Дверь бесшумно распахнулась, и мы вошли внутрь. Помещения на этом уровне разительно отличались от предыдущих. Это было одно огромное помещение, точнее гигантский лабиринт, состоящий из уходящих вглубь зала огромных книжных шкафов. Вот здесь нам точно нечего делать без помощи местного библиотекаря. Я обернулась, чтобы посмотреть на то, что же делает рыцарь — и чуть не упала. Артур сидел прямо на полу с какой-то раскрытой книгой на коленях и читал.
— Ну что, пошли, что ли, я тебе пару складов покажу, пока Артурчик занят, — Кваетус подплыл ко мне и заглянул в лицо. Это было логично, зачем время зря терять? Я кивнула, и мы пошли куда-то между шкафами.
========== Глава 11 ==========
Артур.
— Поберегись! – какой же у призрака противный голос, когда он вопит. Гвен уже привычным движением пригнулась, и воздушная стрела пронеслась над её головой. Я скривился и сел на ступени возле двери, ведущей на жилой уровень. Кваетус подплыл ко мне. Сейчас наверняка снова начнется разбор того, что же я делаю неправильно.
Гвиневра, покачав головой, покрепче ухватила поводья и возобновила свои попытки научиться ездить верхом, что получалось у неё гораздо лучше, чем мои потуги на магическом поприще. Вот уже пятый день из десяти проведённых в храме я пытался научиться применять знания, полученные в архивах, на практике. Причём не в защищённых помещениях тренировочных залов, а прямо во дворе. На этом настоял Кваетус, заявив, что тренировочный комплекс изолирован от всех возможных воздействий, а тренироваться в стерильных условиях глупо, так как времени у нас мало, и поэтому практиковаться нужно в условиях, приближенных к полевым. Тем более что в моих занятиях не было ничего, что можно было заучить, а затем применять на практике. Была пара десятков основных связок — так сказать, “узлов” будущих заклинаний, а уж что это будет, решать только мне и ветру, с которым я только пару дней назад начал находить общий язык, а если быть точнее, стал чувствовать его присутствие.
А ещё, уже завтра нам нужно будет уезжать по банальнейшей причине: у нас кончается еда. Да и то, что происходит за пределами храма, нельзя просто так выкинуть из головы.
— Ты когда поймёшь, парниша, что не нужно всю свою дурь в вектор действия вламывать? Вот ты что хотел сейчас сделать? Избавиться от Гвиневры? Нет, я тебя не упрекаю. Возможно, что это первая здравая мысль, которая твою бедовую башку посетила, но в таких случаях нужно действовать немного по-другому, чтобы всё на несчастный случай походило один в один. Я тебе попозже пару способов подскажу. А сейчас давай снова повторим, что ты должен делать.
Я вздохнул и отчеканил:
— Я должен почувствовать воздух, затем, мысленно построив схему-связку, разместить в ключевых точках метки-привязки для стихии. Сама схема будет определять то, во что воздух должен в идеале превратиться. От меток преобразованный воздух направляется в точку приложения. Весь процесс должен занимать не более трех тактов. Пока я не научусь действовать автоматически, лучше использовать для направления вектора движения меч… Но я всё делал так, как нужно!
— Значит, ты действительно бабу свою завалить хотел? Если всё сделал правильно, то почему у тебя вместо воздушного кнута (а по движению кистью было видно, что ты именно кнут готовишь), ты получил стрелу, да ещё и направил её не по назначению? Или всё же по назначению? Слышь ты, курица, — Кваетус развернулся и заорал, обращаясь к Гвен. – Артурчик наконец понял твою гнусную сущность и решил избавиться от тебя. Правильно, нахрена Артуру баба по имени Гвиневра? Найдет себе Офелию, та сама его от своего общества избавит — как говорится, все концы в озеро, — и призрак препаршивейше захихикал.
— Ветер меня не слушается, — я вздохнул, — нет, не так. Он слушается, но в последний момент как будто бы начинает играть. Произвольно меняет направленность и форму, но агрессии я в нем не чувствую, скорее склонность к шуткам.
— А я предупреждал. Воздух — самая капризная и ненадёжная стихия, и пока ты с ним не сроднишься, пока не почувствуешь его как часть себя, он будет играть с тобой. Ветру нужна крепкая рука, ты должен уметь приказывать ему, так же, как приказываешь своим вассалам. Без этого умения тебе не стать ни хорошим королём, ни повелителем ветра.
