Учиться оказалось очень интересно, а сама Милаши буквально схватывала всё на лету, поэтому к шести годам девочка уже оказалась допущена заниматься в общих группах и свободно пользоваться библиотекой. Когда учителя письма и счета рассказали об успехах маленькой ученицы, Мирк удивился, но, как и планировал, отправил её изучать историю, геральдику, риторику и многие другие дисциплины. Учителя старались не выделять её из групп учеников, но и проигнорировать её старание не могли. Мирк позаботился о подросшей за полтора года девочке, и в её комнате появился стеллаж с тетрадями, а блузки и юбки, ставшие короткими, сменили платья, похожие на наряды благородных девиц, только без герба и из недорогой ткани.
Вот и сейчас Милаши взяла со стола одну из книг, коробочку с чернильницей и перьями и тетрадь и вышла из своей комнаты. В полутёмном коридоре было тихо и пусто, и девочка немного успокоилась. Она осторожно пошла в сторону библиотеки, останавливаясь перед каждым поворотом и выглядывая из-за угла. Красться то ли по-кошачьи, то ли по-мышиному, когда она одна девочка начала несколько месяцев назад. Тогда она в новом платье так же шла в библиотеку и натолкнулась на детей слуг, до этого почти не обращавших на неё внимания. Но в тот раз мальчики отвлеклись от работы и, зло улыбаясь, преградили Милаши путь.
“Кто у нас тут? Ненастоящая дворянка?” и злой смех, а потом один из них выхватил книгу и перебросил томик приятелю. Они улыбались, злословили, хохотали, наблюдая за попытками Милаши отобрать книгу обратно. Когда забава надоела и малышка, сдерживая слёзы, добралась до библиотеки, в томике многие страницы выпали или были измяты. Младший хранитель архива побледнел от ярости, видя состояние книги, и пока ученица десять раз не переписала испорченную книгу не разрешал брать другие книги.
В этот раз путь до библиотеки прошел спокойно, за конторкой дежурного смотрителя сидел другой человек, а до урока ещё оставалось время. День начался не так уж и плохо и полутёмные коридоры не казались такими уж опасными и мрачными. Они складывались в привычный лабиринт переходов и лестниц до самого кабинета главного геральдиста, открытый, как всегда.
В комнате как всегда пахло красками, деревом и мокрым мелом, а вдоль стен стояли свежеизготовленные щиты, ожидающие покрытия лаком. Особенно выделялся среди них темно серый щит с алой птицей и двойной фиолетовой лентой в правом углу. Он был самым ярким, среди пестрых дощечек, вот девочка и засмотрелась, размышляя, чей он может быть. На крылья птицы как раз падал свет из окна, заставляя блестеть непросохшую краску. От мыслей её отвлек стук двери и громкие голоса.
В кабинет геральдиста один за другим заходили молодые дворяне — дети придворных, претендующие на место в свите принца или оставленные под присмотром короны. Не прошло и минуты, как они заметили девочку и замолчали. Вот старший из пришедших громко фыркнул и сел подальше. Его примеру последовали и другие пятеро, постаравшись вложить побольше презрения, а последний даже буркнул “Выскочка”.
Милаши, поклонившаяся старшим, устроилась в углу и приготовила бумагу с карандашом. Всё было как обычно, и даже привычно. Но странно, молчание титулованных детей обижало даже больше, чем постоянные тычки и подножки от поварят и злые насмешки от остальных детей слуг. Но что она может сделать? Только старательно учиться.
— Здравствуйте, господа, — поклонился личный слуга сурра Форна, зашедший в кабинет. — Вынужден передать, что сегодня занятия не будет. Сурра Форна вызвал Император по важному вопросу. Господин не знает, сколько это займёт времени, поэтому попросил не ждать его. Наши искренние извинения. — Слуга поклонился ещё раз и, окинув взглядом дворян, вышел.
Благородные, так и не доставшие свои писчие наборы, галдящей толпой покинули кабинет, а Милаши, дождавшаяся когда смолк шум в коридоре, выскользнула и притворила за собой дверь. Солнечный свет, заливавший кабинет, остался с той стороны от порога, и коридор стал казаться мрачнее обычного. И вместо теплого запаха опилок и красок, в нос ударил аромат пыли. Тут, в гулком лабиринте, в котором от стен отражаются то тяжелые шаги, то чей-то шепот, и разносятся неразборчивым шумом, огорчение от отмены одного из любимых уроков, окрашивалось тоской. Рассказы старого Лиона Форна чем-то напоминали сказки, наполненные волшебными зверьми и чудесными историями. И теперь вместо геральдики, предстояло занятие по этикету с Мирком.
