Но увы, везение когда-то заканчивается. Живое мохнатое ядро пронеслось прямо над головой, вышибло меч из моей руки и швырнуло меня на землю. Я пропахала каменистую почву, ободрала бок и ударилась локтем так, что перестала чувствовать руку. Хотела вскочить — под ребрами кольнуло, дыхание пресеклось. Голова шла кругом, перед глазами все плыло. Темнота казалась сборищем пляшущих теней, и какая из этих теней была моим врагом, оставалось только гадать.
Я с трудом села, опираясь на здоровую руку, вытянула перед собой левую, которая едва слушалась. Пошарила по земле, но ясно — меч отлетел далеко, и никто не позволит мне до него добраться. Скрючила пальцы, собирая силу... Как бы не так! После двух таких выбросов еще раз полноценно ударить пульсаром мог бы только профессиональный боевой маг. Поэтому нас и учили попадать с первого раза. Каждый промах, каждое лишнее мгновение приближает поражение...
Зато мне наконец удалось вычленить среди теней белколака. Тварь нависала прямо надо мной с удовлетворенным шипением. Я увидела как сквозь туман, что ко мне тянутся две кривоватые когтистые лапы, и из последних сил заехала оборотню кулаком в челюсть.
Где-то поблизости раздался смех, который я приняла за свою предсмертную бредовую галлюцинацию.
— Побереги силы, — раздался мужской голос. — Они тебе еще понадобятся.
Мы оба — я и белколак — удивленно оглянулись. В нескольких шагах выше по склону стоял высокий худощавый мужчина в одежде мурабита. Соседство оборотня его ничуть не смущало. В руке маг держал мой меч. По клинку Альфинура пробегали зарницы. По крайней мере, подумала я, моим последним впечатлением будет волшебное сияние меча, а не смрадная пасть оборотня. Впрочем, все еще впереди.
— Не волнуйся, твоя зверушка не перетрудилась, - прохрипела я. — Добивай, а то я недолго буду тут валяться…
— Вообще-то я к тебе сейчас обращался, — сказал амир демонов.
Дальше все произошло стремительно, точно и красиво. Как должна была в идеале действовать я.
Маг шагнул вперед, поднимая клинок. Белколак чуть запоздало — не ожидал — распознал его намерение, оскалился и взмахнул хвостом. Гудение, свист, залп сияющих дротиков... Альфинур взлетел вверх, расплескивая мерцающий свет. Быстрое круговое движение мечом — иглы осыпались на землю. Долей мгновения позднее — длинный выпад, удар по горлу. Резкий, захлебнувшийся крик твари… Что-то обожгло меня, как кипятком... Потом уж я поняла, это были брызги крови.
Амир демонов опустил меч и повернулся ко мне. Левый глаз, рассеченный длинным шрамом, полыхал красным. От него на пол-лица расползались огненные прожилки, словно- но под кожей мага текла не кровь, а огонь. Он подошел ко мне, наклонился и протянул руку.
— Зачем ты его убил? — спросила я, не торопясь принимать помощь. — Почему его, а не меня?
— Убил? — повторил маг с такой знакомой спокойной интонацией. — Вовсе нет. Тысячекратный Свет рассек связь человека и демона, но не отменил договор. Договор нерасторжим, и уход смертного из этого мира ничего не меняет. Кстати, парень скоро истечет кровью, если ты им не займешься...
— Я вижу. Избавь меня от своих советов, Альва.
ГЛАВА 22. Человек или демон?
Забавно: весь нижний этаж одной из трех главных волшебных башен царства Мураби занимала кухня. Лавки и посудные лари вдоль стен, деревянный стол, облепленный огарками свечей в потеках воска, закопченные котлы и сковородки, каменный очаг во всю стену, бочка с водой, поленница... Здесь было темно и тепло, вкусно пахло древесным дымом, в очаге рдели угли, и казалось, что мы находились в обычном деревенском доме.
Впрочем, поначалу мне было не до изучения обстановки — у меня на руках умирал Хассим. Лежал на лавке в пристроенном к кухне помещении, с кожей белее штукатурки, в черной от крови домотканой рубашке и никак не хотел возвращаться в мир живых. Кровь ему я остановила еще там, на склоне горы. Горло ему Альва все ж не перерезал, меч прошелся по шее сбоку. От таких ран тоже умирают за считанные мгновения. Тем не менее Хассим еще дышал, и я собиралась приложить все усилия, чтобы он делал это и дальше. Хоть и не отдавала себе отчет, зачем мне это надо.
