– А ведь ты уже наделила, – сообразила я. – Какими, не знаю, но они чувствуются.
– Только не говори, что я загубила тушь совершенно напрасно! – ужаснулась Женька, вперившись экран.
«Основное свойство Предмета перехода – способность перенестись в любое точно указанное место. Если ваша ментальная связь с Предметом достаточно прочна, вслед за ним перенесетесь и вы, а также все, что вы решите доставить в качестве груза. Прежде, чем применять Предмет, обязательно убедитесь в прочности ментальной связи, отследив соответствующий сигнал. Известны случаи, когда не сделавшие этого ведьмы потерялись в пути, и найти их потом не удалось».
Я сочувственно посмотрела на подругу. Пытаться сотворить магический предмет, следуя столь расплывчатой инструкции, представлялось мне затеей не менее безнадежной, чем строительство коммунизма, предполагающее в качестве единственного ориентира светлое будущее. Каждому понятно про основное свойство, вы лучше научите конкретно, как им наделить! А «Справочник» вместо этого еще и пугает. Ведьмы потерялись в пути… что за путь? По моим воспоминаниям, перенос совершается мгновенно. Хорошенькая перспектива – застрять в космическом пространстве! Единственное утешение – долго мучиться не придется, помрешь в два счета от холода. Короче, втравила я девчонок в авантюру…
Однако Женька заметно приободрилась:
– Ну, я примерно так и думала. Перенесет как миленький, ему несложно… хотя погодите… а куда?
– В любое точно указанное место, – процитировала Лиза. – Только как его указать? Вика, ты знаешь?
Я вздохнула. Страшно не люблю чувствовать себя идиоткой. Но иногда приходится. Утешает мысль, что это все же предпочтительней, чем в аналогичной ситуации настаивать на собственном уме. Пусть хоть самооценка будет адекватная, если соображения не хватает. Вот как назвать человека, который вероятности отслеживать пытается, «Справочник ведьмы» штудирует, а самым что ни на есть обычным образом пошевелить извилинами не удосужился?
– Пролетели мы, девчонки, с незнакомыми мирами, – горько констатировала я. – Вы уж меня извините, я сразу должна была сообразить. Поскольку перемещение осуществляется с помощью импульсов нашего мозга, как мы сумеем оказаться на планете, которую совершенно не представляем? Пойди туда, не знаю куда… Возможно, на Эллии есть каталог миров с их фотографиями и подробным описанием… а может, и нет. Не исключаю, что картинки недостаточно, нужно предварительно видеть место в реальности, чтобы прочувствовать его и в нужный момент представить себе до мельчайших подробностей. В любом случае, в «Справочнике» я ничего подобного не встречала.
– Но Мэг перенеслась на Землю, ничего о ней не зная, – напомнила Лиза.
– Да, но она выбрала ее наугад – просто шагнула в любой нижний мир, а не целилась в определенный. Не думаю, что нам это подойдет. Там может быть война, эпидемия… мало ли что? Рискованно. И вообще, не уверена, что у нас получится. Мэг, имея большой опыт, справилась, а мы вот так, с первого раза… вряд ли.
– Я хорошо помню Эллию, – заметила Женька. – Тот дом, где нас держали. Но оказаться там снова мне не хочется.
Я кивнула. Кто полезет добровольно туда, где находился в заточении? Да и глупо будить лихо, пока оно тихо. Ведьмы взяли с нас обещание в случае чего прийти им на помощь. Идея странная – они куда могущественнее нас, – но им виднее. В одном я не сомневалась – если нас решат использовать, о нашей безопасности колдуньи беспокоиться не станут. А мне жить пока не надоело, и я предпочитала не попадаться им на глаза без нужды.
– Обойдемся без чужих миров, – констатировала Женька. Я невольно покосилась на испорченный флакончик-артефакт, и она спокойно добавила: – Тушь мне на самом деле не нужна. Зачем? Это я так, по привычке.
Мне стало грустно. Подруга должна была возмущенно потребовать, чтобы я что-нибудь обязательно придумала, а не покорно смириться с неизбежным. Неправильно ведет себя Женька, не по-своему! С этим надо что-то делать… занять ее, развлечь, убедить в собственной значимости.