Милаши вздохнула и заглянула за очередной угол. Впереди мелькнула юбка служанки, мелькнула и скрылась за одной из дверей, и снова в коридоре стало пусто. Девочка тихо побрела дальше, постояла возле лестницы, упирающейся в закрытый выход в сад, думая, не задержаться ли, прогуляться. Но то, что Мирк очень скучно объясняет основы придворного этикета, не дает разрешение отлынивать. И если они сегодня начнут занятие раньше, то и быстрее можно будет уйти в библиотеку, или вернуться в комнату. Но вот и дверь в комнаты Мирка…
— Заходи, заходи. Ты рано. — Учитель отложил незаконченное письмо и повернулся к зашедшей девочке. — Ну это и к лучшему. Садись, у меня хорошие новости и их много. Для начала, ко двору возвращается мастер этикета и завтра утром он начнет заниматься с тобой. Вопросы, которые нужно изучить сейчас и до конца обучения мы с ним уже обсудили. — Мирк хмыкнул, заметив как изменилось выражение лица Милаши. — Сегодня у тебя прибавится ещё один учитель. В этом году ты приглашена на Детский Бал, поэтому присоединишься к занятиям танцами.
— Да, дядя Мирк. Но завтра с утра же служитель Фиташ будет рассказывать о первом переезде столицы. Его урок уже откладывался, мы его давно ждали, — девочка искренне огорчилась.
— Ха, до Детского бала осталось совсем немного времени, а многие учителя сами когда-то были приглашенными на такие же балы. Они каждый год откладывают уроки, как только Секретариат оглашает список приглашенных. Освободившееся время потрать на подготовку.
— Дядя Мирк, а как проходит Детский Бал? В прошлом году я его не запомнила… — Милаши виновато нахохлилась.
— Я удивился бы, если б запомнила. Ты в это время не выходила из-за письменного стола, старательно осваивая грамоту и тренируясь в письме, — Мирк отсмеялся и посерьезнел. — Но о бале я сейчас расскажу.
Рассказ шута затянулся до самого обеда, который по просьбе Мирка принесли в комнату. Потом наставник показал девочке дорогу до класса танцев и познакомил с пожилой дамой, которая будет учить её в ближайшие дни.
* * *Наставница по танцам — сухонькая бабушка, опирающаяся на изящную отполированную черную трость, — проскрипела что-то о родителях, пренебрегающих основами воспитания девочек, поблагодарила богов, что нет нужды сейчас сразу учить все пять дюжин бальных танцев, хватит и самых простых трёх. Родовитая Охдая замахала на Мирка руками и, пока не подошли остальные её ученики, начала объяснять Милаши шаги.
Эти три танца не зря называли самыми простыми — самый сложный состоял из двенадцати шагов, а самый простой — из четырёх. Милаши старательно повторяла описанные наставницей движения, снося тычки тростью при каждой ошибке. К тому времени, как начали подходить дети придворных, у Милаши начало получаться вполне сносно. Но они всё равно не поскупились на насмешки, потешаясь над неловкими движениями, отсутствием грации и тем, как девочка несколько раз споткнулась о собственный подол. Она до сих пор не привыкла к платью, вместо юбки, тем более, что оно сшито было на вырост.
Когда благородные напотешались вдоволь, Охдая разбила их на пары и дала знак музыкантам, которые до этого тихо сидели на балконе. Старая женщина ходила между танцующими, тростью поправляя движения, ворчливо давая советы. Но на Милаши и доставшегося ей кавалера она больше не обращала внимания. А мальчик с отсутствующим видом едва шевелился, подражая дереву.
Та же ситуация повторилась и на следующий день, разве что партнёр проворчал себе под нос “с кем пришлось танцевать”. Милаши старательно заучила каждый шаг, но от неодобрительных взглядов наставницы всё равно вздрагивала. Перед третьим занятием, девочка пришла с самого утра, едва освободилась с урока по этикету. Она раз за разом повторяла шаги, стараясь двигаться изящно, утонченно, не спутаться и показать должную утонченность, благородство. Но раз за разом понимала, что то, что у других девочек получалось легко, когда их вели партнёры, у неё не выходило даже сносно. К началу общего занятия Милаши хоть и знала все шаги, но так и не смогла станцевать так, чтобы наставница если не похвалила, то хоть бы не качала осуждающе головой.
