– Что-то охраны маловато… – шепнул Ивар Бузиславу. Свита остановилась тесной группкой позади посла, и переговариваться, не привлекая внимания, оказалось весьма удобно.
– Так это только те, что на виду, – отозвался старший из русичей, не поворачивая головы, – остальные спрятаны – вон там, за занавесом. Есть наверняка и ниши в стенах…
Расшитый занавес, отгораживающий заднюю часть помещения, висел явно не только для красоты, да и стены, как верно подметил глаз опытного воеводы, были странной формы.
– Я-то в добром, – ответил Гарун аль-Рашид голосом тонким и капризным, каким обычно жалуется избалованный ребенок, – а вот как поживает ваш император?
– Его величество оставил нас, – твердо проговорил Мануил, – попечению дочери, цесаревны императрицы. Она же в честь своей дружбы шлет могучему халифу богатые подарки.
– Это я люблю. – Гарун аль-Рашид оживился, глаза на морщинистом личике заблестели. – Можешь преподносить!
Ромейские слуги, повинуясь жесту Мануила, шагнули вперед. Каждый из них по очереди открывал ларец, который до этого держал в руках, и ставил его перед ложем, заменявшим трон. Халиф вытягивал шею, пытаясь лучше рассмотреть подношения.
– Редкие камни с северных морей, именуемые янтарем, – в голосе посла слышались нотки торговца, расхваливающего товар, – собольи и куньи меха из далеких лесов, где. живут неведомые народы…
– Как это – неведомые? – втихомолку обиделся Лычко. – Мы там живем!
Ивар недовольно хмыкнул: оскорбившийся русич помешал ему дослушать перечень до конца.
– А здесь те грамоты, что шлет цесаревна императрица могучему халифу, заверяя мои полномочия! – Последнюю шкатулку, куда меньшую, чем те, что содержали дары, Мануил поставил на пол сам.
– А, ладно, во имя Аллаха… – махнул рукой Гарун аль-Рашид. Судя по его довольному взгляду, подарки ему понравились. – Воистину не думаю, что ты самозванец.
Посол молча поклонился.
– Твои грамоты мы, как и положено, прочитаем, – халиф зевнул, должно быть, беседа ему уже наскучила, – и, дабы обсудить дела, призовем тебя снова. Можете идти…
Мануил поклонился еще раз и принялся медленно, по шажку, отступать к двери. Свите тоже пришлось пятиться, и так, точно стадо раков, они и выбрались в коридор.
– Уф, – сказал Ингьяльд, – этот халиф показался мне куда опаснее, чем гадюка…
– Тише ты! – одернул его Бузислав. – Тут и у стен могут быть уши!
Кари в изумлении оглянулся, выискивая торчащие из стен уши. И, к его разочарованию, ничего не обнаружил.
В молчании прошагали всю обратную дорогу по дворцу, забрались в седла и выехали на улицы Багдада. Тут было жарко, зной разливался волнами, заставляя жаться к стенам домов, в тень. Лишь когда от дворца халифа осталась видна только крыша, молчание было нарушено.
– Ты прав… – промолвил Мануил, бросив острый взгляд на Ингьяльда. – Он опаснее, чем гадюка, тарантул и лев, вместе взятые, потому что те убивают по злобе или от голода, а этот – просто из прихоти! Кажется мне, что от посольства этого не будет толку.
И бывший купец нахмурился, в глазах его промелькнула тревога.
– Почему? – поинтересовался Бузислав.
– Женщину здесь не считают за правителя, – невесело усмехнулся Мануил, – даже за человека не считают. Императрица для них никто, пустое место. Она же не сможет вести войска. Так что этот переход власти – удобный момент для халифа, чтобы напасть на империю. Если это случится, море крови прольется и торговля надолго зачахнет… А тут еще эти турки! Конийский султан с ними не справится, а вот халиф мог бы, но он предпочтет натравить их на империю.
– Что же делать? – спросил Ингьяльд слегка растерянно.
– Нам – исполнять свой долг! – отчеканил Ивар. – А дальше – пусть будет то, что спрядут Норны! Их пряжу не распутают сами боги!
Ночь была густой и черной, словно кофе – горький напиток, который пьют в Багдаде все, от нищих до самого халифа. Громадный город спал под одеялом из ночного неба, затканного звездами. Из окна караван-сарая виднелось только оно, да еще пятачок земли у ворот, освещаемый факелами. Дома успешно прятались во мраке.
