Не знаю, но сегодня вечером обязательно это выясню.
— Даже на коммерческой основе девицы вешаются на мужчин не так пошло.
— Вы же сами хотели откровенности! — воскликнула Кармина.
Она интимно прижималась к Юммеру, по сюжету Элла соблазняла Стена.
Безуспешно.
— Откровенности, а не вульгарщины. Шоу «Горячий язычок» хорошо для тех, у кого нет подружки. На сегодня закончили.
Гроу на ходу подхватил сигареты со сцены, махнул рукой и направился к дальним дверям.
Сегодняшний день показался мне бесконечным. Большую часть времени мы прорабатывали общую сцену, в которой Стен приводит Люси на семейное торжество. Именно там она знакомится с его родными, Эллой и с высшим обществом, которое в большинстве своем смотрит на нее свысока, зато герой Хиггинса сразу обращает на нее внимание и пытается сблизиться. Признаюсь, играл он так, что я бы сама ни за что не заподозрила в этом харизматичном мужчине злодея.
По количеству задействованных лиц сцена была чуть ли не самой большой и насыщенной событиями. Мы все выкладывались на полную, но летали по сцене, как шерсть во время драки виаров, потому что Гроу не правилось то одно, то другое. Зато сегодня он больше никого не целовал, и все были счастливы. Не знаю даже, кто больше: Юммер или я. Когда моей руки касался Стен, с ума сходила только Люси, и это меня целиком и полностью устраивало. Равно как и то, что Гроу больше не пытался меня лапать. Мне хватало пристальных профессиональных взглядов, от которых драконица начинала приглушенно урчать.
Бесстыжее животное!
— Мне кажется или он сегодня не с той ноги встал? — прошептала Тарина, когда мы шли в сторону гримерных.
— Он всегда такой, — буркнула я. — Не выспался, наверное.
— Сильнее, чем обычно, — хмыкнул Хиггинс.
— Сегодня особенно, — подтвердила Инис.
Нерхан промолчал. Среди нас он был самым молчаливым, и я решила к нему присоединиться. Скользкая тема настроения Гроу меня совершенно не касалась. И уж точно она не имела никакого отношения ко мне и к тому, что между нами не произошло вчера. Тем более что доставалось всем поровну. Мы сходили на поздний обед (Гроу отпустил нас, только когда понял, что сейчас наш дружный коллектив начнет складываться упругими штабелями) и вернулись, чтобы продолжать в том же духе до самого вечера.
— Ты сегодня опять на машине? — поинтересовалась Тарина.
— Да, — кивнула, быстро собирая сумку. На этот раз я вызвала флайс заранее.
— Сама не водишь?
— Пока что водить нечего, — фыркнула.
Тарина приподняла брови и улыбнулась.
— Пока что? Собираешься обзавестись?
Подумала и кивнула. Почему бы и нет.
Купить себе флайс — неплохая идея. Лэм, конечно, ругается страшными словами, когда приходится торчать на техосмотре или когда в нем что-то ломается, но для этого есть сервисы. Зато не нужно ждать, пока машина подлетит, в любой момент взяла ключи и куда угодно выдвинулась. Пожалуй, надо серьезно подумать об этом и выделить из бюджета средства. Зря я, что ли, ходила на курсы «антистрах»?
Не успела собраться, как пиликнуло уведомление.
Попрощавшись с коллегами, первой вылетела из гримерной и направилась на стоянку.
Водитель включил радио, и сейчас между обещанием усиления порывов ветра, понижения температуры ночью и болтовней диджея звучали красивые мелодии, от которых на душе становилось тепло. Со всех визоров летела реклама ресторанов, зазывающих на праздничную ночь, приглашения в торговые центры за подарками. Закутанный в белую пелену Мэйстон стал зимним и сказочным, словно сошел с праздничных фотограмм. Снег по-прежнему валил, теперь снова крупными хлопьями, и я вспомнила вечер знакомства с Рэйнаром и чувства, с которыми возвращалась из Ландстор-Холла.
Могла ли я тогда представить, чем все обернется?
