Драст Чажал использовал эту ненависть в качестве рычагов своей политической карьеры. Как Премьер—Министр и карьерист с безграничными амбициями, он понимал, что пока существуют друиды, влияние Федерации над малыми народами и их землями будет весьма ограничено. А это, в свою очередь, означало, что планы Драста увеличить свою личную власть вместе с расширением Федерации столкнулись с непреодолимым препятствием.
Он также считал мерзостью использование магии, которая каким–то образом одержала верх над более безопасной и продуктивной наукой, определявшей развитие Старого Мира. Он знал рассказы о том, как неспособность адекватно и безопасно контролировать науку привела к уничтожению того Старого Мира, но это не меняло того факта, что магия была силой элиты, поскольку лишь немногие обладали ею и понимали ее. В основном, эти немногие являлись друидами. То, что они обладают такой силой — силой, которой нет у остальных (особенно, у него) — было неприемлемо. Он не верил, что друиды лучше осведомлены, чем он, чтобы определять, как следует или не следует формировать будущее человечества, и был сильно возмущен их настойчивостью, что только они понимали последствия применения магии, чтобы обладать ею и использовать ее.
Остальные, конечно же, не соглашались. Эдинжа была одной из них. Однако этого следовало ожидать; члены ее семьи на протяжении столетий практиковали магию и не собирались поддерживать того, кто утверждал, что они теперь должны с этим покончить.
Все менялось в мире Четырех Земель. Федерация первой усовершенствовала диапсоновые кристаллы в качестве средств достижения прогресса, их применение опиралось на развивающуюся новую форму науки, которую можно было контролировать, а не рассчитывать на случайность, наследственность и талисманы. Естественно, применение кристаллов в военных целях было запрещено. Но никто, будучи в здравом уме, не верил, что Федерация прекратила эксперименты по разработке оружия, которое едва не одержало победу в их руках, пока друиды не выхватили ее.
Нет, друиды были пережитком, который необходимо уничтожить, и Драст Чажал считал, что именно он сможет это сделать.
— Каковы же планы? — вдруг спросил Стун, возвращая его внимание.
Он нахмурил брови, вспоминая, что Стун говорил ранее.
— Так ты сказал, что Ард Рис отослала внучку Короля обратно в Арборлон?
Стун пожал плечами:
— Наш источник в Арборлоне говорит, что она попросила у старого Короля разрешения забрать Эльфийские камни в Паранор, чтобы помочь в поисках какой–то магии, о которой она узнала из эльфийских хроник. Король ей отказал, на этом все.
— Значит, поход? Друиды решили искать эту пропавшую магию? Они намерены покинуть Паранор?
— Да. Решение принято, с Эльфийскими камнями или без них. — Стун внимательно посмотрел на него. — Что ты задумал?
— Такие поиски потребуют времени и сил. И пока они будут их проводить, Паранор окажется почти беззащитным.
Стун покачал головой:
— Я бы на это не рассчитывал, Драст.
Но Драст Чажал уже был на ногах, оживленно расхаживая по комнате.
— Все, что нам нужно сделать, это найти повод для визита, пока вся кучка друидов отсутствует, такой повод, который не будет выглядеть откровенно агрессивным. Дипломатическая миссия. Например, визит к Ард Рис нового Премьер—Министра Федерации. Визит вежливости.
Он развернулся, взглянув на Стуна:
— Можно ли преодолеть защиту Паранора? Есть ли способ обойти ее?
Ассасин улыбнулся:
— Способ есть всегда. Фокус в том, чтобы найти его.
— Я хочу, чтобы ты над этим поработал. А я тем временем заложу основу для моего «дипломатического визита». Вследствие того, что я планирую сделать, мне понадобятся значительные силы, чтобы преодолеть любое сопротивление, с которым я могу столкнуться.
— Коалиционный Совет никогда не даст тебе разрешение привести на территорию друидов вооруженные силы. Они снимут тебя в течение минуты. Ародиан и Эдинжа узнают об этом.