Бросив последний взгляд в темноту, Ивар отвернулся от окна. Если ему сегодня и придется спать, то очень немного. На страже стоят его воины, и кому их проверять, как не старшему?
Под мерное сопение русичей он пересек комнату и вышел в коридор. Краем глаза уловил какое-то смазанное движение, но когда повернул голову, то не увидел ничего.
«Померещилось!» – решил Ивар и неторопливо зашагал к лестнице.
Охраняющие вход в караван-сарай викинги уютно устроились на своем посту. Только толку от них как от сторожей не было никакого. Гудрёд откровенно спал, уронив голову на стол, а Кари сонно лупал глазами, точно большая сова, внезапно застигнутая дневным светом.
– Это еще что такое? – негромко, но очень внятно проговорил Ивар. В этот момент он старался подражать интонациям Хаука, гнева которого боялись тем больше, чем спокойнее звучал его голос.
– А? – Кари вытаращился на Ивара так, словно увидел перед собой светлого альва. – Бдим!
– Вижу! – Ивар с трудом удержал желание повысить голос. – Может быть, пора вас из воинов в слуги перевести? Тем по ночам бодрствовать не надо!
Гудрёд, пробудившийся после легкого шлепка по затылку, которым его наградил Кари, смотрел преданными и очень виноватыми глазами. Чувствовалось, как он изо всех сил борется с желающими опуститься веками.
– Клянусь Фенгом, – сказал Ивар сердито, – еще раз такое увижу – не помилую!
Кари засопел, Гудрёд опустил вихрастую голову.
Поднимаясь обратно по лестнице, Ивар был уверен, что теперь его воины будут бодрствовать до рассвета. У самого выхода в коридор он услышал какой-то шорох, – с той стороны, где располагались комнаты посольства. На мгновение замер, а затем, повинуясь неясному желанию, присел на корточки и застыл, прижавшись к стене.
Сначала не происходило ничего, потом шорох повторился – и из-за угла высунулось нечто маленькое, блестящее.
«Зеркало!» – чуть похолодев, догадался Ивар. Если бы старший из викингов стоял сейчас в полный рост, то неизвестный, который с помощью полированной металлической пластинки тайно следил за ним из-за угла, сразу бы заметил его.
Зеркало некоторое время подвигалось, а потом из-за угла шагнул человек.
Ивар прыгнул, обрушившись на незнакомца как рысь. Тот потерял равновесие.
Они с грохотом покатились по полу. Хозяин зеркала оказался верток, словно кот. Он ловко выскользнул из пальцев Ивара и норовил уже пуститься наутек, когда получил удар по ногам. В этот раз падение было менее удачным: любитель ночных прогулок по караван-сараю с треском врезался в стену и неподвижно распростерся на полу.
– Ты чего? – В коридор вывалился Лычко в одной рубахе, но с мечом в руке.
– Вот поймал… – ответил Ивар, сидя на полу и ощупывая ссадину на коленке. – То ли вор, то ли лазутчик…
– Тащи его сюда, – за спиной молодого русича возник Бузислав, – сейчас разберемся!
Внесенный в комнату незнакомец был подвергнут тщательному осмотру. Одежду его составляли простой темный халат – великолепная маскировка в темноте, и мягкие сапоги, в которых можно ходить совершенно бесшумно. Внутри халата обнаружилось множество карманов.
– Ого! – сказал Бузислав, вытаскивая из одного связку хитро изогнутых железок. – Это еще зачем?
– Чтобы замки открывать… – зевнув, пояснил Ингь-яльд.
Дальнейшие находки оказались не менее интересны: тонкая, но прочная веревка с петлей на конце, перчатки из прекрасно выделанной ягнячьей кожи, зеркало на ручке, несколько метательных ножей.
– Ага, вот и оно! – Последним был извлечен перстень с увесистым изумрудом, который Ивар не раз видел на пальце Мануила. – Все-таки это вор!
– И что тут такого? – Пойманный, оказывается, очнулся и смотрел на воинов безо всякого страха. У него было удивительно неприметное лицо – только отведи глаза, тут же забудешь, как оно выглядит. – Всем надо как-то жить! Вы вот людей убиваете, а я ворую… Посол без перстня не умрет ведь?