Может быть, ради Эризы, которая помогала мне изо всех сил. Очнувшись, она помогла мне перенести Хассима сюда и сразу принялась хлопотать: раздула угли в очаге, принесла воды, повесила котелок на крюк в очаге... Я тем временем возилась с раной, трясущимися от усталости руками пытаясь изгнать грязь и стянуть края. Но рана поддавалась с большим трудом. И дело даже не в том, что сил у меня оставалось ровно настолько, чтобы не провалиться в сон. Нечто во мне категорически не желало исцелять нечисть.
Хозяин башни, кем бы он ни был, помочь мне даже не пытался. Молча стоял в дверях кухни, глядя на мои старания с таким видом, словно раздумывал, а не проще ли добить оборотня. Меня так и подмывало крикнуть ему: «Твой оборотень, вот и лечи его сам!»
Наконец рана закрылась. Я сомкнула веки и опустила руки. Точнее, они упали сами, как неживые. Зато Хассим в безопасности. Крови, конечно, потерял очень много… Но сейчас я больше ничего не могу для него сделать. Разве что...
Не шевелясь, я открыла глаз на лбу и еще раз поглядела на рану от Альфинура — другую, невидимую. Вот это Окончательная Панацея, не чета моей! Раз — и пополам! Смертные — направо, демоны — налево! Интересно, утратил ли Хассим способность к оборотничеству после такого удара?
Парень лежал совершенно белый, даже голубоватый. Одного цвета со своими волосами. М-да. Сын луны. «Луна — мать оборотней». Как я могла забыть эту поговорку?
Мимо пробежала Эриза с охапкой дров.
— Отдохнула бы, — посоветовала я, не открывая глаз.
— Я не устала.
— Ага, заметно. Иди-ка спать!
Эриза со стуком ссыпала поленья на пол у очага, подошла и села рядом со мной.
— Я должна была тебе помочь, — тихо сказала она. — А вместо этого... Сомлела, как последняя трусиха!
— И замечательно, — я принялась аккуратно массировать веки, заодно выращивая новые ресницы взамен сожженных. — Во-первых, твое падение меня хоть как-то предупредило. Во-вторых, ты не мешалась под ногами потом, во время битвы... Если ее можно так назвать. Ох, ты бы видела, что тут творилось! Настоящее избиение...
Эриза беспокойно покосилась на Хассима.
Да не его — меня! Если бы не он, — я кивнула в сторону двери, где, впрочем, уже давно никто не стоял, — ошмётки еще одной чародейки уже валялись бы, раскиданные по всей горе...
Эриза подняла голову и тоже посмотрела в пустой дверной проем. Оттуда веяло холодом. Видно было, что наружная дверь открыта нараспашку. Сбоку виднелись ступеньки крутой лестницы, ведущей наверх. В башню.
Кто он? — шепотом спросила девочка. — Амир демонов?
Я покачала головой.
— Я была уверена, что так и есть, пока он не взял в руки Альфинур.
— Он превратил Хассима из чудовища обратно в человека... И не добил его. И не тронул нас с тобой... Этот колдун, он нам друг или враг?
— Не знаю, — честно ответила я. — Постараюсь выяснить. У нас еще осталось вино?
— Немного...
— Принеси, пожалуйста!
Пока Эриза копалась в нашей поклаже, я закончила выращивать ресницы и выложила перед собой на стол два ножа, что носила за поясом. Один — острый как бритва, зато второй прочнее и в ладони лежит удобно... Какой предпочесть?
— Вот, нашла!
Я забрала у Эризы мех и допила залпом все, что там осталось.
— Что ты делаешь? — поразилась она.
— Ну да... Это я, конечно, напрасно. Разум должен быть ясным, а сердце холодным... Но я так не могу, понимаешь?
— Нет.
— Ну и не надо. Помоги встать...
Я положила ей руку на плечо и оперлась, вставая.
— И все же ты устала. Спи!
Лицо девочки сразу стало сонным, веки опустились, голова склонилась вперед... Я обняла ее за плечи, довела до ближайшего ларя с посудой и уложила на него, укрыв овечьей шкурой. После этого на миг прислонилась к стенке, борясь с головокружением. Кто в этой компании действительно устал, так это я. Но расслабляться рано — самое сложное впереди.