— А может, нет. — Он почувствовал прилив энергии. — На самом деле, я смогу их использовать. — Он усмехнулся. — Не стоит меня недооценивать, Стун. Я знаю, как сделать то, о чем другие даже не осмелятся подумать. Ты сосредотачиваешься на своей работе, а я сделаю то же самое со своей. Передай нашим шпионам, чтобы они сообщали нам о любых приготовлениях экспедиции в Параноре. А также, я хочу получать отчеты из Арборлона. Все, что обнаружилось в эльфийских хрониках или как–то связано с предстоящими поисками. Если есть способ узнать о том, куда именно они отправятся, что–то необычное в подготовке или кто может им в этом помочь… в общем, все.
Стун кивнул:
— Это рискованно, Драст. Если ты споткнешься, твои враги растерзают тебя, как волки ягненка.
Драст Чажал лукаво улыбнулся:
— Тогда им лучше следить за собой. Этот ягненок может оказаться волком в овечьей шкуре. И сможет сам их разорвать. — Он допил оставшееся вино. — Итак, займемся делами. Приходи завтра вечером. Обсудим текущее положение.
Он отвернулся, чтобы забрать пальто и шляпу. Когда повернулся обратно, Стуна уже не было.
ГЛАВА 16
Находясь в Параноре, Афенглу Элессдил сидела в кровати своей спальни, перечитывая заметки, которые она набросала после того, как три дня назад воспользовалась Эльфийскими камнями в Арборлоне. Этим утром она отчиталась перед Ард Рис и коллегами друидами, но почувствовала необходимость убедиться, что она ничего не упустила. Ее сломанная нога, перевязанная с шиной, являла собой горькое напоминание о том, как все неудачно сложилось.
Даже когда ее везли в коттедж после нападения облаченных в черное наемных убийц, от которых ее спас Симриан, нога пульсировала от боли, а ее разум старался справиться с последствиями ее инвалидности, она перебирала в уме подробности показанного ей Эльфийскими камнями. Она боялась забыть что–нибудь, если не будет постоянно вспоминать их, сознавая, что память может сыграть с ней злую шутку, если быстро не пересмотреть свои первые впечатления. Позднее, уже на борту «Вендавэя», она потратила время, чтобы все записать. Чем чаще она перебирала в памяти увиденное, тем у нее было больше шансов ничего не забыть.
Афенглу уже почти закончила чтение, когда осознала, что все, что она делала, заключалось в том, чтобы найти способ занять свое время. Прикованная к кровати, неспособная принять участие в приготовлениях к путешествию по поиску утерянных Эльфийских камней, в которое отправится весь орден друидов, она была расстроенной и очень сильно опасалась, что окажется тем, кого не возьмут. Никто пока что ничего не говорил, но подтекст случившегося после ее отчета был очевиден. Сочувствие по поводу поврежденной ноги, сожаления, что она будет прикована к кровати на неделю или две, жалостливые взгляды. Она была знатоком в применении магии исцеления, но для такого перелома ее требовалось слишком много. Симриан зафиксировал ногу, ее сестра тщательно ее перебинтовала, и все равно она являлась инвалидом.
Понимая, что не следует публично задавать вопрос, разрешат ли ей отправиться с остальными, она сохраняла спокойствие. Еще придет время, когда она сможет спросить при личной встрече. Спросить того, от кого все зависит — Ард Рис.
Она едва могла выдержать это ожидание.
Обратно в Паранор ее сопровождали Арлингфант и Симриан, взявшие на себя заботу о ее безопасности и передвижении в свете самого последнего нападения на нее. Она пыталась отговорить Арлинг, настаивая на том, что ее обязанности в качестве Избранной важнее, чем ухаживать за сестрой — это заявление было быстро отброшено. Арлинг не будет считаться с временем, которое понадобится для того, чтобы увидеть, как Афенглу окажется в безопасности под присмотром ее коллег друидов.
Чтобы сразу же покинуть Арборлон, не было никаких споров. Симриан настоял на том, что в родном городе ей находиться опасно, это нападение являло собой очевидное доказательство, что ее возвращение сюда было небезопасным. Афен не могла доверять никому, кроме своей семьи и него, поэтому не было никакого смысла здесь задерживаться. Ей лучше вернуться к друидам, и Симриан с Арлингфант помогли это осуществить. Симриан умел летать на воздушном корабле, а Арлингфант присматривала за своей сестрой.
