— А это правда кабаны-оборотни? Ну, в смысле, это люди, которые превращаются в кабанов? — поинтересовалась Софи.
Она заметила, что ее брат не произнес ни слова с той минуты, как Ската вошла в комнату. Он пялился на нее, выпучив глаза от ужаса и сжав губы. Софи прекрасно знала, как расценивать это выражение: он напуган и наверняка вспоминает все книжки и фильмы про вампиров, которые читал и видел.
— На самом деле нет, — успокоила их Скетти. — Кажется, Николя говорил вам, что до того, как люди захватили власть над этим миром, он принадлежал другим существам и другим народам. Но даже среди Древней расы племена торков были особенными. Они могли менять обличье и превращаться из чудовищ в людей.
Скетти присела на краешек низкой кровати и вытянула ноги.
— Когда появились первые люди, племена торков научили их обращаться с деревом и камнем и высекать огонь. Люди поклонялись торкам, как богам. Иначе почему многих языческих богов изображали в виде животных? Вспомните примитивные пещерные рисунки — на них изображены странные существа, не люди и не животные, а что-то среднее. Вы наверняка видели статуи египетских богов — Себека, Бастет и Анубиса: у них человеческие тела, но головы животных. [23]Вспомните танцы, в которых люди изображали животных: по сути, это лишь воспоминания о том времени, когда племена торков жили бок о бок с людьми.
— Териантропы, [24]— рассеянно произнесла Софи.
Скетти непонимающе уставилась на нее.
— Это фигура, в которой совмещаются черты животного и человека, — пояснил Джош и добавил: — Я же говорил, что наши родители — археологи.
Потом он быстро глянул на рыжеволосую женщину и выпалил:
— А вы пьете кровь?
— Джош! — шикнула на него Софи.
— Нет, кровь я не пью, — спокойно ответил Ската. — И никогда не пила.
— Но ведь вампиры…
Ската вскочила на ноги и в два шага очутилась перед Джошем. Ростом она была чуть ниже его, но в тот момент выглядела огромной.
— Вампиры бывают разные, есть много племен, как и у оборотней. Кое-кто из моего народа пьет кровь, это правда.
— Но не вы, — поспешно вмешалась Софи, пока брат не задал еще какой-нибудь бестактный вопрос.
— Нет, мое племя не пьет кровь. Мой народ… в общем, питается… по-другому, — с кривой ухмылкой ответила Скетти. — И вообще мы редко едим.
Она стремительно повернулась и сказала:
— Во всем, чему вас учили, во всех мифах и легендах вашего мира есть доля истины. Сегодня вы стали свидетелями чудес. И в ближайшем будущем их меньше не станет.
— Что значит «в ближайшем будущем»? — перебил ее Джош пронзительным от испуга голосом, — Разве мы не поедем домой?
Но, задавая этот вопрос, он уже знал ответ на него.
— Когда-нибудь, — ответила воительница, — но не сегодня и определенно не завтра.
Софи положила руку на плечо брата, давая ему понять, что дальнейший разговор на эту тему неуместен.
— Так что вы там говорили о мифах и легендах? — спросила она.
Где-то в недрах дома звякнул колокольчик, и его чистый звон разнесся по дереву, надолго повиснув в воздухе.
Ската не обратила на него никакого внимания.
— Просто не забывайте: все, что вы знаете — или думаете, что знаете, — о мифах и легендах, не обязательно должно быть только выдумкой. Но и принимать все на веру тоже не стоит. В основе каждой легенды есть зерно истины. Подозреваю, что львиную долю ваших знаний вы почерпнули из фильмов и телепередач. Зене и Дракуле за многое придется ответить! Не все минотавры — исчадия ада, горгона Медуза не превращала каждого встречного в камень, и не все вампиры пьют кровь. А оборотни — это древний и гордый народ.
Джош издал вымученный смешок. Его до сих пор трясло после новости, что Ската оказалась вампиром.
— А теперь вы скажете, что привидения существуют.
Ската даже глазом не моргнула.