— Я стараюсь! Но у меня не получается! Я и воздух-то почувствовал два дня назад. Но сродниться с ним? Тебе не кажется, что ты слишком многого от меня требуешь?
— Да, времени и вправду маловато, — Кваетус потёр подбородок. – Ну, суть ты уловил, а остальное только от тренировок зависит. Кстати, я тебе немного литературы подобрал, будешь просвещаться на досуге.
Я вздрогнул. За последние несколько дней я прочитал столько книг и старинных свитков, что от вида бумаг меня начинало подташнивать.
Также меня дико раздражало, что призрак как-то безоговорочно принял Гвен за мою женщину и не обращал внимания ни на какие наши объяснения.
Да и сама Гвен. Вот что за странная и опасная привычка хватать все непонятные предметы, подозревая, что часть из них может оказаться артефактами? И нам ещё повезло, что часть артефактов были разряжены, а другая часть несла в себе бессмысленные, но неопасные функции, как тот гребень, которым Гвен решила расчесать свои короткие кудряшки. Сейчас у неё волосы ниже лопаток, и мне приходится заплетать ей косу каждое утро, потому что сама она заплетать собственные волосы не умеет, они всегда были у неё короткими. Я же умею плести только боевую косу, а она невероятно сложная. У меня иногда мелькала мысль пошутить и вплести ей в косу лезвия, чтобы хоть как-то оправдать потраченный час, который приходилось тратить непонятно на что из-за глупости этой девицы. Артефактная сущность гребня заключалась в том, что волосы нельзя было состричь — они сразу же отрастали до той же длины.
Вроде больше ничего как-то отразившегося на нас с Гвен не произошло, но я уже ни в чём не уверен. Она вполне могла утаить от меня что-нибудь, что случилось с ней в тот момент, когда ни я, ни Кваетус не видели, чем она занимается. Но так как у Гвен вроде как не выросло хвоста и дополнительных конечностей, значит, она больше ни во что не вляпалась. Я, по крайней мере, надеюсь на это.
— Ну, и чего сидим, ждем первую звезду? Тренироваться кто будет – Пушкин?
— Кто такой Пушкин? – спросил я, поднимаясь со ступеней и беря меч наизготовку.
— Да был такой, дуэлянт и бабник, стишки ещё между играми и шатанием по бабам писал, про то, как тискал девок в садах Петергофа.
— Лермонтов, про девок в садах – это Лермонтов, а Пушкин всё больше про анчар, — Гвен подъехала ближе и, наклонив голову набок, внимательно наблюдала за нами.
— Мне эти имена всё равно ни о чём не говорят, — я направил острие меча на одиноко стоящее деревце в центре двора.
Сосредоточившись, я попытался настроиться на воздух и внезапно я впервые ощутил его. Я ощутил ветер, лениво перебирающий гривы наших лошадей, но почувствовавший мысленный призыв брата – меня, весело вплёлся в структуру острой игрушки брата. Поиграем, братишка? Нужно только стать хлыстом, стать плетью, — да, вот так, — структура заклятия хлыста определила точки привязки. Уплотнившийся воздух рванулся по острию клинка и попытался сорваться в полет, я успел перехватить его за самый кончик и ударил, имитируя удар хлыстом. Свист кнута — и ветвь отделилась от ствола и упала на маленький пятачок земли, из которого росло дерево.
— Ну, наконец хоть какой-то сдвиг… или ты хотел запустить вихрь, а получился хлыст? Ты не стесняйся, расскажи, здесь все свои, — кажется, я понял наконец, за что его в призраки определили. То, что Кваетус что-то украл – это так, ерунда, его наказали за его язык и мерзкую манеру разговаривать. Даже находясь в виде призрака, он был способен до такой степени действовать на нервы, что впервые я почувствовал нестерпимое желание стать магом смерти, чтобы иметь возможность хоть как-то ответить ему.
Гвен, увидев, что я остановился, слегка натянула узду и сделала ещё один круг по двору, на этот раз послав свою кобылку медленной рысью. Хорошо, что она уже не боялась лошадь так панически, как в первые дни. Вообще, эту лошадь, на редкость спокойную, я выбирал именно с той целью, что ей достанется настолько неопытный наездник. Лошадка была настолько флегматичной, что абсолютно не обращала никакого внимания ни на меня с моим ветром, ни на Кваетуса. Похоже, ей было на все наплевать, кроме вкусного овса, которым её кормили.