– Страшно хочется опробовать Предмет перехода, – честно призналась я. – Ведь он, наверное, необязательно переносит на другую планету? Пусть хоть в соседнюю комнату… ее-то мы сумеем себе представить! Меня не покидает чувство, что он нам скоро понадобится. Попробуем потренироваться, а?
Женька, покорно взяв в руки тушь, зажмурилась.
– Нет! – произнесла она спустя пять минут. – С ним все в порядке, но как заставить его перенестись, не знаю.
Я удивилась. При чтении «Справочника» я не понимала, что значит «видеть, не видя, и ощупывать, не прикасаясь», однако новый артефакт показал, что это очень просто. Я видела его, даже на него не глядя, и ощущала, не притрагиваясь. Нас словно соединяла какая-то нить, незримая, но реальная. Я сжала флакончик в кулаке и почувствовала… больше всего это напоминало вибровызов сотового телефона.
– Он вибрирует! – с потрясением сообщила я.
– Ничего подобного, – возмутилась Женька, – уж я-то знаю. Дай! Убедилась? Никакой вибрации.
Я вцепилась в артефакт… тот определенно дрожал, от него исходило приятное тепло. Так и чудилось, что это и впрямь мобильник, сигнализирующий о готовности передать мне крайне приятное сообщение.
Я радостно заорала:
– Он издает определенный сигнал – все, как написано в «Справочнике»! Женька, ты была права, сигнал ни с чем не перепутаешь! Заработало, ура!
– Заработает, когда мы окажемся в другой комнате, – охладила мои восторги подруга. – Трястись умеет и пылесос – тоже мне, нашла чудо.
Мысль была здравая. Итак, следовало представить соседнюю комнату. Легко сказать! Я туда стащила всю лишнюю мебель… ну или не лишнюю… которая мне мешала… и теперь почти не захожу. Убей меня, не вспомню, где там что стоит. А если и вспомню, у бедной Лизы от этакого хаоса наверняка случится шок. Лучше кухня – ее я посещаю регулярно, а Лиза время от времени там даже убирает. Итак, кухня. С полом ясно – линолеум. Такой синий в шашечку… или голубой? Трудно восстановить в памяти цвет. Ладно, обойдемся без пола. В углу есть холодильник. У стенки стол с табуретками. Я попыталась вызвать в памяти интерьер… в чем трудность-то, а? Чай, не дворцовые покои в стиле барокко, а милый моему сердцу минимализм. Ты что, кретинка, не представляешь собственного холодильника, куда лазаешь по сто раз на дню?
Увы, против факта не попрешь – не представляла. Равно как стола с табуретками. Я не сомневалась в их наличии, однако этим достижения исчерпывались.
– Нет у меня внутреннего ви́дения, – пожаловалась я, – хоть ты тресни. Вот Лиза способная, а я бездарь.
– Что? – спросила Лиза, очнувшись от размышлений.
– Говорю, ты можешь вообразить картинку как живую, а у меня не получается. Замучилась просто!
– Так давай помогу, – предложила подруга.
В тот же миг прямо у меня перед глазами возникло удивительное зрелище. Нет, не грязная микроволновка и не пакет с подгнивающей картошкой… я вдруг обнаружила дивной красоты панораму – река, крыши, купола. Пейзаж был чужим и в то же время до боли знакомым. А самое главное – он был настоящим!
Подол платья раздувал ветер. Пальцы вцепились в железную ограду. Кругом сновал народ, бодро лопоча на непонятном языке.
– Ни фига себе! – воскликнула Женька. – Где мы?
– Ой, – смутилась Лиза, – извините. Это я виновата. У тебя, Вика, висит репродукция с панорамой Парижа. Я как раз думала, насколько она мне нравится, и тут ты заговорила про картинку. Я и послала тебе эту… решила, все равно… я немного отвлеклась, и…
– Да, – восхитилась Женька, – нам крепко повезло. Если бы вид был не с Эйфелевой башни, а, например, с вертолета, где бы мы сейчас были, а? Размазались по асфальту, плюхнувшись с высоты? – Эйфелева башня… – пролепетала я, слабея и почти падая на сетчатую решетку. – Не может быть!
Хотя очень даже могло. Под нами был Париж! Тот самый, о котором я мечтала много лет, но в реальности никогда не видела. Вот он, у ног! Вот она, Сена! А это мост Александра Третьего… Дом Инвалидов… Пантеон. Я помню их очертания.
