Что-то я не пойму — песня сработала или нет?
И вдруг вижу — прямо передо мной за подоконник цепляется рука в латной перчатке. В пятнах ржавчины, в комьях земли... Зубы начинают стучать сами по себе. Пытаюсь петь дальше, но губы не слушаются. За поребрик с лязгом цепляется вторая рука. Камень хрустит и крошится под тяжестью того, кто снаружи... В окне появляется остроконечный шлем... Серебряная маска... Воин подтягивается, опирается на локоть, перелезает через поребрик. Выпрямляется и нависает надо мной. В сиянии лун на нагрудной пластине четко виден знак — тугра, похожая на ладонь, где все линии перепутались и сошли с ума.
Три линии было на ладони мертвеца в лесу: линии сердца, разума и судьбы, — а в точке, где они встречались, я увидела себя...
Не в силах встать, таращусь на него застывшим взглядом, как пойманная за шкодной выходкой первокурсница. В глазницах маски — та же темнота, что снаружи. Железной хваткой паладин берет меня за руку, рывком поднимает на ноги. Я не могу сопротивляться, хоть и знаю, что будет дальше. Я не могу даже стоять — подгибаются колени.
«Святой Чучо» выходит обратно в Окно. И падает в бездну, увлекая меня за собой.
Внутренний голос подсказывает мне, что левитация тут не сработает.
Что-то теплое осторожно погладило щеку.
Я приоткрыла глаза. Надо мной бежали облака.
Несколько мгновений я бездумно смотрела в небо сквозь ресницы. Потом осторожно вдохнула, возвращаясь к жизни.
Запахи — терпкие, сложные, вкусные. Полынь, лаванда, чабрец... Ароматы высокогорья приятно щекотали нос. Я чихнула и проснулась.
Спину кололо что-то колючее. Пригревало солнце, но тело застыло под шерстяным плащом. Ни руки, ни ноги не слушались, было больно шевелить даже шеей. Я чувствовали себя такой разбитой, будто в самом деле только что свалилась с высоты.
Довольно долго я лежала, завернувшись в плащ, и смотрела в уютное голубое небо, упиваясь мгновениями такого редкого ощущения безмятежного счастья — просто от того, что живу. Где-то поблизости раздавался голосок напевающей Эризы, плеск воды и металлический лязг. Утреннее нежаркое солнце подмигивало в ветвях. Шевелились зеленые листья, покачивались алые лепестки. Русло пересохшей горной реки, где мы вчера остановились на ночлег, заросло кустами цветущего олеандра. Даже не верилось, что мы всё в тех же пустынных и мрачных горах.
Какая рань! Еще и полудня нет!
Я приподнялась на локте. Ну конечно. Компания давно уже проснулась. Вот они, неудобства совместного путешествия. Между прочим, я никого не приглашала идти со мной — и уже вынуждена подстраиваться...
К завтраку меня дожидаться явно не стали. Эриза домывала утварь в чахлом ручейке, в который в это время года превращалась горная речка. Хассим и Альва, расположившись по обе стороны костра и не глядя друг на друга, занимались каждый своим делом. Альва рассеянно полировал меч. Хассим красовался в новом плаще.
При виде плаща я скривилась с досады, чувствуя желание зажмуриться. Перед выходом из башни я попросили Альву выдать Хассиму какую-нибудь одежду, поскольку из Альсиена парень сбежал в одной рубашке. Альва и выдал. Точнее, он предложил Хассиму выбирать самому, и выбор был вполне закономерным. Бархатный плащ, складками падающий до земли, ослепительно-багрового цвета. В этом чудовищном плаще Хассим бросался в глаза, словно лесной пожар. Вдобавок ему не шел цвет: в ярко-красном он казался бледным как смерть. Почему бы ему не взять нормальный бурый мурабитский плащ с прорезями для рук, как у меня или Альвы? Я посмотрела на нынешнего хозяина башни Полной Луны, сидевшего у костра с мечом на коленях. Хорошо все-таки, что шрам от заклинания и пылающий глаз не видны обычным зрением. Была бы такая дивная парочка с Хассимом...
Одна только Эриза в своем кожушке, шароварах и мягких сапогах на шнуровке выглядела нормальным человеком.
Я остановила взгляд на лице Альвы. Лицо? Или маска, украшенная моим экзорцизмом? Такая маска, которую не смогло пробить даже сильнейшее заклинание...