Призрак опять парил возле меня и что-то мне доказывал, быстро жестикулируя при этом. Я просто отключил слух, чтобы не слышать его бубнёж, прерываемый зачастую нецензурной лексикой. Я начал слушать только тогда, когда Гвен подъехала к нам и обратилась к Кваетусу. Их пикировки обычно очень расширяли мой кругозор.
— Ну что ты к парню привязался? Он вообще молодец — такой прогресс за такой короткий срок! Сейчас только практика ему нужна, и поменьше твоего громогласного влияния. Ты бы лучше показал нашему рыцарю что-нибудь полезное из общей магии: ну там, как суп из топора сварить или такое очень важное для нас заклинание, учитывая то, что рыцарь у нас травмоопасный, как исцеление накладывать.
— А он чё, не умеет, что ли? Это же элементарно и неинтересно, — махнул рукой призрак.
— Так ты что, козёл, Артуру даже основ не дал? Ты, хмырь зеленый, сразу начал его боевой магии учить, тогда как он только пару недель назад вообще узнал, что магом является?
— Этого быть не может, глупая ты курица! Как он вообще смог в таком случае воздух почувствовать?
— Это я у тебя должна спросить! Мы завтра уезжаем, потому что без еды сможем не больше пары дней протянуть, а вот овёс весь уже почти закончился, и лошадкам не объяснишь, что ты, урод, чему попало Артура учил! Как его теперь переучивать?
— Никак! Если ты не прикалываешься, коза драная, то Артурчик взял за основу как раз стихию и теперь всё, включая исцеление у него должно быть связано с воздухом, но так не бывает! Я понятия не имею, как переделать заклинания, основанные на внутренней силе мага, и соединить их со стихией, — призрак вдруг как-то съёжился, затем вскинулся и, подлетев ко мне, стал тыкать в мою сторону пальцем и вопить. – Это ты во всем виноват! Почему ты не предупредил, что не знаком даже с основами общей магии?
— Я говорил, — я спокойно протер меч и вложил его в ножны. Похоже, что сегодня я им больше не воспользуюсь.
— Ты говорил, что не страж! Но ты не говорил, что не маг! И что ты предлагаешь делать?
— Я предлагаю пройти в библиотеку и присоединить к тем книгам, что ты мне отобрал, ещё пару по общей магии, а также попытаться с начальными принципами разобраться. Может, до чего-нибудь и додумаемся, хотя теперь понятно, почему у меня ничего не получалось. Трудно заставить что-либо работать, не понимая самого принципа этой работы, и в этом виноват как раз ты. Вместо того, чтобы орать и заставлять меня совершать невозможное, ты мог бы и поинтересоваться, почему до меня так плохо доходят твои объяснения.
— Ладно, пойдём, — буркнул призрак. – Есть у меня пара идей, в тренировочном зале проверим.
— Гвен, ты с нами? – я повернулся к Гвиневре.
— Нет, я пока вещи соберу, точнее, переберу. Что-то с собой возьмём, что-то здесь придется оставить.
Ольга.
Я не верю этому призраку приблатненному. Он знал на все сто процентов, что Артур впервые осознал себя магом только после вызванного ненароком торнадо. Зачем ему нужно так сильно усложнять нам жизнь, пытаясь ввести какие-то новаторские методы в обучении рыцаря? Или ему настолько скучно стало в одиночестве, что он решил таким образом его скрасить? Что-то мне в это не верится. Такое чувство, что Кваетус хочет, чтобы воздух действительно стал частью рыцаря, чтобы все проявления магии Артура зависели от ветра… но зачем?
В любом случае, этот тип не расколется, так что придется Артуру изобретать новый вид магического искусства. Ну ничего, он мальчик умненький, как-нибудь справится, а мне действительно нужно идти разбирать свои вещи. Конечно они мои — призрак же мне их презентовал, хотя он всё-таки жмот, не мог побольше презентов преподнести? Вот зачем ему, спрашивается, столько ценностей, если храм заброшен, и никто, кроме него самого, их никогда не увидит? Я понимаю стражей храма, которые столько сил положили, чтобы сохранить всё накопленное в неприкосновенности. А вернуться еще раз, чтобы поживиться, не получится. Жезл оказался настроенным на конечное количество использований. На пять, если быть более точной, два из которых уже были использованы. Так что остальные три – это экстренный план эвакуации в ситуации, подобной той, что привела нас сюда во второй раз.