Афенглу не спорила. Единственное, о чем она сожалела из–за необходимости улететь сейчас, заключалось в том, что она не сможет продолжить исследования в хрониках Избранных, чтобы отыскать сообщения об Алее Омаросиан, как она планировала. Однако, это может подождать до другого раза. А в данный момент она должна отправиться в более безопасное место и передать Ард Рис все, что она узнала при использовании синих Эльфийских камней.
Любые сомнения, которые одолевали ее по поводу Симриана, испарились после того, как он ее спас. Найдя ее, хотя она сделала все, чтобы он ее потерял, он выстоял против пяти хорошо обученных, опытных убийц, у которых был нашит в виде орла отличительный символ известной лиги, связанной с Федерацией — один из которых с легкостью был способен преодолеть сопротивление любого противника. Он убил всех пятерых. Неумышленно, ведь он надеялся взять одного живым, чтобы допросить. Но в таком сражении трудно сдерживаться — как и ей самой при нападении возле дома, когда она убила последнего нападавшего, нужно реагировать очень быстро и времени, чтобы измерять требуемую силу своего удара, чтобы спасти себя, почти не было.
В обоих случаях ей повезло остаться в живых. Она была благодарна Симриану и сказала ему об этом.
Тем не менее, по–прежнему что–то в нем ее беспокоило. Она решила выяснить, что именно.
У Арлингфант, казалось, такой тревоги не было. Она и Симриан быстро подружились и их дружба только окрепла на борту «Вендавэя» при возвращении в Паранор. Шутя, смеясь и непринужденно болтая, они сблизились друг с другом — настолько, что Афенглу почувствовала некий приступ ревности несмотря на то, что она не была равным партнером в этой дружбе.
Хотя, по большому счету, ее собственное положение вызывало у нее недовольство и беспокойство.
И, призналась она, глядя в окно на серость вечернего небо, на образующиеся на западе дождевые тучи, она тревожилась о Бомбаксе, единственном члене ордена, который до сих пор не вернулся.
Подобное не было чем–то необычным. Бомбакс был сильным и независимым, он постоянно уходил и приходил по своему усмотрению и в соответствии со своим собственным расписанием. Поскольку он был весьма опытным, остальные друиды не беспокоились о нем так, как если бы на его месте был кто–то другой. На самом деле у них даже не возникало такой мысли. Однако, они не были влюблены в него так, как Афенглу; они не выбрали его своим партнером на всю жизнь.
Поэтому так остро, как Афенглу, не чувствовали, когда что–то было не так.
Но поделать с этим было нечего. Всем было известно, что он отправился в города Приграничья, чтобы отыскать там помощников для их поисков. У них не было возможности отследить его, выяснить, где он находится, да и особого желания делать это. Ведь он возмутился бы таким вмешательством. Афенглу это прекрасно знала. К ее расстройству добавлялся тот факт, что даже если бы она захотела отправиться на его поиски, то не смогла бы этого сделать. Ее бесила невозможность действовать; она злилась на себя из–за своей недееспособности.
Ей было ненавистно думать, что она могла только сидеть в кровати и ждать.
Она мучилась своим несчастным положением, когда неожиданно в дверях появилась Хайбер Элессдил.
— Могу я поговорить с тобой, Афен?
Афенглу сразу же поняла, что что–то не так. Если Ард Рис спрашивает, может ли она поговорить с тобой, ты можешь быть совершенно уверена, что она собирается сказать тебе что–то неприятное.
— Бомбакс? — сразу же ответила Афенглу. — С ним что–то случилось?
— Это не касается Бомбакса. — Ард Рис подошла к кровати и села рядом с ней. — Как ты себя чувствуешь?
Она скорчила гримасу:
— Скучаю. Разочарована. Страстно хочу делать что–нибудь.
— Но ты кое–что делаешь. Ты поправляешься. Ты пользуешься своими способностями, чтобы ускорить исцеление?
— Три раза в день без исключений. Думаю, через день–два я снова смогу ходить.
Ард Рис улыбнулась:
— Давай–ка не будем торопиться, Афен. Не стоит слишком спешить.