Мы обошли по кругу смотровую площадку, наслаждаясь видами. Смеркалось.
– В Лувр уже не успеем, – горько вздохнула Лиза. – Жалко.
– В другой раз сходим, – в эйфории засмеялась я. – Мы же теперь сможем попадать сюда, когда захотим, представляешь? В любой момент. А сейчас просто погуляем по вечернему Парижу. Будем идти, и идти, и идти, а кругом – Париж…
Женька судорожно вцепилась в сумочку.
– Ты что? – изумилась я. – Думаешь, успели обокрасть?
– Тут ведь нужны евро… хотя не проблема – у меня с собой карточка. Девчонки, вот здорово! Быстро спускаемся вниз. Как вы думаете, лучшие магазины на Елисейских Полях? Или галерея Лафайет? Господи, не знаешь, куда бросаться!
– На Елисейских Полях наверняка все втридорога для дураков-туристов, – попыталась вразумить ее я, но она, не слушая, тащила нас к лифту – спасибо хоть, не заставила бежать пешком по лестнице, с нее бы сталось. Это была прежняя Женька, сопротивляться которой столь же бесполезно, как пытаться остановить лавину.
Мы купили все! Сумочку, платье, брюки, свитер из кашемира, умещающийся в кулаке. Еще для Лизы струящийся наряд, в котором она даже самой себе казалась стройной, а мне дивной красоты алую шляпку с вуалью – куда мне ее носить, а? Буду просто любоваться. Мы даже обрели тушь – ровно такую же, какую испортили, сделав артефактом. Потом магазины закрылись, а мы все продолжали гулять, счастливые и беспечные. Очнулись мы, лишь когда три очень высоких и крайне черных негра, от которых подозрительно пахло (не наркотики ли?), завели с нами активную беседу по-французски. Языка этого я не знаю – что, похоже, к лучшему. Однако четко разобрала слово «секс». Пора было делать ноги.
– Лиза, – поинтересовалась я, – надеюсь, ты можешь вообразить мою квартиру не хуже, чем Париж?
– Конечно, – кивнула она. – Чего тут трудного-то? Рванули?
Думаю, среди наркотических видений наших собеседников бывали и поинтереснее исчезновения девушек прямо посреди бульвара.
Глава 2
Посещая нижние миры, не следует забывать, что, несмотря на физиологическое сходство, психологически их аборигены и рядовые жители Эллии сильно отличаются друг от друга. На Эллии мы – привычная часть населения, пусть и привилегированная. Каждая семья знает, что у нее есть шанс вырастить ведьму, а то и потенциальную Наставницу – ведь никогда не известно заранее, у какой девочки проявятся Дары. Другое дело – нижний мир, где ведьмы никогда не рождаются и отношение к нам может быть совершенно непредсказуемым.
Проснулась я от чарующего аромата кофе. Я огляделась. Женька посапывала рядом на широком диване, а на кухне кто-то тихонько шуршал. И я догадывалась, кто.
– Лиза, ты чего так рано встала? – удивилась я. – Я встала в двенадцать, а сейчас полпервого. Просто мы до утра бродили по Парижу и легли невесть когда. Сейчас омлет приготовится, и будем будить Женьку, а то он осядет.
– Думаешь, надо будить? – усомнилась я. – Пусть поспит.
– Я почти встала, – крикнула подруга из комнаты. – Развели тут запахи! Сейчас приду.
Было ощущение, что сегодня первое января. Вот ты очнулся после долгожданного веселья и бессонной ночи, и непонятно, как теперь жить дальше. По-старому не хочется, по-праздничному не получается, и возникает щемящая пустота в душе, которую не знаешь, чем заполнить.
– Лиза, – спросила я вдруг, – тебе продолжают являться три волшебницы у моря?
– Нет, к сожалению. А тебе?
Я вздохнула. Я тоже давно их не видела, этих фантастических красавиц, брюнетку, блондинку и рыжую. Первый раз они приснились мне, когда я только что стала ведьмой. Я толком ничего не запомнила, но осталось чарующее, неизгладимое впечатление. Черный песок, изумрудные волны, оранжевое солнце – и женщины на берегу, обсуждающие странные, однако безмерно притягательные для меня проблемы. Потом оказалось, что в Эллии есть похожие богини, посещающие избранных в сновидениях. А еще – что они пригрезились и Лизе.