Я, кстати, выпытала у Кваетуса, как так получилось, что мы вообще нашли этот жезл. На что призрак очень неохотно ответил, что жезл проявился в этой реальности скорее всего из-за Артура. Высшие жрецы часто раскидывали подобные игрушки в высших сферах, чтобы таким образом потенциальных стражей отбирать, а так как в то время именно я была руками и ногами рыцаря, то и попался он мне. Передо мной встала дилемма: отдавать или не отдавать жезл рыцарю. В моем нелегком противостоянии победила жадность. В конце концов, Артур целый герцог и потенциальный король, и когда-нибудь наши пути разойдутся, так что мне нужна будет хотя бы такая гарантия безопасности.
Обо всём этом я думала в то время, когда распрягала и чистила лошадь. Этому рыцарь научил меня в первый же день, когда под веселый ржач призрака водружал меня на лошадку. Седлал лошадь он всегда сам — у меня просто не хватало сил, чтобы как следует затянуть подпругу. Наездником я, конечно, не стала, но, по крайней мере, панический страх высоты потихоньку сошел на нет, так что если рыцарь не будет пускаться в галоп, то, скорее всего, не потеряет меня на просторах своей страны. Но на этот случай у меня был разработан подлый план: все деньги и ценности поедут со мной, так что жрать захочет – не потеряет.
Вообще, Артур просто поражает меня своей работоспособностью. Одновременно перемалывать огромное количество информации в библиотеке, помогать мне осваивать верховую езду, самому изучать азы магии и получать от всего этого результат, мда… или он загнется, или станет великим королем — одно из двух, третьего ему не дано.
А с расчёской забавно получилось. Нет, сначала я действительно расстроилась, так как длинные волосы не признаю, а потом ничего, привыкла, а рыцарь купился на байку о моей полной несостоятельности в плане плетения кос. Мне просто нравилось, когда он занимался этим явно не мужским делом. Артур боялся причинить боль, поэтому не дергал волосы, а перебирал пряди очень деликатно, да и коса, которую он заплетал, была странной — очень сложной, но невероятно плотной и гораздо короче той, что могла бы получиться у меня.
Артур, наверное, думает, что я перелапала все артефакты, которые попадались мне на глаза, святая простота. Я, конечно, безответственное, но быстро обучающееся существо, и мне хватило расчески да того странного браслета, который непонятно что со мной сделал, чтобы по нескольку раз переспрашивать у Кваетуса о той или другой вещи, которую он пытался мне всучить.
Я закончила обихаживать лошадь и направилась в наши с Артуром апартаменты. Под спальню мы с ним выбрали ту самую комнату с камином, в которой ночевали в храме в прошлый раз. Почему-то мы продолжали спать в одной кровати, и каждую ночь Артур начал подгребать меня поближе к себе, а по утрам парень был… эээ… несколько напряжён. Похоже, мне нужно будет в следующей таверне изобразить немощную, с которой рыцарь нянчится, потому что так велит ему долг, вроде того, что “мы в ответе за тех, кого приручили”. И наплевать на то, что я в самом начале обещала самой себе, что рыцарь на время наших скитаний монахом станет. Да и вообще, мне нужно будет местечко себе подыскать для дальнейшей спокойной жизни, а то что-то я стала забывать о своём плане покинуть рыцаря при первой же возможности, а это нехорошо. Для меня нехорошо, не для него.
Подойдя к столу, я несколько минут рассматривала лежащие на нем вещи. В основном это были драгоценные камни, а я принципиально не брала украшения — их было труднее сбыть. Тем самым я заслужила некоторое уважение призрака — он даже практически перестал называть меня курицей. Да и камни я если и брала, то выбирала некрупные — их было легче сбыть.
Ссыпав свою добычу в заговорённый от воров кошелёк, я уложила его в сумку, тоже выцыганенную у призрака и представляющую собой обычный рюкзак, сделанный из прорезиненной ткани — Кваетус приволок его из моей реальности. Туда же отправились мои сапожки, аккуратно сложенная одежда и кошелёк с остатками нашей наличности. В боковые карманы были уложены ножницы с незатупляемой кромкой и Димкина сумочка. Нормальная расчёска была оставлена на столе до утра. Свою сумку Артур уже собрал, оставив на столе только остатки нашей еды. Ещё одна пустая сумка была приготовлена рыцарем для книг.