок в горле. Когда снова поднимет обожжённые дыханием ветра ладони.
- Confectium elapsus... - Она дрожала вся, не дрожал только голос.
- Читай быстрее!
Остаток заклинания Орлана выкрикнула: не было больше сил держать в себе сгусток тёмного Ничто, и ладони жгло, будто пламенем из мира демонов.
Изваяние смерти метнулось вперёд. Удар - и щит Ордена раскололся, мгновенно пробежала по нему трещина, похожая на молнию. Его останки рассыпались в воздухе, а на пути смерти возник ещё один, преодолеть который она уже не смогла.
Свет опять вернулся в залу, и Орлана упала на колени. Кровь стучала в висках, уши заложило, и к горлу подкатила тошнота. Она почувствовала холод мрамора: чуть не уткнувшись в пол лицом, она всё-таки успела задержать падение, упереться руками.
В голове стоял такой гул, что Орлана даже не сразу различила шаги Ордена. Сначала увидела его сапоги с чуть сбитыми носами, с серебряными пряжками у щиколотки. Потом - как падают на чёрный мрамор капли её крови, расползаются маленькими солёными кляксами.
- Плохо. Отвратительно, - заключил Орден сверху. - Умойся, и начнём сначала.
***Луксор проснулся, когда было ещё темно, и над Альмарейнским лесом не появилось даже краешка белёсого солнечного диска. Он очнулся - сам не смог понять, по какой причине. Орланы в постели не было.
Она тихо сидела к углу комнаты, в кресле, притянув колени к груди. Чёрная тряпочка - маска - грустно свисала с подлокотника.
- Любимая? - Он опустился на колени возле неё, тронул за руку.
Её пальцы дёрнулись, Орлана коротко вздохнула, и стало абсолютно ясно, что она не спит, свернувшись в кресле. Только губы её оказались сжаты, а глаза - плотно зажмурены, словно даже тот бледный свет, который пробивался в спальню сквозь неплотно закрытые шторы, стал ей отвратителен.
- Любимая, что случилось?
Не дождавшись ответа, Луксор потянул её за руки.
- Посмотри на меня.
В ответ Орлана только замотала головой. Её трясло - незаметная вначале, через секунду дрожь усилилась, и вот её уже колотило, как в припадке.
- Орлана, ты меня пугаешь! Что случилось? - Луксор бессильно взмахнул руками: такой он жену никогда не видел. - Всё, я сейчас позову Адальберто.
Кристалл связи нашёлся на кровати, рядом с подушкой. Пока Луксор нервно ходил из угла в угол, связь несколько раз срывалась, потом целитель ответил. Он пообещал прийти через минуту, но эта минута обещала длиться никак не меньше вечности.
- Любимая, пожалуйста... - Луксор присел на подлокотник Орланиного кресла, попытался обнять её и только тут заметил, что она так и не переоделась со вчерашнего вечера.
Подол чёрного платья испачкался в пыли и земле. Да что подол - пыльный след поднимался до груди, будто Орлана лежала на полу, и только выше был небрежно отряхнут. К самому краю подола пристали сухие лепестки.
В дверь постучался и, даже не пытаясь дождаться ответа, вошёл Адальберто. Его синяя мантия была накинута поверх ночного халата, в котором он бы никогда не решился появиться на публике. Он не стал задавать лишних вопросов, за что Луксор остался ему безмерно благодарен. Увидев Орлану, скрючившуюся в кресле, едва скользнув взглядом по её платью, Адальберто взял её за запястье и прикрыл глаза.
- Не пойдёт... - Он оттеснил Луксора с подлокотника кресла, чтобы поймать Орлану за подбородок.
Она, хоть её всё ещё била дрожь, послушно подняла голову, открыла глаза.
- Ложись в кровать, - попросил Адальберто.
Она соскользнула с кресла - Луксор тут же поймал её за талию - и кое-как добралась до постели. Орлана свернулась в той же позе, подтянув колени к груди, а Адальберто сел рядом.
- Ну, дорогая, рассказывай, чего ты так разволновалась?
Она молчала ровно столько, чтобы Луксор в очередной раз собрался испугаться, потом закрыла ладонями рот, как будто не хотела, чтобы её слова кто-то расслышал, и прошептала:
- Я видела Сабрину.
Адальберто, севший на край постели, склонился к ней, погладил по голой руке. Задравшийся рукав платья тоже был вымазан серой пылью, но не так сильно, как подол, а словно Орлана только прислонилась к грязной стене, чтобы перевести дыхание.