И что я буду ехать домой с одной только мыслью о нашем разговоре. Утром решение казалось простым, а сам разговор — далеким. На репетиции задуматься об этом времени не было, но сейчас с каждой минутой руки холодели все больше. Пришлось сцепить пальцы и растирать их, глядя на проносящийся за окнами город. Куда бы мы ни поворачивали, взгляд то и дело притягивался к Лаувайс. Даже когда она скрывалась за громадами бизнес-центров, ее шпиль по-прежнему возвышался над ними. Если же оставалась за спиной или сбоку на очередном повороте, отражалась в стекле или в зеркале заднего вида.
— Скоро украсят, — кивнул водитель в сторону огней аэромагистрали, которые в ближайшие дни и впрямь должны были смениться праздничными. — За Центральным мостом уже иллюминация повсюду, в парке не были еще?
— Нет, — покачала головой.
— Сходите обязательно. Там уже горки поставили и каток заливают. На выходных откроют, наверное. Волшебство!
До Смены Времен и впрямь оставалось всего ничего. Эта ночь станет своеобразной поворотной точкой в истории нашего мира, потому что мы перейдем на новое летоисчисление. Сейчас двадцать шестое столетие со дня Великого перелома, то есть две тысячи пятьсот пятьдесят восьмой год. До появления в мире первого иртхана наша история насчитывала еще семь тысяч триста сорок два года. Не так давно было принято решение убрать разделяющую эпохи черту, поэтому вскоре весь мир шагнет в десятитысячный год. Готовились к этому с размахом во всех странах, а что будет твориться в праздничную ночь, просто не представляю.
Точно так же, как не представляю, с чего начать разговор, потому что расстались мы не самым лучшим образом.
Ладно, не самым — это еще мягко сказано.
У двери квартиры я чуть не выронила ключи, потому что подрагивали пальцы.
— Марр сожрал наш ужин, — заявила Танни, едва я шагнула в холл.
К слову, самого Марра нигде не было видно.
— Весь кусок?
— А ты сомневаешься в его пожирательной способности?
Я не сомневалась, при желании виары могут сожрать треть своего веса. Попросила сестру достать мясо из морозильника, чтобы по возвращении приготовить еду сразу на несколько дней, а теперь у меня был обожравшийся виар и пустой холодильник. Даже полуфабрикаты и замороженные сэндвичи закончились, потому что мы все подъели. Обычно выбирались за продуктами в выходные, но на этот раз они прошли в Зингсприде.
— Марр! — рыкнула грозно.
Из комнаты донеслось жалобное вирчание. Потом тихое цоканье, после чего передо мной появился самый раскаявшийся в мире виар. Огромные глаза со слезой смотрели в самое сердце, а взгляд был исполнен такой тоски, что любой мигом почувствовал бы себя последней сволочью. Три года державшей ни в чем не повинного зверя на голодном пайке и вообще всячески над ним издевавшейся. Если не учитывать, что у этого виара пузо было размером с его башку. А если учитывать, то чувствовать себя жестокой как-то совсем не получалось.
— Завтра на диете, — сообщила приговор.
— Виу…
— Обжалованию не подлежит.
— Я могу сходить в магазин, — сказала Танни. — Заодно выведу его еще раз. Вряд ли он до утра дотерпит.
Еще бы, после такого-то.
— Лучше схожу сама. — Все равно раздеться еще не успела. — Тебе еще к тестам готовиться.
Подхватила поводок и похлопала по ноге.
— Иди сюда.
Марр послушно позволил себя заковать, и мы выскочили в ночь. Точнее, в мягкий и сказочный зимний вечер. В парке было безлюдно и удивительно тихо, разве что кое-кто пыхтел и сопел, пока я не отпустила его побегать. По дальней аллее вышагивал какой-то мужчина, видимо, вышел пройтись перед сном. Мобильный оттягивал карман куртки, а я снова и снова думала о том, с чего начать. И о том, что я сбежала из дома, чтобы не начинать, потому что прогулка с Марром давала небольшую отсрочку.
Рэйнар отозвал охрану, но вызвал Шахррейна на поединок.
Убрал от Танни Броджек и Мика. Не просто убрал, заставил их ответить за все.
Но до сих пор не набрал мой номер.
Должна ли я ему звонить? И что скажу, даже если… даже если что?
Так, все, хватит. Решила — значит, звоню.