Меня внезапно снова одолели сомнения.
Интересно, кто наслал на меня тот сон про Окна? Сама Башня? Или Альва?
И зачем на самом деле он ведет меня в Ронгу?
— Эй, Хассим! — Я подошла к парню, на ходу доедая завёрнутое в лепешку холодное мясо. — Я, конечно, понимаю твое простонародное стремление ко всему яркому и кричащему. Но ты сам не понимаешь, во что превратится вся эта роскошь после десятка ночевок в горах? Или после первого же дождя? Альва, зачем ты выдал ему бархатный плащ? Не мог предложить что-то попроще?
— Бархат очень практичен, — лениво возразил Альва. — Поглощает свет. Ночью ходить скрытно — то, что надо.
— Но не багровый же!
— Какая в темноте разница?
Я повернулась к Хассиму.
— А под ним что? Покажи.
Хассим картинно откинул за плечи полы плаща. Там обнаружилась вполне приличная черная стеганая куртка.
— М-да. Как-то слишком скромно, не так ли?
Я покосилась на Альву — тот как раз отвернулся в другую сторону.
— Мне кажется, к такому дивному плащу чего-то не хватает. Например, украшения...
— О, моя цепь! — обрадовался Хассим, хватая амулет. — А я думал, что потерял ее!
Альва вскинулся, резко развернулся...
— Все, прошу прощения! — Я картинно раскланялась не скрывая торжествующей улыбки. — Снимать уже поздно. Маяк запущен.
— Какой еще маяк?! — воскликнули Альва и Хассим в один голос.
— Возвращающий оборотню человеческий облик. Теперь, Альва, мы управляем превращением Хассима вместе. Ты превращаешь его в белколака, я — обратно в человека. Мне так будет спокойнее. Справедливо, как считаешь?
Лицо Альвы застыло. В глазах на миг полыхнула ярость. Но только на миг. Потом он ухмыльнулся.
— Переиграла меня! Но как?
— Подумай.
— Сейчас...
Альва встал и прошелся туда-сюда вдоль ручья. Я на всякий случай следила за ним.
Если что — мне его не одолеть, тем более сейчас, когда он с Альфинуром...
— Я уже обдумывал способы обратного превращения и видел только один вариант, — сказал он, останавливаясь. — Амулет, который по приказу глушит любую магию. В том числе и магию превращения, тем самым разрывая связь оборотня с хозяином. Но где источник? Своего резерва тебе не хватит, а в Мураби у тебя такого источника не может быть в принципе...
Я загадочно склонила голову набок.
— Что же такое упомянутый тобой маяк? — продолжил Альва. — Чтобы вернуться из состояния зверя, нужен очень сильный призыв. Традиционно им служит обычная физическая боль. Если твой амулет, например, по приказу раскаляется...
— Этот способ годится для обычных, стихийных оборотней. В нашем случае боли будет мало, — сказала я. — Но за идею спасибо, добавить можно. Несложно и для страховки не помешает.
— Добавить к чему? Что ты придумала? Какой механизм управления?
— Э, я не расслышал, что ты там сказала про боль? — встрепенулся Хассим.
Я улыбнулась.
— А мне зачем выкладывать карты? Подумай по дороге. Эриза, Хассим! Собираем вещи и пошли!
Вдоль русла ручья мы шли еще два дня. Пересекли обширную необитаемую долину, удивительно мирную с виду. Наверно, потому что тут не было ни людей, ни демонов. Только цветущие луга и порхающие над ними бабочки. Миновали заброшенную пасеку, заночевали в пустом домике без крыши. Его стены не хранили никакой памяти о прошлом — не больше, чем звериная нора или птичье гнездо. Потом Хассим вывел нас на отлично сохранившуюся дорогу. Это было удачно, потому что идти нам предстояло снова вверх, через перевал. К вечеру третьего дня зеленые луга остались далеко позади. По обе стороны дороги нависали чёрные утесы, угрожая обвалом. На утесах рос сосновый лес. Серые разветвленные корни, облепленные комьями земли, нависали над головами, как щупальца осьминогов. Я заметила, что Эриза перестала напевать и старается держаться ко мне поближе. Да мне и самой становилось не по себе. Не люблю такие места, уж очень они удобны для ловушек. Если кто-нибудь нападет, с дороги никуда не деться.