– Не умрет, – согласился Бузислав, – но расстроится! А это нехорошо. Варга, иди разбуди Мануила.
– А ты ловок! – ухмыльнулся Нерейд, когда толстый русич удалился. – Прокрался мимо стражи, да и в закрытую комнату проник. И перстень прямо с пальца стянул. Так ведь?
– Мимо таких стражей только полный идиот не проберется! – фыркнул вор, глаза его гордо блеснули. – А любой замок мне что для рыбы вода…
– Судя по всему, – проговорил вошедший в комнату Мануил, – вы поймали самого Багдадского Вора!
– Кого? – спросил Лычко.
– Самого известного преступника халифата, – ответил посол, – который проникает в сокровищницу Гаруна аль-Рашида так же легко, как тот – в свой гарем. Чтобы тебя прозвали Вором в городе, где воруют все, нужно изрядно отличиться.
– Я и в гареме бывал! – обидевшись, заметил пойманный. – Только там ничего интересного – бабы одни! А что я их, не видел?
– Значит, это все-таки ты… – усмехнулся Мануил, принимая от Бузислава перстень.
– Я этого не говорил, – отозвался спохватившийся Вор, – я же не сообщил, чей гарем я посетил?
– Ладно, я не стражник, – махнул рукой посол, – обиды на тебя не держу. Судьбу твою пусть решает тот, кто тебя поймал. Да, Бузислав, с этой ночи пусть еще двое стоят у моей двери.
Старший из русичей кивнул, а Вор посмотрел на Ивара.
– Не повезло мне, – сказал он, – что я встретил тебя. С вами, варварами, трудно иметь дело. Любого горожанина я запросто обвел бы вокруг пальца!
– Что с ним делать будешь? – спросил Ингьяльд.
– У нас ворам отрубают руку… – задумчиво сообщил Бузислав.
– А у нас – распарывают брюхо и набивают его камнями! – сладострастно добавил Нерейд. – Чтобы умирал долго и мучительно. Поэтому и воруют очень редко.
– У нас – привязывают к дереву и отдают на съедение волкам, – улыбнулся Лычко.
– А вы разве не из одного племени? – удивился Ингьяльд, посмотрев на русичей.
– Нет! – замотал головой Бузислав. – Это здесь мы все – русичи, а на родине я буду тиверцем, Лычко – невром, а Шкодняк вон – и вовсе кривичем. Наши племена родственные, но постоянно грызутся между собой…
– Ух ты! – Глаза молодого эриля загорелись от любопытства.
– Мы его отпустим! – объявил Ивар, прервав интересный, но не относящийся к делу разговор.
На него изумленно уставились со всех сторон. Даже Вор зашевелился на лавке, на которой до сего момента лежал неподвижно.
– Это как? – спросил Бузислав. – Ты не сошел с ума?
– Нет! – твердо ответил Ивар. – Пусть идет. Ты свободен. И забери свои вещи.
Вор был так потрясен, что на мгновение даже перестал дышать.
– Спасибо… – выдавил он наконец. – Я этого не забуду.
И, сграбастав со стола воровские принадлежности, стремительно исчез за дверью. Никто не стал его останавливать.
– Не спрашивайте, почему я так поступил, – сказал Ивар. – Просто иначе нельзя было.
– Это твое решение, и ты не должен его объяснять, – пожал плечами Бузислав. – Но я хочу сказать: если будет на то воля судьбы, ты можешь стать великим вождем. У тебя есть одно очень нужное для этого качество – великодушие!
Небо за окнами медленно и неуверенно светлело.
Глава 16
БОЙ БЕЗ ПРАВИЛ
На огромном серебряном блюде лежала косуля. Она выглядела как живая, и только торчащая изо рта веточка какой-то зелени давала понять, что животное мертво. Следов того, что оно еще и запечено с черносливом, видно не было. На блюдах поменьше были наложены лакомства не менее завлекательные – седло барашка, что-то из утятины, фазаны, фаршированные финиками, и сладости: халва, шербет, нуга, орехи, жженый сахар…
При виде всего этого рот наполнялся слюной, а в животе начинало урчать.