— Я хочу отправиться с вами, — воскликнула Афенглу, не в силах больше сдерживаться. — Вы должны разрешить мне! Я нужна вам! Без меня вы не сможете быть уверены, куда направиться. Именно у меня было видение. Я узнаю те ориентиры, которые вы сможете пропустить. Прошу вас! Разрешите мне лететь!
Хайбер Элессдил покачала головой:
— Ты так стремишься туда. А что, если все обернется совсем по–другому, не так, как ты ожидаешь? Что, если все это ни к чему не приведет? Вдруг это какой–то обман? Магия может изменить даже нам.
— Мне все равно. Я хочу оказаться там. Именно я нашла дневник. Я заслуживаю отправиться на поиски!
— Да, ты этого заслуживаешь. Ты не только нашла тот дневник и принесла его к нам, но и сразу же поняла его ценность. Ты обнаружила связь между Алеей Омаросиан и Элессдилами. Ты открыла столько дверей, хотя сделав это подвергла себя опасности. Я ни в коей мере не недооцениваю твой вклад.
Она вздохнула:
— Я хочу, чтобы ты осталась здесь. Подожди, выслушай меня. Мне нужно, чтобы кто–нибудь присматривал за Паранором, друид, у которого достаточно ума, чтобы знать, что делать, если возникнут какие–либо угрозы в мое отсутствие. Это был бы Бомбакс, если бы он оказался здесь.
— Но вам нужен Бомбакс! — Афенглу отчаянно старалась, чтобы собеседница передумала. — Я не настолько опытна с магией. Если вы его дождетесь, то, наверное, я уже достаточно поправлюсь, чтобы вы пересмотрели свое решение оставить меня.
— Мы понятия не имеем, когда он вернется. Даже магические воды не помогли нам обнаружить следы его местонахождения. Мы больше не можем его ждать. Наша экспедиция улетает завтра. Кто–то еще знает или подозревает о нашей цели. Если они осмелились напасть на тебя в твоем собственном городе — в твоем собственном доме — значит есть основания полагать, что они последуют за нами. Чем быстрее мы начнем действовать, тем труднее окажется для них за нами охотиться.
— Но, Госпожа, еще несколько дней…
— Нет, Афен. Вопрос решен. Я хочу, чтобы ты осталась здесь. Ты недееспособна, хотя и не по своей вине, но тем не менее. Тебе не хватает мобильности и сил. Если мы окажемся в опасности или на нас нападут, ты станешь помехой, из–за которой жизни остальных подвергнутся риску, потому что ты не сможешь защитить себя так, как надо. Ты это знаешь. Я сожалею, что ты пострадала, но разочарование является частью всей нашей жизни.
Афенглу сдержала слезы. Не плакать!
— Как вы справитесь, если я не буду направлять вас? Что вы будете делать, когда придете в то место, которое не знаете, и не сможете спросить меня, что я видела в своем видении? Мои заметки подробны, но они вряд ли заменят того, кто все это видел. Вы не можете знать, с какими трудностями вам придется позднее столкнуться. Я должна быть там!
— Нет, если я заберу твои воспоминания, чтобы они стали и моими. — Ард Рис помолчала. — Ты согласна на это?
Передача. Афен вздрогнула. Слой за слоем изображений, образующих воспоминания в мозгу одного человека, передаются другому человеку. Мало кто из друидов — да и носителей различной магии — обладал способностями, чтобы это выполнить. Хайбер Элессдил была одной из них.
Однако это было вторжением в разум, в то самое пространство, которое являлось собственностью только владельца. С Афенглу такого никогда не проделывали, и она думала, что никогда не проделают.
— Я не хочу, чтобы кто–то копался у меня в голове, — спокойно и твердо сказала она. — Я этого не вынесу.
Хайбер кивнула:
— Я тебя не виню. Я бы не просила тебя, если бы была разумная альтернатива. Я обещаю, что даже не взгляну ни на что другое, кроме видения эльфинитов. Быстрое сканирование и меня нет. Если ты почувствуешь боль или страх, я разрешаю тебе изгнать меня.
— Не знаю.
Ард Рис протянула свои руки и взяла в них руки Афенглу:
— Нет, знаешь. Знаешь.
Афенглу кивнула. Она знала. Она была друидом раз и навсегда, и сделает то, о чем просит Ард Рис, потому что она поклялась в этом.