Впереди раздались голоса. Альва и Хассим остановились и о чем-то заспорили.
— Что такое? — спросила я, подходя.
— Да ничего, — раздраженно отозвался Хассим. — Наш амир демонов, видите ли, решил, что я не гожусь в проводники! Раньше годился, а тут вдруг перестал!
Я удивилась. Хассим уверенно вел нас всю дорогу. Альва, который, по его словам, бывал в Ронге раньше, ни разу его даже не поправил.
— Спроси его, что там, на перевале, — сказал Альва.
— Что там, Хассим?
— Понятия не имею! Просто знаю, что эта дорога правильная!
Я, прищурившись, вгляделась в вечерний сумрак. Теперь, после слов Альвы, мне показалось, что на горе лес что-то слишком непроглядный. Перед глазами на миг возникли прозрачно-черные перепончатые крылья. Я мигнула — видение исчезло.
— Там застава, — сказал Альва. — Сторожевая башня на границе княжества Ронга. Очень близко отсюда.
Мы все замолчали, вслушиваясь в лесную тишину. Но вокруг только ветер шелестел в сосновых кронах.
— Думаешь, там кто есть? — с сомнением спросила я. - Тут целые деревни стоят пустые, а уж сторожевой пост... Наверняка там просто кучка развалин. Ну, пара призраков...
— А если нет?
— Тогда заплатим пошлину и войдем как законопослушные путники. Неужели найдутся такие глупые стражники, которые откажутся пропустить компанию чародеев?
Но Эризе моя идея не понравилась.
— Может, стоит уйти с дороги и обойти заставу? Мне почему-то кажется, так будет лучше...
— Куда ты сойдешь? — хмыкнул Хассим. — Ты что, белка — по скалам скакать?
— Белка у нас ты, — не удержалась я. — Что думаешь, Альва?
— Разделимся, — предложил он. — Мы с белобрысым пойдем вперед. Причем он — первый. Вы за нами...
— Почему это я первый?!
— Почему это за вами? — недовольно спросила я.
— Когда я был тут в последний раз, во всех, кто приближался к заставе, стреляли без предупреждения, — объяснил Альва. — Поэтому я и беру Хассима. Если там есть кто-то живой, в него они стрелять не будут.
— Почему?
— Примут за своего. Особенно в таком плаще.
— А ты? — спросила я, не поняв, при чем тут плащ.
— А в меня не попадут. Шучу. Я хочу проверить, есть ли там кто-то неживой. На этот случай оборотень тоже пригодится...
Сторожевая башня в самом деле оказалась совсем близко, Так близко, что я даже вздрогнула, когда она вынырнула над лесом из-за поворота. Небольшая, грамотно расположенная крепость с невысокой зубчатой башней полностью перекрывала дорогу через перевал. Обойти ее было невозможно. Ворота были открыты. Перед ними торчал Хассим.
— Все в порядке! — крикнул он нам с Эризой. — Тут все мертвые, заходите!
Я скорчила рожу и подошла к воротам. Деревянные створки сгнили от старости, но никаких повреждений, кроме как от времени, я на них не заметила. Во дворе напротив ворот громоздилась живописная куча скелетов в ржавых черных латах.
Мертвецы были раскиданы по всему двору, там и сям. Я медленно прошлась между ними, разглядывая материал и собирая сведения.
— Похоже, тут была веселая драчка, — сказал Хассим.
— Резня, — уточнила я. — Интересно, что же они тут не поделили...
Из глубокой арки, ведущей в башню, вышел Альва.
— Может, ты объяснишь, что тут стряслось? — спросила я. — Этим мертвецам лет полсотни, не больше. Разве после захвата края Ясином еще шли какие-то боевые действия?
— Они шли и до него. Ронга — вотчина князей Ахмар.
— Кто это такие?
— Смутьяны, истинный бич государства. Они всегда стремились к власти, но никак не могли получить ее законным образом. После падения Илиберры они объявили Ронгу независимым княжеством и закрыли границы. Какое-то время никто не знал, что тут творилось. Знали только, что идет война за власть. Я думаю, передрались между собой, как пауки в банке. А потом к ним пришли демоны.
— У меня такое ощущение, — сказала я, понизив голос, — что без демонов и тут не обошлось.
Альва кивнул, глядя на раскиданные по двору трупы.