Скользнула пальцем по дисплею, поднесла телефон к уху. Мягкий снег поглощал даже звуки шагов, а вот гудки казались оглушающе громкими, только они и перекрывали стук сердца в ушах.
Гудок — удар — вдох.
Выдох. Тишина, звенящая в ушах, и беззвучно кружащийся снег.
Гудок — удар — вдох.
Выдох. Я вдруг поняла, что за все время нашего общения сама набирала его от силы несколько раз. В основном Рэйнар звонил сам.
Гудок — удар — вдох.
Щелчок.
— Привет.
Сложнее всего сказать первое слово, ну вот… я это сделала. Точнее, выдохнула быстро-быстро.
— Здравствуй, Леона.
От голоса — сильного, такого знакомого — все внутри перевернулось. Казалось, я не слышала его вечность, хотя на самом деле четыре дня. Четыре долгих дня. Все слова разом вылетели из головы, а может, и не было их там особо.
— Спасибо, — произнесла я. — За Танни. То есть…
— Не стоит. Я сделал то, что был должен.
— Не должен, — покачала головой, а потом неожиданно произнесла: — Рэйнар, что между нами происходит?
— А между нами что-то происходит, Леона? — донеслось из трубки. Холодное настолько, что даже снежинки на щеках казались теплыми по сравнению с его голосом. — Ты хотела свободы, ты ее получила. На этом все.
Снег продолжал падать, хотя мне показалось, что он замер.
— Все? — уточнила я.
Просто не знала, что еще спросить или сказать.
— Все. Ты хотела еще о чем-то поговорить?
Хотела.
О поединке, хотя и не представляла как.
— Нет.
— В таком случае доброй ночи.
Снег пошел снова. А я посмотрела на погасший дисплей и сунула телефон в карман.
Марр подлетел ко мне с разбега, взметнул фонтанчики снега, шмякнул лапу на ногу, а я посмотрела сквозь деревья. Туда, где над черной гладью залива метель растянула бьющееся на ветру кружево. В сгущающейся белой пелене огонь Лаувайс полыхал все сильнее.
Четыре дня.
Четыре похожих на вечность дня назад мы расстались на побережье в Зингсприде.
Расстались.
Дикое, страшное слово.
Хейд был прав, музыка не прощает равнодушия. Так же как горящий внутри меня огонь. И я обязательно буду гореть, буду несмотря ни на что. Когда пойму, что это больше не сведет меня с ума.
А пока Люси будет гореть за двоих.
ГЛАВА 8
— А самое паршивое, — заявила я, глядя на коленки Лэм, — что я до сих пор думаю об этом поединке.
Если долго лежать, запрокинув голову, перед глазами начинают плавать звездочки, а комната кажется перевернутой. Не только комната, подруга и Марр торчали рядом с моей кроватью вверх ногами. Ладно, вверх ногами была Лэм, а Марр был вверх спиной, примагниченный к полу.
— Можешь думать о нем сколько угодно. Дай только крем заберу.
— Нет!
Я сцапала пластиковое ведро с замороженным кремом (где осталось чуть меньше половины) и прижала к груди.
— Горло застудишь, — свирепо сказала Лэм.
— Нечестный прием, — вздохнула и отставила крем на пол, из-за чего Марр тут же вскинул голову. Не успел, подруга подхватила ведро и щелкнула крышкой раньше, чем виар опомнился.
— С тобой честные не работают. Последние несколько часов я думаю о том, что распорядительницей на моей свадьбе будет унылое одноклеточное.
— Многоклеточное, — поправила я. — Кстати, по поводу свадьбы. Разрешение на проведение церемонии получено. Ресторан подтвердил бронь, осталось оплатить полностью, и он ваш. Отель тоже забронирован, список гостей переслала в агентство с твоими комментариями. Схему, кто и с кем будет сидеть, они сделают в течение недели. А, вот еще. Программа тоже скоро будет готова, с ведущим встречаемся в следующие выходные. Доверишь мне, или вы с Дрэйком хотите сами с ним пообщаться?
Лэм покачала головой:
— Не переводи тему. Ни один правящий этого не стоит.
— Стоит, — сказала я.
Именно этот стоит.
— Лапонька, это ненормально.
— Что именно?
— Ты не можешь весь день провести в спальне, лежа в пижаме с голубыми дракончиками.