Я сгребла со стола оба ножа, сунула за пояс. Какой из них пригодится, разберусь на месте.
Как же снаружи было холодно! Куда ни глянь, раскинулось пустое пространство, такое же мертвое и безжизненное, как луна, которая его освещала. Гроза давно пролетела, тучи развеялись, небо было глубоким и черным. Колючие звезды ранили обожженные глаза. Во время битвы само собой запустилось обезболивающее заклятие, и я не спешила его снимать — представляла, что со мной тогда начнется, а лечить себя было уже нечем. Так что последним болезненным ощущением остался острый камешек в сапоге.
Жгучий воздух, злые камни и ветер, острый, как нож. Темный край Мураби. Безжалостные горы, мрачные равнины. Реки скудные, как слезы жалости к себе. Ледники — равнодушный покой безнадежности. Но бывает там и острая радость — редкий солнечный луч, в свете которого тучи кажутся еще чернее. Это царство боли, и путь в него открыл мне ты, Альва...
Я поплотнее завернулась в обрывки заскорузлого от крови плаща и шагнула к двери, ведущей в башню. Наверху скрипнула ступенька. Я остановилась, всматриваясь в темноту. Дверь открылась сама. Альва — или тот, кого я когда-то знала под этим именем, или некто очень на него похожий — спустился по лестнице и встал поперек прохода.
Несколько мгновений мы смотрели друг на друга. Если не считать рдеющего глаза, рассеченного шрамом, мой старый приятель почти не изменился. Та же бесстрастная маска. Маска — в буквальном смысле слова...
Интересно, сколько лет, точнее, десятилетий, он так выглядит?
— Старик-тов лесу не обманул, — сказала я. — Насчет прекрасного мужчины.
— Спасибо, — равнодушно ответил он.
— И насчет остального тоже? Того, что кроется под видимостью?
— О чем ты, Имахена?
— Любимая ловушка демонов. Показать человеку именно то, что он хочет увидеть. Демоны извлекают из головы образы, а из сердца желания и мастерят из них подходящую обманку. Тебе ли не знать?
— На что ты намекаешь?
— Пласид сказал, что того Альвы, которого я когда-то знала по Академии, вообще не существовало.
— Ты считаешь, что я морок, созданный демонами специально для тебя?
— Как вариант. А возможно, ты и есть демон.
— Проверь, — предложил он спокойно.
Я поднялась на одну ступеньку. Альва не шелохнулся. На поясе у него блестела рукоять Альфинура — по идее, от прикосновения к ней он должен был сгинуть в ад. А он им ещё и оборотня зарубил... Внезапно я поняла, что ужасно устала и ничего не понимаю.
— Ты следил за мной с самого порта, — заговорила я, прислонившись к стене. — Точнее, с книжной лавки. Натравил на меня каких-то малопочтенных горожан. Подсылал призраков, покойников, чудовищ, сбивал с пути, поливал дождем, пытался припугнуть... Я, в общем-то, не возражала. Это было занятно. Ты изучал меня, я изучала тебя...
— И что ты обо мне скажешь?
— Та стопка книг, которая лежала в лавке... никому в этом городишке даже заголовков не прочитать. Их наверняка прислали на заказ. Я на нее сразу обратила внимание и поняла, что у меня будет серьезный конкурент. Ну, то нападение — примитивно, прямо скажем. Хотел оценить уровень моей боевой магии? Как тебе Добрый Путь?
— Я предпочитаю это, — Альва положил руку на рукоять саифа.
— Может, ты прав, а может, и нет. Хоть ты много лет и притворялся учителем истории и безобидным теоретиком, но за время пути через край Мураби дал мне возможность посмотреть, на что ты годен. Признаю, ты весьма силен в иллюзиях, но я тоже кое-что могу. И заклинатель демонов ты умелый, причем был таким задолго до Незримой Академии. Дальновидение... Управление волей... Боевое искусство... Во всем этом ты меня превосходишь. Но есть одна область, в которой ты слабее меня, — целительство.
Я поднялась еще на ступеньку. Его глаза оказались со всем близко. Один светлый, как лед, другой — темно-красный, как уголек.
— Иначе не ходил бы с такой печатью на лице.