– Могучий и милостивый Гарун аль-Рашид, меч ислама, радетель закона и защитник правоверных, да благословит его Аллах и приветствует, передает вам благоволение и просит отведать блюд со своего стола! – густым голосом провозгласил бородач, явившийся во главе слуг, доставивших эти кушанья прямо с халифской кухни. Его чрево, обтянутое алой парчой халата, было такого объема, что в нем легко уместился бы целый кабан, а то и два.
– Мы благодарим могучего халифа за милость… – начал ответную речь Мануил, а Ивар тем временем разглядывал бородача. Тот держался солидно, но иногда в его поведении мелькало что-то суетливое, словно зудел в сердце вельможи какой-то мелкий страх.
Впрочем, посланец халифа мог просто не любить чужаков. Речи были окончены, и бородач, непрерывно кланяясь, исчез в дверях.
– Ох и попируем сегодня! – Нерейд облизнулся. Язык у него был длинный и розовый, как у лисы. – Пива бы еще…
– Странно это, – покачал головой посол, – иногда халиф жалует блюдами со своего стола, но чтобы сразу так много.
– Ему небось известно, что северных варваров трудно прокормить! – Лычко скорчил страшную рожу и щелкнул зубами.
– А мне этот дар не нравится… – мрачно изрек Ингьяльд. – Если посол позволит, то я проверю, нет ли здесь яду…
– Опять ваши языческие штучки! – Мануил вздохнул и перекрестился. – Ладно, Господь милостив. Проверяй..
Эриль отцепил от пояса короткий нож с деревянной рукояткой и двумя уверенными движениями начертал на краю блюда с косулей руну Нужды. На мгновение значок – короткая перечеркнутая палочка – засветился синим, а затем потух.
Ничего не произошло.
– И что… – начал было посол, но тут же замолк. Мертвое животное дрогнуло. Кожа косули с треском лопалась, обнажая прожаренное, коричневое мясо. Но сейчас на него польстился бы только очень голодный шакал. Из мелких синих язвочек сочился белесый гной. По помещению поплыл мерзкий запах разлагающегося трупа.
– Это точно отравлено! – подытожил Ингьяльд, наблюдая, как мясо оплывает, из черного, вязкого месива проступают кости. – Остальное я пробовать тоже не советовал бы…
– Вот и попировали… – с глубокой печалью в голосе промолвил Нерейд. – Кошмар!
– Никто, кроме халифа, не отважится на попытку отравления посла, – негромко, но так, что услышали все, проговорил Мануил. – А это значит, что он хотел нашей смерти!
– Вот из-за чего дрожал тот толстяк, что принес блюда, – сказал Ивар. – А я-то думал, чего он дергается…
– Теперь уже не важно, кто там чего боялся! – оборвал его Бузислав. – Надо решить, что нам делать.
– Не знаю, – посол выглядел растерянным, – меня до сих пор ни разу не пытались отравить.
– Мы должны уходить из города! – предложил старший из русичей. – И как можно быстрее! Если халиф попробовал однажды, что помешает ему предпринять вторую попытку?
– Ничего… – согласился Мануил. – Также ничто не помешает ему послать за нами погоню и уничтожить всех. Посол, покинувший город без разрешения того, к кому его отправили, теряет неприкосновенность… Так что мы не будем спешить. Пока останемся. Вдруг это была только проверка!
– Бежать постыдно, – поддержал Ивар. – Если удача отвернулась от нас, то бегство не поможет, а если не отвернулась, то никакой халиф нам не страшен!
Гонец с приглашением к правителю Багдада прискакал на следующий день. Ранг его, судя по тому, что в свите посланца оказалось почти полтора десятка воинов, был выше, чем у предыдущего.
– Наденьте кольчуги и шлемы! – приказал Бузислав, когда Мануил объявил, что возьмет с собой десятерых.
– Зачем? – возмутился посол.
– Если нас начнут убивать, – русич усмехнулся в ответ весело и зло, – то я хочу, чтобы мы смогли хотя бы сопротивляться!
Мануид замолчал и сам спрятал под церемониальными одеждами легкую кольчугу.
Пока ехали по городу, Нерейд рассказывал Ингьяльду и Гудрёду, которые еще не успели как следует посмотреть Багдад, про вчерашнее посещение базара.
– Представляешь, – говорил рыжий викинг, делая большие глаза, – ряд, в котором продают мечи, тянется на три полета стрелы!
Молодые викинги слушали и завистливо вздыхали.