– Мне так врезалось в память место, где они находятся, – продолжила я, – что я, наверное, могла бы представить его даже без твоей помощи. А уж с помощью – тем более.
– Ой! – обрадовалась подруга. – Я просто мечтаю там побывать. Там прекрасно, как в сказке, да? Давай попробуем.
Мы взялись за Предмет перехода. Темноволосая строгая Леа, светлая нежная Мэй, огненная неукротимая Нэл… я вдруг поняла, как страстно по ним скучаю. Многого мне не надо – взглянуть бы одним глазком. И этот пейзаж, нечеловечески совершенный… хочу туда! На час, на миг, реально, виртуально – хочу! Трудно объяснить… словно я жила там когда-то и оставила частицу своей души. Дежавю, честное слово! Я уже стремилась когда-то на этот остров и не могла попасть, это было, было…
Артефакт перестал вибрировать… простите, издавать соответствующий сигнал. В моих руках находился самый обыкновенный флакончик туши. А чего я ждала? Все справедливо. Почему каждое наше желание должно исполняться? Вовсе даже не должно. Кто мы такие, чтобы беспокоить богинь? Если каждая их восхищенная поклонница притащится на остров, жизнь безвременно почившей принцессы Дианы, и та покажется раем. Замечательно, что наша эгоистичная затея не удалась… Привычка урезонивать себя, дабы не грустить, иногда помогает.
Омлет осел, но все равно был гораздо вкуснее того, что сварганила бы я. Ну, это еще ладно, а почему кофе у Лизы лучше, чем у кого бы то ни было, вообще загадка. Мы медленно, с наслаждением цедили ароматный напиток, когда приятный женский голос осведомился: «Девочки, можно войти?»
Я вздрогнула. Вот сидишь ты в собственной, крепко запертой на ключ квартире, спокойно завтракаешь, а тебя огорошивают подобными вопросами. Кто? Вежливая воровка, не рискующая приступить к делу без разрешения, или существо из другого мира? Последнее, как ни смешно, представляется вероятнее.
Женька, подобно мне, обалдело таращилась в пространство, зато Лиза приветливо кивнула:
– Ана, здравствуйте! Заходите, конечно.
Ведьма прошла на кухню – самым обычным образом, ногами. Видимо, Предмет перехода перенес ее в комнату, и Ана благородно не стала пугать нас, неожиданно возникая перед носом, словно чертик из табакерки. – Вы изменились, – сказала она. – Повзрослели. А ведь мы виделись совсем недавно.
Тут она перевела взгляд на Женьку, вздрогнула и медленно провела рукою у нее над головой.
– Скоро боль вернется, – тихо произнесла гостья, – но хоть немножко отдохни, бедная моя.
А я-то, дура, надеялась, что подруга на пути к исцелению. Как она опустошала вчера парижские магазины! Значит, в душе ей по-прежнему очень плохо, просто старается не подавать виду. Уж Ана-то не ошибется – она эмпатик.
Пожалуй, из всех знакомых ведьм нынешняя гостья была мне наиболее симпатична. Впрочем, выбор невелик. Злобная, хоть и безмерно талантливая Мэг, от которой мы унаследовали Дары. Глава Наставниц Элл, столь зрелая и мудрая, что у нее, казалось, не осталось ни тени человеческих чувств – один суровый, безошибочный расчет. Карьеристка Рил, брезгливо собиравшаяся ликвидировать нас как неполноценных. И, наконец, Ана.
Даже внешне она выглядела вполне обычной женщиной, а не колдуньей из другого мира – невысокая, круглолицая, улыбчивая. Возможно, потому, что она еще очень молода – относительно, конечно. Ведьмы, почти не старясь, живут раз в десять дольше нас, Ане же только пятьдесят. Она уже стала Наставницей второго ранга – судя по всему, неплохая карьера. Причина в том, что у нее имеется редкая волна эмпатии к низшим. На Эллии всех оценивают по уровню магии, и низшие – это мы с вами, дорогие земляне. Большинство колдуний с помощью Дара легко видят нас насквозь, однако не в силах по-настоящему понять – примерно как люди предсказывают поведение животных, не становясь при этом на их место. Так мне объясняли Наставницы, и я стараюсь не обижаться – какой прок? – а принимать к сведению. Короче, Ана – специалист по контактам с аборигенами. Аборигены – это опять-таки мы, а не дикие папуасы.