— Джош, ты попал в царство теней — это и есть мир духов. Отныне постарайтесь доверять своей интуиции: забудьте то, что знали — или думали, что знали, — о существах и народах, с которыми вам придется столкнуться. Слушайте свое сердце. И никому не доверяйте. Кроме себя самих, — добавила она.
— Но вам и Николя мы можем доверять? — спросила Софи.
Где-то далеко вновь зазвенел колокольчик, переливчато и настойчиво.
— Никому не доверяйте, — повторила Ската, и близнецы поняли, что она не собирается отвечать на вопрос.
Воительница направилась к двери со словами:
— Кажется, на ужин зовут.
— А нам можно есть эту еду? — спросил Джош.
— Это как посмотреть, — ответила Скетти.
— На что посмотреть? — испуганно переспросил мальчик.
— Посмотреть, что дадут, разумеется. Я, к примеру, не ем мясо.
— Почему? — спросила Софи, размышляя о том, нет ли поблизости какого-нибудь очень древнего чудовища, которого им стоит опасаться.
— А я вегетарианка, — ответила Скетти.
Глава 16
Перенель Фламель забилась в угол тесной комнатки без окон и подтянула колени к груди, обхватив их руками. Опустив подбородок на колени, она услышала голоса — рассерженные, резкие голоса.
Перри сосредоточилась на этих звуках. Произнеся вполголоса короткое заклинание, которое она узнала у инуитского шамана, Перри слегка расширила ауру. Шаман использовал это заклинание, чтобы слушать, как рыба плещется под арктическими льдинами или как медведи бродят по хрустящему снегу на далеких ледяных равнинах. Простое заклинание позволяло отключить все чувства и сосредоточиться исключительно на слухе. На глазах у Перри окружающие предметы потускнели и потеряли свой цвет, а потом она и вовсе ослепла. Она постепенно потеряла обоняние и почувствовала легкое покалывание в пальцах — так притуплялось осязание, которое вскоре пропало совсем. Будь у нее во рту в этот момент самое изысканное лакомство, она бы не ощутила его вкуса. Остался только слух, и он усилился до сверхчувствительного уровня. Перри слышала, как в стене за ее спиной ползают жучки, как мышь копошится где-то наверху и гложет дерево, а в половицах с жадным чавканьем прогрызает себе путь колония термитов. А еще она услышала голоса, высокие, пронзительные, как будто бы их поймали на плохо настроенной радиоволне и к тому же их источник находится очень далеко. Перри наклонила голову, точно настраиваясь на звук. Было слышно, как подвывает ветер, как хлопает подол одежды и надрывно кричат птицы. Она поняла, что все это происходит на крыше здания. Голоса стали громче, и сначала было слышно только бульканье и переливы, но потом все прояснилось: эти голоса принадлежали Ди и Морриган. Перри отчетливо слышала испуг в голосе серого человека и ярость в истошных криках богини ворон.
— Она заплатит за это! Заплатит!
— Она из старейшин! Неприкасаемая для таких, как мы, — возразил Ди, тщетно пытаясь успокоить Морриган.
— Неприкасаемых не бывает! Она сунула нос не в свое дело! Мои вороны перевернули бы машину, если бы призрак ветра не унес их прочь!
— А теперь Фламель, Ската и двое людей как в воду канули! — эхом отозвался голос Ди.
Перри нахмурилась, прислушиваясь еще внимательнее, чтобы не пропустить ни единого слова.
Для нее стало приятной неожиданностью, что Николя заручился поддержкой Скаты: вот уж действительно грозный союзник!
— Как сквозь землю провалились!
— Естественно, провалились! — огрызнулась Морриган. — Он увел их в царство теней Гекаты!
Перри невольно кивнула. Ну конечно! Куда еще мог деться Николя? Ближе всего к Сан-Франциско только царство теней Гекаты в Милл-Вэлли, и хотя Геката не друг Фламелям, но вступать в союз с Ди и темными старейшинами она тоже не станет.
— Надо их вычислить! — решительно заявила Морриган.
— Это невозможно, — поразмыслив, ответил Ди. — У меня нет ни способностей, ни силы, чтобы проникнуть в царство Гекаты. — Он помолчал и добавил: — И у тебя тоже. Она из первого поколения старейшин, а ты уже второе поколение.