Я открыла глаз на ладони и протянула руку к его лицу. Альва не возражал. Даже не отстранился.
След от заклинания был впечатляющий. Удар, судя по всему, пришелся точно в левый глаз. На его месте теперь плескалось багровое сияние. Через глазницу проходил глубокий вертикальный шрам, как от удара клинком. От него под кожей ручейками расползались светящиеся отростки. Вообще зрелище было жутковатое. Я видела, как течет кровь по сосудам, видела кости черепа, просвечивающие сквозь ткани... Потом закрыла глаз на ладони и открыла «око разума».
— Боевое заклинание высокого уровня, — произнесла я, глядя через межбровье. — Давно?
— Не помню.
— Как не помнишь?
— Я не знаю, откуда оно взялось.
Я недоверчиво хмыкнула. Чисто теоретически это возможно. Но верить хоть одному его слову...
— Само не проходит? И не лечится? И даже не маскируется иллюзией, иначе бы ты не сверкал тут красным глазом. Заодно действует как клеймо... И болит?
Можно было не спрашивать — при попытке забраться поглубже у Альвы вся кровь отхлынула от лица, а пылающий глаз замигал, как свечка на сквозняке.
Против воли я заинтересовалась. Раньше с профессиональными боевыми заклинаниями я не сталкивалась — да и откуда бы в мирное время? Кто же знал, что эта информация мне понадобится тут, в Мураби? Сперва огненный шторм в долине Луц, а теперь еще вот это... Тоже из созданных в прошлую войну или, наоборот, новая разработка? |Ну-ка глянем, что в основе... Что-то знакомое...
Да это же моя Окончательная Панацея!
Я резко отстранилась, шокированная и польщенная одновременно. Вот это да! Когда авторское заклинание начинают развивать и дорабатывать — это уже не просто признание, это слава! Но какой палач додумался применить в качестве общего носителя не воду и не воздух, а огонь?
— Что-то проясняется, — пробормотала я. — Ты определённо не морок. И... не демон. По крайней мере, в данный момент ты не одержим...
Но что они сотворили с моей Панацеей! Сделали из лечебного заклинания боевое! Я бы даже сказала — пыточное…
Теоретически смоделировать, что получится с моим экзорцизмом на основе огня, легко. Другое дело, что нормальному человеку такое и на ум бы не пришло. Создать, да ещё применить на практике... Стихийный огонь распространяется по тонкому телу мгновенно, причиняя максимальные мучения. Экзорцизм словно мечом рассекает защиту, въедается, как будто запускает когти. Болевой шок отключает сознание. Каменной плитой-то по голове будет гуманнее! Но заклинание, видимо, задело Альву на излете. Если бы оно сработало, Альвы бы здесь не было. Либо он сумел как-то зафиксировать его, остановить действие, не допустить вглубь... Тогда он еще сильнее, чем я считала. И неудивительно. Человек, который сумел соврать но время транса, в момент, когда его сознание занято другой личностью, должен быть совершенно выдающимся чародеем.
Чья же это работа? В Академии никто бы на такое не пошел! Может, я и плохо знаю наших преподов, но пыточными заклинаниями не стал бы заниматься даже некромант Ан-Амин — просто потому, что не любил всякую шумную и грязную возню с живыми существами. Мы ученые, а не убийцы...
И тут я вспомнила Верде, военного мага. А вот этот смог бы. Запросто.
И все встало на свои места.
Ну конечно! То, что я подозревала уже во время обучения, хоть и игнорировала изо всех сил. Потому что не хотела видеть очевидное. Что Альва — не тот, за кого себя выдавал, не молодой гранд, любитель исторических изысканий. Он чародей-мурабит, скорее всего, заключивший договор с темными силами, и только демоны знают, сколько ему лет и каковы его истинные цели.
Я вспомнила раскуроченный корпус алхимиков, который выглядел так, будто там шел магический бой... Не там ли Альва получил по лицу моей Панацеей?
В памяти всплыли слова Пласида: «Ты в самом деле считаешь, что мир вертится вокруг тебя?»
Я отступила на шаг. Альва провел по лицу ладонью. От руки повеяло холодом. Пылающий экзорцизм побледнел и приугас, словно угли подернулись золой. Левый глаз стал сплошь темно-красным, как остывающая лава. Правый смотрел на меня.