— Не весь. Сейчас еще только пять вечера, и вообще у меня сегодня выходной. Что хочу, то и не делаю.
— Я заметила. — Лэм присела на кровать, из-за чего ее коленки оказались прямо на уровне моего лица.
Если голову повернуть, но голова была тяжелая. Мне вообще гораздо больше нравилось смотреть в потолок, так слезы не вытекали. С вечера среды они были на низком старте, грозя обрушиться ливнем в самый неподходящий момент. Например, когда Люси светится от счастья. Ну ладно, дело не в слезах. На самом деле мне просто хотелось лежать на кровати, ничего не делать и смотреть в потолок. Еще замороженного крема, и чтобы меня не трогали.
В конце недели юрист Аррингсхана прислал мне договор, но я в него так и не заглянула, просто не могла себя заставить. День проходил на сцене, где я выкладывалась, чтобы вечером просто рухнуть в постель, а если не спалось, учила партию Люси. Окна в спальне запечатала жалюзи, а к визору вообще не приближалась. К счастью, шумиха по поводу Зингсприда немного поутихла, поэтому количество писем и звонков медленно, но верно стремилось к нулю.
— Леона!
Лэм рыкнула так, что Марр подскочил на все четыре лапы. Пожалуй, при наличии соответствующей «родословной» ее можно было назначить командиром взвода вальцгардов, но по «родословной» Лэм не проходила.
— А?
— Поднимайся, выведем тебя в люди.
— Отказаться можно? — спросила с надеждой.
— Нет.
Почему я так и подумала?
В душе проторчала с полчаса, а когда вернулась, на кровати уже лежали джинсы и кофточка с v-образным вырезом. Пришлось переодеваться, причесываться и все такое. Из зеркала на меня смотрела очень бледная блондинка с большими глазами. Похоже, Лэм тоже так решила, потому что пинком развернула мое кресло и взялась за макияж. В итоге блондинка стала немножко поярче с оттененными уголками глаз, хорошо прокрашенными ресницами и вечерней алой помадой.
Алой, как цвет его пламени.
— Так уже лучше, — заявила подруга, критически оглядев дело рук своих. — Кстати!
Лэм достала из кармана ключи и положила на покрывало.
— Возвращаю.
Дубликат, который ей передавал Валентен, чтобы присматривать за Марром. После того, как я умудрилась посеять ключи неизвестно где, сразу сделала для себя и запасные.
Еще раз посмотрелась в зеркало и поднялась.
Наш флайс вписался в поток на пределе разрешенной скорости, но я даже не пошевелилась.
— Знаешь какой-нибудь хороший бар, где и посидеть, и потанцевать можно? — спросила Лэм, перестраиваясь на нужную полосу и мигая огнями пропустившему нас грузовому флайсу. — Тот, в котором мы тусили вчетвером, недавно закрылся.
— С чего бы? — удивилась я.
— Не представляю. Кажется, у них ребрендинг намечается. Так что?
На ум приходила только «Веалия», но вряд ли у них в субботу будут свободные места. Хотя…
— Минуту.
Мы все равно двигались в центр, поэтому время в запасе было.
Сбросила Хейду сообщение: «Для двух девушек найдется столик в „Веалии“?»
Он позвонил мне вчера и сказал, что его друг сейчас в отъезде, но на следующей неделе вернется, и мы проведем интервью.
«Двух девушек уже ждут. Скажите администратору, что вы от меня». — «Спасибо, Лайт».
Я назвала Лэм адрес, и она включила навигатор. Тот шустренько проложил кратчайший маршрут, спустя минут сорок мы уже были на месте.
— Я вас провожу, — улыбнулась девушка-администратор, когда я назвала фамилию Хейда и на нас надели браслеты.
Оказавшись в зале, поняла, что была права: уютный диско-бар субботним вечером был переполнен. За столиками собрались отдыхающие, приглушенный свет из-под абажуров плескался на бокалах теплыми бликами. На этот раз музыкальный автомат молчал, а из динамиков лилась приглушенная ненавязчивая мелодия, что-то вроде лирической баллады начала века.
— У вас столик на первом этаже. — Администратор произнесла это так, словно извинялась. — К сожалению, вся ВИП-зона на сегодня забронирована.