— Атака демонов считается удачной, если союзники перебили друг друга, — сказал он с кривой усмешкой. Похоже, именно это здесь и произошло. И заметь, ворота открыты. Они сами его впустили.
— Кого?
— Того, кто сидит в капилье.
Я не испугалась. Но двор крепости словно накрыло черной тенью.
— Все еще сидит? — спросила я дрогнувшим голосом. Но костям во дворе полвека...
— А злой дух еще здесь, — Альва развел руками. — Что ему время? Пойдем!
— Со двора никуда, — быстро сказала я Хассиму. — Охраняй Эризу.
— Но... — начал Хассим.
Эриза взяла его за руку, и, к моему удивлению, он умолк,
Небольшая капилья с отдельным входом была пристроена к башне сбоку. Неказистая снаружи, внутри она оказалась неожиданно строгой и торжественной. Высокие стрельчатые арки смыкались под потолком, теряясь в темноте. Тут не было убитых — только пауки побежали от нас по каменным плитам да над головой послышался шелест, как от множества крыльев. В узкие окна сочился вечерний свет, падая на алтарную стену и окрашивая ее в цвет крови,
На ступеньках перед алтарем сидел бледный немолодой воин в вороненых доспехах, в багровом плаще и открытом шлеме со странным крылатым плюмажем. Должно быть, пятьдесят лет назад так выглядели те, чьи кости валялись во дворе. То, что я приняла за отсвет заката на стене за его спиной, оказалось красным знаменем с витиеватой черной тугрой.
— Кто такие? — сурово спросил воин. — Что вас привело в земли Ахмар?
Судя по его бородатому лицу с горбатым носом, он был явно из мурабитов, но говорил почему-то на столичном кастельо. Смотрел он прямо на нас. Точнее, сквозь нас.
— Путники, — ответила я, поскольку Альва был занят разглядыванием диковинного шлема и явно не собирался вступать в беседу. — Идем в Ронгу по личной надобности.
— Предъявите подорожную, — велел воин, по-прежнему глядя строго перед собой.
Губы у него шевелились, но голос звучал прямо у меня в ушах.
Ах вот в чем дело...
Я пристальнее вгляделась в так заинтересовавший Альву шлем. Плюмаж пошевелил крыльями.
На голове воина сидела огромная летучая мышь.
— Что ты здесь сидишь? — спросила я демона. — Почему не улетел?
— У меня приказ, — ответила летучая мышь губами воина. — Охранять заставу.
— А гарнизон зачем поубивал? Это же все ваши слуги!
Губы мертвеца скривились в усмешке.
— Тут было так скучно...
— Угу. А потом они друг друга перерезали, и тебе стало гораздо веселее.
Воин засмеялся, глядя перед собой неподвижным грустным взглядом.
— Какая разница? Кто вас, смертных, считает? Чего вам надо, колдуны?
— Мы идем в Ронгу.
— Пополнить число рабов Господина Бед?
— Нет, сократить, — ответил Альва, выступая вперед. Воин в черных доспехах повернул голову на звук его голоса.
— Ты кто? Я тебя не вижу. Что-то мешает мне смотреть.
— Не это ли? — Альва извлек меч.
Летучая мышь распахнула крылья, сразу увеличившись втрое. Из распахнутой пасти раздался беззвучный крик, от которого зубы свело и завибрировали кости.
Но прежде чем она успела упорхнуть, Альва одним выпадом рассек ее пополам.
Тень перепончатых крыльев растаяла в воздухе. Ни пол упало нечто вроде гнилой тряпки. На макушке шлема осталась половина конского хвоста, причем облезлого. Бледный воин, не изменившись в лице, уронил голову, завалился на бок, упал на пол и рассыпался на куски вместе с доспехом. Запахло плесенью. Я огляделась с отвращением. Пол капильи был усеян остатками деревянной мебели и храмовой утвари, сгнившей и переломанной в щепки. От нашего собеседника остались только разрозненные куски скелета в ржавых доспехах.
— Если бы и с остальными было так просто, — сказал Альва, убирая меч в ножны.
Я подняла взгляд на алтарную стену. Вместо алого знамени ее прикрывала выцветшая грязно-розоватая тряпка. Изысканная тугра превратилась в нечто вроде раздавленного паука.
— Случайно не заметил, что было написано на знамени до того, как ты убил демона? — спросила я Альву без особой надежды.