— Девочка, — родовитая Охдая задержала Милаши после урока, перегородив дверь тростью, — завтра мы заканчиваем с первыми тремя танцами. В этом году остальные тебе не понадобятся, поэтому не приходи.
Милаши, вкладывающая всё своё старание в учебу и уже привыкшая, что этого ей хватало, осталась в зале, пока не музыканты не ушли со своего балкона, пока слуга не затушил свечи. И заплакала. Через час, успокоившаяся девочка, как обычно тихо и стараясь никому не попасться на глаза, пробралась в свою комнату. В комнате Милаши ждал сюрприз — Мирк ответственно подошел к подготовке к балу — на кровати лежало бальное платье, туфли и остальные мелочи. К подарку была приложена записка “Постарайся. Уверен, ты будешь лучшей”
* * *На следующий день Милаши сразу после занятия по этикету, даже не пообедав, отправилась в зал, в котором проходили занятия по танцам, но ей не повезло. В зале уже были старшие ребята, поэтому Милаши побрела по дворцу куда глаза глядят. Мирк с самого утра занят при Императоре, поэтому не получится сейчас спросить совета. В сторону жилых комнат идти тоже не хотелось, учителя занимаются тоже в своих рабочих кабинетах в покоях. И для того, чтобы учиться танцевать, нужно достаточно много свободного места, поэтому попавшиеся открытые буфетная и несколько заставленных столиками и креслами комнат так и остались пустыми. Сама не заметив как, девочка добрела до парадной лестницы, которая была полна людей.
Милаши свернула в боковой коридор и вскоре ей улыбнулась удача — она набрела на открытый пустой зал, в котором, похоже, собрались сменить мебель. На полу, особенно вдоль стен, виднелся чуть заметный след от ножек шкафов и ковров, но пыль из углов уже вымели. В замерзшие окна били лучи яркого морозного солнца, раздался звон полуденного колокола. Девочка прикрыла дверь и…
Милаши представила, что рядом есть партнёр, и начала считать и топать, стараясь воспроизвести ровный ритм.
— Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть.
Шаг, шаг, поклон, шаг, шаг, поворот. Снова и снова, без паузы, стараясь подражать грации и плавности дворянок. Но даже без зеркала или наставника, она чувствовала, что у неё не получается. Но всё равно повторяла и повторяла, сбивалась, спотыкалась и повторяла.
— У тебя получилось бы лучше, если бы ты танцевала с кем-то, — раздалось со стороны двери.
— Ой, — от неожиданности Милаши растеряла с таким трудом заученные правила и пропустила все положенные по этикету приветствия, споткнулась о подол и упала.
Да и было от чего растеряться. В комнату тихо вошел мальчик лет тринадцати, роскошно одетый, с вышитым слева на жилете гербом, и очень спокойный. Незнакомец по-доброму улыбался, разглядывая малышку, он протянул ей руку и помог подняться.
— Со мной все отказываются танцевать, — Милаши осторожно посмотрела снизу вверх.
— Тогда я приглашаю вас, керри, — гость ещё раз очаровательно улыбнулся и в полупоклоне протянул руку. Ему пришлось наклониться ниже, чем положено по этикету, все же девочка была в полтора раза ниже его.
И мальчик легко повел её в танце. Ему не нужно было мучительно отсчитывать ритм, он его чувствовал, уверено шагая, делая паузы и развороты. Они по несколько раз повторили каждый из трёх первых танцев. Когда Милаши ошибалась, он поправлял, не говоря ничего обидного, в отличие от остальных.
Через два часа, когда в комнате начало смеркаться, неожиданный кавалер спохватился что увлёкся, извинился, попрощался и быстрыми шагами ушел. А Милаши спохватилась, что не поблагодарила и даже не спросила имя партнёра. Единственное, что запомнила девочка — это вышитый на груди герб — корона из скал на закатном фоне с желтой полосой по верху.
Но всё равно, девочка приобрела уверенность, которой раньше не чувствовала, успокоилась и её движения стали более плавными. Танцевать оказалось не так сложно, как поначалу, но Милаши всё равно продолжила тренироваться.