- Ну вот, увидела во сне Сабрину и испугалась, - как будто самому себе повторил Адальберто. - Тебе нужно больше спать и меньше бродить по ночам.
- Не во сне, - тихо, но твёрдо проговорила Орлана.
Бледные солнечные лучи уже пробивались через разрыв между шторами и ложились светлой полосой на ковёр, к ногам Луксора. Он взялся за золотистую кисть гардин, собираясь открыть окна, но замер.
- Солнце уже встаёт. - Адальберто слов Орланы, кажется, даже не расслышал. - Я тебе сейчас принесу листочков арданы, хорошо?
Такое средство всегда помогало, хотя это растение и не числилось среди лекарственных. Когда ещё Орлана носила Риана, она страдала от всех болезней, которые ей только могли прийти в голову. На жалобы Адальберто обычно охотно откликался, внимательно выслушивал и кивал, а через десяток минут приносил несколько сочно-хрустящих салатовых листьев, и Орлана тут же успокаивалась.
Они были совершенно безвредны, и единственное, чем отличались, - забавным вкусом, который мог изменяться, подстраиваться под желания того, кто достал себе пару листочков. Но в этот раз Орлана даже не задумалась над угощением.
- Не во сне. Я видела её, как вас сейчас вижу, - громче произнесла она. Её голос не дрожал - он звенел, как меч, воинственно ударяющийся о щит. - Она была живой, и дыхание - тёплое. Точно помню.
Луксор дёрнул створку окна на себя, и ему в лицо тут же ударил пахнущий осенью ветер. Закачалась лёгкая тюль, и заглянула в комнату ветка вечноосеннего дерева - почти голая, мокрая от ночного дождя.
Рука Адальберто скользнула выше: он зачем-то тронул лоб императрицы. Она недовольно мотнула головой, но и без того было видно: она не бредила, щёки Орланы оставались бумажно-бледными.
- Она тебе угрожала? Хотела убить? - Луксор, оставив окно приоткрытым, опустился на другою сторону кровати. - Где это произошло?
Орлана облизнула губы, пересохшие от частого дыхания ртом.
- Возле старой тронной залы. Нет... ничего такого. Она просила прощения. Потом мы немного поговорили. - Она смотрела на Луксора так просительно, что он почувствовал себя обязанным объяснить сам, чего же она тогда испугалась.
Адальберто накрыл её краем одеяла. Дрожь понемногу унималась. В воцарившуюся минуту молчания стало слышно, как с тихими хлопками гаснут шары белого пламени за окном.
- Мёртвые иногда приходят к нам во сне, - произнёс целитель. - Они хотят попрощаться. Иногда хотят увести за собой. Сабрина не звала тебя?
Орлана мотнула головой, что, наверное, обозначало отрицание, но Адальберто смотрел в сторону, он тёр переносицу, словно там ещё сидели его старые очки.
- Но магия замка должна защищать тебя от таких вещей. Если мёртвые уже могут пробраться сюда, что-то и правда происходит. Послушай, - он снова взял Орлану за подбородок и заставил посмотреть на себя, - я сейчас скажу серьёзную вещь, и ты послушаешь меня ради памяти о твоём отце, хорошо? Не ходи больше по восточному крылу. Если там защита пробита, то здесь она всё ещё сильна. Я не буду тебя спрашивать, что ты там делаешь по ночам, просто обещай мне.
Даже не глядя в лицо Орлане, Луксор понимал, как она мечется, не в силах отказаться от какой-то своей затеи, но Адальберто применил запрещённый приём. Под таким обещанием она просто не смогла бы соврать.
- Обещаю, - наконец произнесла Орлана и опустила глаза.
В комнате стало прохладно, от ночной духоты не осталось и воспоминаний. Утренний ветер нёс полынную горечь и запах прелых, разворошенных листьев.
- Мне нужно найти Аластара, - Орлана шумно втянула холодный воздух, - и проверить склеп.
Аластар выглядел чуть удивлённым. Он сузил глаза, когда смотрел на Орлану, оглядел Луксора с подола мантии и до чёрных волос, стянутых в хвост, но ничего не спросил. Начальник тайной полиции казался каким угодно, только не сонным.
- Моя императрица, я думаю, стоит взять двух воинов.
Орлана на секунду задумалась и кивнула.
Они обратили на себя всеобщее внимание. Раннее утро красило горизонт бледно-розовым цветом, дышало ветром с Сантарина и всхлипывало под ногами лужами от ночного дождя, когда Орлана открыла двери склепа.