— Но она не единственная старейшина на Западном побережье! — с ликованием воскликнула Морриган.
— На что ты намекаешь?
В голосе Ди зазвучали нотки ужаса и прорезался его родной британский акцент.
— Я знаю, где спит Бастет!
Перенель Фламель прислонилась к холодной каменной стене, и чувства постепенно вернулись к ней. Сначала осязание — стало покалывать подушечки пальцев, затем обоняние и наконец зрение. Поморгав, чтобы рассеялись цветные пятна перед глазами, Перри попыталась найти смысл в услышанном.
А смысл получался ужасающий. Морриган готова пробудить Бастет и напасть на царство Гекаты лишь для того, чтобы вернуть потерянные странички Кодекса!
Перри вздрогнула. Она никогда не встречалась с Бастет — и не знала никого, кто встречался бы с ней в последние триста лет, — но ей была отлично известна репутация этой особы. Бастет входила в число самых могущественных старейшин, ей поклонялись египтяне с древнейших времен. У нее было тело прекрасной молодой женщины и голова кошки. И Перри абсолютно не представляла, какими магическими силами она обладает.
События разворачивались с головокружительной скоростью. Происходило нечто грандиозное. Много лет назад, когда Николя и Перенель разгадали тайну бессмертия, они осознали, что долголетие открыло им совершенно новый взгляд на мир. Они больше не планировали свои действия на неделю или на несколько дней вперед — они строили планы на десятилетия. Перри пришла к пониманию, что старейшины, жившие вечно, могли планировать свою жизнь на несколько веков. И это зачастую означало, что события тянулись невыносимо медленно.
Но теперь Морриган выбралась из своей норы. В последний раз, когда она приходила в мир людей, ее видели в жутких, запруженных грязью траншеях на Сомме, [25]а перед этим она долго рыскала в поисках падали на окровавленных полях брани во время Гражданской войны в США. [26]Богиню ворон притягивала смерть, Морриган парила над ней, точно смрад. А еще она была одной из тех старейшин, которые верили, что люди населили Землю лишь затем, чтобы прислуживать им.
В царстве теней Гекаты Николя и близнецам ничто не угрожает, но надолго ли? Бастет — старейшина из первого поколения. По силе она не уступает Гекате. А если богиня кошек и богиня ворон объединятся, возьмут в помощь Ди с его знанием алхимической магии и все трое атакуют Гекату, на сколько хватит ее защиты? Перри сомневалась, что надолго.
А как же Николя, Ската и близнецы?
На глаза навернулись слезы, но Перенель прогнала их. Через три месяца, двадцать восьмого сентября, Николя исполнится шестьсот семьдесят семь лет. Он вполне может позаботиться о себе, хотя ему и не хватает практических навыков магии и иногда он страдает крайней забывчивостью. Вот, к примеру, прошлым летом он ни с того ни с сего забыл английский язык и начал разговаривать на родном старо-французском. Почти месяц ей пришлось заново учить его английскому. А еще раньше случалось так, что он подписывал чеки греческими или арамейскими буквами. Губы Перенель дрогнули в улыбке. Николя хорошо владел шестнадцатью языками и еще десятью — сносно. Он читал и писал на двадцати двух из них, хотя в наши дни редко выпадает возможность освежить в памяти, скажем, линейный-Б, [27]клинопись или египетские иероглифы.
Интересно, чем он занят сейчас? Понятное дело, ищет ее, но, кроме того, ему нужно уберечь от опасности близнецов и страницы, которые Джош вырвал из Кодекса. Она должна как-то сообщить ему о себе, дать знать, что с ней все в порядке, и обязательно предупредить об опасности.
Когда-то очень давно девушка по имени Перенель Деламер обнаружила в себе способность разговаривать с призраками умерших. Ей еще не исполнилось семи, когда она поняла, что не все могут видеть мелькающие черно-белые образы, с которыми она сталкивалась на каждом шагу. Накануне семилетия Перенель умерла ее любимая бабушка. Перенель видела, как маленькое усохшее тело бабушки осторожно подняли с кровати, на которой она провела последние десять лет жизни, и положили в гроб. Девочка шла за похоронной процессией, которая двигалась по улицам городка Кемпер к кладбищу на берегу моря. Она видела, как маленький, грубо сколоченный ящик опускают в землю, а потом вернулась домой.