* * *Время пролетело стремительно — до нового года осталось два дня, а значит настал черед традиционного Детского Бала. Приглашенные начали собираться в Столице заранее — чьи-то родители останавливались в своих столичных домах, кто-то в гостиницах, а многие селились в гостевом крыле дворца. И сейчас, как только стемнело, родители приводили детей в бальный зал, в котором уже горели свечи, а на столиках возле колонн и стен стояли вазочки с фруктами.
Взрослые, кто не оставался смотреть за приличием, улыбались, вспоминая свои балы, и уходили, а дети от шести лет и до совершеннолетия, волновались, ожидая начала, знакомились и сбивались в кучки. Здесь, в этом зале, на несколько часов воцарится дух непринужденной свободы, позволяющей закрывать глаза на многие условности этикета. И дети вовсю пользовались правом разговаривать друг с другом не присматриваясь к лентам на гербах, а старшие ещё и пользовались возможностью посмотреть на тех, кто может стать их будущим супругом или супругой, поговорить с ними.
Милаши, в новом платье чувствовала себя немного непривычно, но после разговора с Мирком, не волновалась. Она — ученица шута, и что бы ни случилось, всё будет хорошо. Если она справится и не сделает ошибок, то сможет внимательнее присмотреться к благородным, когда на неё саму почти не будут обращать внимания, а если ошибется, то можно будет улыбнуться и поклониться. Так сказал учитель. И стоя возле входа, теперь девочка набиралась смелости войти.
До первого танца оставалось совсем немного времени, когда Милаши сделала шаг в зал. После волнения прошлых дней, оказаться среди веселого гомона стало как шагнуть с мороза в тепло. Улыбка, широкая и счастливая сама появилась на лице. Но присоединиться к бегающим среди столиков ровесникам робела. Милаши не спеша бродила среди других гостей, скользя взглядом по их лицам и рассматривая гербы. Но к концу второго круга по залу ей начало казаться, что неожиданный урок танцев ей приснился — незнакомца не было. Почти все присутствующие были ей не знакомы, хоть многие из гербов она знала по урокам у мастера геральдики.
На балконе музыкантов звякнул мелодичный колокольчик, напоминая, что пора приглашать пару на танец. И, как будто только и ожидая сигнала, собравшиеся начали разделяться по возрасту — младшие оседали ближе к входной двери, а старшие — вокруг свиты наследного принца. Как только раздался второй звон колокольчика, начались приглашения, и разбившиеся на пары выходили в центр. Вот уже почти не осталось девочек, которых не пригласили, когда выбрали и Милаши.
— Керри, позвольте представиться, Кашим. — Мальчик, ровесник Милаши, приглашающе протянул ей руку. — Вы согласны на танец?
— Да, спасибо за приглашение. Меня зовут Милаши. — Она прошла с ним ближе к центру зала, где дожидались начала музыки остальные. — Волнуешься?
— Да, я первый раз на балу.
— Я тоже.
Дети заговорщески улыбнулись как раз с первыми звуками музыки. Они танцевали старательно, как и остальные шести и семилетки, украдкой посматривая на старших. Кашим и Милаши одинаково восхищались плавностью их движений, их уверенностью, но и немного огорчались, что на мелкоту никто не обращает внимания. За время танца они успели обменяться не одним и не двумя наблюдениями, пришли к выводу, что не так уж и плохи, но, увы, и не хороши. И, когда танец закончился, весело попрощались, ведь невежливо танцевать в одной паре два танца подряд.
Когда музыка смолкла и гости вновь рассыпались по залу, Милаши вновь отправилась бродить. И ещё не закончив круг, она осторожно подошла к компании детей чуть старше её самой. Ребята обсуждали места, откуда приехали, хвастались, как добирались до Столицы. Каждый старался показать, что у него дома лучше всех, и Милаши заслушалась, поэтому когда её заметили ойкнула от неожиданности.
Но разговоры в зале вновь начали стихать, ведь с балкона музыкантов раздался звон колокольчика. Гости вновь начали разбиваться на пары, и Милаши сразу же оказалась приглашенной. Смех, аккуратные шаги, разговоры — и два оставшихся танца пролетели словно один миг. Младших детей начали отправлять к родителям. И Милаши, вместе с другими шести и семилетками покинула зал.