И бабушка по-прежнему сидела на кровати, поблескивая глазами со своим обычным лукавством. С одной лишь разницей: Перенель больше не могла видеть бабушку отчетливо. Старушка стала бесцветной, черно-белой, и ее образ все время мелькал и пропадал.
В тот момент Перенель поняла, что может видеть призраков. А когда бабушка посмотрела на нее и улыбнулась, девочка поняла, что и призраки ее видят.
Сидя в этой тесной клетке без окон, Перенель вытянула ноги перед собой и прижала обе ладони к холодному цементному полу. За многие годы она научилась отгораживаться от непрошеного вторжения мертвых. С самого начала она уяснила, что мертвецы, особенно очень старые, бывают невыносимо грубыми и любят появляться в самый неожиданный и неподходящий момент. Например, мертвецы облюбовали ванные комнаты, для них это идеальное пристанище: тихо, спокойно, много отражающих поверхностей. Перенель вспомнила, как однажды чистила зубы и в зеркале перед ней вдруг появился дух американского президента. От неожиданности она чуть не проглотила зубную щетку.
Еще Перенель уяснила, что духи не видят определенные цвета — синий, зеленый и некоторые оттенки желтого. Так что она специально усилила эти цвета в своей ауре, осторожно создав заслон, благодаря которому она была невидимой в царстве теней, где собирались призраки мертвых.
Широко раскрыв глаза, Перенель сосредоточилась на собственной ауре. Ее естественная аура была цвета матового льда, а белый цвет притягивал призраков, как маяк. Но поверх него, как слои краски, она когда-то нанесла ауры ярко-синего, изумрудно-зеленого и лимонного цвета. Один за другим Перенель гасила цвета — сначала желтый, потом зеленый и наконец синий заслон.
И тогда появились призраки. Они слетались на ее белую ауру, точно мотыльки на свет. Они возникали из ниоткуда — мужчины, женщины и дети в одежде стародавних времен. Перенель обводила взглядом мелькающие образы, не совсем уверенная в том, что ищет. Женщины и девушки в пышных юбках из восемнадцатого века… Нет, не то. Мужчины в сапогах и портупеях из девятнадцатого… Тоже не то. Духи в одежде из двадцатого века — вот то, что надо. Перенель выбрала пожилого мужчину в униформе современного охранника. Осторожно отодвинув остальных призраков в сторону, она подозвала его поближе.
Перенель было известно, что люди, особенно в современном искушенном обществе, боятся духов. Но она знала, что их незачем бояться: дух — это всего лишь остаток ауры умершего, которая привязана к определенному месту.
— Чем могу помочь, мэм?
Призрак говорил низким голосом с восточным акцентом, возможно бостонским. Он стоял навытяжку, руки по швам, точно старый солдат. На вид ему было около шестидесяти, хотя могло быть и больше.
— Не могли бы вы сказать мне, где я? — спросила Перенель.
— Вы в подвале штаб-квартиры корпорации «Инок энтерпрайзис», к западу от Телеграф-хилл. Прямо у нас над головой башня Койт! — гордо добавил он.
— Вижу, вы хорошо осведомлены.
— Как же иначе! Я прослужил здесь тридцать лет. Правда, это место не всегда называлось «Инок энтерпрайзис». Но в таких зданиях без охраны не обойтись. А под моим присмотром еще не было ни одного взлома! — сообщил он.
— Такими достижениями можно только гордиться, мистер…
— И я действительно горжусь. — Призрак запнулся, и его образ быстро замелькал. — Миллер. Так меня звали. Джефферсон Миллер. Давненько никто не интересовался моим именем. Чем могу помочь? — снова спросил он.
— Вы мне и так очень помогли. Теперь я хотя бы знаю, что пока еще нахожусь в Сан-Франциско.